Забияка Молли Разбей-Вазу

Молодая женщина, откинув со лба прядь немытых каштановых волос, крепче сжала в руке острый кухонный нож. Надо заставить руку перестать дрожать… Надо, чтобы это было быстро. Чтобы ее девочка ничего не почувствовала… Она всё решила. Твердо решила. Сейчас она вонзит нож в сердце своей пятилетней дочки, а потом таким же способом покончит с собой. Она должна сделать это. Потому что любит свою девочку, свою Молли. Потому что не хочет, чтобы ее малышка познала те же муки, те же ужасы, что и она. Наверное, когда-то у нее был выбор. Она могла пойти по другой дороге. Но почему-то выбрала самую тяжелую, самую безнадежную. И сейчас другого выхода уже нет… Скорее — пока дочка спит… Так она ничего и почувствовать-то не успеет. Улыбается во сне… Глупая, глупая маленькая девочка… Что она видит сейчас? Точно не эту грязную, тесную каморку в вонючем притоне… Вот пусть и умрет так — видя что-то красивое. Какую-то сказку… А в этой жизни сказкам нет места. У нее не осталось больше сил, чтобы терпеть то, что с ней творят эти чудовища, — в том числе и родной брат. Если она уйдет отсюда — будет медленно умирать от голода на улице. Поэтому лучше уж быстрая смерть. Лезвие ножа останавливается над самым сердечком лежащей навзничь девочки. Она же мама. Мама, которая безошибочно чувствует, где оно бьется, это сердечко… Ну… Давай же… Ты избавишь ее от таких мучений, которые хуже смерти… Давай! Нет… Она не может. Пусть между убийством родного ребенка и ее смертью пройдет один лишь миг. Но миг этот будет страшнее, чем все те годы, на протяжении которых с ней обращались хуже, чем с животным. Она не может… — Прости, Молли… Прости, солнышко мое синеглазое… — шепчет женщина, отводя в сторону руку с ножом. — Я не могу… Смелости не хватает. Как и никогда не хватало ни на что. Прости… но так жить я тоже не могу… Вторая ее рука легонько-легонько касается спутанных каштановых — как и у нее самой — волос девочки. — Пусть найдется кто-то, кто избавит тебя от такой судьбы, как у меня… В следующий миг женщина уже бежит сломя голову из ненавистного ей притона. Рука ее всё так же сжимает нож…