A Lua

Я не знаю, как так вышло. Мне было настолько все равно, что я взял трубку, не взглянув на экран. И согласился. И теперь я мчусь по ночному Порту, а передо мной луна. И я впервые замечаю, какая она огромная и пустая. Я еду за ней. Сегодня она моя путеводная звезда. Сворачиваю направо, снова направо, потом по мосту, новые районы. Я слишком хорошо знаю эту дорогу. Два года как два дня. Смотрю в зеркало и не узнаю своего лица. Я потерялся немного. Ничего, бывает. Зато не нужно волноваться. Когда тебе самому не важно, как ты выглядишь, то какое дело до других. Я узнаю его автомобиль, ставлю свой рядом. Выйти сейчас означает принять его условия, уехать – снова сбежать. Прошлый раз это плохо кончилось. В окнах горит свет. Радует, что хотя бы один из нас уже оказался смелее. Сегодня мы уже виделись пару раз, когда я случайно обернулся на задние трибуны и когда я сделал это специально. Несмотря на то, что его команда выигрывала 5-2 лицо его было не лучше моего. В газетах пишут, что он напал на игрока своей команды. Очень на него похоже. Мне все равно. Он никогда не был тихим парнем. Таким он мне нравился. Я решаюсь выйти из автомобиля, провожу рукой по непослушным волосам, напоследок снова взглянув на себя в зеркало. Нажав на кнопку вызова лифта, я понимаю, что ужасно боюсь. Я слышу свой пульс, я чувствую, как потеет шея и леденеют ладони, как волосы на затылке топорщатся и как дрожат колени. Мне не по себе от того, что я не знаю, как пройдет наша встреча. Горячий душ, кофе и хороший ужин – вот что сейчас мне необходимо, чтобы прийти в себя. Холодный кафель, теплое полотенце, сладкий запах ароматических свечей. Приятный вечер в приятной компании. Мы встречаемся прямо у двери. Он входит в квартиру, я выхожу из ванной. Раул стоит у окна и говорит с кем-то по телефону, наверняка с Ивон. Элдер смотрит на него, даже не задевая меня взглядом, проходит в студию, садится на диван и, уставившись в высокую вазу на барной стойке, замирает. Похоже, еще не отошел от матча. Ненавижу его в такие моменты. Он уходит в себя, закрывается, до него не достучаться. Ему все равно на всех на свете, будто ему хуже всех. И не важно, что мы не виделись целую тысячу лет. Ему сейчас не до меня. Я шлепаю в одном полотенце по кухне, открываю бутылку портвейна, наполняю бокал, дохожу до него. А он смотрит сквозь меня. Раул заканчивает разговор, прячет телефон в заднем кармане джинс, оглядывается на нас. - Я прослежу за едой, - отходит к плите. - Выпьешь? – я присаживаюсь напротив друга, сую в его руку бокал. - Ты не предупреждал, что мы будем не одни, - он наконец-то моргает, прячет взгляд в дрожащей поверхности напитка. - Мы давно не виделись. Пей. - А вы? - Потом. Тебе хреново? - А ты как думаешь? - Мне жаль. - Нееет… тебе не жаль, - он грустно усмехается и делает глоток. – Твоя команда выиграла. - Наша команда. - Да прекрати ты, - он ставит бокал на пол. Кладет подбородок на мое плечо, обнимает за плечи, впитывая своей одеждой капельки воды с моей кожи. - Сначала ужин, потом нежности, - бросает Раул, ставя тарелки на стол. С ними ужасно сложно. Оба просто непредсказуемы и вспыльчивы. Мне приходится балансировать как акробату на тончайшей нити. Их взглядами можно сталь резать, и страшновато нарываться на такие ножи. И не знаешь, оставить их вдвоем или лучше быть поблизости. В какую сторону не пойди, везде ловушки, которые я сам себе и расставил. Вот мы заговорили о прошлом, о временах, когда играли вместе. Еще на год раньше – и я пропал. Я уже вижу, как у Элдера краснеют щеки, как он сминает салфетку, у Бруну бегают глаза, дрожит вилка в руке. И только я словно самое равнодушное существо в этой комнате, спрашиваю, не нужно ли кому-нибудь добавки. Бутылка портвейна уже опустела, я смотрю на экран телефона, будто жду звонка от жены, хотя прекрасно знаю, что она уже давно спит. За окном огромная белая луна, ее видно сквозь тонкие шторы, дрожащие от прохладного ветра. Если долго на нее смотреть, кажется, что она становится еще больше и будто пульсирует. Она живая, как и весь город, там, снаружи. И только здесь все замерло, словно время остановилось. Я лежу у изголовья кровати, у моих ног устроился Бруну, переключая телевизионные каналы без остановки, Элдер сидит в кресле и снова спрятался внутри себя. Мне ужасно не по себе. Я здесь лишний. Знаю, что им нужен этот вечер, они ждали, когда смогут остаться наедине. И я прекрасно знаю, что произойдет потом. Они оба поднимутся со своих мест, и Элдер, всегда более нетерпеливый, подойдет к моему капитану, обнимет, обожжет своими прикосновениями, сведет его с ума поцелуями. И я ревную. Ужасно ревную. И поэтому я лежу, уставившись в экран телефона, и даже не подумаю оставить их вдвоем, как бы строго на меня не смотрела эта холодная одинокая планета.