Одинокий цветок, пропавший без вести во Вселенной

Утро следующего дня выдалось мрачным и холодным, снежная буря билась в окно так сильно, что все вокруг дрожало, ходило ходуном. Гермиона проснулась очень тяжело, казалось, что голова набита свинцом, все никак не отрывалась от подушки, видимо, девушка легла очень поздно, чтобы повторить как можно больше материала на сегодняшние занятия. Взглянув на свою тетрадь, где шатенка вывела аккуратным почерком расписание на неделю со всеми пометками, когда и что повторять, и увидев вторую пару – зельеварение, Гермиона вздрогнула, несколько смутилась и закрыла свою тетрадь уже с розоватыми щеками. -«Ужас, у нас преподаватель Дафна! Впервые пойду на занятия с таким настроением…» - Доброе утро! Гермиона, тебе не здоровится? Все хорошо? – заботливо поинтересовалась Джинни, увидев красные щеки соседки. – Может, тебе взять больничный? Пропусти пару дней, ты же все равно уже все знаешь. - Нет- нет, спасибо за участие, но со мной все хорошо, – последние слова Герм уже выкрикивала с лестницы, настолько ей не хотелось говорить о том, что с ней происходит, потому что пока сама не разобралась со своими чувствами: ведь она ненавидит Дафну, но почему так смущается при одной только мысли, что сегодня они встретятся? Что это за ненависть такая? Не дождавшись своих друзей, дабы с ними тоже не объясняться, Гермиона убежала на завтрак, где быстро съела свою порцию и вновь убежала, только теперь на пару, все по той же причине. Гриффиндорка, добежав до лестницы, остановилась, теперь надо перевести дух и спокойно дойти до 3 этажа, где пройдет первое занятие - магические превращения. Прошла спокойно до кабинета, села на свое место. Теперь она была голова слушать профессора Макгонагалл. Однако спустя некоторое время, девушка достала свою тетрадь, где начала писать абсолютно несвязанные с учебой, с этим предметом вещи. Перекличка прошла незаметно, также незаметно для себя Гермиона ответила на несколько вопросов профессора. Выводя непонятные никому, кроме шатенки, узоры… Только потом, взглянув на них свежим взглядом, она поняла, что выписывала разные буквы, такие как: «Д», «Ф», «Г», «Р». Однако выглядело это не совсем обычно, перемешано, буквы налезали друг на друга, но именно Гермиона смогла их различить, а ее щеки приобрели цвет яркого багрянца (даже не порозовели, а скорее покраснели), и она довольно резким движением руки захлопнула тетрадь, что привлекло внимание профессора Макгонагалл. - Что такое, мисс Грейнджер? – недовольно спросил преподаватель. - Извините, профессор. Но могу я выйти? - Что? – Макгонагалл в этот момент несколько удивилось, что выдали ее глаза, ведь они стали настолько большие и круглые, что не вмещались в очки. - Нет, мисс Грейнджер, осталось всего 5 минут занятия. Останьтесь тут. Гермиона села и до конца занятия не сдвинулась с места, чтобы ненароком не разозлить и без того взбешенного профессора. -«Куда делось все это время? Чем я занималась все занятие? Что? Это же первая пара… Какой ужас, значит сейчас уже надо будет идти на зельеварение… К Дафне…» Мысли девушки прервали слова профессора Макгонагалл о том, что все свободны. Многие сорвались с мест, чтобы обсудить новую тему, кто- то еще что - то записывал, а Гермиона медленно собирала свои вещи в свою сумку, которую поначалу не могла открыть. - Гермиона, милая, ты уверена, что не хочешь взять больничный? Ты сама не своя. Тебе же Джинни предлагала уже, – заботливо и довольно нежно сказала Парвати Патил. - Нет… Все замечательно. Не надо волноваться за меня. - Хорошо… - обиженно пробубнила подруга. – Я же помочь хотела. Ладно, увидимся на второй паре. Кстати, ты не знаешь, кто ее будет вести? Просто я забыла подойти к стенду. - А!.. – сердце Гермионы не могло вынести такого напряжения, ей стало очень жарко в столь большом кабинете, она сжала свою тетрадь, которую еще не успела убрать в сумку, где совсем недавно выводила столь красивые буквы, больше похожие на узоры. Немного заикаясь, сама того не подозревая, с абсолютно красными щеками и блестящими глазами она ответила: – Я с-сама т-только сегодня п-посмотрела н-н-на с-стенд, вроде, если я н-не ошибаюсь… - эта пауза сводила с ума девушку, голова сильно закружилась, ее ноги начали дрожать, поэтому Гермиона схватилась за стул, уронив тетрадь. Ей было жарко, но руки говорили об обратном, они были холоднее снега, лежащего сейчас во дворе. – Дафна Гринграсс. - Вот как. Она же недавно сама была студенткой. Как думаешь, она будет требовательная? Ведь она была очень сильной ученицей. - Не знаю, Парвати… - нехотя отвечала гриффиндорка, поднимая свою тетрадь. - Прости меня. Но мне пора бежать. - Конечно… Увидимся. – очень тихо и опять обиженно ответила сокурсница. -«Надо в подвал, занятия проходят там… Что ж, была ни была, я смогу вынести это. Я поняла все свои чувства –всё это из – за встречи в библиотеке, когда я ей нагрубила, значит, все хорошо. А то я начала уже удивлять саму себя. Не может быть ничего необычного, я хочу доказать ей, что она не сможет быть преподавателем у 6 курса!» Гермиона неслась вниз, настолько ей хотелось скорее на занятие, которое буквально часа два назад очень пугало ее до дрожи в руках, до головокружения, а теперь ей необходимо было туда попасть, ровно так же: до дрожи в руках, до головокружения. Вот и подвал - как тяжело в нем дышать, но не от того, что это подвал, а от волнения, от невообразимого волнения, потому что сквозь приоткрытую дверь Гермиона различила фигуру Дафны. Этот силуэт запечатлелся в ее голове, она поняла, что плохо спала эту ночь только из- за него, потому что он снился ей. Настолько новый преподаватель, стажер профессора Слизнорта, волнует шатенку. Сон был очень светлый по началу, будто в облаках, почти плывя, гриффиндорка передвигалась среди света, но со временем ее продвижения вперед все начинало покрываться мраком, пока Гермиона не осталась в полной темноте. Теперь она уже не могла плыть сама, теперь ее несло это течение, черное течение. Так продолжалось до тех пор, пока шатенка не схватилась за ветку из ниоткуда появившегося дерева, от которого шел свет, борющийся с темнотой, поглотившей все. Теперь Гермиона была на островке света, она поднялась выше по дереву, чтобы посмотреть вокруг, вдруг, тут есть еще кто-нибудь. И вдали она различила силуэт. Это была блондинка, с распущенными волосами чуть ниже плеч, также было отчётливо видно фиолетовые глаза, именно фиолетовые, такие яркие, что их свет слепил Гермиону. Девушка передвигалась очень плавно, будто танцуя, ее обнаженное тело словно светилось в этой кромешной тьме, зато было видно абсолютно каждое движение рукой, ногой, даже головой. Шатенка понимала, что этот силуэт, который так мягко ступает по этому черному течению, движется к ней, смотрит на нее и руки протягивает к ней. Неописуемый ужас тогда охватил Гермиону, но сердце говорило об обратном, надо идти к ней, что и она и сделала. Тогда блондинка взяла ее за руку, начала кружить в быстром танце, а после взглянула в глаза гриффиндорки и наклонилась к ней для поцелуя. Но в этот момент шатенка проснулась, не дав свершится замыслу блондинки. -«Кошмар… Что со мной? Что происходит!? Ох, настолько волнуюсь перед новым преподавателем? Или это нечто другое? Аа!! Она выходит, выходит… Куда мне деться?» Гермиона забегала по коридору, пытаясь срочно найти место, но в этом довольно темном коридоре ничего, кроме пугающих, но при этом завораживающих статуй не было, кругом арки, но нет ни одного подходящего места, чтобы скрыться от объекта, выходящего из кабинета. До девушки донеслись последние фразы диалога между Дафной и профессором Слизнортом: - Не волнуйтесь, Дафна. Я уверен, что у вас все получится и вы очаруете 6 курс. - Спасибо, профессор, мне очень приятно слышать от Вас такое. - Расскажите мне, как прошло первое занятие? -Конечно, еще раз спасибо за советы! Рука Дафны показалась за дверью, и Гермиона не нашла ничего лучше, чем притвориться, будто она только пришла, поэтому она забежала на лестницу, резко развернулась и начала спускаться. -«Как вежливо она с ним говорит, мне вчера у библиотеки показалось, что она так не умеет. Улыбается ему, но зачем она ему улыбается? Еще и рукой так нежно и плавно двигает при прощании…» - Добрый день, мисс Грейнджер, – с ехидной улыбкой, с легким кивком головы, с пристальным взглядом в глаза гриффиндорки, очень четко проговорила Гринграсс. - Добрый… - пролепетала девушка, от смущения опустив глаза, потому что не могла вынести этот взгляд своего преподавателя. - Проходите в класс, я сейчас подойду, – повелительным тоном, довольно жестко, даже не сказала, а приказала Дафна. - Хорошо… - Очень тихо, очень покорно произнесла шатенка, ее за сердце схватили эти слова, этот тон. Сердце схвачено железными руками, это ощущалось до головокружения и легкой тошноты. -«Приказывает прямо…» Гермиона летела в класс, чтобы больше не говорить с Дафной, чтобы не пересекаться взглядами, чтобы просто дать себе отдохнуть, ведь каждая фраза давалась с большим трудом, однако, гриффиндорка ошибочно полагала, что это все от предстоящего занятия, ведь она «покажет выходцу со слизерина, что необходимо сначала стать немного старше, чтобы преподавать». -«Ах… Как мне трудно дышать, и сердце так колотится, почему – то руки опять очень холодные…» Шатенка оперлась рукой о стену, потому что держать себя на ногах без опоры она больше не могла. Еле – еле передвигаясь, почти дойдя до кабинета, девушка начала потихоньку сползать вниз. -«Что со мной? Почему меня так мутит? Может, правда болею?» В этот момент чья – то сильная, теплая, уверенная рука подхватила падающую Гермиону и помогла дойти до класса, усадила за парту перед учительским столом, чтобы преподаватель всегда мог следить за ней, чтобы всегда было видно малейшее изменение состояния. -«Кто мне помогает? Какая мягкая, нежная рука… Такое чувство, что я держала уже эту руку. Но мне кажется, что именно я, никто больше не может ее трогать, она только моя, такая теплая… Интересно, у Дафны… Почему опять она? Ну, да ладно, у Дафны такая? Не понимаю, зачем я о ней думаю постоянно. Вот до чего меня доводит эта девушка, этот непонятный новый стажер, преподаватель. Будто бы заколдованная, и всякий, кто о ней подумает обречен на верную смерть… Кто – то мне что – то говорит, не могу разобрать, но какой заботливый голос, явно заботящийся обо мне, словно мама. О! Мой лоб… Что!?» В этот момент Дафна, ведь именно она помогла дойти до кабинета Гермионе, именно о ее руке, думает она: - Мисс Грейнджер, с Вами все хорошо? Вам нездоровится? Может, помочь Вам дойти до врача? – Мягко, с ноткой волнения тараторила Гринграсс, совсем не так, как только что в коридоре. - Нет, извините… - В этот момент Гермиона поднимает глаза, и видит, как Дафна тянется вверх, вытягивает немного шею и целует ее в лоб. Дыхание перехватило, теперь дышать было невозможно трудно, рука шатенки была покрыта руками мисс Гринграсс, поэтому и пошевелить ею не было никакой возможности, ведь никак не могла она вытащить руку из – под руки той, кто две минуты назад говорил с ней приказным тоном, а теперь настолько нежен и заботлив. Гермиона начала растворяться во всем этом, сама, не понимая всего того, что делает, она положила голову на плече преподавателю. -«Да что со мной? Завтра действительно возьму больничный. Но я уверена, что со мной все хорошо, кроме того, что сердце постоянно очень сильно стучит, порой отдавая волну страха, а может и не страха, по всему телу. Как тут тепло, я чувствую, что вполне защищена от всего происходящего, почти не слышу взволнованных возгласов гриффиндорцев и несколько злорадный смех со стороны слизерина, опять мы на занятиях вместе… Наверное, Гарри тоже это видит». - Простите, нет, мне… Со мной все хорошо. Я в полном порядке, – быстро, волнуясь, сбиваясь, протараторила Гермиона. – Думаю, Вам нет нужно больше держать мои руки. – Тихо добавила она Дафне, которая сильно сжала холодные ладони шатенки. – Спасибо... - Тогда мы можем начать? -«Как резко изменился ее голос, только что она говорила со мной гораздо спокойнее и нежнее, будто она и сама сейчас взволнована и растеряна. А, ну да… Первый раз ведет занятие…» Все расселись по своим местам, только слизеринцы позволяли себе несколько шуметь, подшучивая над Гермионой, которая настолько переживает о занятии, что падает в обморок. - Здесь сегодня все? Мне кажется есть пустые места. Кто отсутствует? - Драко Малфой и Гарри Поттер! – выкрикнул кто – то с задних мест. – Готов поспорить, что Поттеру сейчас не очень хорошо. - После этих слов факультет Слизерина засмеялся, кто – то начал свистеть, но Дафна прекратила это быстро одним только жестом руки. - Передайте им, что придется отработать это занятие вдвоем у меня. А сейчас мы начнем, если ни у кого нет возражений. – С этими словами глаза Гринграсс скользнули по Гермионе, которая сидела, опустив голову, однако почувствовала этот взгляд и подняла голову, приложив все усилия. - Да… Я бы хотела убедиться, что ты… Вы може…те преподавать, мисс Гринграсс. – Заикаясь, но уверенно, потому что эти слова требовали уверенности, ведь она проносила их со вчерашнего дня, готовилась почти всю ночь, чтобы произнести их. - Что вы предлагаете? – С усмешкой, но в тоже время в глазах виден блеск тревоги, который преподавателю искусно удавалось скрывать свои повелительным тоном, который действовал обезоруживающе только на Гермиону. - Хочу… Давайте устроим состязание. Если побеждаю я, вы у нас не преподаете, а если Вы… - Тут шатенка запнулась, она не знала, что может предложить Дафне за победу. - Вы будете приходить ко мне сюда, помогать убираться в классе, раскладывать зелья в алфавитном порядке. – Продолжила ее слова Гринграсс. – Но если Вас не устраивает такое положение вещей, мисс Грейнджер, то вы можете отказаться. Ведь ваша победа почти невозможна, вы понимаете. - Пожалуй… Вы не совсем правы… Я принимаю Ваши условия. - Хорошо. У кого – нибудь есть идеи, как нам восстановить справедливость? Минуту класс молчал, но потом каждый стал сыпать идеями, но Дафна уловила только одну: - Сварите 3 зелья: Сыворотку правды, Зелье снов и Амортенцию. - Вы согласны, мисс Грейнджер? Ведь, как многие говорят, вы уже прочитали весь учебник, поэтому не составит труда. - Да! – твердо ответила Гермиона. – Не волнуйтесь за меня. Лучше начните готовиться. Дафна пристально смотрела все это время на шатенку, после ее слов, на ее лице появилась ухмылка: -«Что ж, эта девчонка стоит этого». Класс разделился на два лагеря: те, кто поддерживает Гермиону и те, кто за Дафну. - Выберете по два человека с каждого факультета, чтобы засекали время. - Почему два? – поинтересовались голоса в толпе. - Потому что по одному с каждого факультета на одного участника… - Гринграсс запнулась: -«Как же назвать это… Состязанием? Баттлом?» - Баттла! – завизжали студенты слизерина. - Да, спасибо. Теперь ученики распределялись: Рон, который переживал о подруге, и Теодор Нотт пошли следить за Дафной, засекать ее время на каждое зелье, а Дин Томас и Блейз Забини к Гермионе. - 1 РАУНД! Зелье снов. Гриффиндорка ухмыльнусь, именно это зелье она вчера повторяла, поэтому все ингредиенты были уже в голове, вот почему она сразу начала бегать по классу, чтобы их достать. Разложив аккуратно на своем столе все необходимое, шатенка поняла, что не взяла самую важную часть этого зелья, побежав за ним, краем глаза она увидела, что Дафна во всю варит его, что добавляет ингредиент за ингредиентом. -«Что? Но она же с места не сдвинулась! Как это возможно?! Как быстро… Нет – нет! Я не могу ей проиграть… Оставаться с ней наедине! Не хочу!» Проследив за действиями соперницы, Гермиона поняла, что та берет все ингредиенты заклинаниями, именно поэтому все происходит быстрее, ей не нужно бегать в их поисках. -«Нет! Какого черта? Почему я не додумалась до этого?» Шатенка подбежала к главному и самому необходимому ингредиенту, как вдруг то, что она пытается взять, улетает от нее, опять же по велению Дафны. -«Студента слизерина невозможно переделать. Ничего не сделает их честнее!» Забрав себе оставшееся, шатенка побежала через весь класс готовить нужное зелье, пока еще есть время, но все уже было ясно – первый раунд останется за Дафной Гринграсс, что очень не нравилось гриффиндорке, ее действия из – за переживаний стали резкими, неаккуратными, поэтому очень много времени было потеряно на то, чтобы поднять упавшее, поправить неровное. -«Что мне делать? Если я его не приготовлю, что можно даже не пытаться сделать что – то дальше, ведь я проиграю… Но если продолжу это, то не успею с остальными…» Все это время девушка машинально работала руками, поэтому, когда она очнулась от своих мыслей, зелье было почти готово, в это время Дафна разлила свое по склянкам, взяла другую посуду, поставила перед собой новые склянки, куда будет выливать новое зелье. Гермиона потратила на 3 минуты больше, чем преподаватель, но зелья у них были одинакового качества, хотя у шатенки и были проблемы с его приготовлением. - Что ж, мисс Грейнджер, мы продолжим? Или вы признаете свое поражение? – Давила на свою ученицу Дафна. Или Вы все еще надеетесь на победу? - Мы сварим все… - Уже довольно грустным тоном ответила Гермиона. – Ведь у меня еще есть шанс, последние два зелья очень сложные и я воспользуюсь Вашей техникой для сбора ингредиентов. - Приятно, что Вы учитесь у меня. Я уж подумала, что Вы совсем непокорная ученица…- Эти слова подействовали именно так, как того хотела Дафна, шатенка опустила глаза и покраснела. – Вы все – таки способны обучаться, даже у меня. – Продолжала давить Гринграсс на ту, кто уже опять держался за стол от переизбытка чувств, которые разом нахлынули на неготового к ним человека. -«Зачем она это все мне говорит? Специально ведь…» А сердце все сжимали эти железные руки, дыхание стало частым, ноги подкашивались и тряслись, шатенка схватилась за стол обеими руками, опустив голову начала говорить себе что – то успокаивающее, но это все не помогало, ведь головокружение и тошнота вновь подступали. -«Я не проиграю ей… Я не могу…» - РАУНД 2! Зелье – Сыворотка правды. - Что ж, пусть это останется только между нами. Ведь это очень опасное зелье. – Тихо сказала Дафна. – Нельзя, чтобы кто – нибудь узнал об этом. Гермиона пришла в себя, достала палочку, открыла рецепт. -«Я должна тут отыграться… Это всего лишь 3 минуты» Теперь ингредиенты летали в воздухе, а разгоряченные соперницы, несмотря друг на друга делали очень похожие движения, даже можно сказать, двигались синхронно. Гермиона несколько уступала Дафне, но это можно было предвидеть, так как та заставила шатенку нервничать, поэтому держать себя в руках и готовить зелье невероятно трудно. Гринграсс вновь разливает в склянки свое готовое зелье, выбрасывая грязную посуду, пока Гермиона доделывала свое. - Что ж, вы подтянулись, мисс Грейнджер. Я даже горжусь Вами, но поддаваться Вам не стану, мне бы хотелось преподавать у вас, – говоря последние слова, Дафна не могла удержать улыбки, которая держалась у нее все время, пока та готовила третье зелье, последнее, чтобы победить здесь, чтобы наказать выскочку – Гермиону, чтобы показать всем, что это уже не та Дафна, что была год назад, это уже преподаватель. - РАУНД 3!! Амортенция! - Как красиво выглядит их состязание, вокруг все летает, искры, дым… И такое сильное желание победить. – Восторженные голоса были слышны в толпе зрителей. – Смотрите! У Дафны уже почти готово. Кто – нибудь видит, что у Гермионы? - Они идут вровень, Герм явно ускорилась. – Воодушевленно отвечал другой голос. - Но у нее все равно уже нет шансов, Дафна на 4 минуты опережает ее. – Кто – то с слизерина злорадствовал. – Будет знать… Нечего так зазнаваться, чтобы преподавателя вызвать на баттл. Пока голоса обсуждали что творится на «поле боя», соперницы закончили варить последнее зелье. - Ого! Мисс Грейнджер! Вы не уступили мне в качестве, уступили лишь во времени, поэтому я считаю, что Вам еще есть чему поучиться, не так ли? - Да, мисс Гринграсс… - Как покорно, нет – нет, оставьте Вашу смелость и непокорность. Я хочу, чтобы у меня были такие студенты. – Явно злорадствуя, говоря с иронией, отвечала Дафна. Слизерин поддержали победителя своими возгласами одобрения. - Словно обезьяны… Так ведут себя! – Негодующие голоса были слышны от гриффиндорцев. - Перламутровый блеск и пар закручивается спиралями. Все, как по учебнику… Но чем же для Вас пахнет оно, мисс Грейнджер? Гермиона очень смутилась, ее щеки резко окрасились в красный цвет, она не смогла сказать ничего, поэтому опустила голову, но позже добавила: - А для Вас? На эти слова Дафна отреагировала очень резко, выгнав абсолютно всех из кабинета, сказав, что ждет Гермиону к 5 вечера, закрыла дверь. Теперь она осталась в кабинете одна, такая же красная, как и убежавшая Гермиона, так же, держась за стены, блондинка дошла до первого стула, подложив руки себе под голову, Гринграсс легла на парту и вздохнула от облегчения. *** Вся привычная жизнь будто сорвалась с цепи и скрылась в неизвестном направлении. Усталость, разочарование, неопределённость. Всё, что принесла эта короткая встреча с тем, к кому больше всего ненависти, но, как ни тяжело это признавать, больше всего внимания. Даже главная цель в жизни на данный момент растворилась, стала чем-то будто бы далёким и неважным. Хотелось только разобраться в том, что же всё-таки произошло. Почему такой дикий и неконтролируемый страх вызвали пусть и непривычные, но всё же лишь слова Поттера? Вряд ли такое может всплыть в памяти за все года их знакомства... Да, это точно впервые. Такая странная и неестественная реакция. - «Что мне теперь делать? Чего я хотя бы хочу? Раздавить, растоптать Малфоя как жука, унизить и навсегда избавиться от него, как от врага и надоедливого противника? Или переманить на свою сторону, чтобы утереть нос Волдеморту? Блин, и давно я об этом думаю? Не могу точно ответить. А может вообще наплевать и оставить в покое этого аристократического отпрыска? В последнее время я не могу понять даже себя, не стоит уж и думать о других. И чего это меня так задела вся эта ситуация? Блин.. Надо уже определиться. А пока стоит ещё раз изучить эти записи в учебнике Принца, там определённо есть то, что могло бы заинтересовать…» - с такими мыслями Гарри направлялся в свою комнату, чтобы за задёрнутым балдахином массивной кровати, уединившись, заняться действительно полезными делами. В мальчишеской спальне факультета Гриффиндор не было совершенно никого, что безусловно обрадовало Поттера. А вот и заветная книга в руках. Страница за страницей, заклинание за заклинанием. Многое непонятно, хотя и написано прекрасным почерком. Странные таблицы, расчеты, описания. Как же из сотни слов и понятий выбрать хоть что-то полезное? Или хотя бы приблизительно понять принцип действия того или иного заклятия. Но пока безрезультатно. А за окном сгущался мрак ночи, за дверью шорохи, крики, смех. Студенты собрались в общей гостиной факультета и делятся впечатлениями о прошедших праздниках, волнуются перед последующим учебным днём. Но с ними нет Гарри Поттера, что стало уже вполне привычной картиной. Он занят таинственным учебником, периодически бросает взгляд на карту Мародёров, следя глазами лишь за одним человеком. Он стал другим. И никто не в силах это изменить. - Хэй, Гарри. Ты обещал поговорить, помнишь? – голос только что вошедшего Рона лишь на секунду смог отвлечь брюнета от полного погружения в свои мысли. - Да, да, конечно… - пробурчал Гарри. - Ты можешь уделить мне хоть немного времени? Я тут решил с Лавандой расстаться, уж больно она прилипчивая девушка. Виснет на мне постоянно, ни на минуту не оставляет в покое. Но вот как ей об этом сказать, даже не знаю. Может, ты что-то посоветуешь? - Конечно, да, обязательно… - Гарри! Ау! Я вообще-то пытаюсь с тобой говорить! Ты вообще хоть кого-то замечаешь, кроме себя и Малфоя? Что с тобой происходит? Очнись! Раньше ты никогда не был таким эгоистом. Таким место лишь на Слизерине, знаешь? Поттер медленно поднял голову, взглянув пронзительно снизу вверх на друга, и лишь грозно блеснули стёкла очков. - Да, я в курсе, где должно было быть МОЁ место. Схватив учебник Принца Полукровки, карту и палочку, гриффиндорец выбежал из своей комнаты, при этом не забыв громко хлопнуть дверью и столкнуться на лестнице с Дином и Невиллом, чьи возмущённые возгласы донеслись до парня, но он будто их не заметил. Не желая натолкнуться на кого-либо из профессоров, хмурый Поттер по самым тёмным коридорам и закоулкам добрался до скрытого от глаз тупика, где устроился в широкой нише окна. Из мелких трещин в стекле сквозило, сосредоточиться не было ни единой возможности. В голове отпечаталось лишь странное слово «Сектумсемпра», которое никак было не выкинуть из мыслей. Хотелось переключиться… Подумать о чем-то тёплом и добром. О веселых вечерах с друзьями, о победах на квиддичном поле, о своих родителях и обо всех тех, кто так дорог сердцу. И, Мерлин, как же хотелось нежности и любви. Сейчас бы в родные объятия, чашку горячего чая и поцелуй любимого человека, а не вот это вот всё. Хотелось быть по-настоящему дорогим кому-то, а не красавчиком Героем, с которым можно появиться на обложке. Но что-то среди девушек он пока такую не отыскал, а среди парней.. даже стыдно думать о таком. Хотя, наверное, Гарри был бы не против таких отношений… Ничего неестественного или мерзкого Поттер никогда в них не видел и всегда удивлялся однозначному гневному отношению других людей. Также он знал несколько вполне удачных однополых пар, но.. Всё же на такой шаг он не решался, сам не зная, от чего. Может потому, что он вовсе и не разбирается во всех этих любовных делах? Не знает, как найти истинно единственного человека, как увидеть в ком-то чувства к нему, как признаться в своих. Всё это так неловко и грустно, но тут уж ничего не поделаешь. В своих раздумьях Гарри и не заметил, как погрузился в крепкий сон и как всегда перед глазами замелькал калейдоскоп из смертей, боли и крови, который любезно предоставляло ему сознание Волдеморта. Именно благодаря ему о том, чтобы нормально выспаться Гарри мог лишь мечтать. Но закрыть себя от проникновения в его мысли врага никак не удавалось, поэтому во снах царила его война, закончить которую ему предначертано. Лишь конец сегодняшнего сна отличался от того, что приходило каждую ночь – из-за поворота тёмная, нечеткая фигура приблизилась к нему спящему, остановилась рядом, долго разглядывая Гарри, но к сожалению не было видно, ни кто это, ни выражения его лица. Тихонько и аккуратно протянутая вперёд рука с дико холодными пальцами завела за ухо прядь волос и заботливо накрыла его вдруг возникшим по волшебству тёплым пушистым пледом, так приятно пахнувшим мандаринами, и, изредка оглядываясь, удалилась так же беззвучно, как и появилась. Тянущая боль в пояснице из-за неудобного положения заставила Поттера очнуться ото сна и открыть глаза. Но не только боль беспокоила парня, но и что-то, чего по определению быть не должно. Что-то не так, что-то определённо не так. Гарри всё никак не мог понять, что его так беспокоит. Но тут до него дошло! Большой фиолетовый плед, который он сжимал в ладонях, пахнувший, совсем как в видении. Это наваждение? Или просто кто-то из друзей смог отыскать его и так выказал свою заботу? Но этого места никто из его близких не знает. Так. Либо он сходит с ума, либо это всё действительно реально. И куда его девать? Чья эта вещь? Подумав около минуты, Гарри, небрежно свернув плед, оставил его у окна и покинул это место. Быстро добежал до комнаты, принял душ и переоделся, и вот он уже сидит на самом краю длинного стола, где завтракали студенты Гриффиндора. В очередной раз не хотелось никого видеть, ничего ни с кем обсуждать. Ему хотелось оставаться наедине с самим собой. Выпив лишь стакан тыквенного сока, больше ни к чему так и не прикоснувшись, хотя за последний месяц в таком режиме он и так сильно похудел, Избранный отправился на пары. Сегодня, как назло, ему полдня придётся провести со Слизерином, и, естественно, с Малфоем, с этим названым Принцем факультета. Хотя мечталось, чтобы он испарился с лица земли раз и навсегда и больше не мешал жить Поттеру своим существованием. Но, даже ненавидя себя за это, гриффиндорец напряжённо следил за каждым движением Малфоя, вслушивался в любое сказанное им слово. Вдруг он обмолвится о своих тайнах? Но всё было тщетно. А коварный слизеринец почему-то вёл себя необычно в течение всей первой пары – что-то выводил в тетради, рисовал, или просто бездумно водил пером по бумаге. Ко всему этому Рон демонстративно отсел как можно дальше, Гермиона сидит напряжённая и думает о своём. Гарри пытался завязать с ней разговор, ведь девушка на самом деле была ему дорогим человеком, и он искренне переживал за неё, но, к сожалению, ни одно из его обращений не было услышано. Но вот тяжкие минуты занятия у декана Гриффиндора пронеслись мимо, и в полной готовности прослушать очередную пару, Поттер побрёл в сторону класса зельеварения, однако, обернувшись, он заметил, как нервно и быстро куда-то мчится Малфой. -«Куда это он так рванул? И черт бы с ним. Но.. это ведь шанс? Но шанс на что? Вытянуть из него признание о том, что ему приказано? Только каким образом? …Сектумсемпра… К чему это сейчас в сознании? Блин, надо скорее бежать за ним, либо я потом не смогу его никак отыскать». Такая знакомая тёмная, с облупившейся краской дверь давно заброшенного женского туалета, с которым связано столько воспоминаний, как бы глупо и нелепо это ни звучало, возникла перед Поттером. Малфой сейчас там, внутри, он знал это точно. И внутреннее предчувствие говорило о том, что сейчас определённо что-то должно произойти. Важное, решающее многое. С медленным скрипом дверь открылась и Поттер вошёл. И сердце вдруг замерло и сжалось в дикой боли, чужой боли, боли человека напротив. Вперемешку с этим присутствовала огромная обида, чувство беспомощности и где-то очень далеко и нечетко… Нет, такого не может быть. Любовь? Малфой безответно влюблён? Это он поэтому так убивается? Нет, это бред. Все его чувства вызваны лишь тем, что он не может выполнить задание. Да, это легче понять и принять. И эта эмпатия всегда так некстати пробуждалась, и чаще всего рядом с этим человеком! Но Гарри сейчас волновало даже не те эмоции слизеринца, что так ясно он чувствовал, а его тихие слова: « Я не могу так предать тебя!», которые сквозь безудержные рыдания резали слух, вид содрогающейся идеально прямой спины вызывал чувство жалости, безысходности и абсолютного незнания, что надо сделать или сказать. Но Поттер всё же смог выдавить из себя: - Малфой? Что случилось такого, что заставило тебя сейчас находиться в таком состоянии? Кто-то может помочь тебе? Эээ… позвать профессора Снейпа? - Уходи, Поттер. Это лучшее, что ты можешь сделать за всю свою геройскую жизнь. Зачем ты вообще сюда пришёл? Тащился за мной, как собачонка. Я так интересен? Не думаю. Так что проваливай. И не смей никому растрепать об увиденном или я просто прикончу тебя, – голос неуверенный, дрожит. - Прикончишь? А разве ты на такое способен? Я-то думал, что у тебя кишка тонка совершить такое. Всё что ты можешь – ранить словами, на большее не хватит способностей, – и зачем Гарри так язвил, уподобляясь человеку, которому всегда противостоял. Он и сам не знал. - Ты достал меня! Ну чего ты хочешь? Чтобы я выложил тебе все свои тайны, раскаялся за всё, что сделал, раскроил душу, отдав тебе обрезки? Ты станешь счастлив от этого? Ты будешь счастлив, Поттер? - Что ты несешь, Малфой? – Гарри неуверенно двигался в сторону слизеринца. - А чего тогда ты хочешь? – крикнул блондин. - Не знаю… Может… Тебя? Себе. – сказал Гарри и тут же пришёл в ужас от тех слов, что только что слетели с губ. А в ответ ему было: - «Остолбеней!» Так привычно увернувшись от летящего в него не очень точно брошенного заклятия, Поттер взмахнул палочкой и выкрикнул то, что первым возникло в его памяти. Затем всё было, как-будто в непроглядном тумане раннего осеннего утра. Слетающая с губ «Сектумсемпра», «Петрификус Тоталус» в ответ, попавший точно в цель, черным вороном пролетевший мимо Северус Снейп, склонившийся над Малфоем и долго шепчущий какие-то заклятия, его же злой выкрик, наполненный почему-то неким отчаянием. То, как схватив на руки окровавленного слизеринца, профессор, перешагнув через всё ещё лежавшего на полу Поттера, скрылся с ним за дверью из туалета, а также капли ярко-красной крови, упавшие на лицо гриффиндорца и едва уловимый тонкий аромат мандаринов.