Менестрель

Алым шелком с худых запястий ускользает немая сила. Золотыми тенями пляшет саван милостей и интриг. Мнилось, будто бы все исправим... Только жизнь зазря износили, и не выбраться, не остаться — умереть глубоко внутри. Пламя стынет, как стынет ярость, стук сердец отдается эхом, промокает в чернилах платье обесчещенного творца. Семь печатей изнемогают, расползаются под доспехом. Кто поможет увидеть пропасть на ступенях слепых дворца? Как рассудку едва внимая, уходили из этих комнат, так никто спустя дни, недели и года не пришел назад. Мы — последние в этом мире. Мы надеялись, нас не вспомнят в низкой хватке чужих восстаний, поражений, разрух, осад... Извергается безвременье. С самой ночи на волноломах — мы сумеем. Возможно, будет все иначе на этот раз. Алым шелком по позолоте утекает взаимный промах. У кого же спросить совета, если он притаился в нас?