Точка отсчета

И завтра не преминуло наступить. Соколова стояла у окна и любовалась открывающимся видом. Утро выдалось ясным и тихим – прямо благодать. После вчерашних гуляний и очевидно обильных возлияний вся база была погружена в буквально мертвецкий сон. Интересно, многие ли найдут в себе силы подняться к завтраку? Вряд ли, большинство явно оживет только ближе к обеду. Капитан посмотрела на все еще спящего майора, раскинувшегося на вообще-то не особо широкой кровати, и ее разобрал тихий, немного нервный смех: каким образом они умудрились уместиться здесь вдвоем? И ведь не просто уместиться, но и… Нет, на самом деле она прекрасно помнила и понимала как, но вот сейчас, со стороны, это казалось каком-то фокусом с неким пятым измерением, как у Булгакова. Если бы еще можно было продлить «праздничную полночь»… Юля оглянулась на свою постель, так и оставшуюся нетронутой, и покачала головой. Ну, вот как так? Как?! Ведь в номере две кровати, ничего такого не должно было случиться, она же была в этом абсолютно уверена. Это просто недоразумение, случайность, стечение обстоятельств. Во всем виноваты вино, свежий воздух, атмосфера отдыха… еще и это отключение света дурацкое. Это просто порыв, импульс… «Себе хотя бы не ври, Соколова, - с ехидцей откликнулся внутренний голос. У голоса почему-то были характерные интонации Лисицына. – Ничего себе такой – импульс вышел. Ты же этого хотела? Хотела. Получила? Получила. Ну и как?» Из груди против воли снова вырвался смешок – теперь уже низкий, довольный. Так смеется только абсолютно счастливая женщина. Действительно, ну смысл теперь придумывать оправдания? Тем более что на самом деле Юля ни капельки не жалела о случившемся. Она снова повернулась к окну. Стоило подумать, как быть дальше. Сделать вид, что ничего не было? Нет, этот вариант точно не годился – она совсем не хотела отказываться от этого мужчины. Но и так просто сдаться девушка тоже не могла – характер и гордость никуда не денешь. Слишком все произошло… как-то резко, неожиданно. Ей надо было осознать, принять случившееся. Вот только… как это втолковать Лисицыну, чтобы и не обидеть его, и получить нужный перерыв? Позади послышался шорох, скрип, на плечи легли тяжелые руки, аккуратно сжали. Совсем не нужно было оборачиваться – его прикосновения она легко узнает, даже если ослепнет и оглохнет. - Доброе утро, - Костя поцеловал ее за ухом, потерся щекой о волосы. Юля не ответила, все еще размышляя, что же ему сказать. – Все… нормально? – явно насторожился мужчина. - Нормально, - эхом откликнулась она и сама поморщилась от того, как бесцветно это прозвучало. - Точно? – в голосе Лисицына уже отчетливо послышалось недоверие, с плеч девушки пропала приятная тяжесть. Зазвонил телефон – в повисшем неловком молчании его трель прозвучала особенно громко и резко. – Да, Галина Николаевна? – Похоже, даже на отдыхе товарищ полковник решила по мере возможности контролировать своих подчиненных. – Нет, не спим. А, хорошо… Рогозина говорит – скоро завтрак. Просит не опаздывать. Соколова спинным мозгом чувствовала его настроение – разочарование, недовольство, досада. Как будто с каждой минутой, даже секундой ее промедления между ними заново вырастала стена. Господи, ну как ему все объяснить: про гордость, про характер, про резко и неожиданно… - Ты идешь? – Теперь в его голосе слышалось раздражение, мужчина начинал злиться. Если девушка сейчас же не придумает хоть что-нибудь, если они просто пойдут на этот чертов завтрак, все полетит псу под хвост… - Костя! Что было в темноте – то скрыто. В темноте можно закрыть глаза и сделать вид, что ничего не произошло, потому что никто не видел. А сейчас она целует его при свете солнца, забывая дышать, вцепившись в него изо всех сил – и пусть Костя только попробует сказать, что этого не было! - Все хорошо… слышишь? – шептала Юля, продолжая целовать его и ласково перебирая темные волосы. – Все хорошо… просто… дай мне… немного времени… мне нужно привыкнуть… к нам… - И сколько? – Руки мужчины сжимали крепко, почти до боли, словно он боялся отпустить ее. - Немного, обещаю, - улыбнулась девушка, заглядывая в такие родные глаза. - Тогда, чтобы лучше привыкалось… может, ну его, этот завтрак, а? – в ответ улыбнулся Костя, наклоняясь ближе для очередного поцелуя. - Ну уж нет, - уперлась ладонями в широкую грудь Соколова. – Я есть хочу! Лисицын вздохнул, но выпустил ее. Однако в следующий момент поймал за руку: - Юль, я люблю тебя. - Я… знаю, - помедлив, кивнула девушка. Видя, как на лице мужчины снова проступает досада, сжала его запястье и с укором протянула, напоминая об уговоре: - Костя, пожалуйста… Она ему ответит, обязательно ответит – когда будет готова, когда поймет, что их отныне связывает. Но это уже совсем другая история.