Там, в краю далёком...

       Мисс Анет Уостфорд принимала у себя почётного гостя, когда из комнаты, облачённая в подаренный ей костюм, с визгом вылетела дочь:        — Папа, я люблю тебя!        …И чуть не налетела на сидевшего напротив матери гостя: здоровенного мужчину около пятидесяти лет, но сравнив его лицо с тем образом, который видела во сне, разочаровалась в своих ожиданиях, и бросилась вон. Меньше, чем через секунду одетая как для серфинга она уже вышла в гостиную.        — Я на пляж! — сказала она матери, стараясь не обращать внимание на гостя, при этом послав тому ментальную команду "забыть" то, что он видел ранее.        — В этом не было необходимости! — прокомментировал гость попытку девушки.        И это было странно. Но Шарлотта, сделав вид, что ничего не произошло, ответила взрослым:        — Желаю вам приятно провести время!        — Шарлотта! — пыталась остановить её мать.        В тоже время девушка, взглянув на календарь, поразилась своему открытию: сегодня был день её рождения. Наверняка мать воспользовавшись сном дочери чтобы что-то приготовить. И это хорошо. Но вот то, что какой-то хахаль с утра по раньше обхаживает её мамочку, используя день рождения дочери как повод, просто немыслимо, и потакать тому она не собирается.        "И что?" — сказала она себе, продолжая путь.        И когда она уже взялась за дверь, её как будто обдуло ветром, а в зеркале напротив она увидела ЕГО. И он прикоснулся к ней. Он хотел что-то сказать, но ручка повернулась. Дверь открылась. На пороге стоял Льюис. Специально, или нет, но он прошёл мимо неё:        — Профессор, как я рад вас видеть!        Ошарашенная заявлением "папочки", но возмущенная до глубины души небрежностью парня Шарлотта выдала:        — У меня день рождения, а он "профессор"!        В ответ Льюис только протянул девушке букет цветов:        — Извини, это тебе!..        Букет Шарлотте нравился, и внимание. И она была готова простить парня. Но восприимчивая к нанесённым оскорблениям женская гордость не стала идти на попятную. Выхватив из рук парня букет цветов девушка ударила им по лицу…        Он закрылся…        Мать Шарлотты хотела вмешаться, но гость удержал её.        …Рукам…        Им больше всего досталось.        …Спине…        Он сполз на пол, по-прежнему закрывая лицо от девушки.        Но странно, что его одежда оказалась разодранной, а лицо и руки в крови.        Она внимательно посмотрела на букет, это были РОЗЫ.        Она посмотрела на свои руки, они были проколоты во множестве местах, но раны заживали на глазах. И это был ещё один камень в сторону Зор-Эла. Но Льюис. Его стало жалко. Бросив букет она наклонилась к нему. Отняв от его лица его руки, она приподняла его, вытерла кровь… шипы оставили глубокие раны…        Она не знала, что именно нужно делать, но знала, что должна его вылечить.        Вскрыв шипом от розы себе ладонь (было ужасно больно), приложила её к самой глубокой ране на лице…        Она сразу почувствовала, как её кровь потекла к нему…        На глазах его раны начали затягиваться…        Всего пара минут, приятная слабость в теле, зато здоровый парень.        — Прости! — сказала она, упёршись лбом в парня.        — Я действительно пришёл тебя поздравить!        Примирившись друг с другом молодые люди сели за стол.        — Ты же, вроде собиралась на пляж!        — Собиралась. Но когда приходит в гости друг, можно и отложить. И да, Льюис, ты доверяешь этому профессору?        — Как девчонкам!        Девчонкам Шарлотта не доверяла, но они были другом Льюису, и Льюис был для них другом.        — Хорошо. Знаешь, Льюис, мне очень нужно было то, что произошло на острове. Если опустить подробности, то без этого я бы не смогла залечить тебе раны.        — И именно поэтому я здесь! — сказал гость. Но когда он пристально взглянул в глаза девушки, внутри проговорилось:        "Доверяй мне!"        Как это ни странно, но принять жителя какой-то иной планеты как своего отца девушка была готова, но простить Зор-Элу то, что он мог бы быть рядом, пока она росла… а вдруг и мама вовсе и не мама ей…        Внутри что-то надломилось. На душе стало как-то противно и горько. Оставив всех она убежала к себе в комнату, а оттуда вышла на терассу. С большим удовольствием она взмыла бы сейчас в небо, или смылась на Мако, но после лечения Льюиса чувствовала себя обессиленной, а точнее, как человек. Спустившись к пристани, она села, опустив ноги в воду. Чуда не произошло. Да, она изменилась. Но вода по-прежнему её успокаивала. Оставив на пристани обувь, она погрузилась в воду…