Безумие на двоих

      Впервые за долгое время Ханджи была по-настоящему счастлива. И на лице светилась не дежурная полубезумная улыбка, а искренняя и светлая. Ей хотелось петь и танцевать. Обнять кого-нибудь — и кружить, кружить, кружить... Прямо здесь, сейчас, под этим холодным дождем. Ведь добиться разрешения на поимку титана было до того сложно, что надежды на это уже почти не осталось. И вдруг — найденный дневник, Ирвин даёт добро, операция проходит без потерь. За короткий промежуток времени на удивление много замечательных событий. В такие моменты Ханджи начинало казаться, что не всё в этом мире потеряно. Что надежда есть. Что человечество можно спасти.       Да, завтра — новый день, новые заботы, новые неудачи и радости.       Но сейчас Ханджи впервые за долгое время позволила себе расслабиться, сидя на невысокой каменной ограде и запрокинув голову. Прикрыв глаза, слушая шум дождя, можно спокойно отпустить от себя все проблемы текущего дня.       Да, капли были холодные, заползали в нос и уши, пробирались под очками в сощуренные глаза. Но это помогало Ханджи чувствовать себя живой и только шире улыбаться, невзирая на мурашки от холода по всему телу.              Леви стоял у окна и смотрел, как ненормальная учёная сидит под дождём и радостно болтает ногами, улыбаясь тёмному небу.       Чего проще — пройти к себе и не обращать внимание на очередную её причуду, как это делают остальные. Но...       «Идиотка. Заболевает ведь».       ...подождать совсем немного, чтобы убедиться, что долго она там не просидит и пойдет к себе в комнату — такой пустяк. А на душе спокойнее будет.       Но Ханджи не спешила уходить.       Сидела и улыбалась, улыбалась, улыбалась...       Леви скривился. Как можно так долго мокнуть под дождем, да еще и радоваться? Воистину, эта женщина — загадка. И хотя Леви не считал себя слишком любопытным, иногда его так и тянуло узнать её получше.              Чьё-то присутствие рядом — своего, безопасное — Ханджи почувствовала сразу, но до последнего надеялась, что идут не к ней.       Но дождь для неё внезапно прекратился, хотя его шорох и было слышно вокруг.       Ханджи, открыв глаза, с удивлением посмотрела на того, кто прервал её идиллию. Леви — абсолютно сухой, лишь на обуви несколько мокрых пятен — стоял совсем рядом и держал над ней зонт.       — Если ты свалишься с простудой, никто твоим титаном заниматься не будет.       Ханджи лукаво улыбнулась и резко подалась вперёд, едва не падая с ограды, обнимая Леви и утыкаясь мокрой щекой ему в грудь.       — Спасибо тебе! Не представляю, как всё прошло бы без твоей помощи!       Недовольно зашипев, Леви дёрнулся в сторону, и Ханджи, не успевшая разжать объятия, всё же сползла с насиженного места и встала рядом, забирая зонт из его рук.       — Пойдём, четырехглазая. И не вздумай ко мне прижиматься.       Пожав плечами, Ханджи осторожно взяла Леви под руку. Как и просил — не прижимается. Слишком сильно.       Леви только недовольно фыркнул. Может быть, когда-нибудь он её всё же поймёт.