—
Чанёль приходит в себя, слыша шаги. Глаза жжёт огнём, на губе запеклась кровь, тело, кажется, онемело полностью. И очень хочется пить. Лухан входит в комнату неспешно, разрывая звонкими шагами тишину вокруг Чанёля. На нём бордовый костюм и приятный запах парфюма. Следом входят двое охранников с отстранёнными лицами. Чанёль не знает, сколько прошло времени. Окна плотно зашторены, догадаться сложно, но если судить по Лухану и его свежему виду, то сейчас как минимум утро. И вряд ли Чанёля кто-то ищет. Лухан подходит ближе. В его руке небольшая бутылка воды. Он откручивает пробку, но подносить к губам Чанёля не спешит. То ли дразнит, то ли драматизирует. — Я знаю, что ты пробовал звать на помощь, но я рад, что ты быстро сдался, — Лухан всё-таки даёт сделать несколько глотков и, несмотря на злость и гордость, Чанёль понимает, что ему нужны силы. — Здесь отличная звукоизоляция. — Зачем тебе всё это? Парень отходит, усаживается на постель, как раньше, и жестом приказывает охранникам выйти. Он специально отложил вчера этот разговор, чтобы немного потомить брюнета. Было бы не так интересно, если бы он, потратив столько времени на осуществление плана, рассказал сразу о своих мотивах и выгодах. — Отлично, у нас с тобой есть немного времени. Я расскажу. Чанёлю не нравится этот тон. Лухан закидывает ногу на ногу. Он хочет, чтобы месть была хорошо прожарена со всех сторон, прежде чем Лухан попробует её на вкус. — Моего брата зовут Сяо Лин. Вы работали вместе с ним в Америке, — спокойный голос настораживает. — Ты сразу понравился ему, несмотря на отстранённость и грустный взгляд. Ему казалось, что ты можешь быть другим. И он влюбился. Так, что не мог больше ни о ком думать. Каждое твоё слово, действие, решение… Он был одержим тобой, потому что ты отвечал на его чувства, потому что он решил, что это взаимно. — Это не… — Он любил тебя! — Лухан переполняется злостью, вскакивая с постели и сжимая сильнее кулаки. Чанёль помнит этого омегу, но не помнит, чтобы между ними вообще что-то было, потому что Сяо Лин всё знал. Чанёль говорил ему не единожды. — Это было, когда я расстался с Бэкхёном. И он прекрасно знал, что я не люблю его. И никогда не буду любить, не смогу быть с ним. Он всё знал! — Заткнись! Пять лет назад ты стал причиной смерти самого близкого человека для меня. Он умер по твоей вине, — слёзы в глазах Лухана заставляют Чанёля сжать зубы. — Теперь моя очередь лишить тебя самого дорогого. В этот раз у меня получится. Чанёлю кажется, что он ослышался, но проходит ещё мгновение и всё встаёт на свои места: то, что он однажды так и не мог сложить воедино; то, что, казалось, давно отошло на задний план. Сейчас Чанёль осознаёт: именно Лухан пытался убить Бэкхёна. «…следы ведут к теневому бизнесу и людям, занимающимся поставкой наркотиков в Корею» «схема работает только в одну сторону — из белого переходит в чёрное…» «выгодно всем» — Не верю, что всё дело только во мне, — Чанёлю нужно больше информации. Сомнения должны стать фактами. — Тут ты прав, — Лухан сглатывает ком, приходя в себя и поправляя пиджак. Он считает, что Чанёль ничего не сможет ему сделать, потому решает рассказать абсолютно всё. — Я потратил на директора Бёна несколько лет моей жизни, чтобы помочь бизнесу моего мужа. Но тут внезапно появился ты и мне пришлось повременить с банальным убийством. Благодаря Нам Сэюну оказалось не так уж и сложно узнать, что вы всё ещё близки друг с другом. Прямо не разлей вода. Чанёль сглатывает вязкую слюну. Сердце колотится как сумасшедшее. Чанёль действительно был идиотом, который ничего не смог понять или сделать. Схема оказалась проще, чем Чанёль мог подумать, а вид Лухана безобиднее, чем можно решить, глядя в его глаза. Никто ведь не подумает проверять секретаря, который работает несколько лет и выглядит как невинный ребёнок. А тем временем Лухан следил за деятельностью компании, имея доступ ко всем документам и перемещениям Бэкхёна, пока Нам Сэюн проверял, что связывает бывших любовников и по-прежнему ли Пак Чанёль не может любить кого-то, кроме Бён Бэкхёна. В этом и была ошибка Чанёля. Ненавидя Бэкхёна, он держался ближе к нему, чтобы иметь шанс контролировать каждый его шаг, чтобы наблюдать за ним, не привлекая внимания. Но Чанёль совершенно позабыл о том, что человек, который хотел навредить Бэкхёну, мог поступать так же: держать его на расстоянии вытянутой руки, а после ударить в спину в самый подходящий момент. И теперь Чанёль надеется, что Бэкхён не станет идти на поводу у Лухана, что бы тот ни сказал и ни сделал.—
Бэкхён добирается до места назначения ожидаемо раньше остальных. Такси проезжает и останавливается неподалёку от непримечательного мотеля где-то на окраине Сеула. Бэкхён не знает, что может увидеть там, но строить догадки совсем не хочется. Кёнсу подсаживается через несколько минут, следом за ним на переднее сидение, рядом с ничего не понимающим водителем такси, приземляется инспектор полиции. Бэкхён узнаёт в инспекторе друга Кёнсу, с которым они учились вместе в школе, а после и служили, потому Бэкхён был наслышан о влиятельности О Сехуна и о его возможностях, порой выходящих за рамки должностных инструкций. — Все на месте, — произносит До Кёнсу. — Сехун уже вычислил, в каком номере держат Чанёля. У них хотя и отличная звукоизоляция, но это не единственный способ найти людей в полупустом мотеле, особенно для специального подразделения. — Каков план? — Если пойдём туда сейчас, это может навредить Чанёлю, — говорит Сехун. — Нужно ослабить их бдительность. — Тогда я пойду, а вы прикройте меня. Это единственный способ. — Ничего глупее не придумал? — шипит Кёнсу, не находя поддержки в задумавшемся Сехуне. Бён вздыхает, слыша недовольство Кёнсу, но не хочет сейчас спорить. Как ему кажется, это единственный верный вариант, потому что Лухан может сделать с Чанёлем что угодно, если почувствует хотя бы намёк на опасность. Бэкхён не готов видеть своего бывшего в крови, даже несмотря на то, что помог бы Лухану его придушить. — Отлично, главное не паникуй, — внезапно легко соглашается Сехун. — Снайпер на крыше соседнего здания прикроет тебя. Он протягивает Бэкхёну маленькую гарнитуру для связи, чётко проговаривая все инструкции перед тем, как приказать всем быть в полной готовности. Это действительно опасно. Если Бэкхён пострадает, Сехуну влетит по первое число, но он готов рискнуть. Особенно когда Бэкхён, кажется, настроен решительно. Бэкхён хлопает раздражённого Кёнсу по плечу, всовывает маленькую гарнитуру в ухо и выходит из такси. Он замирает перед входом в мотель, собирая уверенность в крепко сжатые кулаки, пытаясь вспомнить что-то из занятий по смешанным единоборствам в средней школе. Внутри здания слегка тяжёлый воздух, а интерьер ничем не отличается от сотен подобных мест. Безвкусно и старомодно. Бэкхён проходит к администратору. На него строго смотрит мужчина с чуть заметной сединой и тёмными глазами, из-за чего по спине Бэкхёна бежит дрожь. Он даже успевает пожалеть о своём безрассудном поступке, но отступать сейчас уже поздно. — Меня здесь ждут, — начинает он, замечая, как мужчина тут же переглядывается с кем-то позади него. Он коротко кивает, и к Бэкхёну подходят два охранника. Один из них ощутимо сильно надавливает на его плечо, давая понять, что ему стоит вести себя смирно. Видимо, этот мотель не так прост, как кажется. Они ведут Бэкхёна быстро, не давая толком ничего разглядеть, и останавливаются у двери без номерного знака, стучат несколько раз, тут же открывая дверь. — Босс, у вас гости. — Не люблю гостей, — откликается парень, заканчивая завязывать галстуком Чанёля рот, но, замечая Бэкхёна, давит усмешку, пока Чанёль осознаёт, что всё кончено. Лухан выиграл. Сопровождающие Бэкхёна вталкивают его в комнату и закрывают дверь, оставаясь снаружи по приказу Лухана. — Неожиданно, директор Бён, что ты сам нас нашёл, — наигранно произносит Сяо, укладывая руку на плечо дёргающегося Чанёля, с силой сжимая и заставляя успокоиться. — Хотя так даже проще. — Не думал, что ты будешь действовать так подло. — Чанёль сам виноват во всём, — Лухан прикладывает к губам палец, обдумывая ситуацию. — Хотя стоит его поблагодарить. Если бы не он, вы бы прожили на несколько месяцев меньше. Разгуливание с важными документами компании в одиночестве хорошо не заканчивается. Лухан бьёт метко, заставляя достраивать логическую цепочку самостоятельно. Бэкхён бросает взгляд на Чанёля, цокая на то, как потрёпанно теперь выглядит самоуверенный Пак Чанёль. Сяо достаёт пистолет из-за пояса, направляя на Бэкхёна. Светские беседы закончены. Пора переходить к заключительной части. — Что ж, ты хорошо подумал над тем, что я тебе сказал? — Бэкхён кивает, теперь от его слов зависит всё. — Тогда говори чётко, чтобы Пак Чанёль всё расслышал. — Думаю, тебе стоит открыть окно, а то у этого недалёкого и зрение так себе. — Ты прав, не должен же он пропустить такое шоу с участием директора Бёна. Чанёль хмурит брови, пока Лухан заставляет Бэкхёна самого подойти к окну, и тот, чувствуя приставленный к голове пистолет, раскрывает шторы, заставляя альфу зажмурить глаза, которые отвыкли от яркого света. Лухан отходит от Бёна на несколько шагов, пока омега под дулом пистолета становится на колени. — Твои слова… — произносит Бэкхён, прикрывая глаза и выдыхая. — Ты сказал, что тебе не нужны деньги. Значит, всё, что можно за них купить, тебя тоже не интересует. — Ближе к делу. — Цена жизни — жизнь другого человека. Я могу отдать тебе мою жизнь, если ты отпустишь Чанёля. И сердце Чанёля пропускает удар вместе с выстрелом, грохотом и звоном разбившегося стекла. Лухан, получивший выстрел в плечо, непроизвольно роняет пистолет, из-за чего у Бэкхёна есть всего пара секунд до того, как в комнату ворвутся охранники. Он подхватывает пистолет, направляя его на Лухана, оказавшегося между ним и охранниками. Бэкхён про себя объявляет игру оконченной, когда несколько вооружённых полицейских врываются в комнату. Чанёль облегчённо выдыхает, прикрывая глаза и чувствуя, как слабеет узел галстука, которым Лухан завязал ему рот. Прикосновение холодной ладони к своей щеке заставляет его прийти в себя и открыть глаза. Он видит перед собой лицо Бэкхёна, стоящего на коленях со слезами на глазах. Всё закончилось. — Это было рискованно, — произносит Сехун, отпуская Лухану лёгкий подзатыльник. — А если бы пистолет выстрелил? Сехун продолжает причитать, крепко удерживая Лухана под локоть. Он перекидывается с Бэкхёном напоследок взглядами, чувствуя облегчение, что всё прошло гладко. Хотя, вероятнее всего, выговора за привлечение гражданских ему не избежать. — Лухан… — Чанёль окликает парня, которого Сехун уже собирается вывести из комнаты. — Прости меня. Сяо бросает презрительный взгляд в сторону Чанёля, прижимая рукой кровоточащую рану. Лухан понимает, что упустил момент, когда слишком увлёкся и не заметил, как всё пошло не по плану. Он шикает и самостоятельно выходит из комнаты. Слова Чанёля не вернут ему брата. Чанёль тоже понимает это, но прошлое не изменить, а в настоящем перед ним всё так же сидит Бэкхён. И Чанёль чувствует, как щиплет глаза, а руки колет онемение, когда кто-то разрезает верёвки на его руках. Он еле может ими пошевелить, но всё же порывисто обнимает Бэкхёна. В голове всё ещё стоит его голос. Слышать те слова, слишком легко слетающие с губ Бэкхёна, было невыносимо. Бэкхён просто предложил свою жизнь, считая, что это его проблемы, пока Чанёль, всё ещё поражённый услышанным, наконец-то осознаёт, что теперь ему не сбежать от омеги. Он снова влюбился в своего бывшего парня.—
Пять лет назад.
День их третьей годовщины залит солнечными лучами. День, который должен стать днём регистрации брака Пак Чанёля и Бён Бэкхёна, но на их лицах нет улыбок и каждый шаг даётся с трудом. Волнение вперемешку с тяжёлыми мыслями завладевает каждым из них настолько прочно, что тяжело дышать. Кажется, что оно вот-вот выплеснется наружу. Чанёль не выдерживает первым, останавливаясь прямо перед каменными ступенями здания регистрации брака. В его кармане лежит уже готовое заявление без их подписей и пара недавно купленных втайне от Бэкхёна колец. — Скажи, я стал для тебя в тягость? — Не говори ерунды, — отвечает Бэкхён, замерев на второй ступеньке и сравнявшись с Чанёлем в росте. — Это правда, я стал тебе неинтересен, — Чанёль даже не замечает, как его голос становится твёрже. — Тебе совсем плевать на то, что происходит в моей жизни? — Ты же знаешь… — Ты занят в компании отца, — тяжёлый вздох и Чанёль сам заканчивает предложение, произнося слова, которые слышал не один раз. — Но ты находишь время для новых друзей и ужинов вне дома. Ты изменился и твои приоритеты стали другими. — Я же говорил, что это для нас обоих, — Бэкхён чувствует, как внутри поднимается негодование. Он работает сутками напролёт, часто не появляясь дома несколько дней подряд и просто мечтая о крепких объятиях, горячем душе и нормальном сне. — Нужно просто немного потерпеть. Почему ты никак не можешь понять этого? Хватит, я спал сегодня несколько часов, и у меня нет никакого желания разговаривать об этом. Бэкхён хочет просто продолжить путь. Он хватается за руку альфы и тянет за собой, но Чанёль не двигается с места. Когда всё изменилось? Или с самого начала их отношения были лишь их подобием? Наверное, это никогда и не было любовью. Всего лишь лёгкое чувство влюблённости на общем фоне природной совместимости, которая теперь только обременяет их обоих. — Я не могу больше терпеть, — хриплый голос Чанёля больно бьёт по душе Бэкхёна холодом и непоколебимостью. — Если ты не хочешь понять меня, тогда, может быть, нам нужно расстаться? Бэкхён шокировано смотрит на альфу, но ему нечего ответить, да и не хочется пытаться. Он слишком устал. Устал от проблем на работе, выговоров отца, закидонов деловых партнёров и недомолвок с Чанёлем. Он просто устал от всего. Всё это тяготит омегу. И если хотя бы Чанёлю станет легче, то Бэкхён готов отпустить его. — Отлично, давай расстанемся. Правильнее прекратить эти умирающие отношения, чем продолжать терзать друг друга. Чувства притупились, и влюблённость не кружит голову уже давно. Тогда что если они до сих пор вместе, просто потому что привыкли? Бэкхён не знает ответа, но отпускает руку Чанёля. Вот так просто он уходит от него, не в силах видеть пелену боли в глазах альфы. Ему тяжело так же, как и Бэкхёну, но, возможно, вскоре они поймут, что это было лучшее решение. Только вот Чанёль понимает, что совершил ошибку, уже через несколько дней, держа билеты на самолёт для него и Бэкхёна, которые он купил ещё месяц назад. Сегодня он должен улететь в США один, если не попытается всё исправить. Он идёт в компанию отца Бэкхёна, пытается достучаться до него, но на ресепшене его не пускают. Чанёль просит позвонить Бёну, но охранник отвечает, что это его личный приказ не впускать Пак Чанёля ни под каким предлогом. В этот момент Чанёль понимает, что между ними действительно всё кончено, пока в голове настойчиво повторяются слова Бэкхёна о расставании, которые, кажется, слетели с его губ слишком легко. Возможно, он просто перестал дорожить Чанёлем. Просто любовь исчерпала себя спустя три года, просто срок годности их общей клятвы истёк слишком быстро. И он принимает этот мираж за истину. Возможно, Бэкхён никогда и не нуждался в Чанёле так, как он в омеге. Что если он вообще никогда его не любил? И своими словами Чанёль только дал повод, чтобы освободиться от его присутствия в жизни омеги. Все эти мысли заставляют Пак Чанёля сходить с ума, злиться и ненавидеть Бэкхёна за то, что омега не дал им даже мизерного шанса встретиться, не дал Чанёлю возможности сказать о своих чувствах, забрав свои вещи, пока Ёль был на работе. Чанёль злится на себя и на Бэкхёна настолько, что рвёт один из билетов на маленькие части, выбрасывая в мусорное ведро и обещая отправить туда же и свои чувства к Бёну. Впереди целая жизнь, море встреч и огромный мир. Разве будет у них хотя бы маленький шанс встретиться вновь?—
Чанёль отрывается от бумаг, понимая, что информация проходит мимо его ушей. Он совершенно не сосредоточен. Воспоминания прокручиваются в голове без его согласия, накладываются друг на друга, сливаясь в единое изображение — лицо Бэкхёна. Последние дни Чанёль чувствует себя в аду, который больше никогда не закончится. Синяки и ссадины почти зажили, а Бэкхён ни разу за это время не посмотрел ему в глаза. Он избегает его с того самого объятья, за которое Чанёль себя проклинает. Он не должен был этого делать. Это всё только осложнило. Боится ли Бэкхён перемены в отношении Чанёля к нему или самого себя, альфа не понимает. Но раз за разом, читая сообщения Бэкхёна, оставленные им в те несколько дней, пропитанные волнением, он чувствует, как сердце начинает биться чаще. Что если есть хотя бы маленькая вероятность того, что Бэкхён к нему не безразличен? Что если всё, что он делал до этого, было не ради личного имиджа или страха потерять положение из-за чужой оплошности? Что если он переживал, ревновал и испытывал к Чанёлю нечто большее физического влечения? Или Чанёль просто хочет в это верить? Он приходит к Бэкхёну в кабинет под конец рабочего дня, встречаемый удивлённым взглядом секретаря, присланного на замену из отдела кадров. В компании наверняка ходит слух, что они даже близко к кабинетам друг друга не подходят. Чанёль усмехается на запрет секретаря войти и просто открывает дверь. И бета сдаётся, присаживаясь в кресло и, видимо, всё ещё находясь в состоянии шока. Чанёль слышит краем уха ещё у самого входа, как Бэкхён разговаривает с кем-то по телефону. Он улыбается в трубку, говоря, что уже закончил с делами и скоро спустится вниз. Чанёля передёргивает от того, насколько мягким звучит голос Бэкхёна сейчас, из-за чего ревность буквально подкатывает к горлу, вырывая из него рычащие нотки. — Этот тот альфа, с которым ты ушёл из банкетного зала? Чанёль пытается выглядеть безразличным, но получается из рук вон плохо. — Ты говоришь сейчас о моём парне, — Бэкхён тут же ощетинивается, а сами слова звучат как предостережение. — И это территория моей личной жизни, которую обсуждать с тобой я не намерен. — А о том, что недавно произошло, я могу поговорить? — Чанёль засовывает руки в карманы, оставаясь стоять недалеко от двери. — Если это то, зачем ты пришёл, то я уже в курсе, — пресекает его Бэкхён. — Лухан дал показания. У тебя нет причин объяснять мне что-либо. — Ладно. — А теперь извини, внизу меня ждёт мой альфа, — звучит напоследок, выбивая воздух из груди и лишая уверенности. Эти слова указывают Чанёлю на его место и то, что он не имеет права даже на ревность. Чанёль хмурит брови и остаётся стоять на месте, когда Бэкхён закидывает пиджак на плечо, удерживая его на одном пальце. Пак Чанёль понимает, что Бэкхён просто в очередной раз избегает его. Он не знает, о чём ещё поговорить. Альфа не готовился к этому разговору заранее, хотя, наверное, стоило. — Прости, что ввязал в это тебя, — всё-таки произносит Чанёль севшим голосом перед тем, как Бэкхён собирается выйти из кабинета. Шатен замирает перед дверью на мгновение, а после шикает и исчезает. И Чанёль остаётся один. Снова. Альфа стоит так ещё несколько минут, оставаясь один на один со своими чувствами, мыслями и действиями, пока телефонный звонок не возвращает его к реальности. Внизу его уже ждёт водитель, которого отправил председатель Бён. Сегодня он пригласил директора Пак Чанёля на ужин, а значит, лучшего момента для разговора не найти. Спустившись вниз, Чанёль садится в машину, которая ждёт его перед главным входом, когда замечает их, Бэкхёна и Чонина. Бён Бэкхён улыбается Ким Чонину так, как никогда больше не будет улыбаться Чанёлю. И эта улыбка заставляет старые раны открыться. Хотя, казалось, так больно, как раньше, уже не будет, но сердце Чанёля, оказывается, по-прежнему может чувствовать. Он ещё немного наблюдает за тем, как Чонин открывает перед Бэкхёном дверь, приглашая на переднее сидение своей машины, а после сам садится за руль. — Поехали, — срывается с губ Чанёля, и водитель заводит мотор, отъезжая от здания главного офиса. Чанёль опустошён. Он не знает, стоит ли оставить Бэкхёна в покое или побороться. Сейчас он полностью понимает себя и свои чувства, но что делать, если теперь Бэкхён не хочет его слушать?—
Частная комната японского ресторана, в которую Чанёля проводит официантка в традиционном кимоно, наполнена древесными ароматами. Внутри его уже дожидается председатель Бён, из-за чего Чанёль чувствует накатывающее волнение. Он не знает, как отреагирует председатель на его слова. Портить отношения и разочаровывать альфу не хочется, но Чанёль уже давно всё для себя решил. — Надеюсь, ты не против, что я уже сделал заказ, — произносит председатель Бён, поглядывая на Чанёля из-под очков. — Нет, ни в коем случае, — Чанёль оглядывается на сашими, которые расставляют перед ними и поднимает небольшой чайничек, чтобы налить председателю саке. — Я очень благодарен, что вы позвали меня на этот ужин. — Мне просто захотелось с тобой поужинать, — звучит спокойно с лёгкой улыбкой на губах. — Редко у меня выпадает шанс просто пообедать с приятным человеком. Но я вижу, что тебе есть что сказать. — Вы как всегда правы, — начинает Чанёль, собираясь с мыслями. — Пожалуйста, поддержите Бэкхёна. Я понимаю, что ваше мнение может отличаться, но я считаю, что он этого достоин. — Я не собираюсь давать ему поблажку, только потому что он мой сын. — Возможно, я многого прошу, но при принятии решения на совете, прошу, учтите и моё пожелание, — Чанёль прижимает руки к коленям и делает небольшой поклон. — Даже в случае моего отсутствия во время совета директоров доверенное лицо от моего имени проголосует за Бэкхёна. — Странно, что о подобном просишь именно ты. Я думал, ты заинтересован в этой должности, — Соншик заглядывает в его глаза. — Ты ведь понимаешь, что твой пакет акций хоть и небольшой, но если ты на самом деле хочешь занять место президента, то это решение может сыграть не в твою пользу. — Не то чтобы я снимаю свою кандидатуру, — Чанёль понимает, что сейчас его слова выглядят ненадёжно, но он делает лишь то, что хочет его сердце, и то, что он считает правильным. — Но я бы не просил вас поддержать Бэкхёна, если бы действительно не хотел этого. Бён Сошник улыбается, поднимая чайничек и наливая Чанёлю алкоголь. — Я подумаю над твоими словами и рвением поддержать конкурента. Председателю нравится Пак Чанёль, но он не понимает смысла в действиях Чанёля. Почему он добровольно отдаёт свой голос Бэкхёну? Соншику это кажется странным, несмотря на то, что Чанёль давно заслужил доверие. Чанёль не избегает взгляда, не уходит от вопросов, но и не треплется обо всём. Эти качества давно подкупили председателя, потому в итоге он решает дать альфе шанс, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.—
Чонин провожает Бэкхёна домой после ужина. Они вместе гуляют по слабо освещённым улицам, наслаждаясь холодом сеульских ночей и согревающим руки кофе. И Бэкхёну была бы приятна такая забота, если бы Чонин во время ужина сдержался и не спросил о Чанёле. Бён понимал, что это простое любопытство, подкреплённое увиденной в квартире омеги фотографией, но разговаривать о Чанёле тяжело. Бэкхёна терзает чувство дежавю. Он ловит себя на мысли, что за этот вечер устал от странных расспросов альф о друг друге. Если им так хочется поговорить, могли бы уже сами встретиться, потому что Бэкхёну не нравится быть информационным бюро. С другой стороны, Бён понимает, что если он хочет продолжать отношения с Чонином, то должен всё рассказать предельно честно. И Бён Бэкхён рассказывает. Правда, ограничиваясь лишь тем, что было в прошлом, говоря, что в дальнейшем у него больше не было серьёзных отношений. Чонин слушает это спокойно, но Бэкхён чувствует, как он напряжён, потому, когда они подходят к его дому, Бён неосознанно хочет показать Чонину, что всё в прошлом. Омега тянется к альфе, оставляя на его губах поцелуй, а после уходя к себе. Чонин улыбается легко и ещё некоторое время смотрит вслед ушедшему омеге, пока Чанёль сходит с ума на заднем сидении такси, крепко сжимая ручку двери. Пак приехал к дому Бэкхёна бессознательно. Ему просто хотелось увидеть Бэкхёна, а не нечто подобное. Водитель такси через некоторое время поторапливает Чанёля, намекая, что они не могут сидеть так всю ночь, и это заставляет альфу принять внезапное решение. Он хочет ещё раз поговорить с Бэкхёном. Он выходит из такси, направляясь в сторону квартиры Бэкхёна. И долго звонит, прежде чем мужчина открывает ему. Бэкхён стоит перед ним в чёрных штанах и белой рубашке, расстёгнутой на несколько пуговиц, с чуть закатанными рукавами. Он придерживает рукой дверь, давая понять, что дальше порога Чанёля не пустит. Бэкхён делает вывод, что они уже всё разрешили, значит, у Пака нет никакого повода заходить к нему. На секс он сейчас тем более не настроен. — Что ты здесь делаешь? — Мимо проходил, — врёт Чанёль, отталкивая Бэкхёна и проходя в квартиру. Ему не очень хочется, чтобы его кто-то услышал или увидел, как в прошлый раз. — Решил на кофе заскочить. — Мы в разных районах живём. — Это не играет большой роли, если я хочу выпить кофе, приготовленный тобой. — Не припоминаю за тобой такой ярой любви к моему кофе, — Бэкхён складывает руки на груди, чувствуя, как беседа переходит в опасные диапазоны и как они оба начинают злиться. — А я не припоминаю, чтобы ты так легко шёл на свидание с первым встречным альфой, — парирует Чанёль, наконец чувствуя, что говорит всё, что хотел и не смог сказать тогда в кабинете. Мужчина дышит глубже грудью, улавливая от Бэкхёна чужой запах ещё ярче, который только подталкивает его действовать. — Так вот оно что… — Бэкхён складывает руки на груди и не понимает, что происходит с альфой, мысленно объясняя происходящее обычным собственничеством, потому что всемогущий Пак Чанёль просто не может принять того, что есть в этом мире альфы лучше него. Не может и не хочет. — Сколько раз тебе повторять? Он мой парень. — С каких пор ты вообще признал его своим альфой? — С тех самых, как он мне начал нравиться. Он намного лучше. — Ты же врёшь, — шипит Чанёль, потому что Бэкхён говорит это слишком серьёзно, настолько, что в Чанёле закипает ревность вперемешку с раздражением. Чанёль подходит слишком близко, не замечая, что они переходят на повышенные тона. — Тебя это не касается. Убирайся! — в конце концов выкрикивает Бён, но Чанёль только сжимает сильнее зубы, не двигаясь с места. Бэкхён толкает его в сторону двери, но это мало чем помогает. — Что непонятного в моих словах?! — Тогда, может быть, ты и наш контракт расторгнуть хочешь? — Да, отлично! Давно пора это сделать. Бэкхён тяжело дышит. Ему кажется, что он готов разодрать Чанёлю глотку. Почему, когда у Бэкхёна появился шанс наладить личную жизнь, Чанёль ведёт себя как полный придурок? В любом случае, сейчас Бён жалеет о подписании контракта, не понимает, почему разозлился Чанёль, и не понимает, почему злится сам, но в груди становится так пусто, когда Чанёль бросает короткое: — Прекрасно, давай покончим с этим, — выходя и хлопая дверью.