Чёрная Книга Infinity Effect

— Я всё ещё думаю, что в этом деле что-то совершенно неправильно, — не мог успокоиться Андерсон, идя в тесном потоке людей по одному из проспектов Арктура. — Даже для Альянса всё провели слишком быстро. Даже для тех случаев, когда кто-то наверху хочет быстро разобраться с этим делом. А они чёрт побери хотели. В своё время это произошло практически незаметно. Но в узких кругах высших офицеров, разведки и солдат N об этом событии знал буквально каждый. В конце концов, кто-то снаружи прослышал, и вот СМИ чуть ли не всей Галактики раструбили — и Дэвид не верил, что это сделали сами, и им никто не указывал, — о том, что Альянс когда-то замял. Вой в результате начался действительно невероятный, немногим тише, чем после Элизиума или Миндуара, а уж тогда был такой гомон, что, казалось, весь Арктур разорвётся от нахлынувшей туда прессы, и это при том, что это вообще-то закрытая военная станция. Убийство тысяч батарианских беженцев… На этот раз настоящих беженцев, а не солдат, маскирующихся под них. Ну да, ничего удивительного, что за подобное в их же кругах закрепилось прозвище «Мясник», которым теперь щеголяют газеты. Его же собеседник только покачал головой, также проталкиваясь через толпу, пытаясь не выделяться на фоне простых солдат, тем более что им обоим лучше не попадаться на глаза прессе. У него тоже наград ничуть не меньше, чем у самого Андерсона, возможно, даже больше, но он гордился ими ещё меньше, чем Дэвид. — Дэвид, просто признайся, что тут ты просто параноик. Скажи сам, как будто ты вообще ожидал, что ему выдадут хоть какой-то иной вердикт, — Кайл только пожал плечами. — Кто-то очень сильно не хочет, чтобы слишком прозорливый после этой шумихи не добрался до него, хочет обрубить концы в воду. Вот ему что-то не нравился тон, с которым старый знакомый говорил это. Впрочем, он был прав. В любом случае, улики были такими, что всем с самого начала было понятно, что тут однозначно выходит только один вердикт — расстрел за военные преступления с лишением всей выслуги. Всё-таки Альянс действительно весьма старомодное государство, по меркам Галактики, но даже по человеческим меркам гильотина или виселица уже слишком старо. Как он подозревал — посадят ещё нескольких, на кого можно будет повесить сокрытие произошедшего, но на этом правосудие Альянса остановится. Люди на самом верху неизбежно останутся в своих же кабинетах. Дэвид с самого начала понимал, каков будет вердикт, но всё-таки пытался защитить Джона. Не потому, что верил, он сам серьёзно вправил ему челюсть в своё время, но понимал, что если не попытается сделать хоть чего-то, то будет чувствовать себя ещё большим мудаком. В конце концов, он был его наставником в N и даже до этой программы и, можно сказать, даже оставался. Он, безусловно, заслуживает такого, устроившего достойную его делам кару можно считать не меньшим двинутым на всю голову социопатом, но он не мог просто отойти в сторону. И плевать, что с ним попытается по итогам этого сделать пресса, он уже в достаточном возрасте, чтобы просто не считаться с попытками их вымазать его в дерьме. Это было просто тем, что должно сделать. — Но я ни капли не сомневаюсь, что это просто постановка. Они просто хотят скормить всё это псам из сети, чтобы они наконец-то заткнулись. Иначе я просто не могу понять, почему тот же Джон сразу же подписал всё, что только можно. Всё-таки он знал его, и умирать, потому что так решат судьи, он точно не собирался, скорее наоборот. Хотя бы потянул время, если бы только всё это судилище не оказалось в итоге всего лишь одним большим спектаклем. Для полной картины фарса не хватало только Трагически Некомпетентного Адвоката и Подозрительно Единодушных Присяжных. Надолго он там точно не задержится, и его точно не расстреляют, и сам Андерсон не знал, должно ли его это успокаивать или же наоборот — беспокоить. Как именно, он не знал. Возможно, устроят показательное нападение и побег, повесят это на кого-то и раскрутят. Либо же его заменят на кого-то другого. В любом случае это точно не конец. Вопрос в другом — кто мог бы решиться устроить нечто подобное. Наверняка он сидит очень высоко, и как подозревал сам Дэвид — на его кабинете нет таблички. — Знаешь, Дэвид, мне кажется, что это действительно не к добру, — Кайл неожиданно остановился, задумчиво говоря и оглядываясь осторожно по сторонам. — У меня есть уже давно подозрения о том, что в Альянсе был заговор. Кое-что, несомненно, древнее, этому годы. Дэвид тут же остановился как вкопанный, удивлённо смотря на старого друга. Такие вещи… такие вещи не принято говорить вслух. Ну, или, по крайней мере, в таких местах. Он настолько резко остановился, что кто-то влетел ему в плечо, раздалась какая-то ругань в его адрес, без разбора — какого он звания, но его удивляло совсем не это. — Ты серьёзно? — удивлённо вскинул бровь капитан. — Ты считаешь, что даже мысль о подобном следует обсуждать тут? Ладно, существование заговоров в Альянсе не было для него какой-то тайной. Это же Альянс. Тут, по сути, флот и РАА контролируют правительство. А за многими в Ассамблее стоит своя корпорация. Всё правительство — один гигантский комок интриг. Но даже тут были свои неписаные правила. Не пытаться оспаривать авторитет Дрэшера. Не продаваться пришельцам. Иначе все прочие найдут и избавятся от подобного «интригана». Но если всё-таки имелась возможность получить что-то, и, более того, не раскачивая лодку, никто не стал бы упускать этой возможности. Кроме таких, как он и Кайл, конечно, которые уже давно отказались от подобного. Порой Андерсону казалось, что без нужных знакомств подняться выше капитана в этой нации просто невозможно. Вот такие прекрасные правила. Было, однако, единственное правило, которое успокаивало хотя бы Андерсона. Военные и разведка оставались закрытыми в своём виде и не любили, когда сюда начинают лезть из Ассамблеи или толстосумы. Лучше уж диктатура военных, чем олигархов, хотя учитывая, что он сам военный, цены ему слову… И всё же было не так много вещей, которые могли напугать кого-то, вроде Кайла, а он сейчас видел в его глазах страх. Он был вместе с ним, когда они, чёрт возьми, брали штурмом батарианский дредноут. Боялся ли он тогда, да, чёрт возьми, но у него в глазах не было ужаса. — Лучше уж тут. По крайней мере, этот шум мешает нас слушать, — тихо произнёс он, и Дэвид понял, что всё чертовски серьёзно. — Дэвид, если коротко… я пытался не привлекать никого из старой гвардии, но сейчас мне кажется, что за мной следят, — и вот тут пропали действительно последние сомнения, ибо если и он боится слежки. — Я пытался разобраться в произошедшем на Торфане и… у меня есть подозрения, что во флоте заговор. Дело не в Торфане, а в скрытом за ним. Вот так дерьмо… Дэвид чувствовал, как у него заиграли желваки от услышанного. Он снова вспомнил всё то, с чем ему приходилось сталкиваться за последние дни, и то, что передавал Шепард. Да уж действительно — мысли о заговоре тут снова приходят в голову. — Подожди, подожди, сбавь обороты. Ты же… не считаешь, что это может быть связано, скажем, с Иден Праймом? — Иден Прайм? — слегка непонимающе переспросил Кайл. — О нет, ничего… подобного. Это было годы назад. Какое-то дерьмо, уходящее в далёкое прошлое. Кто-то угробил кучи хороших людей. Никаких доказательств, но… ты понимаешь. Он даже мог понять, что он имел в виду. Кайл был на Торфане. Те, кто находились тогда под командованием Мясника, были отнюдь не единственными, кому выдали самоубийственную задачу. Правда, ему не ставили задачу отправлять кого-то на бойню, его самого туда отправили вместе с его людьми. И почему-то ему казалось по голосу, что он говорит не просто об этом. Всё-таки прошло с тех пор уже сколько лет, если бы он не смог смириться с этим фактом, то не остался бы на службе. Что-то куда масштабнее. Всё это не нравилось Андерсону, но ещё меньше ему хотелось, так или иначе, соваться в это дело. В одиночку, против самых верхов, не имея за своей спиной какого-то покровителя. Гарантированное самоубийство. Он просто понимал, что есть слишком крупные рыбы, и даже при всём желании он не сможет ничего сделать, а сам однажды внезапно пропадёт. Всё-таки он не так отчаян, как Кайл или Шепард. — Как я понимаю, тебе нужна помощь и поддержка, если уж ты решил поговорить со мной об этом? — изображая тщательный интерес к открытому уни-инструменту, произнёс он. — Мне… обзвонить всех наших? — Нет. Я не хочу вмешивать ни тебя, ни кого-то другого. Боги, и я не хочу сносит полстанции, сам понимаешь. Чёрт, Дэвид, они следят за всеми нами. Сам подумай, разве их не удивит, если мы будем слишком часто видеться, им ведь прекрасно известно, на что мы способно. Нет, я просто… не хочу, чтобы, если со мной что-то произойдёт, знание пропало. А дальше уже сам поступай, как считаешь нужным, — и протянул руку, которую тут же Дэвид пожал. — У кого-то в самых верхах были слишком уж свои интересы, и я хочу найти этого человека и призвать к ответу. — Ты просто кретин, — вздох. — И во что ты только полез, идиотина. У тебя хоть есть люди, которые смогут прикрыть тебе спину? — спросил Андерсон, пожимая ему руку. — А то ведь закончишь как все прочие, кто пытается в одиночку сломать этот механизм. — Разумеется, я хорошо помню Войну. Несколько людей. Они потеряли своих хороших друзей, и у них тоже есть вопросы. Ладно, пока, надеюсь, ещё свидимся. Дэвид тихо подошёл к стене, углубившись в чтение уни-инструмента. Коли уж его он достал, то надо будет отыгрывать этот спектакль. Он был далеко не лучшим в этом деле, но кое-что помнил. Ой не нравится ему всё это… — Вы же капитан Андерсон, так ведь? — произнесла молодая темнокожая девушка, неожиданно подошедшая со спины, заставив капитана вздрогнуть. Серьёзно, такое мало у кого получается. — Снова здравствуйте, я пришла к вам по одному вопросу. Дэвид медленно окинул её с ног до головы. Вроде бы ничем не выдающаяся девушка неопределённого возраста, по которому можно было дать где-то между двадцатью и шестьюдесятью. Тёмная кожа, но вот лицо… не Африка и не Австралия, что-то намного более европейское — Индия! Но с чистым британским акцентом. Настолько, что могла бы смотреть на палату лордов, как на неучей. И при взгляде на неё прямо лично дерьмометр буквально зашкаливал. Всё буквально возопило в нём сейчас — как она была одета и как держалась. Строго, сдержано, как будто она давно привыкла находиться среди персон с костюмами в несколько его годовых окладов, но в то же время — никакой выправки. И обычный деловой костюм, без хоть каких-то следов принадлежности к военным. Но держалась в их толпе так, словно это место чуть ли не дом для неё. Не так уж и странно, можно было бы сказать? Но на Арктур-5 не так-то легко попасть, всё это место — колоссальная военная база, и практически все тут именно военные. Так что если сузить круг возможных лиц, самый вероятный вариант — она как-то связана с Ассамблеей, которая заседает тут же. Точно не сама — уж их-то лица он знал наизусть. А когда его вызывает кто-то, связанный с парламентом, это означает одну вещь — политические дрязги. И на них у Дэвида была хроническая изжога. И самое худшее, её лицо казалось ему почему-то смутно знакомым. — Простите, я вижу вас впервые. Не уверен, что я тот, кто вам нужен, — коротко отрезал Андерсон, возвращаясь к своему вопросу в уни-инструмент. Девушка, похоже, оказалась не самой понимающей либо мало чего о нём знает, и всё продолжала говорить. — Нет, я уверена — вы именно тот, — и надо же, совершенно никакого стеснения, попыток осторожно заговорить, просто и уверенно, прямо в лоб. — Давайте не устраивать фарс, вы меня знаете, хоть и не помните. У нас всего пара минут. Ваш разговор с майором был не запланирован и занял много времени, — Андерсон удивлённо покосился на неё, вскидывая бровь. — Я к вам с новостью о том, что вы получили уже двадцать лет, но, увы, обстоятельства вынуждают нарушить уговор. А вот теперь пришёл его черёд удивляться. Дэвид застыл, несколько секунд окидывая собеседницу, смотря на неё с легко приоткрытым ртом, не веря, кого он прямо сейчас видит перед своими глазами. Нет, ну просто бред… хотя, нет, действительно похожа… Сказано было довольно прямолинейно, но это могло говорить только об одном человеке, если уж приходилось тут, в общественном месте, опускать конкретику. И это был единственный подобный договор. И говорила она сейчас о президенте, да, самом Дрэшере. Это, стало быть, его внучка, по крайней мере, он помнил, как увидел её во время первой встречи с президентом, когда она ещё была в пелёнках. Которая сейчас стала его лично ассистенткой — это знал даже он. А это извините, не просто какой-то толстосум из Ассамблеи, которого он мог просто игнорировать. Просто… да просто потому, что он не мог. Дэвид уже давно не верил, что Альянс действительно республика, а не форменная хунта и диктатура. Но тут был вопрос не в статусе или власти, не в последствиях, причин была куда проще — он… он всё равно был прежде всего военным Альянса. Хотя всё это ему ни капли не нравилось. Ибо когда к нему обращаются с подобной высоты — неизменно завязнешь в окружающей всё это трясине. — Хорошо, — процедил сквозь зубы Андерсон, сворачивая компьютер. — В чём хоть причина. — Нет времени, и это не то место, — отмахнулась она, буквально с места разворачиваясь (на каблуках!). — Пришлось серьёзно постараться, чтобы устроить этот разговор. За мной. И тут же стремительно, хотя с виду совершенно не казалось, чтобы она хоть куда-то спешила, двинулась к одной из дверей. Кажется, никто даже не обратил на это внимания, хотя сам Андерсон едва поспевал за ней, так чтобы не срываться в бег. Какое-то техническое помещение. Дрэшер легко прикоснулась уни-инструментом к ней, открывая её, и только на секунду повернулась к нему, чтобы удостовериться, что он следует за ней. — За нами ведут слежку? — единственный разумный вопрос, который ему сейчас пришёл в голову. — Следует ждать неприятностей? Чёрт, похоже, у него так действительно разовьётся паранойя. Сначала Кайл, а теперь ещё и это. Под неприятностями он, разумеется, подразумевал нападение. На Арктуре? Это кажется какой-то чепухой, учитывая, что эта станция — одно из самых наблюдаемых мест во всей Галактике, и любая ошибка тут же вызывает чуть ли не облаву СБ-шников. Но всё-таки тут же находятся и самые могущественные люди в Альянсе. А если вопрос приближен непосредственно к президенту, то уровень возрастает ещё где-то на порядок. Вот эти люди как раз могут устроить нечто подобное даже тут. И им весьма вероятно даже сошло бы это с рук. Вот что он знал — Цербер уж точно мог лет тридцать назад, наверное, даже и сейчас. Он же говорил, что тут даже в заговорах стараются не раскачивать лодку. Порой это заканчивается десятком тел, таковы уж превратности политики. Именно поэтому он не любил эту станцию. Никогда не приятно, если тебя схватили за яйца, угрожая «обстоятельствами», а на станции этим охвачен чуть ли не каждый. — Нет, не нападение. Надеюсь, что до этого не дойдёт, — это должно было бы обнадёживать, но Андерсон не чувствовал в её голосе не малейшей уверенности, а затем она повернулась, смотря ему в глаза. — А вот следят — вполне вероятно, за мной. Сейчас на станции произошла куча мелких проблем, так что, как бы за нами ни следили, пока что нас потеряли. Слушать это было… неприятно. Не потому, что именно она говорила, а как. Да, мягкость отнюдь не делает ему честь, но такой уж он — как есть. А голос Дрэшер был абсолютно холодным и стерильным, словно её это дело поглотило целиком. И Дэвид не пожелал бы ни одному врагу подобной участи — вне зависимости от возраста или вида. Подобное всегда ломает человека, и он видел, как это вытягивает личность из многих своих знакомых, как бы он в этом ни держался, за парой исключений, которыми сам Дэвид восторгался. Именно поэтому он, собственно, и не собирался не иметь совершенно ничего общего с большой политикой. Но от чего ему было даже ещё больше жаль её — насколько он помнил Дрэшера, по крайней мере, тогда, тот вряд ли бы взял её, если бы не желание. — Ну да, неплохо вас таки приложило, или вы рады меня видеть, — только и смог сказать Андерсон. — Хорошо, ведите меня к Дрэшеру, разберёмся поскорее со всем этим. И повела его по туннелям станции. Что впечатляла Андерсона — даже не смотрела в уни-инструмент, словно всегда знала, куда нужно идти. Что его действительно впечатляло — он бы тут не нашёл путь никогда, без указателей или карты. Эти туннели тянулись через весь тор, который представляла станция, проходя сквозь её внутренности, соединяя огромные залы и полноценные проспекты, чёрт, да на Арктуре даже было одно шоссе, которое шло через всю станцию. И что было не менее удивительно — им не встречалась ни единая живая душа, которая могла бы их видеть, хотя он и тут не сомневался — всё это далеко не просто так. Пока они в итоге не выбрались на уже знакомое ему место — тот самый вход в «бункер» президента. Вот памятная табличка с ещё первого Арктура, когда его строили ещё Штаты. Он никогда не любил это место и особенно сам бункер. На то были вполне понятные причины. Вопрос не в атмосфере этого места, наоборот, тут, казалось, всё излучало уверенность и триумф. Причина была в другом — каждый раз, когда его вызывали, это значит, что его засунут в самый далёкий уголок Галактики, который только можно придумать, и он наживёт себе таких проблем, что до конца жизни не оправится. И сейчас его это предупреждало сразу. Ибо перед ним был тот самый проход, который мог закрываться, вокруг которого, которой, совершенно внезапно, не было никого. И вот уже это было СОВЕРШЕННО неправильно, ибо тут обязательно должен был быть кто-то. При любых обстоятельствах. Если подобное… Видимо, он им очень сильно нужен, если уж такое обставили. — Капитан Андерсон, президент ждёт вас, — произнесла Дрэшер перед дверью в его кабинет, после чего сделала коротких шаг, вставая между ним и дверью. — Пожалуйста, хотя бы выслушайте его. Ну и ну… Один из тех случаев, когда всё-таки приятно ошибиться, если только она не чёртова гениальная актриса, которой пожал бы руку Станиславский. Что он мог сказать? Что всё сделает? Да ни черта, тем более что он даже не слышал в чём дело. Так что просто кивнул, входя внутрь. Президент уже ждал его за столом. Дэвид не раз видел его в Сети и так далее, но сейчас — впервые, со времён их прошлой встречи, незадолго с окончания Войны. За это время сам Андерсон уже стал вдвое старше, но не сказать, чтобы он так уж сильно изменился. Спасибо лучшим достижениям медицины двадцать третьего века. Но Дрэшер… он помнил его как крепкого человека в возрасте, строго и сильного, с казалось бесконечной энергией и упорством. Но он родился ещё до появления нормальной генетической медицины, и ему повезло намного меньше. Дэвид знал Рэндалла Эзно, который был чуть ли не ровесником президенту, но сохранился необычайно хорошо — видел его несколько лет назад. Однако ему не приходилось руководить человечеством последние полвека. Лицо президента было покрыто морщинами, заметными на тёмной коже, обвислой и дряблой. Он сидел на своём стуле, однако рядом была видна трость, которая тут не просто так, хотя никогда не видел, чтобы в публичных выступлениях президент был с ней. Он уже явно проиграл своё противостояние с возрастом и сейчас лишь старается продолжить борьбу, хотя Андерсону с первого взгляда было понятно, что ни черта не выйдет. И единственное напоминание о прежнем Дрэшере — те же горящие глаза. — Здравствуйте, мой капитан, — первым прервал молчание президент. — Ну что, не нравится, как я выгляжу, ну же — это так, да? — Нет, никак нет, — машинально ответил Дэвид, чуть быстрее, чем следовало бы это сделать, прекрасно зная, что это не так. — Да брось, не надо врать уж сейчас, — несмотря ни на что, в его голосе не было ни малейшей злости или раздражения, наоборот, он даже посмеивался. — Ты не первый и не последний. Я сам постарался. Ну да… «новое, здоровое человечество»… «десятилетий молодости»… Сам велел вдалбливать это в голову людям, а теперь приходится смотреть на оборотную сторону… Дэвид даже не пытался говорить, президент смотрел куда-то в стол, словно обращаясь скорее к самому себе. И прерывать его было бы верхом неприличия. — Прости меня за то, что пришлось так поступить с Джоном. Но думаю, ты и сам знаешь, что в подобных делах можно ошибаться только один раз. Хотя он сам подписывался, — голос президента был холоден, строгий и практически подчёркнуто официален. — Хотя я попытался сделать что возможно. О таких делах достаточно просто тона и таких коротких намёках. Да, как он и думал, Джон действительно не попадёт под расстрел, но всё равно попал слишком далеко в это дело и вряд ли теперь скончается от естественных причин. Хотя… он всё равно должен был признать, что это ожидаемо. — Кстати, Дэвид, насколько я знаю, вы с Кали всё-таки сошлись. Знаешь, я никогда не сомневался, что из вас выйдет превосходная пара, — теперь у него было уже не какого холода, наоборот, тихий и приятный голос, словно какой-то дедушка. — Даром, что Гриссом совсем иного мнения, впрочем, я его могу понять — в нашем возрасте простительно быть несколько… ворчливыми. Хотя она крайне хорошая девушка. Тут Дэвид коротко засмеялся. Ну, во-первых, было несколько спорно называть её «хорошей». Во-вторых, он «немного» так запоздал с подобными поздравлениями. — Мне кажется, что это поздравление вы должны были делать лет двадцать назад, — тихо хохотнул капитан. — Да вы вроде и сами отправляли нам поздравление на свадьбу. — Ну… Всё-таки сделать это лицом к лицу — совершенно другое. А вот улучить возможность сделать подобное куда сложнее, — тихо, почти по-домашнему, он пожал плечами, а затем продолжил: — Уж простите, даже на вашу свадьбу не смог попасть. В моём деле постоянно появляются важные вопросы, которые невозможно отложить. Да и думаю, это было же лучше — за мной наверняка припрётся полпарламента. — Вот уж спасибо за подобную услугу. Мы и правда хотели тихо и без внимания прессы. У нас правда с Кали всё превосходно, хотя мы практически не видимся, — он пожал плечами. — С другой стороны, у нас обоих служба, и зачастую всё под секретом, мы оба понимали это ещё тогда. Сами прекрасно понимаете… Президент тихо хохотнул, смотря на него с каким-то… спокойствием. Не просто спокойствием, а скорее умиротворением… гордостью? Нет, вряд ли, скорее, он просто чувствовал какое-то удовольствие. — Знаешь, Дэвид, я могу сказать, что тебе крайне сильно повезло в жизни. У тебя есть превосходные друзья, Кали. И ты можешь честно гордиться за то, кем стало большинство из твоих воспитанников. Особенно Джейсон. Поверь — немногие в полной мере оправдывали ожидания, и уж куда меньше даже превосходили то, чего я мог от них ожидать. Хотя, конечно, доставил он мне много головной боли. О да, он прекрасно понимал их. Потому что с выполнением приказов у них были… некоторые проблемы. Вернее… они крайне свободно трактовали указания. Учитывая, что Джейсон устроил на Цитадели, ну, или произошедшее на Анхуре — ничего удивительного, что это дошло даже до самого президента. — Спасибо за всё это. Конечно, рад был выслушать, но вы же устроили всё это не ради этого? Дрэшер, казалось, словно вздрогнул, услышав эти слова. А затем на пару секунд уставился в стол, настукивая пальцами по столу. Андерсону это не очень нравилось — не слишком-то часто такой человек заминается, не зная что сказать. — Я… если честно, я боюсь, что в Альянсе существует заговор, — президент выдохнул, поднял глаза на него. — Вернее, я совершенно уверен в этом. Андерсон только сдерживал удивление. Его реакция не укрылась от президента, но, кажется, совершенно не казалось ему странным. Ну да, опять заговор — он уже об этом догадывался. Что у него за день такой выходит, сначала этот суд, затем новости о заговоре, теперь второй. Ему интересно, что донесут до того, как настанет вечер. — Я не имею ничего против обычной интриги. Ух… с этим я встречался, поверь мне, Дэвид, тут день спокойно не продохнуть, — поняв его, произнёс Дрэшер. — Поверь тут-то дело посерьёзнее, я уверен, что это переворот в самом худшем виде. Измена, если можно так сказать. А вот тут уже наступил черед для самого Андерсона удивиться. Потому что масштабный заговор, который способен заинтересовать Дрэшера, напугать президента, которому приходилось воевать с Гегемонией с самого начала той бойни, вот это было уже намного хуже той обычной помойки, которая скрывается за всем происходящим. Опять, снова — ещё один заговор огромного размера, как и говорил Кайл. Но он всё ещё не знал, что происходит. Президент вышел с другого конца на то же, что ищет Кайл? Или сам он возглавляет то, что нашёл Кайл, и использует его как пешку против кого-то другого. Или вообще два независимых, которые, возможно, даже не подозревают друг о друге? В Альянсе даже на верхах возможно и такое. В любом случае, сдавать его он точно не собирался. Вряд ли президент предатель — никто не будет руководить страной полвека, чтобы в конце предать. У асари — возможно, но не у людей. Он всё ещё может… «следовать интересам» в том виде, который примут далеко не все. И понятно, кого же имел в виду. Равно как и не мог молчать. Так что сейчас Дэвид вспоминал всё происходившее в последние дни. Появление того странного корабля гетов незамеченным. Хорошо, это можно списать на неизвестный ретранслятор, но… Как же они узнали о местонахождении Маяка? Да, безусловно, это можно списать на утечку у Совета… Но как они сумели совершить нападение как раз тогда, когда большой части флота не было? Да ещё и сделать это так, чтобы с планеты не успели переслать ничего. Как будто они имели всю информацию об орбитальных системах… Тут ему вспомнились слова Шепарда. О той представительнице, этой дезертирке Айзард, которая говорила о Цербере. Не то, чтобы даже он не знал, что Цербер и Посредник последние лет пять ведут войну, и никаких тёплых слов не услышать, но уж они точно знают каждую тайну, что есть у Альянса. Андерсон мог бы поверить по отдельности в каждую из этих вещей. Посчитать их совпадением, от которых просто невозможно полностью защитить. Стечением обстоятельств. Но вместе… уже слишком подозрительно. Не настолько, чтобы он уверял о предательстве, но достаточно, чтобы он начал уже подозревать. — Шепард делился со мной… некоторыми подозрениями, — президент тут же удивлённо посмотрел на него. — Не о простом заговоре в Альянсе, а что… у Балака были кроты в Альянсе. Где-то крайне высоко, чтобы провернуть всё это. — Это… тогда это ещё хуже, — с долей обречённости проговорил президент. — Если уж и вы догадались, то они явно хорошо наследили. А значит, слишком скоро они начнут действовать. И подобная измена… — Но что вас навело вообще на это? — не выдержал Андерсон, пытаясь собрать хоть что-то. — Всё творящееся в последние несколько месяцев. Тут, наверху, просто невозможно скрыть нечто подобное, будучи незаметным. Это скорее… просто предчувствие, никаких улик у меня нет. Если бы были, то они уже оказались бы в комнате 101, — президент ухмыльнулся. — Но меня как будто информируют последним. Правительство и парламент закидало меня кучей бумаг, самый настоящий хлам, похоже, копили, чтобы вытряхнуть сразу, а я был занят… Президент усмехнулся, давая ему время обдумать всё это. Значит, похоже, всё-таки не то, о чём говорил Кайл. Хорошо, по крайней мере, он мог промолчать, не сталкиваясь с вопросом, который ему не нравился — кому сохранить верность. — Что куда хуже — за это время в обход они проводят решения, о которых меня обычно информировали за пару месяцев. Эти учения у шестого флота, из-за чего он не смог прийти к Иден Прайму, — он посмотрел прямо на него, и в глазах у президента видел огонь, а в голосе наконец-то появился гнев. — За последнюю неделю у меня мёртвый адмирал, несколько трупов в РАА и два в парламенте, и чёрта с два я поверю, что это просто совпадения. А вот это он действительно прослушал… Впрочем, учитывая всю шумиху с нападением на Иден Прайм и последующие события — у прессы точно были более важные дела, чем писать некрологи. Не считая того, что им могли настоятельно «рекомендовать» писать только «правильные» вещи. — Мне кажется, что это может быть хуже, чем просто заговор. Всё слишком масштабно. Я пытался тихо понять, кто к этому мог приложить руку. Но в том-то и дело, что тут, кажется, словно каждый повязан кровью, — президент с саднившей его бессильной болью ударил по столу. — Я просто не знаю, кому могу довериться, когда каждый старательно делает вид, словно не замечает этого. Молчание выдаёт их всех с головой. И даже Цербер молчит. Так, словно это уже не просто заговор, а полноценное теневое правительство. А вот тут уже Андерсон тихо присвистнул, слушая его слова… Вот это уже было за пределами приличий. В таких случаях, кажется, скурвились все и каждый, начиная с внутренней разведки и контрразведки, пожалуй, до кучи. Сам Андерсон знал только один способ бороться с подобным, особенно вспоминая, что нечто подобное уже было. Это было время, когда он сам был ещё юнцом, ещё во время Войны, когда об Альянсе ходили разве что разговоры. В тот раз всё закончилось горой фальшивых обвинений и расстрелами, после чего флот во главе с Дрэшером остался единственной силой. — Разве вы не можете просто указать разведке схватить хотя бы тех, кто вас заваливает всем этим? А затем выйдете на организаторов всего этого балагана, — президент изобразил удивление. — Да бросьте, вы можете вешать лапшу на уши обычным людям, но я-то знаю, что произошло с ОРС. Не говорите, что вы просто президент. Ваших неофициальных полномочий на это точно хватает. Это был один из тех фрагментом истории, о котором неприятно говорить, хотя если покопаться даже по обычным библиотечным книгам, то можно всё светить. Просто это не хотят видеть сами люди — образ героя и защитника Дрэшера слишком притягателен, чтобы отказываться от подобного. А истина остаётся немногим любителям копаться в документах или безумных, который просто попали пальцем в небо. — О нет, мой молодой друг, нет. Что же это за спектакль, где сам король кричит всем, что он голый, а? — президент криво ухмыльнулся. — Прекрасный ведь повод запереть этого президента в больницу, для психов. Хотя я беспокоюсь, что ко мне просто войдёт пара людей с таблеткой, а заголовки украсит новость о скрываемой болезни… Это дело ребятни, такой как ты, Андерсон, или Шепард. Для этого ты мне и нужен. — Всё настолько плохо? — не веря в происходящее, спросил Андерсон, питая вполне конкретные сомнения. — У вас действительно так плохо с людьми, которыми вы можете доверять, если уж решили обратиться ко мне, так? Старый президент, услышав это, усмехнулся. По его мнению, это действительно было смешно. Хотя самому Андерсону совершенно не хотелось смеяться, наоборот, ему всё казалось просто предельно серьёзным. Чёрт, если это действительно правда… То положение Альянса, вероятно, на худшем месте, со времён Войны. Ибо обычный заговоры и попытки подсидеть не угрожали Альянсу. Но если кто-то верит, что они могут использовать Балака и гетов ради своих интересов… Ну, во-первых, они просто идиоты. Это уже просто факт, в котором не стоило сомневаться. Но если у них действительно такая власть, как кажется, то в своём попытке захватить власть, или сделать ещё что-то, можно и угробить Альянс, оставив от него только то, что было раньше. Раздробленные, немощные и враждующие государства, от бессмысленного соперничества которых Альянс в своё время спас человечество. Только вот они ещё походу продадутся всем пришельцам, после чего человечество потеряет ещё и надежду на самостоятельность и независимость в Галактике. Ибо это не времена докосмической эры, тут есть намного более крупные рыбы, и едва выпадет шанс — они просто загребут что смогут. — Как я вижу, Дэвид, гордыня эта точно не твой порок… — он снова улыбнулся. — В том-то и дело, что такие люди у меня есть. На самом деле, их весьма и весьма много. Проблема несколько в другом, они… совершенно не вхожи в наш круг, если ты понимаешь, о чём я. Они не знамениты, они не имеют знаков отличий и привлекут слишком много внимания. Сам понимаешь, будет странновато, если какой-то лейтенант с Аматэрасу полезет в большую политику. Либо они слишком высоко и заняты настолько важными вещами, что это снова привлечёт внимание, как с Линдхольм. Так или иначе, ты — лучший вариант. — И почему же вы тогда доверяете мне, президент? — не выдержал Андерсон. — Чем я, по-вашему, выделяюсь, и какого чёрта мне вообще стоит подписывать на то, после чего меня, скорее всего, увезут в гробу? — Хе-хе-хе, хорошо сказано. Как я думаю, «последствия» тебя всё так же не беспокоят, — он улыбнулся, что выглядело… незнакомо на этом лице. — Потому что я, чёрт возьми, знаю тебя — Андерсон. Всё-таки за тобой неплохо так присматривали, даже после того, как похерили попытку засунуть тебя в Спектры. Дэвид только покачал плечами. За ним следила РАА? Да, естественно, он ни капли в этом не сомневался. У них, наверное, есть полное досье, вплоть до анализа школьной успеваемости, для каждого, кого хотя бы допускали до шанса вступить в N, чего уже говорить о нём. Всё что ему оставалось — только стараться, чтобы они совсем не наглели и не подкладывали жучки. — Дэвид, я просто знаю, что ты один из самых неамбициозных людей, кто вообще попадает на подобное место. Так что я просто не могу выдать никакой идеи — зачем ты сам полез бы во всё это. Кроме как по моему слову, хе-хе, — президент ухмыльнулся, посмотрев на него. — Ну так что, готов подписать на это? Никаких наград. Просто куда больше проблем. — О да, я вижу вы умеете прекрасно одобрять… Думаю, вы и сами понимаете, что я подпишусь на подобное, — выдохнул Дэвид. — Чего вы от меня хоть хотите? — Выкури этих крыс из гнезда, пусть они наследят достаточно, чтобы я мог выкурить их из той дрянной дыры, где они живут. Мне не сдалось это место задаром, но чёрта с два я умру, отдав пятьдесят лет жизни на уничтожение гетам, Балаку и этим предателям. Если я ещё жив, то они пока ещё боятся идти на прямой конфликт, так что сила пока что за мной, — голос президента тут же стал хриплым, и он на несколько секунд замолчал прокашливаясь. — Прости, наше время подходит к концу. Действовать ты будешь самостоятельно, без полномочий. Ну вот так раз… Чёрт. Чёрт, чёрт. Ему хотелось просто хлопнуть от досады. Если что, ему сейчас неприкрыто указывали на то, что его хотят подписать на нелегальные действия. Что ещё хуже — у него просто не было блата, который мог бы его защитить на всякий случай. даже настолько фигового, если слова Дрэшера о его положении правда. — Если нужно будет что-то узнать или связать со мной, то делай это через него. И одновременно с этим дверь открывается, через которую он мог видеть в дверном проёме… Хакетта. Ну, адмирала. Ну да, чёрт побери, давненько они не виделись с глаза на глаз, тогда он ещё был капитаном, а сам Андерсон только лейтенантом, а Война всего несколько лет назад закончилась. Хотя все новости буквально трубили о нём лет пять назад, как о каком-то чёртовом герое. Сам Андерсон не раз говорил, что именно из него Дрэшер хочет сделать наследника. Но увидеть его тут… — Президент, мне кажется, что как раз Хакетту нам не стоит доверять ни в коем случае, и… И он тут же осёкся, смотря на самого молодого адмирала. Не сказать, чтобы он был молод, но он был вдвое моложе некоторых. И как обычно, еле лицо украшал шрам, протянувшейся через всё лицо. Ещё со времён Войны, даже сам Андерсон не привык видеть его без шрама. Казалось, словно он щеголяет им, а не превращается в урода из-за подобного увечья. И как всегда на выступлениях невозмутим. — Учитывая, за что выбрали меня на эту роль, я бы отметил сразу, что назвал вас уж точно последним человеком в Галактике, которого можно было бы упрекнуть в недостатке амбиций. На несколько секунд воцарилась гробовая тишина, когда и президент, и адмирал смотрели на него, и ему казалось, что он между молотом и наковальней. Но нет — всего пара секунд и они оба чуть ли не рассмеялись от его слов. — Чего же тогда «человек», а не «разумный», недооцениваете меня? — с тихой издёвкой сказал Хакетт. — А так… бросьте, это излишний комплимент. Думаю, Македонский, Наполеон и Чингисхан по амбициям меня уж точно превзошли. С лучшими в этом мне не сравниться. Дэвид только удивлённо вскинул бровью. Хакетт никогда ему особо не нравился. Всегда считал, что он просто карьерист. Собственно, не то чтобы у него появились основания для обратного... — Хе-хе-хе… Думаю, представлять вас нет нужны, — президент выдержал паузу, как будто ожидал, что кто-то из них кто-то скажет. — Хакетт уже полностью в курсе. А что касается вас, Андерсон… я вас понимаю, но уверяю, что это не просто так. Хакетт моложе всех в высшем составе и меньше других повязан, и он на достаточно высоком месте, чтобы мог без проблем контактировать со мной. Так что кто-то вроде него нам точно нужен. За этим оставалось невысказанной ещё одна вещь — коли уж он такой амбициозный, так почему бы не сразу взять на свою сторону того, кто иначе без раздумий примкнул бы к подобному? А то и сам бы организовал. В конце концов, он герой последний войны, любимец в народе. Вот уж дела… Дрэшер замолчал, оставляя только лёгкую паузу, в которой Андерсону стало неуютно — слишком уж явно она говорила, что им пора уже уходить. Так что он просто встал, коротко кивнув президенту, и, выходя вместе с Хакеттом из двери, где его уже ждала внучка президента, которая двинулась к выходу, провожая их, словно убираясь с места преступления. Впрочем, разница не так уж велика — стоит им только попасться, только вот тут наказания куда более жестокие, чем для обычного вора. Чёрт возьми. Он слышал Кайла сегодня, он слышал президента. Что-то в Альянсе сейчас явно не так, даже хуже, чем обычно. И у него появилась мотивация разобраться в этом всём.