***
Найлу снится беспокойный сон, полный отчаяния, боли и тоски. Тоски по тому, кого он знает, но не может вспомнить. Тому, кто всегда рядом, но в то же время далеко. Его очертания почти осязаемы, хоть и не видны. Вначале Ни страшно, потому что он один. Абсолютно один непонятно где, а его кожа сияет. Он идет куда-то, не встречая никого на своем пути. Он идет, точно зная, что ступает по чьим-то следам, которые теряются каждый раз, когда Ни к ним приближался. Ему даже не видно тени, но он уверен, что впереди кто-то есть. Тот, кто так необходим и важен. Какие-то люди цепляются за края его одежды и тянут вниз, к себе. В бездну, наполненную ужасами, страданием и болью. Найл знает это по крикам, которые раздают откуда-то снизу. Но Хоран идет вперед, все так же борясь с толпой, что с каждым шагом тянула все сильнее. Найл с ужасом чувствует, как их холодные пальцы поднимаются вверх по лодыжке, переходя на икру. Хоран не смотрит себе под ноги, лишь стремится вперед. Ни не видит даже отдаленных следов того, кто впереди, но знает — Он есть. Он там, далеко, но внимательно следит за каждым шагом и чего-то ждет. Люди снизу тянут и тянут, а силы у ирландца уменьшаются с каждым вздохом. Ему нужно имя. Простое имя, от которого, он почему-то уверен, Тот, кто впереди обязательно поможет. Но на ум ничего не приходит, а бороться сил становится все меньше и меньше. Еще пара шагов и Найл знает, что упадет туда, где царит хаос и ненависть. Туда, где он умрет. Но имя все так и не вспоминается. То самое имя, что должно принести облегчение и радость. Найлер знает, что это имя принесет нечто большее. Буквально еще один шаг, и он рухнет туда, откуда не будет выхода… Ни открывает рот, и звуки сами непроизвольно вылетают… Он кричит, понимая, что слишком поздно все понял. Понимая, что теперь он уже не сможет вернуться обратно… Горячая слеза стекает по щеке, а холодные руки уже на плечах, заставляя парня хватать ртом воздух, почти перед самым погружение. Но чьи-то теплые, как солнечные лучи, пальцы нежно стирают слезинку и все плохое отступает на задний план. Холодные руки медленно сползают вниз, оставаясь далеко позади… Хоран просыпается в холодном поту и слезами на глазах. Хоран просыпается от понимания, что во сне кричал. То самое имя. Зейн.***
Найл пролежал до самого рассвета в прохладной постели, так и не уснув. Его лицо приобрело болезненно-серый оттенок, а под глазами залегли небольшие лиловые тени. — Несправедливо, — говорит он умываясь прохладной водой, — почему именно я не могу спать?.. — Ни протирает личико махровым полотенцем и вешает его на место, — я, между прочим, заслуживаю сон как никто другой!.. Хоран не знает, к чему приводят разговоры с самим собой, но догадывается, что явно ни к чему хорошему. Он не надевает сегодня рубашку, а довольствуется мягким пуловером, который абсолютно не колючий, как утверждал Гарри при покупке. Ни любит шарфы — в его небольшой коллекции их около двадцати. Зачастую они нежных тонов. Найл любит такие тона не потому, что он омега и ему положено любить все приземленное, а потому, что знает, что они прекрасны. Они отражают внутренний мир, ведь каждый цвет имеет свою символику и преимущества. Алый — заметят везде, изумрудный — успокоит, лиловый — подарит умиротворение. Ирландец зевает и, даже не глядя в зеркало, выходит из дома. Сегодня точно должно произойти что-то плохое. Что-то, что не принесет в его и так странную жизнь хорошего. На работу омега прибыл раньше всех остальных и хмурый заперся у себя в кабинете, постепенно слыша, как этаж заполняется работниками.***
— А почему ты все-таки не прокатился? — спрашивает Гарри, лениво откидываясь на спинку кресла, — он же предлагал. Уверен, что тебе бы понравилось. Найл потирает виски и пьет вот уже пятый кофе за три часа. Ни не особо любит кофе, но пьет, потому что привык. — Потому что… — он глубоко вздыхает. Стайлс знает ответ, но хочет чтоб Хоран произнес его своими губами, — не хотел опозориться… Доволен?.. — его сердитый взгляд направлен в окно, из которого виден обыденный городской пейзаж. Однообразные серые небоскребы вперемешку с маленькими отелями. Нигде не видно даже крохотного деревца, которое бы повышало всем настроение своими салатовыми листами. — Найл, с чего ты взял, что опозорился бы?.. — Хазз смотрит на друга с полным непонимание. Стайлс знает, что Зейн никогда бы не посчитал своего возлюбленного лузером. — Потому что она делает это лучше!.. — щечки ирландца пылают, — а я ни разу не катался… — он всячески делает вид, что все нормально, хотя по сути это абсолютно не так. — И я не люблю лажать перед другими людьми, тем более своим подчиненным. — проговаривает Ни на выдохе, едва разделяя слова паузами. — В том случае он был твоим парнем, — исправляет Гарри последнее словосочетание и обратно принимается за работу, внимательно вглядываясь в тексты на листах, — ты просто маленький трусишка, с большим эго и завышенным самомнением… А еще тебе не все равно, что подумает Зейн… — Я знаю, что он бы подумал, — бубнит Ни, крутя в руках пустой бумажный стаканчик, — он бы решил, что я лузер и что она куда лучше… — Но она и вправду лучше, Найл, — Стайлс перелистывает лист и пробегает глазами по строчкам, — просто признай, что ты ревновал. — Я боялся проиграть… Я не ревновал, сколько можно повторять? — злится Хоран, кидая стакан в сторону урны. Как обычно — он промахнулся, — да я просто везунчик, как посмотрю… У-у-у… Ненавижу весь мир, — блондин встал с места и направился в сторону упавшего предмета, — ты знаешь, что согласно буддизму, меня ждет как минимум сто перерождений, за каждый поступок, что… — С каких пор ты увлекся религией?.. — перебил его кудрявый, хмурясь, — ну я же просил тут исправить, — он быстро поднимает трубку и говорит кому-то, чтоб срочно пришел. — Я не увлекаюсь религией, просто знаю, что мое колесо Сансары точно будет бесконечно вращаться… — Найлер кинул стаканчик, на этот раз точно попадая в цель, — привязка к земному ведет к мучениям, Гарольд… — Ирландец сложил руки в позу Будды и назидательным голосом продолжил, — а это в свою очередь ведет к вечному перерождению… Дверь беспардонно открыли, и на пороге появился Зейн. Его внешний вид был почти идеальным, если бы не дырка на одном колене и закатанные по локоть рукава. Хоран залип, разглядывая разнообразные узоры на руках альфы. — Просил зайти?.. — Малик тщательно игнорировал Ни, который стоял прямо перед ним, — что-то не так?.. — Можешь это отнести к Полу? — Стайлс протянул те самые бумажки, — он снова не исправил, что я просил… — кудрявый запустил ладонь в волосы, — уже второй раз… Брюнет кивнул и, быстро взяв документы, скрылся из виду, закрывая за собой дверь. — И что это было?.. — от удивления, Найл округлил глаза, — он нарочно меня игнорил?.. Я стоял прямо перед ним, а он даже не поздоровался?.. Он обнаглел?.. — Мне кажется, что кто-то в чем-то сильно провинился, — скептически сощурил глаза Стайлс, — и это явно не я…***
Хоран демонстративно пару раз прошелся взад вперед перед открытыми дверьми, ведущими к Малику, но тот даже не поднял головы на, достаточно громкие, шаги блондина. Он вообще, казалось, абстрагировался от окружающего мира, погружаясь в работу с головой. Найл верил в это, так же, как не верил и в то, что все будет хорошо. Найл реалист, а значит ничего в его жизни не бывает хорошо. Либо средне, либо никак. Ни в очередной раз прошелся вперед назад и уже тяжело выдохнул, как услышал голос Молли — так же редактора их отдела. — Вы что-то хотели, Мистер Хоран? — она осторожно поправила сползающие очки и внимательно смотрела на директора, — Или вам нужна помощь?.. На секунду Найл опешил — это ясно, что каждый сотрудник будет готов ему помочь или же оказать какую-то услугу, но вот Малик, как сидел, так и сидит, уткнувшись в листы на своем столе, и грызет карандаш. Небольшая складка, что пролегла меж бровей, делала брюнета еще более занятым, чем он был на самом деле. Ни зашел внутрь и сел на свободный стульчик. В кабинете всего два стола. Тот, что напротив двери — заместителя главного редактора, то есть Зейна, а тот что дальше — секретарь. Молли всегда улыбалась и была готова выполнить любую просьбу. Ее волосы красные, а глаза зеленые. По правде, Найлу нравились люди, которые немного отличались, но он не хотел признавать, что к таким можно отнести и Малика, что полностью отличался от тех, что окружали его. — Да просто проверяю… — Хоран оглянул кабинет еще раз, — тут определенно нужно сделать ремонт, — он нахмурился, делая вид полной напряженности и всячески старался не сверлить спину пакистанца, что даже не поздоровался. Снова. — Как вам у нас работается, мистер Малик? — голос блондина отдавал сталью, с нотками язвости. — Совсем не плохо. Только вот постоянно что-то отвлекает, — Зейн провернулся к начальнику и ухмыльнулся, — вот прямо не дают работать… — брюнет прищурился. — Да что Вы говорите? — в тон ему ответил Найл, — прямо-таки мешают?.. А я посмотрю Вы очень загружены, что даже не находите времени поздороваться с начальством?.. — от неожиданности его щеки вспыхнули и Ни понял, что облажался. Малик по - любому делал это все специальность, чтоб позлить Хорана или же проверить его реакцию, а омега, как маленькая добыча, попала в цепкие лапки. Сладкая приманка для глупого Найла. — Хотя это не важно, — блондин пулей выскочил из кабинета, хлопая за собой дверь. Вразумительная Молли посмотрела на Зейна поверх очков и лишь цокнула язычком. Нельзя злить босса, даже не смотря на то что он — сущий ангел и все прощает. Найл никогда не считался строгим директором: он понимал все обстоятельства своих работников, давал когда нужно отгулы или же отпуска. Скорее Найл считался покладистым и весьма дружелюбным. Только вот его никто никогда не злил и этот новенький, явно умеет это.***
Хоран закрыл за собой дверь, стараясь успокоить сбившееся дыхание и привести мысли в так необходимое спокойствие. Прошло примерно полчаса, как в дверь кто-то требовательно постучал и, как уже принято, зашел внутрь без разрешения. — Не очень то приятно, правда Ни, — начал Малик с порога закрывая за собой дверь и щелкая небольшим замочком. — правда ведь? Вся комната наполнилась едкой злостью и паническим страхом. Липкая паутина ощущений заматывала в свои сети обоих парней. — Нет, не правда, — отвечает Найл, теперь всячески игнорируя брюнета. Один раз он уже попался, во второй раз — не должен. Не стоит наступать на одни и те же грабли два гребанных раза в промежуток полчаса. — А теперь уйди, ты мешаешь мне работать! — Работать? Почему-то некоторое время назад ты, когда делал тоже самое, не считал, что мешаешь мне! — пакистанец медленными шагами подошел к директорскому столу. — Я босс, мне можно… — сощурил глаза Найл, неотрывно следя за брюнетом. От недостачи воздуха и страха сердце бьется где-то в пятках, очень сильно и громко. Кажется, что еще немного и оно выскочит, и Ни умрет. Малик обошел стол и встал около стула Хорана. Найл почувствовал, как сильные руки брюнета развернули стул к себе, без возможности к бегству. Ни боялся поднять лицо, лишь ощущал тихое дыхание около своей макушки, что приятно опаляло кожу. — Посмотри на меня, Ни… — ласково позвал альфа, все еще не убирая рук со стула. Следовательно — если блондин поднимает лицо то расстояние меж их губами будут разделять какие-то несчастные сантиметры, и ему захочется сократить это гребанное расстояние до минимума. — Посмотри, — теперь более властный тон. Хоран упрямо помотал головой, понимая, что если парень применит силу, то все закончится как обычно: Найл будет стонать или от боли или от оргазма. Третьего нет, если твоя гребанная пара чертов Зейн. Одной рукой Малик резко поднял лицо омеги за подбородок. Карие глаза сверкали рубиновыми вспышками. Ярость плескалась так очевидно, что Хоран непроизвольно вжал голову в плечи, стараясь слиться со стулом или хотя бы стать невидимкой. — Глядя мне в глаза, ответь… У тебя вчера было свидание?.. — Найл, слабо понимая что делает, помотал головой, противореча самому себе. Страх, что зародился внутри, теперь хлестал сильным напором, и Ни боялся, что это выльется наружу через слезы. Лишь благодаря страху блондин мог лгать, потому что запах лжи перебьется. Зейн ни за что бы его не ударил, он даже не поднял бы голос выше положенного. Он мог лишь взглядом заставить бедного ирландца перехотеть жить и дышать. Мог приковать к стулу, столу или же полу. — Я не позволю, чтоб мой омега встречался с кем-то помимо меня. Со мной нельзя играть, Найл. Найл всегда этого боялся — альфы могут заставить омегу подчиняться против их воли, поэтому рядом почти всегда был Гарри, на которого это не действовало. Его организм был менее сподвижен к альфовским всплескам. Но сейчас рядом нет Хаззы и чувства безопасности — тоже — Я видел, как ты вчера выходил с Шоном… — Найл зажмурился и постарался отвести взгляд, за что тут же получил негромкий рык. Неповиновение ведет к наказанию — брюнет несильно прикусил тонкую кожу на шее, отчего по телу второго прошла легкая волна, дарующая подрагивание рук и ног и сбитый сердечный пульс. У каждого альфы, омеги или беты эмоции пахнет по-своему. И злость Зейна — как вино марки Хамболден. В его аромате преобладают тона спелых ягод, красных слив и яблок, подчеркнутые легкой сливочностью с нотками бриоша, и омега зажмурился, ощущая как глубоко внутри теперь находится Малик. — Это… Мы просто с ним обсуждали… Он давал совет… — все свои предложения Хоран не мог договорить, потому что в голове звенящая пустота, а карие глаза напротив — все так же глядят и пытаются вывернуть душу наизнанку. Немного оттолкнувшись парень выпрямился и сел на стол Найла. — Пошел вон, — процедил сквозь зубы Хоран вдыхая почти свежий запах, все еще наполненный Зейном. Все в комнате наполнено Зейном, и Найл сделает все, что угодно, лишь бы этого не было. — Ты бы мне еще запретил общаться с Гарри или каждым сотрудником моего журнала! Блондин резко встал со стула и направился к двери. Он быстрым движением открыл замок и приоткрыл ее. — Вон! — прокричал омега, глядя на альфу. Никто и никогда не приказывает альфам, даже собственная пара, но Ни любит опасности и играть с огнем. Он просто не понимает, к каким последствиям это может привести. Зейн подошел к омежке, и тот снова непроизвольно сжался. Они почти одного роста, но кажется, что эти несчастные пять сантиметров равны целым двадцати. Малик закрыл дверь и прижал Хорана к двери, прижимая своим телом к белым, дубовым доскам. — Я не хочу, чтоб ты чувствовал страх… — прошептал брюнет на ухо, — доверься мне… — он лизнул мочку уха, слегка прикусывая ее зубами. — и да, черт возьми, если захочу, то запру тебя дома, не позволяя приближаться к бетам и альфам ближе, чем на сто метров! Найл зажмурил глаза и обнял альфу. Его тепло — лучше одеял и чая, а шепот — нежнее колыбельной. Ни знает, что Зейн не даст его в обиду и защитит от всех проблем. Подсознательно понимает. Хоран просто падает в сон, полностью отдаваясь теплоте Малика.***
Очнулся ирландец у себя дома. Он даже не мог вспомнить, каким чудом тут оказался, если бы не одно, но — он лежал на Зейне, обнимая его крепко-накрепко ладошками. — Ты похож на коалку… — прошептал пакистанец куда-то в область ушка парня. Его ладони — большие, удобные, теплые, слегка поглаживали спину Найла. В комнате витает аромат шоколада и меда, и Хоран неосознанно понимает, что тут недавно был Гарри, потому что он единственный пахнет сладким медом с щепотками корицы. Найлу не хочется отрываться от альфы, но он знает, что так будет правильно, поэтому блондин выпрямляется и смотрит прямо в глаза парня, который был в полулежачем- полусидячем положении. Омега не знает, сколько времени брюнет так просидел, но и не хочет спрашивать, точнее тщательно убеждает себя в этом. — Где Хазз?.. — вместо этого спрашивает Хоран, попутно замечая на себе пижаму, вместо одежды, в которой он был на работе. — Он уже уехал… Сказал, что не хочет тебя будить, — Малик потянулся и начал разминать затекшие мышцы, — а ты мило сопишь… — брюнет с нежность посмотрел на ирландца, чьи щеки тут же вспыхнули. — Как… Как давно ты… Я спал? — Найл зевнул и направился в сторону кухни, всячески стараясь выглядеть безразлично. Зейн пошел за ним, внимательно разглядывая спину парня. — У тебя скучная квартира, — вдруг сказал альфа, садясь на стул, что стоял около небольшого стеклянного стола, — она однотонная… — Это классика. Раз ты художник, то должен знать, что… — Я знаю, что такое классика, — перебил Ни Зейн, — твоя квартира отображение того, каким ты видишь мир… Неужели для тебя он черно-белый с вкраплениями серого?.. Повисла немая пауза, лишь гудевший чайник нарушал тишину. Хоран не хотел что-либо говорить. Малик не знал, что сказать. — Ты пьешь чай?.. — Найл достал две кружки, — точнее… Может… Ты хочешь есть?.. Альфа сощурил глаза раздумывая, но тут же отрицательно помотал головой приближаясь к ирландцу. Он осторожно обнял Найла со спины и положил свои ладони на бедра парня. — Знаешь, Найлер, каждый раз, когда ты падаешь в обморок, то я рядом… — Нам опасно находиться рядом, — смеется блондин, стараясь отстраниться, но крепкие руки держат и не отпускают. Зейн прижимает к себе Ни, так словно, боится что тот растворится в воздухе, растает, исчезнет. — Теперь ты должен мне еще одно свидание, — прошептал брюнет в ушко парня и резко отстраняясь, — знаю, где выход. До завтра, Ни. Малик громко хлопнул входной дверью, оставляя Найла с двумя кружками и с одной мыслью.