Ночь темна

Сегодня Рамси привел на супружеское ложе шлюху. Нет в этом ничего удивительного. Кричащих развратом ночей Старк повидала достаточно. У шлюхи тонкая талия и длинные ноги, округлые бедра и аппетитная грудь. Раньше Санса постеснялась бы разглядывать чужое обнаженное тело, но Рамси убил в ней некую часть моральных принципов, навязанных матерью. Со Старк давно что-то не так. Шлюха с наслаждением пьет слишком крепкое, по мнению Сансы, вино и улыбается, откровенное разглядывая каждый сантиметр юного тела Старк. Бесстыжая. Во взгляде — ничего кроме похоти. — Сядь ей на лицо, — велит Рамси, развалившись в кресле напротив кровати. Шлюха на это лишь пошлее прежнего улыбается и с готовностью опрокидывается на спину. Санса замирает в нерешительности. Как много Болтон причинит ей боли за неповиновение? Шлюха едва ощутимо касается бедра Старк рукой, осторожно гладит его, а затем тянет пальцы туда, куда вовсе не следует. Санса чувствует жар ответной реакции своего тела на это прикосновение и помимо воли отстраняет руку распутницы в сторону. — Сядь ей на лицо, — повторяет Рамси, после чего осушает своей бокал и облизывает губы. — Тебе понравится. Болтон может резать по живому, бить, играть раскаленным железом. Болтон причиняет боль, кажется, каждым своим прикосновением. Старк боится супруга, поэтому подчиняется. Стыда сильнее, чем сейчас, Санса не испытывала никогда. Щеки горят и отчего-то хочется плакать. А язычок шлюхи двигается плавно, туда и обратно, а также по кругу. Снова что-то не так. Когда Рамси слышит стон наслаждения Старк, он улыбается. Как она могла и посмела? Тело ее предало — спина выгибается. И хочется глубже, сильнее. Санса обреченно откидывает голову назад и кусает губу. Не застонать бы в голос. Язычок шлюхи слишком умелый. Старк неизбежно кончает. Бурно, до ярких вспышек в глаза, головокружения и дрожи во всем теле. Санса и не знала, что можно ощущать нечто подобное. Любовные утехи впервые приносят ей удовольствие. — Хорошая девочка. Непонятно, кого Болтон хвалит. Санса тяжело дышит и лежит перед мужем, впервые не стыдясь своей наготы. — Пошла вон. Шлюха уходит. Один на один. Не страшно? Старк знает, как Рамси ночами играет, но сейчас ей слишком хорошо, чтобы бояться. Болтон целует Сансу в губы. Впервые как–то по-особенному. Почти невесомо. Кажется, Старк перестает даже дышать. Нежностей не надо, потом будет в сотни раз хуже. Рамси же любит играть, пускать пыль в глаза. Болтон протискивает ногу между бедер Сансы, та мгновенно каменеет и боится даже моргать. — Сегодня я добрый. Смешно. Даже слишком. Рамси и нечто подобное — несовместимо. Герб дома Болтонов — ободранный, лишенный кожи человек. Рамси, однозначно, кончает, верша подобные варварства. Болтон входит не резко, чем поражает. Не так, как обычно, а плавно, с долей несвойственной ему осторожности. Зачем-то целует Старк в шею, затем снова в губы, ласкает рукой грудь. Сансе приятно и от этого стыдно. Она кусает внутреннюю сторону щеки, моля себя не стонать. Слишком позорно, учитывая все обстоятельства. Заклятый враг ее семьи, а она готова извиваться под ним, упрашивая не останавливаться. Как последняя шлюха. Что с ней не так? Болтон хороший любовник. Старк сходит с ума, потому что не хочет переставать чувствовать его внутри. Все не так, как прежде. Уже давно. Эта ночь лишь доказательство. С Рамси что-то не то. Что-то не то с Сансой. Настоящее единение. Как никогда прежде. Старк впервые касается мужа с желанием, в ходе плотских утех. Вдоль по спине, туда и обратно, затем ниже к манящей упругости, которую Санса зачем-то сжимает, параллельно кусая губу. Ей все нравится. Ему тоже. Старк впервые накрывает оргазм. Болтон впервые не похож на себя. В нем будто нет прежнего зла. Головокружительное наслаждение затуманило Сансе рассудок. Да помогут ей Боги, лишь на мгновение. С рассветом она снова станет северной леди, лишь с лютой ненавистью в сердце, а не с постыдным желанием отдаваться на уме. Непонятные чувства. Супружеское ложе — цитадель похоти. Хорошо, что ночь сегодня непривычно темна.