Мой мир это ОН

***

       Стоял дикий скрежет, такой, что я боялся оглохнуть. По моему телу течет пот просто ручьем. Кое-как завозился, и, сняв с себя длинные ремни и прицепы, связал все кучей и, упаковав в мешок, кинул себе за спину.        Голова разрывалась от скрежета, хотелось уже убежать куда-то подальше отсюда, звук казалось, пригибал мое тело к полу. Зато запах земли и трав будоражил все рецепторы. Голова кружилась, ноги дрожали. Неужели я на другой планете? Теперь бы не попасть обратно на корабль к этим озабоченным офицерам. Они ведь не погнушаются моим телом.        Ох, как же мне было хорошо в моем мире. Работал себе тихонько, никому не мешал. Невеста вон была отличная. С подругой могла прийти в нашу кровать. Меня не ревновала к мужикам и бабам. Блин… эх! Как же меня угораздило появиться в этом мире вместо Ильи, инопланетного… как же эту расу зовут? Великаны такие, ну, да бог с ними. Теперь бы не попасть в руки к капитану.        Сплюнув про себя и постучав по привычке по голове, замер. Все же привычки остались те же. Не смотря на то, что тело уже стало меняться, и кровь была уже нечеловеческой.        По стеночке, вперевалочку с огромными баулами за спиной. Следил за тем, как машина вывозит из зева ангара шлюпки, контейнеры с едой и всем необходимым. Так-с карта, ага, вот она. Не зря таскал ее в медальоне на груди. Хоть ее-то не оставил нигде. До выхода осталось всего-то несколько метров, как услышал громкий крик:       — Там капитан ругается, говорит, что служанка Жреца сбежала, возможно, у нас появится. Короче, как увидим ее, сразу ловить надо и обратно к капитану. Все слышали? — голоса ответно раздались откуда-то слева.        Пришлось снова по стеночке перебегать на другую сторону. Группа слуг вошла с щупами, я вспомнил эти щупы. Пока летели, я читал всё об их снаряжении и оружии. Щупы эти реагируют на все живое. У нас типа таких, только для поиска мин были. Слуги раскидали впереди себя какой-то порошок, поместив туда небольшую палку, нажали, и оттуда стали высовываться длинные щупы. Они завибрировали в моем направлении и тотчас дернулись в их же направлении. Слуга скомандовал:       — Еще оттяни, наше излучение мешает.        А я уже проскочив два контейнера-великана, что есть мочи бежал и буквально выпал из ангара. Бежал сломя голову так, что ветер свистел в ушах, и по ногам било ветками и травой. Лишь выбежав на огромную поляну, остановился и огляделся. Так, сзади мои следы, где карта? Трясущими руками разгладил ее по траве и, нажав на невидимую кнопку на листке, заставил ее зависнуть, показывая мне, где я сейчас нахожусь. Она засветилась и сама повернулась в воздухе, заряжаясь на солнце. Мгновенно ее покрыла рябь, и карта, как навигатор, указала пунктирами мои следы от места моей посадки. Уф, ну и далеко же я убежал. Страх — великое дело!

***

       А вот сейчас баулы с едой и палаткой били по спине. Идти было очень тяжело. И я, пройдя еще километров с пять, наконец-то успокоился и дошёл до отметки, указанной отцом. Он отметил на карте самые безопасные места для ночевок. Память подсказала, что на этой планете много гор, в которых и можно оставаться, пряча свои следы. От щупов кстати спасет. Камень для них преграда очень сильная, и всегда щупы врут о наличии живого.        Ну, а лес тут, как на земле, как ни странно, вон ель, вон осина, ох ты Господи, березка?! Сил моих осталось только разреветься. Как же березки мне напомнили Россию. Почему именно береза была для меня олицетворением России, я не помнил и принялся вспоминать гимн России. Но слова застревали в горле, и скоро я, сплюнув, искал место ночевки.        Сзади услышал раскатистый рев, и тело само прыгнуло в какую-то расщелину. Я повис над темной щелью, зацепившись своими баулами в щели. Рёв раздался очень близко, но я, заболтав ногами, позволил себе сползти по стене, и ноги уперлись в камни.        Откинул один из баулов с карабинами и упряжью, что я цеплялся за контейнеры. Это и была моя палатка. Разложив на камнях небольшую куртку, я поддел ее и, взяв верхний слой ткани, стал растягивать во все стороны, фиксируя на стенах острыми шипами.        Это была универсальная палатка. Ее можно было носить и как куртку, и как мешок с провизией. Вся еда была в пластиковых мешках, раскатана до таких размеров, что не чувствовалась на теле. Очень удобно.        Достав пластиковые листы, я лишь подцепив ногтем, дал им принять свою первоначальную форму и довольно улыбнулся, видя, как моя еда появляется из недр куртки. Сделав из куртки палатку, я радостно затолкал туда брикеты еды.        Так, а теперь переодеться и пересчитать, что имею. Ага, один из брикетов вдруг оглушительно пыхнул и развалился на части. Я удивленно округлил глаза. Вроде бы наставники не показывали нам, что бывает и такое.        Каждое утро наставники в общей столовой показывали нам, как надо пользоваться видоизмененной пищей, и мы завтракали ею, наверное, весь первый месяц. Она была на корабле в виде очень-очень тонких листов. Стоило лишь правильно поддеть ее ногтем или ножом. Какую-то еду стоило лишь резко стукнуть по центру, и вот сразу она становилась брикетом, медленно собираясь в свои размеры.        Ого, в разломленном пакете что-то блеснуло, и я смело сунул пальцы в зев треснутого брикета. Пальцы нащупали горсть каких-то железок и цепь. Вытащил всё и включил маленький светильник уже в самой палатке, правда, он был тускловатый, но мне хватало. Лишь вздрагивал от рыка сверху. Стал рассматривать свою находку и с недоверием уставился на это добро. Аккумуляторы питания палатки?! Такого быть не может, неужели мне впервые в жизни повезло?! Это ж ещё и небольшой челнок. Она же и лодка и парашют. Ого, а я думаю, что она такая тяжелая.        Во второй месяц нам показывали виды страховки на природе и мы ходили в этих куртках, правда без ремней — прицепов, как у меня сейчас. Но прощаться с ремнями желания не было. Мало ли на дереве где-нибудь засну. Пусть будут. Успокоился и принялся искать инструкции по челноку, не помнил я ни разу, как им пользоваться. Но уверен, что, не зная, как сделать из него челнок, ни за что не смогу найти это, просто щупая куртку. Вот тонкие пласты одеяла и подушки (она же еще и поплавок) — я нашел быстро.        Куртка выглядела сейчас как книга. Первый слой разошелся на палатку, я рыскал во втором слое, достав часть еды. Её было много растянутой, немыслимо тонкой по всему периметру куртки и в несколько слоев.        Мои три брикета разных цветов стали разбухать, и наконец, лопнули, говоря о том, что еда уже горячая и готова к употреблению. Небольшие тонкие пластиковые пакеты сформировались в небольшие тарелочки, и я умильно всхрапнув, снял с тарелок две нити, пока горячие, и дал сформироваться вилке и ложке. Ага, мягкие еще, ладно подождем. Чай в термосе еще не остыл, хлебнул и блаженно заурчал, как кот.        Кот! Блин, тот, кто сверху рычал, относился к семейству кошачьих, по-видимому. Судя потому, что я помнил из биологии об их криках и разных звуках — это была кошка, только вот какая? Одно дело слушать крики по импровизированному плееру. А другое — вблизи тебя. Кошка уже спускалась всё ниже и ниже ко мне. Но я ее уже не боялся. Моя палатка была для неё не по зубам. Мало того, при прикосновении её к ткани палатки по ней пробежит ток, и кошка либо умрёт, либо убежит от боли обратно.        Что и следовало ожидать — сверху царапнуло, и раздался почти человеческий визг боли. Кошка упорхнула, словно была птицей. Наступила тишина, и я расслабленно выдохнул. Вот так, теперь кушать и спать. Надо сил набираться. Жаль, воды не было в этой палатке.        Ого, да вот же она, эта инструкция. Я сковырнул еще один кусочек из того сломанного брикета и уставился, жуя подобие каши с мясом и заедая все вкуснейшим салатиком из овощей. Наморщив лоб, оглядел свою палатку и тотчас нашел черные точки в третьем ряду слоев и погладил их. Не буду трогать. С челноком разобрались, вон и цветочек для парашюта. Вот точка желтого цвета — для того чтобы палатка сложилась в куртку обратно. А эти камешки, аккумуляторы, вставлять вот сюда. Отлично. Вставлю один и завтра отправлюсь на вылазку. Потом вернусь обратно. Мне лучше не уходить далеко от базы. Тут вряд ли меня найдут.

***

       Заснул почти сразу. Снился капитан, его стройное тело вбивалось в меня с силой, а мне было приятно, и я под неестественным углом ещё пытался подставить свой зад, ещё сильнее его выпятив. Капитан стонал, и затем, закричав от наступившего оргазма, стал кончать в меня. Проснулся я со стояком, и кажется даже с болью в заду. Но кэп ведь обычный человек?! Как такое возможно, что он трахал меня во сне? Отогнав глупые мысли, помог себе рукой и сладостно застонав, кончил в ладонь.        Ух, теперь на вылазку. Так, теперь ищем пласт с емкостью для воды, и сразу надо достать бумажку для определения качества воды. О, нет, измерители для воды это в другой куртке. В этой бутылка сама окрасится в синий или красный цвет. Красный — ядовитая и непригодная для питья. Синий — это чистейшая. Зеленый только на помывку. Справив нужду в уголке своей пещерки, засыпал всё небольшим количеством порошка, также взятого из пластов. Это чтобы не оставлять следов после себя и запахов. Пласт со сменной одеждой, и выскочил из палатки, чувствуя себя защищенным.        Вздохнул и закатал емкость для воды в карман, нож и огонь с картой — медальоном повесил на грудь. Так-то лучше. А еще небольшой утэй. Вид оружия для женщин. Палатка оказалась для женщины. Ну и пусть. Тут у них, зато аптечка больше. Убрал в сторону тонкий кислородный баллон, но взял маску с трубкой, мало ли, в озеро нырять. Прям готовый на всё, кроме того, чтобы задницу подставлять.        Вылез на поверхность и огляделся. Ага, вот она, подруга моя, лежит. Вижу, что плохо себя чувствует. Зарычала, видя, как я подхожу. Сел рядом с ней и держа утэй в правой руке, разрядил на один выстрел. Кошка эта была похожа на рысь с кисточками на ушах. Да это не кошка, а кошак. Он дернулся и, удивленно поводив глазами, снова сел. Ха, он думал, что я его убивать собрался выстрелом. Нет, дорогуша, ток, что ты получил, наоборот, помог. И ему сейчас станет гораздо лучше. Рысь начал дышать глубже, и положив голову на лапы, стал засыпать на глазах. Эх, порвут ведь его.        Посидел рядом с ним и погладил лобастую голову. Еды, что с собой взял в рюкзаке, накрошил перед ним, и он через час где-то дернулся. Понюхав крошки, опасливо лизнул, и мурлыкнув, прикрыл глаза. Пришлось дать полгалеты ещё. Снова съел и уже посмотрел на меня. Галета эта была очень сытной и вкусной.        А мне нужно воды набрать. Встав и потянувшись, как кот, пошел смело, оставляя позади себя кошака. Карта зависла передо мной, подсказывая в каком направлении идти. Тут же люди с корабля обслуги засветились мелкими точками.        Я огибал какой-то мыс и внезапно затормозил, очарованно глядя перед собой. Впереди открылось во всей красе море. А я ведь чувствовал, что воздух поменялся. Вот оно какое — это море! У себя-то на родине ни разу его не видел. А, вот тут… красота!!! До самого горизонта простиралась морская гладь. Два солнца тускло висели чуть выше горизонта. Сейчас ранее утро, и скоро эти солнца, наверное, наберут яркости, и будет нестерпимо жарко?! Блин, а у меня даже никакой банданы нет.        Волосы лезли, и я сдергивал их с головы пучками. Мое тело подстраивалось под того, кто дал мне свою кровь. Хоть и стали светлее волосы, как у моей матери, но видимо этого, оказалось мало для носителей в крови. Интересно, как моё лицо еще поменяется? Как-то мне профессор с Академии сказал, что в течение пяти лет будут изменения, причём очень серьезные.        Взгляд остановился на каком-то пятне в море, и я с ужасом отскочил от края берега. Чудовище в воде, казалось, вставало и вставало из моря. Вот это действительно чудовище. Оно рыкнуло, рассекая водную поверхность, несясь к берегу, и тут я увидел у него на спине просто огромного человека. Моя челюсть упала ещё раз, когда я встретился с ним взглядом. Да такого быть не может! Кто же он такой?! Мои глаза впились в его и утонули в ещё одном море ярко-синего цвета. Кое-как отвел взгляд и заставил свое тело отпрянуть ещё дальше в лес.        Сзади раздалось предупреждающее рычание, и я упал на землю. Сверху пронеслось огромное тело неизвестного зверя, что охотился на меня. И тут следующее тело моего кошака. Они, сцепившись, катались по траве. На миг зверь с бурой шерстью отпрянул от моего кошака, и я быстро стрельнул по нему из утэя. Зверь зашипел от боли и замер. Мой кошак накинулся на него, разрывая ему глотку и захлебываясь от его крови, что брызнула из раны. Ох, не могу… я блевал недалеко от туши клыкастого, а мой кошак лакал кровь из разодранной глотки зверя. Он пил и пил, а я блевал и блевал, пока не отвернулся полностью. Опорожнив желудок полностью, упал на колени и украдкой посмотрел назад.        Рысь уже рвал тело, аккуратно скусывая шкуру с лап, словно освобождал от шкуры. М-да, мясо мне пригодиться… наверное. Сдерживая позывы, подошел к туше. Рысь, тут же соскочив, посмотрел на меня, блаженно прикрыв глаза и показывая мне, что готов со мной разделить трапезу. Снова спазмы, но я кое-как вновь встал на ноги. Рысь скалился, словно смеялся надо мной. Ткнул ножом в шкуру, и та легко поддалась под лезвием ножа. Ага, надо снять шкуру и отделить мясо от костей. Час почти возился с телом. Наконец-то сделав всё, чуть не упал в обморок, видя, как рысь грызёт печень животного.        Нагрузив свой рюкзак, пошёл обратно в направлении своего укрытия. Кошак, громко рыкнув, остановил меня и важно стал дальше грызть печень. Типа, подожди, что ли? Чё за кошак, вообще? И чё он ко мне привязалась?        Внезапно он зашипела и, отбросив печень, выгнулся в боевой стойке, прижав голову к земле и глядя на то место, откуда я ушел, когда смотрел на море. Неужели тот зверь поднимается? Рысь смотрел на меня, иногда пряча глухой рокот. И внезапно кинулся в кусты. Я рванул следом и сразу наткнулся на него.        Его, казалось, выкручивает на земле в неестественной позе. Кожа стала скукоживаться на глазах, и я увидел ДВЕ НОГИ, что появились из тела, посмотрев чуть выше, снова кинулся блевать. Тело формировалось из того, что я недавно называл рысью. Сзади послышался глухой рык, и мой рысь, ставший чем-то напоминающим человека, потянулся ползком обратно. Едва постанывая. Хвост так и остался на том месте, где был у нас копчик. Так и хотелось его дернуть и остановить безумца. Ну да, рысь то ведь был мальчиком, значит и это нечто остаётся парнем?!        Голова взрывалась. Я услышал такой визг моей рыси, что подавившись воздухом, выскочил за ней, желая её защитить. Но увиденное заставило меня попятиться назад и бежать, что было мочи, куда глаза глядят. Тот мужик великан, что был на огромном звере в море, насаживал себе на член моего, тьфу ты, не моего… но эту недорысь!!! В голове не укладывалось все это.

***

       Остановившись перед невесть откуда взявшемуся озеру впереди меня, перевёл дух. Тут же кинул емкость в воду и, увидев синий цвет, стукнул по ней. Она мгновенно наполнилась, и я, схватив емкость, побежал, огибая озерцо. Очутившись по ту сторону озера, снова остановился. Ноги дрожали и едва держали меня. Тело все взмокло, а я ведь с мясом целого зверя. Что творится на этой планете? Или тут… точно тут ведь гравитация совсем другая. Можно огромные валуны таскать на себе, как нам объяснял наставник. Поэтому я так и вынослив.        Скинув с себя одежду, нырнул в воду и принялся отмывать себя. Зад ныл после ночи траха с кэпом. Тоже фигня какая-то. Что вообще тут происходит? Почему-то во сне избегал зубов кэпа, которые он пытался пустить в ход при овладении мной. Но я каждый раз не давал ему меня укусить: то отодвигал его лицо, то всем телом отпрыгивал, как жеребец.        Выходя из воды, споткнулся обо что-то, и меня обхватили за ноги длинные щупы. Крутанулся уже на глубине, выхватывая боевой нож с груди, и ткнул в воде рядом с ногой. На весь лес раздался истошный визг. Даже под водой было такое эхо, что я в испуге чуть не захлебнулся водой. Путы на ногах тотчас ослабли, и я тут же ткнул, когда другой щуп коснулся груди. И снова визг уже плачущий.        Выполз на берег, ища свою одежду и баул с мясом. Ага, вон он. Кое-как дошел до него и почувствовал, как я устал и голоден. Оглянувшись на озеро, увидел, как по всему озеру расползается голубое пятно. И вот туша напавшего на меня существа всплыла. Да я ему полоснул прямо по морде. Тело было еще живо и вздрагивало. Я видел лишь часть тела чудовища. Остальная часть была скрыта водой.        Разведя костер, насадил на длинные и прочные ветки кусочки мяса и, достав специи, присыпал мясо. Запах шибанул такой ароматный и крепкий, что я сглотнул, вспомнив, что-то, что я съел на завтрак, я оставил у туши того чудовища, что напало на меня.        Мой взгляд прикипел к ползущей в мою сторону рыси. Он не прятался, а просто полз ко мне, подвывая. Правда, вой я не сразу услышал. Сначала увидел, что он открывает свою мощную пасть, и лишь при приближении расслышал тонкое повизгивание. Он сел недалеко от меня и откинулся на спину. Я видел, что ему плохо и приблизившись, увидев кровь, капающую с хвоста. Да у него весь зад в крови, тот порвал его своим членом?!!! Я обмер от страха. А если бы меня вот так?! Ох, нет, хватит мне кэпа. Его член тоже был огромен.        Стало жаль кошку, и я взяв емкость плеснул ему между задних лап, и он благодарно мявкнул. Я, уже осмелев, раздвинул ему лапы и обмывал всё больше и глубже. Да тут шить надо… черт! Ну не умею я шить. Никак не умею. Ножом еще, куда ни шло, ткну от боли или страха. А вот лечить — не моё это. Хотя, вон растёт что-то типа подорожника. Пожевать и приложить к больному месту. Жевал так, что за ушами скрипело и стучало. Сделав кашки из листьев с полную пригоршню ладони, приложил к порванному заду и прижал. Кот приподняв голову, жалобно мяукнул и лишь шире раскидал задние лапы. Эх ты, человечек. Помочь надо зверю. Погладил его свободной рукой, и кот замурлыкал, облизывая мои пальцы. За что он так его? Что он ему сделал?        Мясо уже перевернул несколько раз, попробовал и вгрызся в нежную мякоть. Ох, как же было вкусно! Я ел так, что вновь за ушами трещало, и чавкал, наверное, на весь лес, облизывая пальцы. Сок тек по пальцам, а я бережно слизывал и слизывал его с рук.

***

       Вдруг совсем рядом раздвинулись ветки, и ко мне вышел тот мужик. Он был в какой-то тряпке. Подходя ко мне, он видел, что я забегал у костра. Мой рысь лежал в беспамятстве, и я боялся одновременно и за него. Ладно, будь что будет. Вот он подошел ближе и густым басовитым голосом спросил:       — Ты кто? — я, заикаясь, стал объяснять, показывая на небо. Тот кивнул и, показав на рысь, сказал брезгливо: — Зачем его привадил к себе? Они трупняки, ждут, когда ты трупом станешь, и съедят тебя. Лучше застрели своим оружием. — я вздрогнул, видя, как он смотрит на утэй. Значит мы не первые тут. Неохотно мотнул головой.       — Ты и так его изнасиловал почти насмерть. — тот усмехнулся лишь.       — Я — бог для них. И для тебя, кстати, тоже. Ты должен выполнять все мои желания, иначе смерть. — я, побледнев, выдавил из себя:       — Типа не подчинюсь тебе, и ты меня убьешь? — он отрицательно мотнул головой и сказал вкрадчиво:       — Нет, ты сам себя убьешь. Моё желание чувствуется, вами, смертными. Если я недоволен, вы готовы убить себя. Тут есть несколько племен, что поклоняются мне. Только я не даю им своего семени на размножение. Они и так обмельчали, пусть вымирают. А вот тебя бы я оставил себе. — сглотнув, я прошептал, едва найдя в себе силы:       — Не стоит, я невкусный, и лучше сам как-нибудь обойдусь. — тот усмехнувшись кивнул.       — Ладно, пока я сыт благодаря трупняку. Живи пока, но скоро я приду и за тобой. Тебе некуда будет деться. Справишься с моим желанием — останешься жив. Нет — быть тебе порванным насмерть. Кстати, я видел несколько групп ваших, ты сам их видимо боишься, да? — пришлось кивнуть, глядя в его глаза. Он усмехнулся. — Я тут случайно на ваших натыкался… умерли. Значит, им тут не место. — я отошел от него ещё на шаг и почувствовал, как от него исходил такой мускусный аромат желания, что сам чуть не возбудился. Он повёл носом и как-то встревоженно посмотрел на меня: — Я чувствую твое возбуждение. — я, пряча взгляд, пытался отвлечься и спросил его, показывая на тело в озере:       — А что это за чудовище? — тот усмехнулся и вдруг ткнул в озеро палкой, щелкая языком. Чудовище встрепенулось и поплыло к нам.       — Это рогач. Ладно, скажу тебе. Смотри у него щуп, меня тронет, и я поглажу его по шерсти. — и точно, щуп мгновенно кинулся к его ноге. Тот не шевеля ногою, наклонился и погладил щуп. И тотчас чудовище замерло у берега, всхрапывая и отплевывая воду из огромной глотки. — А теперь можешь садиться на него и плыть, куда хочешь. Просто укажи направление рукой. У него глаза видят руки твои. А там, перед тем как спуститься, погладь его морду, как глаза закрываешь ему. И он твой друг навеки. Да, рогач? — он хмыкнул, погладив морду зверя, тот, застонав как щенок, выбрасывал ему щупы и показывал ту, что я ранил. — Да ты его, смотрю, пометил? — он рассмеялся. — Придётся тебе его задобрить, вон мясом и задобри. — он показал на мою горку мяса.        Я покладисто взяв пару кусков, цыкнул рогачу, и тот насторожено посмотрел на меня. Подкинув в воздухе мясо, охнул, видя, с какой скоростью вылетели щупы, и тотчас мясо ушло в глотку рогача. Он, взрыкнув, ожидающе посмотрел на меня, и я вновь кинул еще мясо. Я увлекся киданием небольших кусочков мяса рогачу и забыл про великана.        Словно очнулся от игры и посмотрел туда, где он стоял, но никого не увидел. Ничего себе. А рогач уже высунул свою голову из воды, и вдруг один из его щупов тронул мою руку. На руке появились отметины, словно от зубов. Боль прострелила меня, и я, шатаясь, отскочил от берега. Рогач, обижено рыкнув, что гортанно крикнул, и я кинул оставшийся кусочек.        Рысь мяукнул и удивленно покрутил головой, глядя себе между лап. Я кивнул ему, приветствуя со сна. Он вновь мяукнул, и я положил рядом с ним сырые куски мяса. Увидев высунувшегося из воды рогача, он округлил глаза и перевел взгляд на меня. Я сказал тихо:       — Он хороший и не будет нападать на меня. А ты не лезь к нему. — рысь, словно понял всё, кивнул мне.

***

       А я уже шёл впереди рыси, ведя её к себе в яму. А ведь вообще не видно, где я живу. Зажмурился от удовольствия и нырнул в свой лаз. Рысь зашипел, но я показал, что со мной не будет больно, уговаривая его сползти. Но он осталась снаружи. Наконец я услышал, как камешки покатились на меня, и улыбнулся довольно. Рысь спрыгнул в мою яму, и, увидев палатку, дернулся было, но я стал гладить его, целуя морду и обнимая тело.        Он конечно огромный, но палатку можно и расширить вон до того крюка. Тут же увеличил всё, и, показав на место рядом, сам растянулся, довольно прикрывая глаза. Рысь лёг, опасливо косясь на меня и тут же, обняв мое тело, заурчал. А я, проваливаясь в сон, вновь занимался сексом с кэпом.        Слышал, как во сне рычит рысь, отгоняя от меня приятный сон. Член встал колом, и я застонал, чувствуя, как его облизывают, резко проснулся. Увиденное заставило меня сжаться. Член сразу обмяк, и рысь обиженно хлестнул меня по груди хвостом. Он лежал ко мне боком, облизывая мой член и мошонку. Когда это я успел раздеться? Мои штаны лежали рядом, ничего себе.        Сверху посыпались камешки и песок на палатку. Мы оба замерли, и я приложил палец к губам, глядя на рысь, шикая едва слышно. Тот замер, вопросительно глядя на меня. Достав утэй, сковырнул край палатки, отогнул лист и увидел одного двоих слуг, что сидели рядом с расщелиной и расслабленно беседовали. Ага, разведчики. Дошли уже и до меня. Ладно, пока не вылезти. Вода есть, еда есть. Рысь вон, сходил в конец ямы и, сделав свои дела, прикопал всё. Я благодарно посмотрел на этого чистоплюя, радуясь в душе, что тот еще и вылизывается, отчаянно урча.        Моя палатка показала слугам, что в конце расщелины ничего нет. Она приняла цвет камней, как хамелеон. Они далековато от меня находились, расщелина эта очень глубокая, так что подождём, пока не уйдут.        Прошло несколько дней. Мы с рысью жили на мясе, которого хватит еще примерно на неделю. Рысь, казалось, понимал всё и ел, немного экономя еду. Я не подпускал его к своему телу, нечего мне ещё и зоофилией заниматься.        На четвертый день проснулся со стояком и застонал, выстреливая от неожиданного оргазма. Рысь, довольно урча, откатился от меня, скалясь, словно смеялся надо мной. Я устало улыбнулся, притянул его морду к себе и поцеловал, протяжно чмокнув в бархатные губы. Он в ответ лизнул меня шершавым языком. Потом, придавив мои руки, стал лизать грудь и, пододвигаясь к паху, стал ощутимее давить языком на лобке у члена. Я выгнулся навстречу, снова возбуждаясь, словно и не кончил, и тут он, отпрянув от меня, подставил мне свой зад, чуть взрыкивая.        Я уже слабо соображал и, вслед за ним встав на колени, ткнулся в сжатое колечко ануса. Он, мурлыкнув, лишь перетаптывался, анус уже был в обильной смазке. Я вошел в него во всю длину и охнул от удовольствия — спазмы по всей длине стянули мой член, чуть ли не в камень. Он, чуть рыкнув, задергался на моем члене, царапая когтями пол палатки. А я вбивался в него все глубже и сильнее. Наконец протяжно застонав, и сам стрельнул в него. Едва я кончил, как рысь тут же стал себя вылизывать. Я блаженно вытянулся, не скрывая своего восхищенного взгляда от рыси. Он, довольно рыкнув, лёг рядом, и я вновь уснул крепким сном.        Еще два дня прошли в угарном траханье рыси, и тот довольно кончив на землю, снова себя вылизывал.        Слуги ушли через несколько дней, но я разрешил себе выйти только еще через день. Они должны были сменить лагерь, и значит шли не пешком, а на саполи. Такие сани, двигаются над землей. Но над водой обычно это не работает. Хотя может, есть такие, которые и над водой работают. Ведь про челнок я тоже не знал. Краем глаза как-то случайно прочитал, или услышал от жреца, уже и не помню.

***

       Так мы и зажили с рысью. Делали небольшие вылазки и возвращались вновь в свой лаз. Мыться я нашел себе другое озеро и также подружился с его обитателем рогачем. На меня сбегались какие-то звери, и мой рысь смело вступал в бой, и отбегал, когда я убивал очередную жертву. Дальше я отворачивался, давая ему насладиться кровью, а затем деловито освобождал тушку от шкуры и прикапывал ее. Мясо перетаскивал в свой лаз.        Однажды я услышал взрывы и на миг замер, определяя направление. Ага, это там, куда слуги ушли. Проверяют на месторождения, видимо. Потом взрывы были уже в других направлениях. Моя внешность изменилась за те несколько месяцев, что я был здесь.        Климат, казалось, не менялся. Но стало чуть прохладнее. По ночам я обхватывал свою рысь ногами и давал ему себя обнять.        Моя идиллия была нарушена лишь однажды. На меня накатило дикое желание, я воспалёнными глазами стал искать свою рысь, он тоже оборачивался, на моих глазах становясь человеком. Я перехватил его у выхода и, смазав ему зад, быстро вошел в него, двигаясь бешеной скоростью. Он мяукал во все горло, отдаваясь мне целиком и без остатка. Моя спина была исцарапана и покусана. Я сам, словно зверь какой-то, казалось, рвал пополам от ягодиц своего перевёртыша.        Очнулись мы, тяжело дыша, в объятиях друг друга. Сверху вдруг рыкнул наш Великан и сказал густым басом:       — Ты всё равно будешь моим, я подожду. Мне пока хватает других смертных. — я слышал тяжелый топот его ног, он ушел. Мой паренек с полуобернувшимся в рысь лицом повёл носом и лизнул мое лицо, испуганно посматривая на верх палатки. Я выдохнул и сказал тихо:       — Ну, вот я и избежал своей смерти. Ты бы меня не смог восстановить, мой рысёныш.        Я так и называл его, рысёныш. Он окликался на свою кличку, и сейчас в получеловеческом обличье мне было с ним намного легче. Как-то сознание четко подсказывало, что я не сошёл с ума, трахая каждую ночь, и не по одному разу, своего зверя.        В один из дней я почувствовал на душе неясную тревогу. Я вылез и даже не рыкнул на своего перевёртыша, когда он вновь принял свое звериное обличье и скользнул за мной наверх. Я словно чуял, что остался от всей этой группы один. Тишина была страшная и пугающая, словно в одну ночь их всех вырезали. Что-то страшное витало в воздухе. В горле от страха все пересохло, и кажется, пережало. Я задыхался, чувствуя приближение опасности.        Что-то прозрачное плыло ко мне против ветра, как привидение. Я рванул обратно в пасть расщелины, и рысь прыгнул вслед за мной с громким визгом. Там мы, сцепившись в объятия от страха, сжались, закрыв глаза и уткнувшись друг другу в шею. По моим рукам потекло что-то, и я с ужасом смотрел на кровь, что текла по моим пальцам от загривка моего рысёныша. Воздух застрял в груди, рысёныш смотрел на меня, обиженно моргая и прикрывая свои большие бусины глаз. Я с недоверием смотрел и смотрел на него, из груди вырвалось всхлипы и хрипы. Я ревел без слез, видя, как он умирает в моих объятиях.        Он не успел заскочить в расщелину, сзади его успело задеть это чертово привидение. Стоя на коленях перед своим зверенышем, я ревел, пытаясь остановить кровь и привести в чувство своего друга и любовника, но все было тщетно. Его труп уже окоченел, и глаза остекленели. Казалось, он все также смотрит на меня обижено, не понимая, кто его убил.

***

       Ярость заклокотала во мне, я, не помня себя, скрутил свою палатку, нажав на кнопку сворачивания и, надев уже куртку, убрал за собой все следы своего пребывания, запихал всё в прозрачный пакет, выполз наружу, посыпая все углы специальным химикатом. Пусть он и меня убьет. Мне все равно.        Я видел, куда оно летело, и шел за ним по пятам, в моей голове мысли блуждали, придумывая, как его уничтожить. Внезапно я увидел тонкий луч над ним и, проследив за ним, понял, что шел не туда. Мне надо обратно. Сделав отметку на карте, прибавил ходу уже обратно. Рогач быстро пересёк огромное озеро и сократил мне путь еще на треть расстояния.        Я задержался у огромного провала и посмотрел на противоположную стену, что была наполовину в воде. Ладно, с чем чёрт не шутит. Попробую хотя бы. Ведь оттуда идет луч. Значит, мне надо его остановить. Это замаскировано под привидение, на самом деле это сетка смерти. Я видел её у своего военачальника и Владыки. Она была у врагов, и мы не могли понять ее устройство. Очень многие погибли, но так и не смоли найти её секрет.        Надел куртку уже парашютом наверх и, разбежавшись, кинулся с обрыва, паря над широким пространством водной поверхности. Неожиданно налетел легкий ветерок, и мой парашют понесло в сторону, а я замер от ужаса, направляясь в открытое море. Пусть я и выжил бы на челноке. Но надолго ли? С таким-то чудищем в нём.        Легко задев камень скалы, я мягко ступил на твердую землю и выдохнул с облегчением. Наставник, конечно, мировой нам попался. Я четко, словно шел по инструкции, сматывал ткань, нажимая на нужные точки. Ткань прочнее парусины и, бог знает ещё чего, легко собралась в мою куртку, которую я привычно накинул на плечи. Закинув небольшой уже баул за спину, я вновь сверился с курсом и прошел небольшой источник, что бился из земли, поднимая клубы пара.        Емкость моя была полна чистейшей воды, и я с удовольствием её глотнул, когда всё тело покрылось испариной, и пот потек по спине. Мне ещё два километра протопать, и кажется, я буду на месте. Лишь бы меня никто не засёк. Сейчас с утэем наперевес и охотничьим ножом, я чувствовал себя конечно получше, и благо все звери подают рык перед боем, но та сетка Смерти идёт молча. И я вглядывался, вертя головой вокруг себя, боясь ее пропустить. Сердце до сих пор вздрагивало, вспоминая смерть моего друга рысёныша. Он был моей единственной надеждой и опорой в этом жестоком мире.        Час спустя я подошел к огромному забору и, обойдя его, нашел небольшую яму, которую, видимо, вырыли звери, в надежде полакомиться чем-нибудь. Оставив баул у забора, я, переодевшись в облегающий костюм, и оставив при себе только карту и утэй с ножом, скользнул в первый попавшийся ангар. Никого в нём не было. Зато сетки смерти без маскировки шныряли по всему лагерю, предупреждающе светясь то красным, то неоновым светом.        Замерев перед очередным прыжком, прыгнул уже в третий ангар, ища устройство. Оно ведь громоздкое. Я примерно помнил габариты и ругался про себя, ну почему я этим не интересовался? А точно, ведь на уроках по магии было что-то о них тоже сказано. Маги могли с ним справиться, как и я конечно. Но мне надо было видеть, куда направлять мою энергию.        Остался последний ангар, и я быстро юркнув туда, увидел двух великанов, как и того первого на звере с моря. Значит, боги, да?! Я улыбнулся, это навэи! Память подсказала, едва великан посмотрел вверх. Я увидел у него от горла синюю линию, на садящемся солнце она дала отблеск. Это маги, те, которые навязывают свою волю. Они не любители использовать свою силу. Зато до фанатизма везде и всюду используют свою магию. Их очень много на планете Юринак, они словно там родились, но на самом деле они с исчезнувшей планеты Ури. Они истребили всех жителей Юринака и заняли ещё и эту планету. Значит, эта сетка ими была взята от наших врагов и эту планету они тоже сделали своим логовом. И если они смогли убить всех наших, значит, они выманили кэпа с корабля? Ведь с такой смелостью они не могли открыть себя всему миру. Их всех тотчас бы уничтожили.        Я сконцентрировал энергию в пальцах, и они в один момент онемели. Небольшой комочек моей энергии стал распухать на глазах. Мысленно дал ему толчок и отправил за закрытую дверь, куда вошли два навэя. Почему же я не увидел у того великана эту отметку? Чем-то он отличается от других.        Я бежал к командному пункту, сшибая своей магией и щитом встретившихся по пути навэев. Вся база всколыхнулась, и кажется, сетки Смерти стали шнырять еще быстрее и с визгом, и я онемел от своей глупости.

***

       Да вот же она эта установка!!! Я медленно поднял голову и, подпрыгнув на месте, ухватился за висевший обрывок веревки. Эх, не смогу проползти, не смотря на свою выправку. А я ведь занимался своим телом и даже гордился этим. А сейчас воздух со свистом вырывался из моих легких. Кое-как доползя до установки, зацепился за нее одной ногой и завис, как дурак. Пальцы уже готовы были вот-вот сорваться с веревки. И кое-как сжавшись, подпрыгнул, отталкиваясь от веревки.        Челюсть стукнулась о ящик с огромной силой, и изо рта потекла кровь. Язык прикушен, челюсть разбита и ноет. Пальцы вообще после магии ничего не чувствуют. А сетка эта — огромная бандура на колесиках, спокойно стоит себе на небольших шпалах, иногда дергаясь в разные стороны и выпуская лучи. Присмотревшись, охнул. Ничего себе. Да она до сих пор блуждала там, где я осел. Значит сторожила. Ага, вот и табло.        Я нажал на кнопочку справа от ящика, и табло послушно вытянулось из ящика. Вот они эти программки, заданы навэями. Ко мне уже ползли крупные тела. У меня против их основной магии в крови антитела. И я почти ничего не испытывал, кроме похоти от того Великана. Направив окошко ящика на них, медленно нажал на кнопку, и тех словно не стало. Тишина в ангаре стояла та самая, что я с утра почувствовал.        Ага, вот и параметры их корабля. Да тут не один военный корабль. Вернее челноки небольшие. Основная армада где-то на орбите. Мне не выйти на них. А вот сеткой я смогу снести обычные челноки. Выставив программки, я с удивлением увидел, как ящик деловито отъезжает в сторону и, поскрипев смазанными колесиками по шпалам, замирает. Щелчок раздался в оглушительной тишине. Послышался оглушительный скрежет, и с неба упали два челнока. Они настолько себя спокойно чувствовали, что даже и не думали, что на них могут напасть? Я увидел барьер невидимости слишком поздно и понял, что наши разведчики оплошали во всём. Неужели всех вырезали? И где же тот Великан? Теперь я его не боялся, я знал его расу и мог спокойно заткнуть за пояс этого извращенца. Хотя я мало чем отличаюсь от него… сердце вновь сжалось, вспоминая моего рысёныша.        Так, теперь можно уходить отсюда, а вот ящик я прикопаю, спрячу. Посмотрел на его заряд и довольно ухмыльнулся. Ну и пусть даже разрядиться. От солнца все равно зарядится в течении нескольких часов. Главное, надо запомнить место. Я прикопал его тут же под базой. Робот недотепа выкопал приличную яму и залил ее вязким бетоном, что мгновенно застыл. Сделав для установки нормальную коробку, положил аккуратно, отключая питание, и робот шустро стал закапывать мою находку, затем раскатывая своими гусеницами по мягкой земле. Вот так! Теперь ничего не видно. Насыпал грязного песку, и теперь даже не отличишь. Ну и ладненько.        Теперь можно идти назад. Надо закопать моего зверя. Я его оставил в той яме, дав обещание вернуться, когда отомщу за него. Почему я сразу его не похоронил, не знаю, наверное, всё не верил, что он умер. Быстро дошел да обрыва и кинул куртку на камни, нажал на челнок, и, кинув две нити вёсел, оставил их отвердевать. Челнок долго надувался, я уже перекусил из пайка. Остатками. А желудок уже вело от недоедания. Надо посмотреть на базы моих, скажем так, сородичей. Может, есть чем перекусить. Это потом, а сейчас нужно похоронить друга, как подобает.        Легко проплыв небольшой перешеек, я скинул вёсла на берег и придавил камнями. Мало ли, вдруг пригодятся. Челнок долго опять сворачивался, и наконец, я надел свою чудо куртку и, даже набрав скорость, лишь к ночи дошёл до своей расщелины. В темноте спустился в свою яму, бывшую мне домом. Растянув палатку, зажёг поярче свет, вкатив аккумулятор в маленький пазок.        В углу тотчас кто-то поджал со вскриком ноги, и я зарычав понял, что моего друга этот оборвыш сожрал. Я кинулся на него и с силой сжал его горло. Он барахтался подо мной, и я замер, чувствуя запах своего рысёныша. Боги, да это он. Он плакал под моими руками, пытаясь не сделать мне больно. Я с трудом разжал руки и крепко обнял его, задыхаясь от рыданий. Он прижался ко мне, такой родной и такой уютный. Я скормил ему остатки своей еды, и мы, обнявшись, так и уснули. Он, правда, пытался меня приласкать, но я пока так и не отошел от того, что он больше не труп. Еще и некрофилом мне становиться не хотелось. Пусть будет утро, оно всегда мудрее.

***

       Проснулся, расслаблено вздрагивая от нежной ласки, мой рысёныш уже ласкал мой член, иногда задевая анус. А мне вдруг захотелось, чтобы он в меня вошел. Тем более, он сейчас в облике получеловека. Я развёл ноги шире и слегка приподнял их, приглашая его взглядом быть смелей. Он, фыркнув, кинулся на меня и без смазки ворвался в мое тело. Я закричал от боли. А ведь член у него немаленький, я глухо постанывал под ним, пока он не затронул волшебную точку, двигаясь во мне быстро и рвано. Я застонал, стискивая ногами его худое тело, и вновь выгнулся от накрывшего оргазма так, что мой рысёныш мутными и пьяными глазами удивленно посмотрел на меня. А во мне разлилась его сперма.       — Рысссенышшшш мой, ты чудоооо… — он замер на мне, обмякнув, а я прижал его к себе ещё сильнее. Наши желудки дружно квакнули, и я сердито проворчал: — Ну вот, когда про любовь, так про насущное надо напомнить. Пошли, Рысён. — он словно понял о чём я, и первым выскочил в облике рыси и мяукнул, поторапливая меня.        Я надел куртку и полез наверх, постоянно поглядывая на рысеныша. Как же он остался жив? Почему он не может говорить? Хотя да, с таким горлом мало, что скажешь. Глотка у него здоровая конечно. Наверное, еще щенок или котенок. Я вылез из лаза и пошел быстрым шагом.        Мы набрели на стоянку лишь к вечеру. Они все были мертвы. Куча зверей занималась трупами, разрывая их, и дерясь за сладкие куски. На меня не обращали внимания. Я зашел в продуктовый ангар и открыл блок. Там в ряд лежало более тысячи курток, как у меня. Взяв несколько курток с отметками о том, во что они превращаются, схватил также и спрессованную пищу. Зачем животину бить? Нам и так тут хватит на два месяца, даже если обжираться.        Только успел выкатить тележку, как мой рысёныш подал крик об опасности. Я метнулся с тележкой в кусты и, выбрав на карте следующее место своего пристанища, погнал с нахлобученными на себя куртками. В голове уже роились мысли о том, как сделать под землей надежное укрытие с окнами и выходом к морю или озеру. Шум сверху все нарастал, рысёныш несся впереди меня, прижимаясь всем телом к земле, пригибаясь так, что я видел его небольшие яички и мешочек с членом внутри.

***

       Карта запиликала, говоря о том, что я почти на месте, но я, сколько ни вглядывался, всё не мог понять, что здесь за место мне придумал отец. Рысёныш смотрел на меня с надеждой, не понимая, зачем я сюда бежал, рискуя нами. Медленно прошелся по мягкой земле, и, сделав шаг вперед, увидел впереди небольшой обрыв и озеро. Ого, как и хотел ведь. Вот и место.        Небольшая скала уходила своим основанием глубоко под землю, оставив на поверхности лишь холм, покрытый шапкой изо мха и болотных трав. Обойдя её всю, вновь сверился с картой, и чуть не ухнул в открытый зев пещеры. Сторона скалы с одного бока смотрелась вроде бы тем же куском, но на деле за углом была пещера, просторная и уходящая вглубь. С обрыва даже и не увидеть мою нору. Что и говорить, место отличное. Так — вряд ли бы заметил вообще.        Рысёныш переминался с лапы на лапу, пока не увидел, как я вкатываю тележку с едой и скидываю куртку у выхода. Вот и наш дом. Я прошел вглубь пещеры и замер. В углу журчал ручеек. Потрогав воду, отдернул руку, она была горячая, зато небольшое блюдце в мой рост было очень даже теплым, и мы с рысью могли спокойно тут купаться. Вода с блюдца уходила по каменному желобу в землю, не образуя подтеков. Сама природа сделала это все, и я зачарованно смотрел, как рысь обнюхивает и пробует воду. Он снова лизнул и уже смелее стал лакать воду.        Я сбегал за палаткой и стал устраивать наше гнездышко. Кое-как натянув пошире палатку, снизу сделал чашку челнока для мягкости из другой куртки, своей старой. Рысь мычал и тыкался мне в пах, зовя меня на наши любовные игры, но я упрямо отводил его морду. Наконец расположил светлячки и вставил маленький кругляш аккумулятора в пазок. Всё щелкнуло, и пещера осветилась теплым неярким светом. Свет мигнул и потускнел вновь, подстраиваясь к общему освещению. А если бы палатка была раскинута на природе, то никакого аккумулятора не надо было ставить. Двух пластин, заряжающихся солнцем, хватило бы лет на сто. Я не стал подключать ток, это когда мы будем внутри и закрыты. А сейчас, раскидав одеяла и подушки по челноку, занялся едой.        Рысёныш ждал, мяукая, еда уже набухла, а он метнулся вдруг на улицу. Через пять минут пришел, икающий от сытости. Лег у моего тела и жмуря глаза, заурчал, пододвигая свою морду к моему паху. А я едва уже сдерживался, после купания в чаше. Тонкое полотенце оголило все тело, едва кошак потянул его на себя. Утробно рыкнув, он устроился между моих ног. Он вылизывал меня с таким упоением, что я, застонав, стрельнул ему спермой в морду, и он принялся тотчас мыться, слизывая, жмурясь, мою сперму у себя с лап. Затем грозно заурчав, лёг на меня, и едва я приподнял ноги в коленях, задергался на мне, стараясь попасть в дырочку. Я чуть не закричал от удовольствия, когда он с силой вошел в меня, и он тут же сильнее задергался, входя в меня всё глубже и глубже, двигаясь своим сильным мускулистым телом. Я зашипел от накатывающего оргазма и, обняв сильнее своего зверя, застонал, расцеловывая его тело и впуская его еще глубже. Он, задрожав всем телом, тоже стрельнув в мое нутро своим семенем. Он покрывал меня еще три раза — все никак не мог насытиться после нашей разлуки.

***

       Наутро ноги болели, зад ныл, и стоило мне наклониться ополоснуться, как он уже получеловеком вошел в меня, ворвался грубо подтянув мои бедра к себе. Я лишь вскрикнул и, обхватив чашу руками, стал сам помогать ему, насаживаясь на его член. С рыком кончив в меня, он прикусил мою шею, опустившись на меня, заскулил, видя, как я пытаюсь отодвинуть его. Встав на колени, он стал облизывать мой до сих пор твердый член, и я грубо дернул его себе навстречу. Заглотнув мой член целиком, он захлопал глазами с непонятным выражением на лице-морде, и я стал входить в его глотку, уже нежнее насаживая его на член. Разрядка наступила быстро. Он быстро пил мою сперму заглатывая так, что кадык на его шее перекатывался мощными рывками. Дав ему слизать каплю спермы на члене, приподнял к себе и впился в его морду поцелуем, гладя его спину и хвост. Он прижался ко мне, урча утробно в районе груди и горла. Затем оторвавшись, сказал хрипло:       — А теперь мыться, мой сладкий, и если ты не пойдешь мыться со мной, я применю силу.        Он словно понял меня и с осторожностью вошел в глубокую чашу и зафыркал, едва я обдал его морду водой. Да, мыться он не любил, а вот облизывать это да. Я снова входил в его тело уже в воде с грубостью и каким-то садистским удовольствием. Он визжал и взбрыкивал, но я крепко держал его за бедра. Выдавив из пластика шампунь и гель сразу, я намылил его всего с ног до головы уже на суше и, вспенив всё это, кинул в чашу. Он с визгом нырнул под воду и поплыл ко мне надеясь выбраться. Я встретил его и вновь погрузил с головой в воду. Наконец, посчитав, что он более или менее чистый, вытащил из воды и обмотал его тело полотенцем. Он замер от моих растираний и зажмурился от удовольствия, да, он ненасытный. Всю ночь с меня не слезал, и сейчас еще была близость, и не одна, а ему всё побоку, вновь готов его член к труду и обороне.        Он прядал ушами и вдруг зашипел, вырываясь из моих объятий. Я только приготовился ласкать его тело губами, как сам, отпрянул от него такого встревоженного и такого опасного. Он тихо подкрался к выходу и, откинув полог палатки с угла, прижался к стене, казалось, что он хотел слиться с ней.

***

       Ага, к нам шли, или рядом кто-то проходил. Я приблизился, встал за его спиной и замер, прислушиваясь к незнакомой речи. Ого, речь эту с трудом уже начал понимать. Язык урабов с планеты Атика, я учил очень даже на отлично и скоро с легкостью мог переводить слова.       — Итан, уходим отсюда, не нравится мне эта планета. Смотри, сколько трупов, судя по разложению убитых день назад. Запах смерти кругом, Итан.        Я вспоминал, как выглядят урабы. Это очень крупные самцы. Их отличие было в том, что самок у них не было. Они сами вынашивали свое потомство, становясь на какое-то время самкой. Если идет самка значит этот ураб беременный. И не надо думать, что они слабее в этом теле. Наоборот! Их сила превышает силу двух или трех урабов. А они очень крепкий и выносливый народ.        Со страхом вышел из своей пещеры, вслед за ними на ходу натягивая комбинезон и пряча за штаниной утэй, встал на колени, и пустив свою магию по пальцам, довольно улыбнулся про себя. Надо попробовать их на мою магию. Я выбрал самого крупного и послал ему мысленный зов, и он остановился тут же, мотая головой.       — Итан, ну ты что? Пошли скорее, да ну тебя. Мы улетаем, если хочешь, оставайся. Корабль все равно мой, а ты в бегах. — остальные слушаясь командира пошли вслед, не обратив внимания на остановившегося.        Меня им не было видно, я тянул его в свою сторону и покорял его сознание понемногу. Урабы — это слуги моего бывшего насильника и Владыки с планеты, с которой я сбежал. Их сознание маги держат цепко в своих руках и управляют их огромным телом.        По его лицу струились слезы, он понял, что пойман и пытался мысленно меня оттолкнуть. Но я упрямо вел его к себе. Услышав шум и гул, удовлетворенно увидел, как небольшой челнок покинул нашу планету. Отлично! Лишний человек мне нужен, тот, кем я смогу управлять. А остальным я не доверяю. Урабы же потом по привычке работали у нас на планете, не желая менять хозяина. Это мне подходило. Я сделаю его своим рабом… или другом.        Пока будет ходить со мной везде, и прикрывать своей дикой реакцией и свирепостью. Они отличные воины и разведчики. Но у нас их было очень и очень мало. В основном они служили Владыке и еще кое-каким верховным кланам.        Попалась птичка. Я любовался его красивым ладным телом. Ничего лишнего, абсолютно идеальное натренированное тело. Он сел в моей пещере, и сразу стало тесно от его громадных размеров. Надо конечно придумать мне другое жилье и уже на постоянной основе. А это так и оставить своей норой на всякий случай.        Я мысленно держал его и радовался своей неожиданной удаче. Теперь можно смело идти и смотреть, что осталось от тех баз. Ведь в ангарах были и стройматериалы для жилья будущим завоевателям этой планеты. Там в тех ангарах было много всего. Но пока надо обследовать эту планету получше. Но жилье я выстрою здесь.

***

       Нас едва не обнаружили разведчики, что спускались с небольшого корабля. Это были слуги Владыки, и они проверяли сейчас тех, кто был мертв. Звери прямо перед ними грызли кости тех кто, недавно умер от сетки Смерти. Сердце вздрогнуло от мысли, что Владыке и капитану (если он жив) сообщат, что все погибли неизвестно от чего. Так что мне стоило сейчас уйти обратно в нору и затаиться.        Я вернулся в свою пещеру и, разложив своего рысёныша на нашем ложе, стал ласкать, поглядывая на Итана. Он казалось, безучастно смотрел на то, как я ласкал член рыси. Он еще не видел его в виде получеловека. Ну и пусть что хочет, то и думает. Рысь гортанно вскрикнув, кинулся на меня и, сорвав с меня комбинезон, стал тыкаться в мой анус. Я застонал и принял в себя член моего зверя, не сводя взгляда с Итана. Он сел как-то прямо, и я увидел вздыбившийся член. Ага, реакция есть.        Его взгляд на мгновение стал осознанным, и я понял, что он пришел в себя и, кончив себе на живот, мысленно попытался взять в плен его мысли. Но куда там, ураб кинулся ко мне и, отшвырнув рысь к стене так, что тот потерял сознание и замер у стены. Он вошел в меня грубо и с каким-то вожделением, урча от наслаждения. Ох, я застонал от боли и оргазма, что накрыл меня с головой. Дышать стало невмоготу, странное удовольствие накрыло меня с головой. Я отдался волнам экстаза, что били и хлестали меня, словно я был в открытом море во время сильнейшего шторма, вот вторая волна накрыла мое сознание. Урбан рычал, погружаясь в мое тело все сильнее и сильнее, и казалось, насквозь протыкал меня своим членом. Я заскулил и потерял сознание.        Очнулся от того, что мои руки были связаны, рысёныша нигде не было, но он подал голос, что жив. Вот я дурак, наверное, у этого ураба была какая-то защита от таких, как я. Глаза мои были завязаны тряпкой от моего комбеза. Урбан рычал, пиная меня между ног. Я взвыл не своим голосом.       — Ну что, очнулся? Ты решил, что я твой пленник? Нет, дорогой — это ты мой пленник. Теперь я решаю, что с тобой делать и как тебя употребить. И не смей больше забавляться с моим мозгом. Убью не глядя. — я тихо попросил:       — Сними повязку. Я всё понял. — он сорвал мою повязку и ткнул своим членом мне в лицо.        Я, передернувшись от страха, хотел вновь заорать от боли в вывернутых руках, но его член заполнил мой рот до самого горла. Руки болели, но вдруг стало легче. Он входил в мою глотку, сильно вбиваясь. Кое-как стерпев боль, я еле-еле дождался, когда он кончит и успел проглотить его сперму, чтобы не захлебнуться, но ее было очень много и я еле-еле успевал глотать. Его член, абсолютно твердый, вышел из моего горла, и Итан прохрипел:       — Это только начало, на пол руками. Быстро! — Я выполнил его приказ, и тут же ощутимый толчок в мой зад, и я, насаженный, реву под этим грубым урабом.        Он долго трахал меня своим огромным орудием, пока я не упал на пол грудью, не в силах больше стоять на четвереньках. Но и там он не остановился, а лишь лёг на меня, не переставая долбить меня. Сознание покидало меня и вновь приходило. Кажется, я на всю жизнь получил секса. Сколько так дней прошло, я не знал, но видел, что ураб таскает убитых животных и, зажарив на костре в пещере, кушает. Значит, он не понимает значения этой тележки с едой. Ага, значит он все-таки отсталый. Ладно, пусть делает, что хочет. Он нырнул в чашу и начал мыться, поглядывая на меня.       — Ну что, туовир, лезь ко мне. Ты мой раб. Тебя надо помыть, скоро я тебя оставлю. Сделай мне приятно, и я тебя не убью        Я несмело прошел к чаше и аккуратно перелез, погружаясь с головой в воду, такую приятную и чистую. Он прижал меня к своему телу и начал мыть, стараясь не повредить мне руки. Они были все в синяках и багровых рубцах. Ласково обводя языком один из рубцов, он прошипел:       — Не люблю, когда мной пытаются управлять, а ты получил по заслугам. Так что, впредь будь аккуратнее, залезая кому-то в мозги. — я кивнул, испуганно косясь на его клыки. — Ты очень красивый, я не видел еще никого красивее, чем ты. И пахнешь ты просто необыкновенно. Подними свое лицо, боги, ты плачешь. Ну, всё, я не обижу тебя больше, успокойся. Открой ротик.        Я послушно открыл и принял его нежный язык, который обследовав мой рот, протолкнулся к горлу, и мое тело вновь выгнулось от желания. Да как такое может быть?! Это не ураб! Тогда кто?! Ох, как же приятно. Ноги сами раздвинулись под водой и обняли его бедра, стремясь быть ближе к желанному члену. А он не торопился. Я уже весь изнывал и истекал от желания. Затем смело отозвался на его поцелуй и сам принялся исследовать его рот, властно захватывая его губы в плен. Опустился ниже и куснул его шею до капельки крови, чуть грубовато. Но он застонал протяжно.        Обследовав его шею, спустился к его груди и маленьким горошинам сосков. Сжав один сосок губами и слегка погладив его языком, вздрогнул от его стона такого протяжного и манящего. Мой рысеныш мяукнул где-то вблизи, а я не мог оторваться от Итана, продолжая ласкать его.        Мы перенеслись на мягкое ложе, и я, опустившись к его паху, вновь стал ласкать его кожу. Захватив мошонку губами, слегка потянул и подул на нее. Затем облизал вдоль и поперек его дырочку, а он лишь раздвинул шире свои ноги. Приподняв его ноги, вновь облизал уже глубже анал, и вошел в него сразу двумя пальцами. Он нерешительно завозился, а я уже найдя его простату, начал поглаживать ее очень нежно. Он застонал вновь, удивленно вертя головой. Смазав член кремом, вошел в него под углом, чтобы сразу задевать простату. Он вскрикнул и нахмурился, затем его лицо вновь разгладилось.        Он охал и ахал, когда я вбивался в него, и внезапно выстрелил струей спермы, а я задергался в нём, кончая. Падая на него, лишь услышал:       — Ты очень хорош…        Я вырубился на нём и очнулся, лишь когда он уходил. Тело звало его обратно, и я буквально рыдал про себя. Мне хотелось, чтобы он остался, но это его выбор. Едва он вышел, как я позвал своего рысёныша и, увидев его, обмер. Он был таким несчастным и одиноким. А ещё он был зол. Он кинулся на меня, рыча и поскуливая. Плюнув на всю боль в теле, отдал ему себя и сам уже насаживался на его член во мне. Как же я соскучился по нему.        Сегодня я отлежусь от ураба, что на мне живого места не оставил. Но завтра мы пойдем путешествовать. А пока мне надо из тех ангаров вынести мой будущий дом. А может и два. Рысёныш трахал меня всю ночь и под утро, засыпая, я, счастливо обняв его, прошептал:       — Люблю тебя, Рысёныш, прости меня. — он, утробно зарычав, отвернулся от меня обижено. Эх, обиделся… ну ладно, отмолю ещё его прощение. Люблю быть им изнасилованным.

***

       Проснулись мы днем, и сразу пошли к ангару. Выбрав нужный ангар, набрал код и, взяв в двери ангара инструкции, стал класть на большую тележку необходимые материалы.        Дома, между прочим, не такие маленькие, как я думал. Двух- и трех- этажные. А еще была база, подземное строение с кучей коридоров и комнат. Вот это, наверное, мне больше подойдет. Если бы ураб был мной пойман, то я бы оставил его делать ходы. Он быстро бы все выкопал. А этот какой-то недоураб.        Мысли вновь замкнулись на нём, и я всем сердцем жаждал, чтобы он вновь вернулся. Выбрав дом поменьше, и взяв пару роботов, заставил их везти всё в нужном направлении. Плавный спуск к морю, рядом небольшое озеро и скала с огромным зевом, который можно замаскировать хоть теми же камнями.        И сейчас роботы, получив задание, усердно стаскивали с тележек груз, начинали утрамбовывать землю. Еще два робота сканировали на несколько метров землю, и видимо, оставшись довольными результатами, начали расчехлять материалы. Я же начал собирать камеры слежения с полным набором бортовых компьютеров. Конечно, мне будет трудно присоединить все это. Но времени у меня как раз много. А еще мне надо узнать, что есть в этом мире для меня интересного.        Рысёныш не смотрел на меня, ну вот ни разу. Я сокрушенно качал головой, кушая в одиночестве и подзывая постоянно своего зверя. Но он, казалось, отвлекся и смотрел в другую сторону. Я с интересом посмотрел туда, куда смотрит он, и замер. Сердце сжалось, теперь понятно, что ты испытывал, мой друг. Красивая и испуганная рысь-девочка недалеко от нас вдруг мяукнула ему. Он впервые за весь день посмотрел на меня долгим взглядом и, медленно встав, лениво обмахнулся хвостом. Я, сделав вид, что ничего не происходит, лишь сказал ему спокойно:       — Иди, иди, погуляй, малыш. — рот свело от такого предательства.        Я не понимал до конца того, что он ушел от меня. Меня насиловали, пусть это и была приятная близость, но это было против моей воли. Я не хотел быть с тем урабом. И потом мне было больно — несколько дней ураб меня бил и насиловал, мстя за мою глупость. Неужели мой рысёныш это считает за измену?! Что ж, видимо, да. Он может, почувствовал, что я тосковал о нем? Я не позову никогда того Итана, я никогда и вида не подам о том, что он запал мне в сердце. И всегда я выберу своего зверя. Но сейчас, видя, как он облизывает на моих глазах самку рыси, отвернулся и, доев, резко встал и вновь занялся своими делами.

***

       В свою нору я приходил редко, засыпал в основном в наполовину построенном доме, постоянно растягивая провода по инструкции, что прилагались к этому творению. Мысли о моей рыси я старался отодвигать от себя.        Так прошла неделя. Мой рысёныш не приходил. Я слышал крики самки, стонущей в оргазме на весь лес. Каждый раз меня обдавало холодом ревности, а сердце лишь сжималось сильнее. Однажды я увидел их, уставших, у большого обрыва. Мой рысёныш облизывал ее морду, а она доверчиво прижималась к нему. Что ж, ему с ней будет лучше. А мне нужно жить дальше.        Еще неделя, и я вошел в новую комнату с кухней, обустроенной по последнему слову техники. Горячая еда, канализация и горячая вода были для меня просто раем. Я возился со своим раем ещё месяц, что-то переделывая и увеличивая подземные лабиринты. Два робота сломались, и я не смог их починить. Сокрушенно матерился, но ввел в эксплуатацию ещё трёх роботов сразу. Одно было плохо. Надо было раз в неделю менять им заряд. Ну, обычные модели они сюда послали. Есть, конечно, еще секретный ангар, но пароли я не знаю. У обычных ангаров пароли мы вызубривали наизусть из двенадцати чисел и букв на йхольском языке.        Сколько времени прошло, я не знаю, я был все время занят. Со стороны пещеру в скале уже не было видно. Пришлось изрядно помучиться и соорудить из палаток огромное полотно, которое само приняло нужные очертания и цвет. Я видел, как на полотнище проступили рельефы камней, и ткань приобрела светло-желтый оттенок. Ух, загляденье! Пусть будет так. Ничего больше не лезло в голову.        А по ночам я тосковал о своем звереныше. Я вспоминал, как он появился у меня и как он отдавался мне. Я был готов ему все простить, но не предательство. Он понимал, что значит ревность и ушел от меня. Иногда я хотел бежать за ним, и, топча свою гордость, просить его на коленях вернуться ко мне. И даже срывался к тому обрыву, где видел их, но что-то заставляло меня прийти в себя, и я уходил прочь.        Я боялся выйти за свою скалу и предпочитал гулять лишь в пещере. А что, места было вдоволь. Трава, деревья были. С палатки светили ночники, не выдавая моего убежища. Скала казалась монолитной. Никакой прибор не увидит меня, даже с высоты. Единственное — звери. Но они не дураки соваться ко мне под ток. Три трупа я не убирал, чтобы видели. И для своего зверя не оставил даже лазейки, чтобы он не зашел ко мне.        Наконец одна из камер подключилась, как надо. Я со страхом и восхищением осматривал место ангаров, где воровал все и тащил в свой подвал-хранилище. Ну, а зачем добру пропадать? У меня места было очень много.        Роботы сломались, так и не открыв еще один зал. Там оставалось уже просто сломать перегородку. Новых роботов я не хотел привлекать, пусть останутся на всякий случай. Но перегородку все равно сломал сам.        В одну ночь, когда особо тосковал о своем звере, сделал кувалду из обрезка шпалы и пошел все крушить. Я был как Робинзон Крузо. С той лишь разницей, что у меня всё было, и Пятница даже был. Но вот ушел и он от меня.        Несколько камер я укрепил вокруг своей скалы, чтобы знать, что творится вокруг меня. Мои роботы, даже если и остановятся, то я просто их потом заряжу, как приду. Но им ещё работы на месяц вперед. Да и кроме роботов в этом ангаре больше не было ничего ценного для меня. Я решился на вылазку. Не буду же я сидеть и ждать, когда они мне сделают базу. И, тем более, знаний по установке всей техники у меня не было. Я делал всё наугад. Но это уже что-то.

***

       Я, собравшись и взяв все необходимое, двинул назад. Туда, где я прятался, убежав от слуг с щупами. Место было зафиксировано на карте. Взял палку и пошел пешком.        День и ночь прошли в пути отлично. Я стреноживал себя на дереве и спокойно засыпал, укутавшись в палатку. Пару раз от меня откидывало кого-то, и даже слышался голос моего кошака, но сам он мне не показывался. Так что я шел и не обращал ни на что внимания.        Смена погоды произошла вчера, стал лить постоянный дождь, и я со страхом боялся, что же там с моим домом. Не залило ли? Насквозь промокший я просунулся в свою первую нору — расщелину, и деловито растянув палатку на прежние колья, быстро растянулся на ночлег.        На улице мяукал рысь. Я узнал своего кота, но не отключил палатку. Он напоролся на ток и был откинут назад. Наутро дождь прекратился, а я, выбравшись из палатки и собрав всё вновь, вылез из расщелины. И снова, как в старые времена увидел кота раненого током. Сняв до сих пор гуляющее по нему электричество утэем, я прошел мимо него и услышал вопль. Он звал меня, он требовал, чтобы я обернулся. Остановился и, повернувшись к нему, посмотрел в его глаза. Он обрадовано вильнул хвостом и пошел ко мне, но я вновь отвернулся и продолжил путь. Он кинулся ко мне, но встретил сопротивление. Я просто откинул его от себя. Его тело уже возмужало, сколько же времени прошло с нашей последней встречи? Полгода? Год?        Я расширил карту, определяя маршрут, и увидел мелкие отметки на карте. Все мои путешествия и ночёвки. Даты были расставлены по всей строгости. С ужасом остановился, я уже тут пять лет? А я словно сейчас только начал жить.        Вон, корабль летит, я привычно ушел в какую-то расщелину. Звери уже обходили меня стороной. Зло мне могло быть только с моря, но великана я больше не видел. И он навэй, а не Великан. Я видел часто урабов, ту самую группу. Они забрали своего Итана и часто прилетали, и Итан крутил головой выискивая меня, наверное. Но я не появлялся перед ним. Он сделал тогда свой выбор.        Еще четыре дня, и я оказался у того самого места, где и выпал в лес. Карта странно замигала, и я онемел.

***

       В несколько рядов стояли ангары и там во всю хозяйничали слуги Владыки. Они что, новую группу выслали? На меня смотрели свысока, с пренебрежением оглядывая мой костюм. Меня никто не узнал. Мое лицо поменялось. Какие-то офицеры были рядом и начали что-то у меня спрашивать. Но я мотнул отрицательно головой и скрылся с их глаз. Сердце ухало так, что казалось, с ума сойду. Я установил несколько камер и, обогнув их, пошел ещё дальше.        Ага, вот и их ангар с техникой. Мне бы грибер, самое то было бы. А что, зарядка от солнечных батарей и, причем быстрая, не сутки ждать надо, как с рутикаром. Обычные телеги над землей часто опадают, и по воде не скользят.        Я пробрался украдкой к ангару и, не веря своим глазам, увидел капитана. Он осматривал технику придирчивым взглядом. Нерешительно вышел к нему. Неужели его понизили в должности? Его позвали просто по имени и я, юркнув в ангар, затих в углу. Даже если и закроют, я смогу выйти. Код до сих пор помню, хотя лучше поспешить, вдруг его сменили.        Рассмотрев всё, что было в ангаре, я с удовольствием остановил свой выбор, как и хотел на грибере. Все шутят, говоря, что с грибером идешь, считай пешком. Но я-то знаю, что это всего лишь говорят о том, что у него не очень большая скорость. Но я считаю 120 километров в час нормально. Его просторная кабина очень даже меня устраивает, и есть место для двух пассажиров. Даже третий влезет, если поменьше будет. Так что я сполз на пол рядом с партией гриберов. Странно вот только, что в том ангаре, около которого я жил, их не было. И что за пароль в секретном ангаре?! Как бы его узнать.        Уданги, наверное, не осталось в живых, жреца было конечно жалко. Один из немногих, кто смог мне помочь избежать рабства у офицеров, да что говорить, и капитана. Я вспомнил, как он насиловал меня. Да, сам виноват. Ну, наказали бы парня, что не явился на эту прощальную встречу с капитаном, ну максимум бы заперли. А я повелся на него, хотя может и не заперли, а отстегали бы.        Не о том думаю. Прочь мысли о капитане. А его тело стояло перед глазами, как наваждение. Красив он очень! Дерзкий взгляд, казалось в самую душу. Волевые губы с подбородком. Зато улыбается очумело, и так открыто! Идиотская улыбка сама поползла у меня по лицу. Сижу вот тут в ангаре и думаю о том, как он улыбается. А еще у него классная…        Ладно вроде все ушли, а вот нет ни разу. Они, наоборот, идут сюда. Ох, нет! Я опустился всем телом на пол и, глядя понизу, на ноги в ботинках, сосредоточено смотрел, как они проходят вдоль рядов. Пока не услышал над собой покашливание. Подняв голову, увидел мужика в такой же куртке, как у меня, и повел взглядом назад, типа перепутал он меня, может. Но он, лихо вздернув меня на ноги, начал отчитывать:       — Ты ведь тот больной строитель, что все ленится и придумывает себе кучу болячек. Давай, бегом в десятый отдел, и чтобы я заметил, что ты сегодня работаешь. Ачера! Прими его и сопроводи в десятый. Пусть ему выдадут инструменты, и начнет мотать провода по всему периметру по схемам только! Ачер, задери тебя в зад! Нет, ко мне иди. Вот его бери, бестолочь. Нет, не надо с него штаны снимать. — я с визгом натянул штаны на себя обратно. — По-другому бери. За руку и… понял? Ааааааа, достали меня эти бестолочи! Только и думают о сексе!!! Капитан, мы задержались тут очень. Народ уже срывается, кидается на всё, что движется. Надо было хоть наложников взять с корабля. — меня уже уводили, но я успел услышать: — Если у капитана нет наложников, значит и у вас не будет. Делайте пары я обручу…        Ого, вот это новость!!! Он даже без наложников! Что-то неслыханное. Наверное женат… такой красавчик, да без пары, не поверю! Никогда в жизни! Да, мое затворничество без близости тоже уже сказывалось, даже о своем насильнике думаю теперь, как о… том с кем бы провел, наверное, всю жизнь. Но он никогда не будет со мной. Он изнежен и вообще, не мой типаж. Вру, мой, и я готов сам работать, лишь бы любоваться таким красавчиком у себя в постели. Но лишь любоваться.

***

       Меня подтолкнули к старичку, что медленно печатал что-то на порите, чем-то типа клавиатуры. Наша клавиатура имеет кнопки, есть экранная клавиатура, а порите — воздушная клавиатура, если по-простому объяснить. Маленькая лупа с лучом АФ выводит из небольшой схемы луч вблизи установки, и тот, кто её настраивает, всего лишь надевает нужные перчатки, и благодаря увеличению в воздухе под АФ лучом начинает строчить. Бесшумно и главное не надо больших конструкций, как у нас на земле. Луч АФ материализует на какое-то время то, что передает. Но в основном его используют именно для таких вот схем, сложных устройств.        Мне как-то стало самому это интересно, и я даже прошел курс по этому лучу, двухдневный. Сам луч этот гибрид протонов и УФ лучей, еще в него входит нейронная система аппаратного назначения. То есть приносишь всего лишь небольшой чемоданчик этого устройства луча АФ и все. На каждом устройстве есть своя лупа. Просто выводишь этот луч на эту лупу и все, клава готова, ещё и подстраиваемая.        Я с восхищением смотрел, как у него порхают руки в перчатках, лицо было напряженное, а брови то и дело хмурились. Оп, он сделал ошибку. Этот генератор я и сам смогу распечатать, а он уже сделал ошибку. Моя память тотчас подсказала нужные цифры в остатке, и я тихо сказал:       — Ошибка в подзадаче генератора. Вы задали неверное значение суммы двух биополей генератора. — мужик оторвался от порите и вновь вернулся к своей миссии на этой планете. Он всего лишь распечатыватель. А в свободное время, видимо, командует нами, простыми работягами. Ладно, ради грибера поработаю на них. Пока не раскроют, что я лишний.       — Вы кто? — сзади меня откликнулся Ачер, жуя что-то на ходу.       — Это из отряда Ушера, не моего. А навязали его на мою голову. Говорят, отведи в десятый отсек. А это мой отсек. А не Ушера!!! Ладно, мне рабочие руки нужны, конечно, но… — мужик сплюнул и со злостью процедил:       — Эй, умник, введи значения и получишь повышение. — я с улыбкой неторопливо надел перчатку и стал стирать прошлые значения.        Ага, вот и лунки с пустыми значениями. Подсказка в самом начале, и я вошел во введение и, скопировав все в обмен, снова вошел в базовые задачи и начал вводить значения. Собственно говоря, я и застал его именно за этим занятием. Быстро сделал все и, нажав на общий ввод, перетянул тумблера красной и синей обводкой верных значений и, выдохнув, вздрогнул от открывающего ангара. Стоп!!! Так ведь это и есть секретный ангар!!! Значит я теперь смогу также открыть и свой ангар!!! Ура!        Меня хлопнули по плечу, и я снисходительно принимал поздравления двух назначенцев.       — Беру его себе, Ачер. Иди обратно, свободен. — тот вздохнув свободно, кивнул и довольный ушел, вновь что-то жуя из своей куртки, видимо добрался до пайка, встроенного в куртку.       — Твое имя, парень. — я вздрогнул и увидел, как он поднял лист по порите о группе Ушера. И сам выбрал, отвечая на свой же вопрос: — Кио Ниму, обмотчик панелей подстанции солнечного и лунного приема энергий. Ого, да ты универсал просто. Сильно паренек, сильно.        А я крепко задумался о том, что он сейчас сказал. В этом я, как раз не шарил абсолютно. Это чуть ли не три Академии надо оканчивать, чтобы меня вообще в тот инкубатор приняли. Да я всё взорву там на хрен. Не туда наступлю. Там ведь свои системы контроля чужих, да и своих. Ух, вот это меня, конечно, пронесло, как нельзя лучше. Все тело покрылось испариной, и я вновь выдохнул. А мой нынешний начальник отрапортовал вдруг громко кому-то за моей спиной:       — Вскрыли двухслойный ангар с секретным назначением. — выдохнув он поклонился чуть ли не по пояс.       — Ага, вижу, что при деле. Уже вскрыли подстанции для обмотчиков? Молодцы и быстро как. А что же не вывели за габариты ангара? Их ведь лучом будут только переставлять. — я понятливо взглянул на того, кто поймал меня в ангаре у грибера.       — Как там тебя зовут, парень? — я открыл, было, рот, но мой начальник, приподняв голову, сказал:       — Кио Нумо, обмотчик, но я просил бы его себе в помощники. Их и так там больше двадцати душ. А таких как я — всего четверо. А ангаров больше трех тысяч, капитан. — я, вздрогнув, также склонился в поклоне и не успел приподнять голову, как увидел рядом шагнувшие ко мне ботинки капитана. Они особые, полумагнитные. Это для того, чтобы ходить и по челнокам. Ботинки высших должностей.        Его голос раздался рядом, и мое тело сжалось. Я помнил до сих пор, как он разговаривал со мной тогда, в шлюпке наложников, насилуя меня.       — Кио может и сам, наверное, говорить. Почему он ни разу и рта не открыл? Я вижу, что он одет неподобающе даже для групп обычных рабочих. Переодеться в антимагнитный комплект. Ечеря, я сам покажу ему раздевалку для нас. А ты пока выведи станции за габариты, знаешь ведь, как это опасно держать тут сейчас. Кислород попал в их инкубации.        Он поднял мое лицо за подбородок и вдруг вздрогнул, глянув мне в глаза. Кровь отхлынула от лица, неужели он узнал меня. Но у меня поменялся цвет волос и даже форма лица. А еще глаза стали почти прозрачными. Губы тоньше. Но капитан жадно рассматривал мое лицо и уже мягче подтолкнул вперед себя.

***

       Я, опустив голову, шел по красивой ровной дороге. Капитан сзади тихо спросил:       — Кио, интересное у тебя имя. Родители дали или Академия? — я, пожав плечами от неожиданности, сказал ровным голосом:       — Академия, капитан, — тот усмехнулся       — Красивое имя, Кио. Девушкой если бы был, дали бы, наверное, Киоку. — я вновь ровным голосом сказал:       — Да, капитан. — меня втолкнули в небольшое помещение и развернув к себе приказали громко:       — Раздеться и встать спиной к кодам. — пришлось покориться. Сдернул незаметно медальон с картой и утэем и положил в карман куртки. Скинул быстро куртку на пол, якобы небрежно и, стянув футболку, услышал насмешливый голос капитана.       — Да, тебе помыться надо, парень. Беги вон в тот угол. У нас есть тут походный вариант помывки.        Я рванул в угол, что он показал, и, хлопнув по стене, радостно увидел, как раздвигаются панели, и вода прыснула со стандартной температурой, приближенной к температуре тела. Жрец тогда негодовал, что ему эта температура не подходит и ему надо очень холодную. Штаны уже лежали за пленкой, я быстро обтерся после полоскания тонким полотенцем, как в куртках-палатках и едва вышел, как передо мной появился капитан. Он встал напротив меня и спросил хриплым голосом:       — Почему же я не видел тебя, Кио? Как ты мог прятать свою нечеловеческую красоту от всех нас? — прижимая меня к душу, он расставил руки по обе стороны от меня. А меня самого потянуло к нему.        Я смело положил на его бедра ладони и слегка сам притянул его к себе. Он охнул от моей смелости и тотчас впился в мой рот, накрыв мои губы, властно и грубовато. Мы словно боролись за право быть сверху. Но я хотел проиграть… очень хотел. Но и его игру я чувствовал, что он хочет проиграть. И с какой-то мстительной радостью повернул его к стене лицом и, слегка нагнув, встал на колени и стал вылизывать его анус с яичками. Член тоже не обошел лаской. Тут в наш отсек постучали и мы замерли оба. Капитан хрипло приказал:       — Продолжай, не отвлекайся! — и я продолжил так, что он, выгнувшись и оттопырив свой зад, кончил в мое горло. Я кое-как встав, смазал его анус спермой, что он сейчас выстрелил мне в рот. Член уперся в тугое колечко ануса, и я, поторопившись, с силой вошел в него. Он вскрикнул, но не дернулся даже.       — Полегче, парень… да, глубже, ох… да, что ты там такое задеваешь, что я теряю рассудок. Богииии… да, да, вот так, сильнее, малыш. — я вбивался в его красивое тело, пока не кончил. Сам не заметил, как исцарапал его и даже на шее оставил пару засосов.        А тело требовало ещё и ещё секса. Давно же у меня не было близости. Я, казалось, только проснулся от сна. Но капитан уже быстро одевался и довольно посматривал на меня голого.       — Вон тот ящик открой и введи номер нашей планеты в общей галактической сотне, — я застопорился и он рассмеялся.       — Ага, вижу, как ты учился в своих Академиях. Пил, наверное, и с девчонками кутил, — я улыбнулся, кивая, и лицо капитана потемнело внезапно, словно тень на него нашла.       — Будь после… хотя, я сам тебя найду. Мы всегда и везде были первыми, малыш. Введи цифру один и следом номер твоего назначенца. Ведь ты его комплект надеваешь. У него цифра девяносто два. Всё, удачи.        Он быстро вышел, и я сорвался к ящику, набирая один и девяносто два. Ух, ящик открылся, и я ахнул. Обтягивающий комбинезон со всеми защитами от облучения, даже с прессованными перчатками для всех видов АФ лучей. Ого, эта штучка просто супер! Быстро одел и натянул на шею медальон и нож. Спрятал утэй в пояс комбеза. А он с инструментами. Смотрится, конечно, отпад, и член в нем не так обтягивает. Но на ягодицах, конечно, словно вторая кожа. Мимо меня никто не пройдет.        А моя мечта на сегодня исполнилась! Я поимел капитана! И вновь начал возбуждаться. Да что такое! Хватит, надо работать, если я хочу сегодня же получить грибер. А потом вновь переспать с капитаном.

***

       Я вернулся к Ечере, и тот сразу возложил на меня вскрытие ста ангаров проводки и сдачи их обмотчикам. Самому стало интересно, что за проводка такая. Вытащил из секретного ангара инструкции по обычным ангарам и сразу отметил нужные ангары с проводкой. Пока вскрыл один ангар, прошло два часа, потом уже быстрее и быстрей другие. Руки встали на тридцатом. Пальцы онемели вводить сложное количество цифр и букв на разных языках. Вдруг сзади меня интимно хлопнули по заду. Я дернулся в сторону, и раздалось шипение капитана:       — А что зад не прикрыл ремнем? — я склонился в приветственном поклоне и смущено сказал:       — Нет, такого ремня в этом ящике. — капитан вдруг жестко потянул с силой ремень к полу. Ого! Ремень вытянулся, чуть ли не колен. А сам капитан прорычал:       — Ты кому свой зад показывать собрался? Народ и так озабоченный ходит. А с твоей красой тебя изнасилуют где-нибудь группой, и будешь их рабом для утех. А я и помочь тебе не смогу. Пусть юбкой будет. И лицо свое в маску спрячь — офицеры тоже мимо не пройдут. — я согласно кивая уже натягивал маску и отступал от капитана к стене. Я видел, как он едва себя сдерживает. — Кио, у тебя любовники, может, на корабле были? — я уверенно и отрицательно помотал головой. — Как же ты там выжил? Может ты рабом был и сбежал? — снова мотаю головой. — Значит, тебе очень повезло, Кио. Через час приду, проверю тебя. Смотри мне, не увлекайся никем. Аааа, вспомнил, ты в больничном отсеке лежал весь год? — я киваю. Он облегченно выдыхает. — Тогда всё ясно. А я-то думал, кто там весь год лентяйничал. Теперь я рад, что не выгнал тебя! Кто бы знал, кто бы знал. Удачи. Маску не снимай!        И он растворился в темноте. Я прибавил скорости в печатании кодов и скоро достиг рубежа в пятьдесят семь ангаров. Провода были в сложном плетении и спрессованы специальным способом. Рука постоянно вбивала и вбивала, пока я не почувствовал, что она уже онемела. Наконец я открыл все ангары и нажал кнопку вызова всем обмотчикам. Но пока надо по инструкции вызывать Ечерю. Ага, вот и его код. Послал вызов и ему.        Обмотчики пришли, ругая весь свет и меня в том числе. Но потом пришел Ечеря и мгновенно разобравшись в ситуации, довольно хохотнул.       — Мой помощник сделал все правильно, господа, прошу принимать открытые утачи проводов сейчас. Завтра начнете с зондов и щупов. Наконец-то дела сдвинулись с мертвой точки, и вы будете заняты. Самая озабоченная на сексе группа. Вас сейчас ни днем, ни ночью не видно и не слышно будет. Вперед. И без болтовни чтобы. Включаем пины и начинаем прием с моего порите. Так, а где у вас еще двое. Ау!!! Бегут… вот я сейчас накатаю на вас доклад охране, что не выгнала вас по сигналу моего помощника, будете знать!!! Я третий офицер назначенец после первого зама капитана. А вы тут еще болтаете! — весь строй из обмотчиков вытянулся, и я услышал обволакивающий голос капитана.       — Что за шум? — он едва сдерживал злость, не понимая, что за шум и заранее беспокоясь обо мне, видимо. Но когда ему отрапортовали, сразу кивнул и, подтолкнув меня вперед, бросил через плечо: — Я забираю твоего помощника. Мне надо отчеты писать. — все поклонились только ниже, и я чувствуя неловкость так и шёл, спотыкаясь и меняя направление по указке капитана.

***

       Он привел меня к челноку и, толкнув в красивую, словно с картинки стройную, ту самую шлюпку, что когда я уже видел и даже был внутри им же изнасилованным, прошептал:       — Я думаю, внутри тебе понравиться больше. Снимай костюм у входа. Там всё включено, и защита тебе уже не нужна, если только твоему заду и от меня. — нерешительно постоял у входа, и тут капитан рыкнул: — Ты не хочешь входить? — что-то мешало мне это сделать… словно пригвоздили меня вот на этом проходе. Капитан сзади прошелестел: — Что же, я не зову дважды, парень… подумай еще раз. — я опустив голову пошел обратно, боясь взглянуть на него. — Кио… ты уверен, что отказываешь мне?        Я кивнул и, не оглядываясь, пошёл прочь. Не хочу внутрь, мне там было когда-то очень больно и плохо, это его челнок для наложников. Пусть там их и трахает. Он, наверное, их всех сюда водит. На меня, словно что-то нашло, какая-то непонятная ревность изводила меня. Да, что со мной. Я знал, что силой он не может меня взять, как какого-то слугу. Я все-таки состоял в штате. Пусть и не я лично, но ведь они так все думают. А я уже слился с тем офицером, что лежал почти весь год у них в лазарете.        Я словно и не существовал все эти пять лет один, пытаясь выжить доступным мне способом. Словно и не было этого отрезка времени. Я уже принимал условия игры этой жизни. Не боясь почему-то быть открытым в любой миг.        Я печально шел к закрытому ангару с грибером, сейчас для меня уже не составляло труда вскрыть любой ангар. Я запомнил все коды ангаров. Но вот так прощаться с капитаном не хотелось. Остановился и обернулся. Он так и стоял на прежнем месте. Он замер в луче света у входа в челнок. Я прибавил шагу и стал мысленно прощаться с ним. Ни к чему привыкать к нему. И так уже ревную его. Ошалело помотал головой и, натягивая маску, попал в чьи-то крепкие руки. Начал было открывать рот, но мне четко передавили голос, нажав на нужную точку на шее. Я захрипел, и темнота поглотила меня.

***

Очнулся в темноте. И застонал от боли. Сзади голос капитана спросил тихо:       — Ты как, Кио? — я кое-как ответил:       — Норма, а где мы?       — Мы попали в плен к урабам, впервые вижу таких. На них не действует магия. Не называй меня по должности. Я не знаю, насколько они высокоразвиты. Они могут войти в мою голову разными путями, а секретов у меня в голове очень много, и нашему правительству не понравиться, что я попал в их руки. — я закивал, словно капитан мог видеть меня.       — Арту, зови меня Арту, Кио. — Он притянул меня ближе к себе и, положив подбородок на мою макушку, вдохнул запах моих волос. — Ты будишь во мне странные чувства, Кио. Словно мы уже были знакомы, и вот сейчас я встречаю того, о ком когда-то мечтал. Странно, что мы попали в плен вместе.        Я поежился от его откровенности и дернулся в сторону. Не хотелось вот так вот погибать, я еще порыпаюсь. Этих урабов я знаю, те ещё… Ладно, посмотрим, что они нам предъявят. И от этого уже будем отталкиваться.       — Кио, ты ничего не хочешь мне сказать? Почему ты отодвинулся от меня? — я пытался признаться ему, что я не Кио. Но тут в темницу привели еще кого и кинули к нам.        Совсем рядом заорали:       — Итан, хватит уже тут. Всё, снимаемся с этого места, и к морю давай их всех. Там твоя нора недалеко. — такой знакомый голос вызвал волну мурашек, и совсем рядом тихо ответили:       — Свет включи, Агорий, они не поместятся на нойкаты, надо по одному связывать и забирать каждому. Их трое, как раз. — нас ослепил яркий свет, и мы, пригнувшись, резко опустили головы.       — А этот в маске, наверное, ремонтник. Агорий, сними-ка с него маску. — Тяжелая рука легко содрала с меня маску, и я, уже привыкнув к свету, гордо посмотрел в такие знакомые глаза. Он выдохнул и тихо прошептал:       — Мой красивый адальчи… вот это удача! Его ко мне сейчас. — рык капитана заглушил все голоса, и он заслонил своим телом меня.       — Это мой напарник, а не твой адальчи! — но его резко отодвинули от меня, и голос Итана грубо и запальчиво ответил:       — Чтобы ты знал, скажу сразу, он уже давно живет на этой планете, и этот парень, считай, местный. Так что вы, глупые людишки, ошибаетесь на его счет. Не знаю, зачем он вас обманывал всех. С вами двумя проведут допрос с пристрастием, а вот его я забираю себе. Я давно его ищу на этой планете. — за Итаном стоял еще один ураб, и он, удивленно глядя на Итана, переспросил:       — Так ты о нём говорил? — он кивнул, улыбаясь от уха до уха.       — Я пометил его собой, вот сейчас мы обновим метку. — капитан как-то странно посмотрев на меня, спросил затравленно:       — Это правда, Кио? — я кивнул, правду сейчас ему было говорить опасно.        Урабы их отпустят, допросив, а вот я смогу сбежать, пусть даже после близости с Итаном. Но почему-то не хотелось быть с Итаном. Капитан запал в мое сердце, и я со страхом опустил глаза, боясь его презрительного взгляда.       — Кто ты, Кио? — Итан уже потянув меня к себе, сказал быстро:       — Какая разница, человечек. Это парень мой, и не думаю, что ты его еще увидишь.        Капитан всё равно кинулся вслед за мной. На него набросился второй ураб, и по всей комнате пошли магнитные волны. Капитана отбросило в угол с такой силой, что он потерял сознание. По лицу текла кровь. А меня тащили на руках, закрывая двери небольшой шлюпки.       — Мой нойкат, Уриг! — с шипением возле нас в темноте остановилось нечто.        Я впервые видел такое средство передвижения. Круглое колесо, ага, он встал просто на него и поставил меня вплотную к себе. Я слышал, как бьётся его сердце. Вокруг нас возникла сфера, и мы, сделав круг вокруг базы корабля, двинулись в обратном направлении, откуда я пришел. На табло нойката мигали обозначения, я жадно рассматривал всю карту, где они успели уже отметить свое пребывание, и с радостью увидел, что точек очень мало. Значит, их здесь всего одна группа. Отлично.

***

       Голос Итана был напряженным:       — Значит, ты назвался, Кио? А твое настоящее имя, какое? — я замер от его вопроса, но вдруг услышал себя, словно со стороны:       — Серж.        Вот теперь я понял, кто передо мной. Еще один исуб. Они не восприимчивы к магии, зато своей магией очень даже пользуются. У меня есть время для удара своей магией. Теперь я знаю, чем его бить. Краем глаза я видел, как он скидывает, и вновь надевает на себя обличье Итана.        Интересно, капитан располагает такой же магией, как я, или нет? Вряд ли. Капитаны не умеют пользоваться своим даром. Их дар не раскрывается, зато цифры и галактики они умело запоминают. Их мозг в отличие от нашего используется процентов на семьдесят. У землян максимум в тридцать процентов. Я читал отчеты о тех, кто ставил в ряды капитанов обычных людей. Они были очень ответственными, и у них порог страха за свою жизнь был выше. Они, конечно, не обладали тем, что называется предсказыванием развития событий. Но для этого к ним привязывали жрецов. И это была идеальная команда. Идеальная пара для любых маршрутов.        Но этого исуба я боялся так, что волосы дыбом вставали. Однажды один исуб меня уже обманул, приняв облик Владыки Ису. Ох, сколько из-за этого у меня было проблем и разочарования. Собственно говоря, я и оказался здесь именно из-за этого. Сейчас самое главное не поддаваться его якобы правде и тому, что он волнуется обо мне. Интересно, а его команда знает, что перед ними уже не их друг Итан. Вот почему он был не восприимчив к моей магии. А сила моей магии была почти на первом месте среди всех однокурсников.        Владыка Ису был в глубине моего сердца, но ближе всех все равно стоял этот капитан. Почему именно он, не знаю. Почему-то в ту ночь, когда я был в нём, его рабом и наложником Пинчем, я почувствовал к нему какую-то тягу. Но потом он всё испортил, просто грубо взяв меня в конце. А потом еще раз изнасиловал, и я сбежал с его корабля, запрятавшись в ангаре с едой. В моей жизни не было ни одного мужчины, который бы просто принял меня, по моему желанию. Все пытались тотчас овладевать мной. Я сейчас ною и жалуюсь на свою жизнь потому, что я понимаю, для чего меня хочет использовать этот Итан. Я снова сломаю свою жизнь, как и тогда.        Мой нож до сих пор висел на шее под обтягивающим комбинезоном. Невидимый из-за темноты. Я готов был пойти на всё, лишь бы не оказаться под ним. Его магия вновь охватит меня, и я забуду себя, как в последнюю с ним близость. Кот, мой рысёныш, тогда посчитал, что я по своему желанию стал отдаваться ему, но я уже тогда начал задумываться, почему меня так к нему тянет. Тогда мне казалось, что если он скажет, что надо от меня оторвать ногу и пришить ее вновь, я бы пошел на это ради того, чтобы он был рядом.        И сейчас, как хороший психолог, он не разговаривал со мной, давая мне расслабиться. А сам гладил, не переставая мое тело, сдавливая мои ягодицы и раздвигая их. Я вновь скатывался во власть желания быть с ним.

***

       Его руки начинают медленно рвать на мне нижнюю часть комбинезона, и он едва шипит:       — Я накажу тебя сейчас за то, что ты ускользал от меня всё это время. Потом накажу за твоего заступника. Хочешь, я возьму его на твоих глазах? Я буду им обладать на твоих глазах, как когда ты делал со своим перевёртышем. — резкий удар в меня, глаза заволакивает слезами. Второй удар и он глубоко погружает свои когти в мою поясницу.        Кричу от боли, задыхаясь от рыданий, и затем медленно ползу пальцами к шее, и оттягиваю свой ворот до рукоятки небольшого ножа. Бережно беру его в ладонь и нажимаю на кнопку размера. Он вдруг увеличивается в моих руках, и я со всего маха втыкаю его в тело, стоящее сзади меня. Он неверяще смотри на мой нож в своей груди. Затем начинает его вытаскивать, но глаза его закрываются, и он падает на меня. Я весь в крови, как в его, так и в своей. Больше меня никто никогда не изнасилует! Я буду отстаивать свою честь!        Нойкот тотчас остановился, и я с ужасом увидел, как полуголое тело исуба начало коричневеть. Я не ошибся. Это был точно он! Выпнув его на землю, огляделся и увидел сзади меня еще два огонька. Я так и не разглядел, кого к нам третьего закинули, лишь увидел мощную спину какого-то слуги или офицера. А вот капитан, кажется, с ним даже успел перемигнуться. Наверное, офицер.        Я погасил огни своего устройства и замер, ожидая, когда они проскочат мимо меня. Деревья меня хорошо скрывали. Они пронеслись мимо меня на одуряющей скорости, и я рванул только через пять минут, боясь, что меня увидят. Но их отметка на моей карте двигалась стремительно. Я помчался обратно в лагерь за грибером. Нойкот мне совсем не подходил.        Остановившись у ангара, набрал быстро код и взял тот самый, что уже выбрал. Сразу же оседлал его и, набрав скорость, ввел данные с нойкота, скачивая его память за доли секунды. Так, теперь за ними, вперед. Мои точки почему-то не двигались, замерев на месте. Видимо на грибере карта с этими значениями не будет работать. Ладно, так найду. Ту местность я знаю, как свои пять пальцев. У моря они могли только в двух местах остановиться.        Удобно расселся в просторной кабине и, набрав скорость, повел свою машинку по лесу. Над озером грибер шел отлично. Я спугнул касанием борта машины зверя озера и усмехнулся про себя. Вот сейчас я могу очень даже прилично тут существовать не один десяток лет. Любовно похлопав по рулю машины, посмотрел на огромную панель устройства. Он показывал шесть живых существ. Так, два — точно люди. А вот урабов почему-то четверо. Ладно, надо вытаскивать своего капитана и отвозить его в лагерь.        До них оставалось немного пройти пешком, и я в зоне контроля их устройств, таких, как нойкот тот же или щупы. Поэтому мне надо очень медленно к ним подкрасться незамеченным.        Я прополз, наверное, с полкилометра на брюхе и замер напротив поляны с моей норой в скале. Та, которая с чашей. На улице раздавалось пыхтение урабов. Присмотревшись с ужасом увидел, как они вдвоем насилуют того третьего, что последним к нам закинули. Эх, утэй не взял. У одного из них с опущенными штанами выпал утэй, наподобие моего. Надо воспользоваться им. Только как? Стоны раздались и из самой пещеры. Снова прищурился и неверяще вновь присмотрелся. Да, это капитан крадется к этим насильникам, весь облит чем-то темным.        Я, закрыв глаза, проник в сознание урабов и остановил их. Они словно забыли о своей игрушке и сели на землю. Капитан недоуменно повертел головой, и тут его взгляд остановился на кустах, за которыми я прятался. А я уже уводил урабов от этого места в нойкот, стирая им память о нас. Они плотно встали в один вдвоем, тесно прижавшись друг к другу, и замерли в таком положении, ожидая моей команды. Я же, боясь, что капитан найдет меня, пополз назад к своему гриберу.        И тут же услышал громкий голос капитана:       — Ты как? Прости, что не смог помочь. — второй застонал во весь голос и потом сказал:       — Их увел от меня маг, я почувствовал его энергию. Я найт, господин капитан. Мы чувствуем эту энергию. — я сломя голову кинулся бежать. Грибер стоял на прежнем месте, вернее зависал. И почти подбежав к нему, услышал за спиной окрик:       — Стой! Кио, стой! Прошу тебя, не уходи! — медленно обернулся к нему и спросил с горечью:       — Зачем? Нам не по пути, капитан Арту. — он неслышно подошел ко мне и почти шепотом спросил:       — Ты мой Киоку или тот самый Серж, сбежавший почти муж Владыки Ису? На нашей планете был траур, Серж. Жрец мне все рассказал… я вижу, что не ошибся. Твои родители сказали, что твоё лицо еще претерпит некоторые изменения, ты ведь проходил магическое очищение и принимал усыновление от Яли Великолепной, бывшей первой жены Владыки? — он казалось, и не спрашивал, гладя мое лицо. Моя злоба наконец-то выплеснулась.       — Что, лицо моё нравится?! Может мне порезать его?! Чтобы не западали на меня?! Я вам всем нужен для постели, для утех! Меня лично ни как друга, ни как нормального работника никто не может рядом с собой воспринимать! Всем нужно изнасиловать, сломать, предать, выкинуть, как сломанную куклу в которую наигрались. Так вот, знай! Да, я тот самый! Но я ничей! Понимаешь?! Ничей! Я сам по себе. Всё, теперь пошли за больным, и я вас увезу обратно.        Не глядя на него, отдернул свою руку и, сев на грибер, подождал, пока он не сядет тоже. Рванул и почти сразу оказался около изнасилованного найта. Он так и лежал с закрытыми глазами. Резко открыв глаза, прохрипел неверяще:       — Вы… вы пришли, чтобы спасти меня, господин?! — слезы появились у него сразу же, едва я аккуратно его поднял с земли и также очень аккуратно положил в свой грибер. Он застонал, но кое-как разместился полулёжа на сидении. Капитан, как мог, так и втиснулся в свободное пространство.

***

       Я их довез лишь через полчаса. На горизонте выходило только лишь первое солнце. Всё окрасилось в красный цвет, говорящий о том, что сегодня будет очень жарко. Мелкие звери выпрыгивали из кустов и ошалело бежали впереди грибера. Один раз чуть не зацепился за дерево из-за того, что меня в ногу толкнул спящий уже найт. Кое-как выправил грибер и, выдохнув уже домчал до туда, где на нас напали. Арту, легко спрыгнув с грибера, принял на руки больного и, отвернувшись, крикнул лекаря.        Я сорвался в обратный путь и увидел, как капитан смотрит мне вслед. Он кричал что-то, но я уже смотрел вперед. Пока вел свою новую машину к своему убежищу, понял, что голова кружится от дикого голода. А под рукой ничего съестного нет. Значит пока в скалу, а потом зарядить своих роботов. Самое главное сейчас — это привести себя в порядок и выспаться. Иначе наделаю кучу ошибок.        Уже дома лихорадочно разделся догола и, выставив все отметки на карте, что дал мне отец, и на грибере, проверил исправны ли мои камеры, что я установил около новой базы Владыки. Все исправно работало. Лучи обмена были просто превосходны. Картинки передачи можно было рассмотреть ещё лучше, увеличивая прием и частоту луча.        В огромной ванне с пеной я разомлел так, что чуть не уснул. Кое-как собравшись, я запахнулся в банный халат и уже в спальне упал на кровать, мгновенно заснув мертвым сном.        Как же хорошо, когда ты спишь, а просыпаясь снова засыпаешь. Ноги уже не болели, только голод заставил меня, высунуться из моей уютной постели. Готовый завтрак, плавно переходящий в обед, плотно осел в желудке, так что вновь сморило в сон.        Еще поспал часик и, приняв снова ванну, оделся уже по-рабочему и, сев на грибер в гараже, выехал из подземного хода через потайной выход, что сделали роботы. Домчав до базы, где окопались мои роботы, за два часа, с радостью заметил, что работы по маскировке уже все сделаны. А то я так боялся, что моих роботов засекут раньше времени. Еле нашел их снующих по подземелью, что они успели прокопать.        Вновь зарядил их и довольный выехал, оставив лишь камеру внутри для слежения за работами. Сам же проехал дальше и, оглядев всё, заметил вдали, как ко мне несется флаер капитана. Сцепив зубы, рванул в гущу леса и остановился на небольшой поляне.

***

       Он подъехал через полчаса, а я уже развел костер и жарил куски мяса какой-то птицы, что попала под прицел моего утэя. Обваляв всё в специях и добавив немного воды, промариновал кусочки в маринаде и подцепив всю радость, нанизал на веточки. Какой же аромат шибанул по всей поляне.        Арту быстро вышел из флаера и, кивнув мне, осторожно пошел к моему костру. В руках он нес небольшой мешок провизии. Я, мотнув на его мешок, спросил ехидно:       — Неужели правила разрешают покидать капитану место базы и корабля, да еще и с мешком разведчика? — он улыбнулся, и легко выдернув одну из веточек с нанизанным кусочком мяса, куснул его и, закрыв глаза, прошептал:       — Ох, как же вкусно, но пусть еще прожариться. Я не спросил ни у кого разрешения, Серж. Я хотел увидеть тебя. — я пожал плечами и, раздевшись догола, нырнул в небольшое теплое озеро. Как ребенок — нырял на глубину, фыркая и веселясь.        Капитан смотрел на меня со стороны удивленно. Затем тоже быстро разделся и кинулся вслед за мной. Я подплыл к нему под водой и, обняв его крепкое красивое тело, нежно поцеловал уголок его губ, сначала один, затем и другой. Он замер и застонал, когда я обнял его бедра ногами и прижался так крепко, как мог в этом положение. Он мгновенно обнял меня в ответ, прижав к своей груди мою голову, и спросил хрипло:       — Ну как я буду без тебя, мой Киоку? И понимаю прекрасно, что тебе не вернуться сейчас даже к родителям. Если только позже, когда Владыка забудет о тебе. Но я не хочу о тебе забывать, Киоку. Слышишь, не хочу.        Я кивнул и медленно поцеловал его губы. Он сам вдруг сорвался, впиваясь в мой рот властно и в тоже время грубо. Вынес меня на берег и, накрыв своим телом, потянулся к мешку. Там достав смазку-гель, улыбнулся мне и, выдавив на ладонь, смазал свой член и, приподняв мои ноги, сказал нежно:       — Я хочу быть в тебе, потерпи… — я послушно вновь приподнял ноги и, когда он смазал меня, и, казалось, просто напал, закружился в вихре ощущений. Он мял меня, кусал, целовал и входил в моё тело, чтобы тут же выйти и вновь начать меня ласкать. Я кончал под ним уже третий раз, а он, кончив два раза, вновь опрокидывал меня на траву, откидывая у меня из рук куски мяса, что я хотел попробовать.        Мы предавались этому греху чуть ли не до вечера, я отрывался по полной от своего воздержания, и эта поляна с озером были той нейтральной зоной, что удерживала нас от ссор и страданий.

***

       Мы виделись каждый день уже почти неделю и встречались у этого озера. Но сегодня я пропустил нашу встречу, чтобы отдохнуть и выспаться. Я смотрел на голографическую картину на потолке и представлял себя на той планете, что выгнала меня без права на ошибку. А я делал одну ошибку за другой, принимая Владыку как данность, боясь навлечь на своих новых родителей гнев Владыки, боясь смерти. Боязнь стать рабом. Я всюду и везде всегда боялся чего-то, отовсюду сбегал.        Даже измены Владыки не смог принять лицом к лицу, боясь признаться, что начал привыкать к нему, и, как мне кажется, любить этого эгоиста. Все, кто был рядом со мной, подвергались гневу Владыки. Кем я был на той планете? Меня знали в высшем свете только, как шлюху Владыки. Все знали, что я тот, кого Владыка имеет. А то, что я был лучшим учеником Академии, даже когда учителя приходили ко мне во дворец Владыки.        В чём пригодились мои умения? Я умею лишь управлять некоторыми расами, делать бурю на море, и то, как мне кажется, без самого моря. Мой запас сил несомненно увеличился из-за того, что я прошел обряд магов. Ну и кровь поменял. Мой мозг функционировал намного больше и лучше. Память была просто идеальной. Раз увиденное я запоминал моментом и мог вспомнить через несколько лет.        Вот и тело капитана, которое я запомнил тогда ещё Киоку, предстало передо мной во всей красе, что я когда-то видел. Я вновь вспомнил, что мы творили у озера и усмехнулся. Вот и капитан Арту будет приезжать ко мне, только когда захочет меня, а я буду приезжать к этому озеру тоже, когда захочу его. Такое положение меня устраивало… пока. Я хочу его до сих пор.        Закрыв глаза опустил свою руку на член и представил, как он меня ласкал вчера, член дрогнув начал крепнуть. Я ласкал его, представляя Арту рядом с собой, кончил быстро и как-то не полностью, хотелось полноты ощущений. Хотелось его внутри себя и самому к нему в глубину… я застонал от бессилия. Вскочил и чуть ли не пробежал в комнату слежения. Сев в удобное кресло включил на весь экран их базу и, увеличив луч, вздрогнул.

***

       Мой рысёныш наблюдал за кем-то, скаля свои клыки. Подождал и, увидев, как он группируется для прыжка, ошарашенно смотрел на приветствующего его Арту. Арту присел около рыси и, дав ему немного еды, похлопал на месте рядом с собой. Арту, казалось, за день изменился, похудел и стал каким-то рассеянным. Все время смотрел на дорогу грибера. Зверь ластился под его рукой и внезапно толкнул его, и Арту упал на спину. Зато рысёныш сразу же оттянул зубами его брюки. Арту насторожился, и я услышал его прерывистый голос:       — Так, аригат! Хоть ты и первёртыш, но сексом я с тобой заниматься не буду. Всё, хватит. — он резко встал и спросил приглушенно: — Ты ведь не сможешь его позвать, да? Мне бы его еще увидеть, хоть краем глаза, аригат. Давай-ка я назову тебя, Аром. Ар, ты ведь знаешь, моего Киоку? — рысёныш словно понимал о ком говорит Арту. Он шипел и что-то мяукал. Арту резко отвернулся и вдруг что-то сказал в темноту.        Он ушел, а рысёныш сев на землю, жалобно замяукал. Что-то в душе перевернулось, но возвращать своего рысёныша я не собирался. Значит, капитан хочет меня увидеть, если конечно он говорил про меня.        Вновь увеличив луч я увидел снующих туда-сюда слуг офицеров и замер неверяще глядя на монитор. Они скатывали приборы в ангары. Но как? Всего-то несколько дней прошло, неделя максимум. Они что-то узнали и решили не брать эту планету? Их что-то не устроило? Как же узнать? Но в любом случае сегодня они не успеют собраться. Хотя вон, как все суетятся и бегают взад и вперед, собирая все подряд. Сердце кольнуло. Капитан стоял на возвышении и отрешенным взглядом смотрел на всё это.        Он улетит, я знаю, ответственность у него в крови. Он не оставит свой корабль на орбите. И ему пора сейчас уходить, улетать на его красавице шлюпке первым и ожидать остальных. И точно, шлюпка, словно в подтверждение, зарычала своим мотором, и капитан, вздрогнув, медленно пошел к ней. Но я до сих пор не верил, что они возьмут и просто оставят все это. Тут ведь куча золота втюхана во всё это. Может кто-то останется? Жаль, что не прослушать голоса полностью, а только если луч направить на кого-то. Но меня так могут засечь и сразу обнаружить. Моя камера была очень высоко на дереве и среди крон почти невидима.        Переоделся и тут же снова разделся. Зачем я капитану? У него своя жизнь, карьера, дети, в конце концов. А я лишь сломаю его жизнь. Сердце тянулось к нему. Кинулся в спальню и буквально провалился в тяжелый сон. Капитан меня звал в нем, просил, умолял лететь с ним, но я, рыдая, отрицательно мотал головой, и когда уже почти согласился, мой Арту улетел. А я так и остался, глядеть на небо.        Взмокший и уставший проснулся от грохота челноков. Было раннее утро, и я кинулся к камерам. Ага, почти триста челноков с набитыми ангарами. Судя по индикаторам веса на челноках, они были забиты до отказа. Значит, всё забрали. Грохот стоял дикий. Капитан, наверное, ещё вчера улетел. Перекусил и сев на грибер, помчался в том направлении. Челноки уже пропали черными точками. А я все летел на грибере, едва касаясь земли. Значит, я больше его не увижу. Только эти слова бились в мозгу. Он уехал, и я вновь остался один. А не большую ли я цену заплатил, чтобы не быть под Владыкой?! Я полюбил, сейчас я полюбил так, что сердце обливается кровью от того, что его порвали пополам.        Слезы застилали глаза, мешая управлять машиной. Остановился неподалеку от их базы и с отчаянием увидел, что земля чистая, без мусора, ни одного проводочка не оставлено. Все ангары исчезли. Да плевать на ангары, ОН уехал. Улетел! Тот, кто молча выслушал меня и принял меня таким, какой я есть. Не приказывая, не навязывая свое желание. А уж я-то знаю, какой он был капризный пять лет назад. Как он мог употребить свою силу.

***

       Рысёныш вышел ко мне из-за кустов и, мяукнув, кинулся на грудь, но я, увернувшись, процедил ему:       — Хватит уже пытаться меня вернуть, иди к своей самочке и будь до конца мужиком. Ведь ты ей малышей, наверное, наделал. — я обернулся, но его уже и след простыл.        Прошел всю площадь, что они занимали, и огорченно вернулся к вечеру на свой грибер. Вдруг в заходящем солнце, что-то блеснуло рядом с тропой грибера. Я присев, сковырнул кончиком ножа блестящий камень, но это был вакуумный пакет. Он постепенно наполнялся воздухом и становился всё более заметным. Я нетерпеливо подхватил придавленный землей пакет и, сев в грибер, вскрыл его.        Это было письмо от Арту:        «Дорогой мой, малыш Киоку, прошу, уходи от места, где мы были. Владыка подписал контрибуцию и у него попросили эту планету в счет долга за одну из планет, на которой идут раскопки руды. Альянс забирает ее себе. Скоро она станет кладбищем для кораблей. А перед этим из нее выжмут все недра и запасы что есть. Так что тебе лучше уходить. Операция по её очистке от всего живого будет ровно через день. Я не знаю, успеваешь ли ты прочитать это письмо, но не могу прийти на наше озеро, прости. Я оставил и там тебе послание, но боюсь, что не увижу тебя. Самое главное я хочу тебе сказать, мой Киоку. Я люблю тебя и хотел бы быть с тобой всегда. Но долг и служение моему народу зовёт меня на мою Родину. Прости, я сделал свой выбор и прости, что отодвинул тебя. У меня есть долг, который я должен отдать. Надеюсь, что мы когда-нибудь увидимся и надеюсь, ты пригласишь меня на ужин». — на последних словах я заревел в голос понимая, что сейчас от меня отвернулся даже тот, кого я полюбил всей душой.        Не помнил как вернулся домой и услышал гудение в воздухе. Мои пробы воздуха вдруг зашкалили. Быстро надев кислородную маску, посмотрел вновь на камеры и ужаснулся. Так вот она, эта операция. Всё во мне всколыхнулось. Не снимая на всякий случай маску, надел комплект разведчика и, сев на грибер, заскользил по воде в направлении своего тайника. Нет, будет так, как я хочу.        Найдя безопасный подъем, сам выкопал яму и вновь установил ящик на прежнее место. Всё включил и обратил внимание на разруху на базе навэев. Это точно не я тут всё разрушил. Либо воины владыки, либо урабы. Поймал в луч два огромных корабля, что еще не сели на почву, и включил свою машину. Та загудела потревожено и начала нагреваться. Огромный столб пыли пошел от корабля и он, словно игрушечный, стал заваливаться вбок на огромной высоте. Его выхлопы перестали бить из стального тела гиганта, кислорода мне ещё хватало. Вдруг с сильным шипением из огромного люка корабля, выплыла шлюпка, еще шлюпка и скоро всё небо закрыло шлюпками и челноками побольше. Они агрессивно сканировали местность и вдруг развернулись в моем направлении.        Надев щиты, я в шоке смотрел и понимал, что я сейчас по крупному влип. Все шлюпки устремились ко мне. Не прошло и минуты, как они окружили базу. Моя крутая пушка не помогала, значит, корабль просто был не готов к сопротивлению с этой планеты, и мне просто повезло. В ужасе забегал, ища куда спрятаться. Но с челноков уже выскакивали умаджины в обтягивающих комбинезонах и со сканерами засели вокруг моей базы, обложив её по всему периметру сетками риуноги.        Риуноги — сетки смерти. Проедешь мимо нее и развалишься на части ровными квадратами. Она зависла над землей и запульсировала, став невидимой. Я готов был уже покончить с собой, но меня поймали в плазмомешок, неожиданно стрельнув из-за открытого зева моего ангара, где я прятался. Ну всё, смерть моя пришла, Сергей, допрыгался ты по всем планетам шарахаться.

***

       Меня вырубило, едва я взглянул в кипящие ненавистью глаза действительно полубогов международного Альянса всех планет. Они там были главными. Проснулся от удара хлыстом по спине. Стянутые руки уже не чувствовались. Я слышал лишь команды и одни и те же вопросы и едва отвечал им.       — Кто ты такой? Сколько вас на этой планете? Сколько вас было на той базе? — однотонно одно и то же меня спрашивали, продолжая истязать мое тело, казалось, сутки напролет. Меня вновь окунали в воду и начинали пытать. Я знаю, что обычным наркотиком они могли вынудить меня и так всё рассказать. Может даже уже и делали это, но их не устроил мой ответ.        Они психовали, и когда я, растекаясь кровью и ошметками того, что осталось от моего тела, растекся на полу, зашёл один из офицеров умаджин, судя по вышивкам на его кителе. Его рост прикинул и охнул про себя — почти два с половиной метра. Лицо покрыто мелкой чешуей, только вокруг глаз и губ была некая каемка. Нос выглядел хищно и заостренно. Клыки посверкивали при каждом слове. Мощная, литая шея переходила в мощнейшую грудь. Талия была едва видна из-за кителя, зато ноги были, словно у жеребца — статные красивые и даже ткань не скрывала, какие ноги были мощные. Заплывшим глазом смотрел на вошедшего и считал секунды до конца. Он присел возле кучки меня и чуть сморщившись, спросил:       — Зачем ты атаковал нас? — моего лица не было и в помине, всё было изрезано ударами хлыста и не заживало. Говорить сейчас не было никакой возможности. Рот казался порванным, как и все тело. — Ты ведь понимаешь, что потеря корабля для нас очень огорчительна? По твоей вине мы сейчас заняли эту планету и ждем другой корабль. — я так и смотрел на него застывшей коркой крови и сочащихся ран на лице не в силах даже что-то сказать. А ему словно это и не нужно было. Он зло и с ненавистью смотрел на меня. — Ваш правитель очень просил оставить тебя в живых. Твоя кровь в базе данных потеряшек. И мы дали им твои данные. Скоро за тобой прибудут. Но моей личной мести ты не избежишь, ты уничтожил мой корабль. За какую-то дрянную планетку. Ей все равно было не выжить среди других планет. Этот корабль стоил, как двадцать таких планет. Но ты один единственный решил его…        Он ещё что-то говорил, но боль разрывала всё тело пополам и потом на много мелких кусочков. Видя, что со мной номер послушать, не проходит, он пнул меня, и моё тело взорвалось новой болью. Затем склонившись, он прошипел в то, что осталось от меня.       — Ты полностью в моей власти. Я скажу всем, что ты не выжил после того, как мы тебя начали пытать, и нам ничего не предъявят, а тебя я вылечу, и вновь буду истязать твоё тело. В криокапсулу этот кусок мяса.        Услышав, что мои мучения не закончились, я вновь потерял сознание. Тело прошивало судорогами и болью постоянно.

***

       Казалось, прошла вечность прежде, чем боль начала утихать. Открыв глаза, с удивлением оглядел капсулу, в которой оказался в невесомости. Услышав, как камера, зашипев, открылась, вспомнил, что будет дальше и вновь захотел умереть, упав вниз на мягкий пол капсулы.        Глаза искали острые предметы, чтобы покончить со всем раз и навсегда. Но как назло все панели капсулы закрылись намертво, и она стала выталкивать меня в небольшую и абсолютно пустую комнату. Её пол стал подниматься с угла, и я чуть не свалился, до последнего пытаясь остаться в ней.        Она закрылась глянцевым боком, и я увидел свое отражение. Бледный, изможденный, пепельный блондин. Щеки ввалились, губы все также пухлые, зубы, как ни странно на месте. Но ненадолго, уверен. Скоро опять буду куском мяса.        Перед глазами стояла выжженная планета, которая стала для меня моим раем. Сейчас я понимал, что она была раем после тех невзгод, когда я пережил с Владыкой.        Подняв тонкую ткань рядом с капсулой, обмотал ею свои бедра и пощупал кости, все зажило, и кости срослись. Сердце вновь учащено забилось, когда в комнату открылась дверь, и мой враг вошел грозно нахмурив брови. Он на мгновение замер, разглядывая меня, затем подошел ближе и, подняв подбородок выше, стал разглядывать моё лицо.       — Не зря владыка ваш так сокрушается. Потерять такую картинку обидно. Ты очень дорогая шлюха, Серж. Но я не чувствую себя отомщенным. — он, резко вывернув мне руку, повел впереди себя.        Мы вышли из комнаты, и я, сдерживаясь от крика, закрыл глаза. Боль была, конечно, терпимая, и мне предстояло набраться терпения, ведь все было впереди. Он втолкнул меня в одну из комнат и прошипел рядом с ухом:       — Вот твоя камера, человечек! Отныне ты будешь спать и есть на полу, твои обязанности я придумаю позже. Вот твоя цепь, надевай! — я судорожно отшатнулся, едва он отпустил мою вывернутую руку. И тотчас наклонился, чтобы надеть на свои ноги кандалы.        Сзади мои бедра тотчас обхватили крепкие руки, и я заорал, что было мочи. В мое тело вошел горячий и пульсирующий член этого умаджина. Как же было больно. Кровь текла по внутренней стороне бедер, теплая по сравнению с его членом. А он, казалось, обжигал, ошпаривал меня изнутри, разрывая мои внутренности. Кандалы звякнули об пол и моё тело прижали к противоположной стене, так что я забыл, как дышать. Резко двигаясь во мне, он, зарычав, дернул меня к себе ещё сильнее, и я, охнув от его размеров, потерял сознание.        Очнулся на полу в луже крови и спермы. Лицо опухло от слез, глаза не открывались. На ощупь пополз к мойке, что была недалеко. Сквозь щелки глаз едва видел себя в зеркале встроенном в умывальнике. Красавец, ничего не скажешь. Плевать на всё. Буду молчать. Пусть делает, что хочет. Я словно снова окунулся в то рабство с Владыкой, и в груди все заворочалось, призывая бороться за себя. А что я сейчас могу сделать? Кандалы на ногах, хорошо, на руках нет. Но я для него я не представляю никакой угрозы абсолютно.        Высокоразвитая раса всем даст сто очков вперед, так что мало не покажется, а потом догонит, и еще раз сто очков сунет куда угодно. Альянс и предполагал, что при такой дружбе с умаджинами, они будут самыми сильными. Те буквально из воздуха делали деньги, не говоря обо всем прочем.        Приведя себя в порядок, обмыв кое-как свои ноги и зад поискал глазами рулон с бумагой для пола, быстро нашел его, и принялся очищать лужу крови и спермы за собой.        Едва все закончил, как вошёл мой мучитель и ехидно поинтересовался:       — Как наша девочка-человечка себя чувствует? — я, спокойно посмотрев в его лицо, сказал тихим голосом:       — Вы хотите честный ответ или это так для яду? — и, не дожидаясь ответа, сам же ответил: — Наверное, для яду. Тогда, да. Мне больно, и да, наверное, вы этого и добивались. Вы опустили меня в своих глазах. А мне плевать, ясно?! Мне плевать, что вы со мной делаете. Вы унижаете моё тело, но не меня. И тем самым вы, крутая высокоразвитая раса, унижаете себя! Кто бы мог подумать, что вы настолько низко опустились. — он, казалось, стал нагреваться от злости и удивления, а я раскрыв руки, улыбнувшись, уже громче добавил: — Вперед, убивайте, насилуйте меня, мне плевать на все…        Я не успел договорить, как почувствовал, что моя голова взорвалась искрами боли. Дальше было просто не описать, казалось, он режет меня на мелкие кусочки, трогая чем-то горячим нервные окончания конечностей. Тело дергалось, и горло уже даже не хрипело. Я готов был молить о пощаде, но голоса не было. Я был распят в его уборной на стене рядом с подобием унитаза, который появлялся при подходе к нему.        Потом меня вновь кинули на пол, и его член вновь входил в меня разрывая меня на мелкие кусочки. Мозг уже отказывался принимать мир таким, каким он был. Я стал забывать, что я человек. Мне кидали еду на пол, но почему-то организм отвергал ее, и я лишь воя прятался в углу. Тело заживало очень медленно, моя мечта умереть все не исполнялась.        Когда мне удавалось заснуть, мне снилась смерть. Она приходила ко мне и, склонившись, целовала меня в потрескавшиеся губы, и звала за собой, а этот умаджин гнал её от меня. Я же рыдал и звал ее снова и снова. Очухивался, и снова пытки, еда на пол, и вновь ползу в свой угол.

***

И однажды все это прекратилось. Едва увидел мощные ноги умаджина, как закрыл глаза, ожидая, что сейчас опять подхватит мое тело и начнет насиловать, избивать, но сейчас ноги не сдвигались с места. Казалось, на меня смотрят. Мои отголоски сознания кричали мне, чтобы я не показывал вид, что я в нормальном сознании. За этими ногами появились другие, и я услышал их разговор:       — Ты его сломал? — мой насильник ответил сразу:       — Я превратил его в животное, но и оно до последнего пытается бунтовать. Мне надоело это мясо. Надо оставить его на его же планете. Наш корабль выходит на орбиту, мы скоро улетим отсюда прочь. Скорее бы. Ненавижу эту планету. — но голос сзади сказал ехидно:       — Этот кусок мяса, между прочим, воевал за свою планету, за свою жизнь. Это сделал бы любой. А ты за это его превратил в ничто. Я знал, что ты всегда был куском дерьма. Не обижайся, Шаарш. Но он был и остается достойный уважения. Он единственный, кто заступился… эх, не осталось у вас умаджин нормальных особей. Вы совсем зазвездились в своей неприкосновенности и тем, что считаетесь самой сильной расой. После вас только шарстены и могут выжить. Я все-таки напишу на тебя в произвольной форме своё неодобрение. Одну звезду у тебя сниму. А его забираю себе. — я услышал, как мой насильник зашипел и сказал тихо:       — Мой генерал, прошу простить мне этот грех. Но он шлюха их правителя. Тот готов был отдать нам за него еще одну планету. — тот перебил его:       — Всё, заткнись, Шаарш. Снимай кандалы. Я приведу его в нормальное состояние, и он займет свое место на нашей планете со своими родителями. Я преклоняюсь перед их воспитанием. Думаю, они будут только рады жить среди нас. Всё, бери его на руки и неси в мою каюту.        Я неверяще чувствовал, как крепкие руки насильника, на сей раз бережно, подхватывают мое тело и слегка прижимают меня к своей груди. Во мне все кричало, чтобы меня отпустили на мою планету, я был готов там принять смерть. Я там построил свой дом, там я знал, что умру только по своей вине. А здесь я могу умереть за любым поворотом политики.