Аромат ванили

      — Я расскажу тебе о первой непризнанной. Эта история не имеет счастливого конца. Но всё же она — самое прекрасное из того, что доводилось мне видеть за долгие пять сотен лет.       Мир исказился, уступая эфемерному творению разума. Воздух вокруг стал густым и вязким, обволакивая всё на своём пути, поглощая яркие цвета и превращая их в безжизненные — серые, блеклые. Тихий низкий голос демона донесся сквозь невидимую пелену — и время замерло, остановилось. А после — завертелось и понеслось, унося прочь осколки реальности.       Впервые ощущалось так ярко. Словно свободное падение из поднебесья в неизвестность. И не вздохнуть, и не расправить крылья. Только чувствовать, как перехватило дыхание, сжалось сердце, а после забилось с удвоенной скоростью, теряя свой ритм.       Уокер широко распахнула глаза, и окружающий мир окончательно растворился в его голубых глазах, проецируя отголоски прошлого в настоящее.       — В те времена ад не был един. Ангелы и демоны увязли в кровавых распрях в стремлении обрести господство над миром. Войны породили катаклизмы, и хрупкая завеса, отделяющая мир бессмертных от мира людей, истончилась.       К этим воспоминаниям можно было прикоснуться. Нагретая на солнце земля, усыпанная паутиной трещин, обжигала босые ноги. Ветер колыхал зелёную траву, и травинки, опушенные мягкими белыми ворсинками, приятно щекотали кожу. Из зарослей густой травы выскочила янтарная ящерица. Встревоженная вторжением, она вспыхнула, словно маленький огонёк, и, умело перебирая лапками, юркнула в другой куст травы, оставляя после себя выжженную землю.       Уокер вдохнула пыльно-сладкий аромат раскалённого песка, что смешивался с уже знакомым ей — горьким и древесным. Он исходил от белоснежных цветов, схожих на соцветия апельсинового дерева. Совершенно неприхотливые, они росли из растресканной, изнывающей от зноя почвы, протягивая свои белые лепестки к жаркому солнцу.       — В один из дней пространство исказилось и врата ада распахнулись. В мир пришла она. Первая человеческая душа, что обрела крылья.       Вики увидела её — непризнанную, сидящую в густой траве. Тёплый ветер обдувал её лицо, играя с непослушными прядями, что струились по спине и плечам. Солнечные лучи отражались в кристаллах, которыми было украшено её платье, стянутое широким поясом-корсетом, подобно броне. За спиной — сложенные крылья, и серые перья, что неустанно колыхались, повинуясь дуновению жаркого ветра.       Девушка сорвала белоснежный цветок, источающий дивный аромат. Уокер увидела её руки, исполосованные длинными тонкими шрамами. Своевольный ветер подхватил серебряную прядь волос, упавшую на щёку незнакомки, и отвёл её, открывая взору шрам. Глубокий и неровный, он пресекал бровь, находя продолжение на щеке и искажая красивое лицо. Непризнанная прикоснулась к стебельку цветка, вплетая его в свой венок.       — В те времена не существовало понятия абсолютной власти. Ад был поделён между шестью правителями — сильнейшими из представителей демонического рода. Каждый из них управлял своими землями, решая территориальные и междоусобные конфликты. Но среди них были и те, кто преследовал свои личные цели, желая разворотить хрупкое перемирие и объявить войну небесам.       Уокер увидела его — демона, чьи могущественные крылья, казалось, способны заслонить солнце, обрушив на мир беспросветный кромешный мрак. Один взгляд чёрных как ночь глаз подчинял своей воле, пробуждая желание раболепного беспрекословного повиновения. Вики подняла глаза, рассматривая резкие черты его лица. Она поймала себя на мысли, что вряд ли осмелилась бы провернуть подобное, будь воспоминание явью. Ветер трепал чёрные волосы, ниспадающие ровными прядями на высокий лоб и резко очерченные скулы. Уокер показалось, что ещё мгновение — и на дне его взгляда она узрит свою собственную смерть.       — А он? Кто он?       Она перевела взгляд на сложенные за спиной крылья. Там, где к оперению прикасалось солнце, оно приобретало свинцово-голубой отлив, являя свой истинный иссиня-чёрный цвет.       — Один из правителей, объединивший два мира. Тот, кто привёл её сюда. В ней — его сердце.       — Фигурально?       — Буквально, — усмехнулся Геральд, раскрывая ей дальнейшие события.       Демон склонился над непризнанной, прикасаясь к глубокому изъяну, оставленному на нежной гладкой коже. Она прикрыла небесно-голубые глаза, отдавая всю себя во власть этого касания — грубого, торопливого, словно тот, кто прикасался, не ведал, что такое нежность. Светлая прядь волос, словно расплавленное серебро, скользнула меж его пальцев, и непризнанная подняла взгляд. Она взяла венок из диковинных цветов и приподнялась. Не отводя взора от чёрных глаз, серокрылая надела венок на его голову и, потянувшись к щеке, очертила кончиками пальцев подбородок. Демон привлёк её к себе, властно сжимая в объятиях. Резкий контраст белой и смуглой кожи. И горячий, жадный поцелуй.       — О Шепфа! — с губ сорвался тихий вздох изумления. — А как же запрет?       Демон хрипло рассмеялся, и Уокер стыдливо опустила ресницы, точно так же, как и мгновениями ранее, когда позволяла всё, что он мог возжелать. Геральд шумно выдохнул — её невинные жесты действовали на него по-особенному, превращая демоническую кровь в жидкий огонь.       — Тогда не существовало запретов. Мир был иным. Смотри.       Взошло кровавое солнце, осветив выжженную потрескавшуюся почву. Палящие лучи беспощадного полуденного солнца раскалили песок, создавая дрожащее марево нагретого воздуха. Всё живое пряталось в спасительной тени: маленькая чёрная змейка сверкнула чешуйками, скрываясь в толще песка, птицы поднялись ввысь, туда, где гораздо прохладнее, чем у поверхности земли. Только жёсткая трава и неприхотливые белые цветы, невосприимчивы к изнуряющей жаре, тянулись к солнцу, не нуждаясь в прохладе и воде.       — Это ад?       Увиденного было достаточно, дабы выдвинуть свои предположения. И Геральд кивнул, подтверждая их.       — Да. Когда-то ад был таким.       Дрожащее марево исказило пространство, вырисовывая фасады впечатляющих архитектурных сооружений. В одном из величайших ангельских городов царила суета. Отовсюду слышались звонкие голоса, перешептывания, шелест перьев и шорох шёлковых тканей. В воздухе витали ароматы распустившихся бутонов цветов, спелых фруктов и изысканных яств. Каждый из присутствующих был охвачен суетой, желая узреть воочию величайшее из событий.       — Союз бессмертных.       Большие колонны, увитые алыми розами, подпирали своды высоких потолков, расписанных яркими фресками. Роскошный зал поражал своим великолепием: в позолоченных вазах красовались нежные цветы, наполняя воздух сладким ароматом. Мозаика из цветного мрамора украшала пол, образуя витиеватые узоры. Несколько скульптур белокрылых пернатых гармонично дополняли интерьер, демонстрируя всё величие одного из ангельских городов.       Уокер увидела их вновь. Они стояли посреди залы, приковывая к себе удивлённые взгляды всех присутствующих. Расплавленное серебро волос струилось по плечам, на голове — веночек из лозы, украшенный уже знакомыми белыми цветами.       Демон взял её руку, надевая на хрупкое запястье золотой браслет в виде змеи. Непризнанная открыла шкатулку, поднимая с алой бархатной подушки идентичное украшение. Она прикоснулась к шероховатой ладони и легонько стиснула её. Демон поднял взгляд, голубые глаза встретились с чёрными, и второй золотой браслет защёлкнулся на его руке.       Он сжал её пальцы в своей грубой ладони, и золотые змеи ожили. Они зашевелились, задвигались, медленно оплетая соединённые руки. Спустя мгновение змеи рассоединились, обвиваясь вокруг безымянных пальцев, превращаясь в благородный податливый металл и замирая навек в виде колец.       — Как красиво, — с губ сорвался тихий вздох изумления и восторга. — Но, Геральд… Я изучала жизнь бессмертных, описанную в книгах. И некоторые темы, затронутые в этих книгах, были очень… очень откровенны, — щёки тронул лёгкий, едва заметный румянец. — Но ни в одной из них не встречалось упоминание союзов. Почему?       — Они под запретом. Союз — это контракт. И согласно условиям, прописанным в этом контракте, заключить его может каждый, не руководствуясь в своем выборе цветом оперения. Это идёт вразрез с установленными «законами равновесия».       — Но что случилось? — во взгляде серых глаз отразилось непонимание. — Что должно было произойти, чтоб этот мир стал… таким?       — Долгая история. Тёмная и очень кровавая, — Геральд коснулся нежной щеки Уокер, поглаживая её большим пальцем. — Уверена, что хочешь знать?       — Да, — тихо выдохнула Вики, сильнее сжимая край одеяла.       — Тогда смотри.       Демон обхватил пальцами её подбородок и приподнял. Уокер охватило волнение — губы чуть приоткрылись, и пальцы замерли, сминая тонкий шёлк. Воспоминание померкло, проекция бессмертного мира канула в небытие, и осколки прошлого воссоединились вновь. Дыхание обожгло губы, и хрипловатый тихий голос прошёлся шершавым бархатом по оголённым нервам.       — Его, демона из моих воспоминаний, низвергли в смертный мир, вынудив принять человеческий облик. Став одним из правителей ада, он не приобрёл необходимые качества, проявляя высокомерие и чувствуя вседозволенность. Пребывая в уязвимом теле, демон должен был искупить свою вину. Но вместо искупления — забавлялся с жизнью прелестной смертной, не подозревая, что вспыхнувшие к ней чувства — подлинные. Девчонку посчитали угрозой. И нить её жизни была прервана.       Надвигалась буря. Чёрные свинцовые тучи заволокли небо. Сквозь порывы пронизывающего ветра Вики услышала хриплый отчаянный рык, похожий на вой раненого зверя. Тяжёлая деревянная дверь часовни со скрипом распахнулась, зажжённые факелы осветили мертвенно-бледное лицо — она не дышала.       Он положил девушку на алтарь, возводимый её богу. Демон гладил изуродованную щёку, пытаясь этим движением забрать всю боль себе, исцелить глубокие раны и пробудить её от вечного сна. Впервые испытывая отчаяние и осознавая собственную ничтожность, он разрушил рёбра и вырвал… собственное сердце.       Разодрав кожу и мышцы, демон извлёк его из груди, оставляя зияющую страшную рану. Раскрошив её хрупкие кости, он разорвал своё собственное сердце и поместил его половину в несовершенное человеческое тело.       Ужаснувшись увиденному, Вики притянула одеяло к груди. Багровые ручейки крови заполнили алтарь, алая жидкость вспыхнула огнём, не обжигая и не причиняя вреда.       — Он отдал ей часть своего сердца и привёл в бессмертный мир, разворотив все незыблемые устои. И это безрассудное действие спасло наш мир от погибели.       — Погибели?       — Мы изничтожили себя, — Геральд прикрыл глаза, не позволяя ей узреть кровавое дальнейшее. — Непризнанные, пришедшие в этот мир, стали его спасением. Ты ведь замечала, правда? За последние несколько столетий на свет не появилось ни одно дитя. Самым юным более трёхсот. И каждый из них лишён матери с младенчества.       — О Шепфа…       — Войны изменили этот мир, сделав цену непомерной. Только при обоюдном желании двоих возможно зачать ребёнка. Когда рождается новая жизнь, жизнь матери угасает. Дети — большая редкость, ведь никто не возжелает смерти своей избраннице. За исключением последнего поколения. Здесь всё обстоит иначе.       — Неужели, зная всё это?..       — Да, Вики. Холодный расчёт. Фенцио взял невинное дитя с безупречной репутацией, выбирая его по белизне оперения и чистоте ангельской крови. Сатана — незрячую дьяволицу, наделённую уникальными способностями и демоническим обликом с раннего возраста.       — Я и не знала, что всё обстоит… так.       — Ты спрашивала о произошедшем, сделавшим мир таким. Но истина в том, что он всегда был таким, Вики. Взращенное поколение с укоренившимися устоями, умеющее лишь воевать. Не каждый смог принять шаткое перемирие, были и те, кто стремился разрушить его любой ценой. Они считали союз непростительным оскорблением и отторгали любые мысли о связи с теми, чьё оперение было иного цвета. Это породило затаённый конфликт, которому суждено было вспыхнуть. И волна ярости обрушилась на мир, испепелив его и изменив навсегда.       Уокер увидела своды могущественных сооружений, разрушенных войнами, и чёрное, беззвездное небо, затянутое рваными грозовыми тучами. В воздухе стояли звон металла и едкий запах серы. Один из бессмертных одержал победу, и горячая алая кровь противника брызнула на землю, обагряя лепестки белых цветов.       — Когда-то — первоцветы, теперь же — кровоцветы. Они сменили цвет своих лепестков и исчезли с выжженных территорий ада.       — Сэми… Демон зависти потребовал их в уплату за его свободу.       — Некоторые преувеличивают их ценность и ищут сокрытую силу. Зачем они ему — доподлинно неизвестно. Кровоцветы растут у логова субантр — на скалистой почве возле мшистых пещер. Это единственная территория, не пропитанная кровью, поскольку неподвластна бессмертным.       Вики прикоснулась к уязвлённой коже — кончиками пальцев по выпуклому шраму, следуя по всей длине рваного следа, оставленного когтями кровожадной твари, норовящей выдрать живое бьющееся сердце из груди.       — Скажи, что они победили, — она подняла взгляд, полный надежды, отказываясь принимать жестокие истины, но демон отрицательно качнул головой, разрушая хрупкие иллюзии.       — Вероломство. В разгар битвы, ударом в спину. Сердце его непризнанной остановилось мгновенно. Ад лишился последнего из правителей. И пока псы воевали за обглоданные кости, на престол взошёл юнец, объединяя расколотый мир и обретая первую безраздельную власть над охваченной огнём территорией. После смерти первой непризнанной в мир пришли другие. И были возведены новые запреты и правила, дабы не допустить произошедшее вновь.       — Геральд, — ресницы дрогнули, и Вики подняла взгляд. — Это же… Не твое воспоминание.       — Не моё, — не отрицая очевидного, подтвердил он, чувствуя, как тьма обволакивает сердце. — Я вырвал их вместе с сердцем предателя. И я солгу, если скажу, что не испытал удовольствия, отнимая его никчёмную жизнь.       Она обожглась об его взгляд, полный непоколебимой уверенности и холодной властности. Словно перед ней на мгновение предстал демон из воспоминаний — преданный правитель ада. Такие же резкие и волевые черты лица, чёрные волосы, вот только глаза… От внезапно пришедшего осознания перехватило дыхание. Её глаза.       — Если раньше появление на свет новой жизни не требовало жертвы… Геральд, в этом союзе были рождены дети? Вернее, нет. Демон и непризнанная, они… — Уокер затихла, подбирая слова.       — Не нужно, — он коснулся её губ пальцем, предугадывая вопрос. — Не спрашивай, Вики. У меня нет ответов. Но… Она боялась огня. Очень.       Вики дотронулась к щеке, очертила пальцами подбородок, вторя его излюбленному действию, и приблизилась к губам, касаясь их своими.       — Спасибо.       Уокер отстранилась, встревоженная собственной реакцией на это невинное прикосновение. Геральд хрипло выдохнул, привлекая её к себе и укрывая крылом.       — Засыпай. Темнее всего перед рассветом. А значит, совсем скоро взойдет солнце.