Доброе утро?

      Всё-таки вписки это зло. Особенно, когда просыпаешься в слегка разгромленной квартире. Особенно, когда квартира это твоя: ты за неё перед родителями головой отвечаешь, пока они в командировке. Особенно, когда гости не твои друзья, а вписку организовывал твой брат (на пару лет тебя старше, но всё такой же оболтус, если не хуже, чем ты в свои девятнадцать). Особенно, когда понимаешь, что всё на свете проспала и сейчас опаздываешь на важную пару, которая первой (и единственной) в субботу, и вся надежда только на то, что ты её не прогуляешь, потому что кто, если не ты.       А у тебя нет голоса, и ты путающимися пальцами пишешь sms преподавателю и молишься всем богам автокорректа в надежде, что с трудом набранное «Извините, проспала, опоздаю на полчаса» он не исправит на «извените просрала опоздаю вол часа».       Вот со мной такая ситуация случилась впервые. И самое досадное, что я вчера фактически не пила (единственный бокальчик вина не в счёт). Для приличия произнесла тост в честь дня рождения брата, причем ещё до того, как все гости прибыли, а потом ушла в свою комнату, понимая, что на его тусовке мне делать нечего, а рано утром ещё и в университет надо.       И потом ещё, чёрт подери, полночи пыталась уснуть, злясь и искренне сочувствуя своим соседям и заодно себе, однозначно страдающим от громкой музыки, гомона и неугомонности гостей брата.       После такого я ожидаемо проигнорировала все пять будильников, на автомате отключая их один за одним.       Проснулась словно от тычка в бок. И озадаченно села на кровати. Полдевятого. (Если я прямо сейчас вылечу из квартиры, то опоздаю минут на двадцать. Но я же не вылечу.)       К моменту, когда sms-сообщение было таки удачно набрано, я успела уже стянуть одной рукой пижаму и начать натягивать джинсы.       Телефон мигнул, оповещая о входящем сообщении. «Спасибо, что разбудила». Серьёзно что ли?! Ну у вас и шутки, Денис Артёмович. (И ой, что меня ждёт, когда приеду в универ…)       В растерянности я металась по комнате, феерично пытаясь одновременно проверить наличие всех необходимых вещей в сумке, найти носки и миновать при этом зеркало, лишь бы не видеть, во что превратилось за почти бессонную ночь моё лицо. Я увижу что-то страшное, это точно! Так что стоит попытаться отсрочить этот момент хотя бы до посещения ванной, чтобы не растерять окончательно боевой дух ещё в процессе выхода из комнаты.       Тихо выбираюсь в гостиную, хотя этих ребят сейчас и трубой Иерихонской не разбудишь конечно. Но привычка жить на максимально беззвучном режиме со мной уже много лет. В квартире так тихо, словно здесь никого нет, но мне приходится быть сосредоточенной, чтобы случайно никого не пнуть.       На диване в гостиной под пуховиком спит брат со своей девушкой. Разлеглись по-царски. Остальные ночуют на ковре, кто как расположился: кто-то в уголке, завернувшись в стащенное с дивана покрывало и подложив по голову кулак, ещё одна парочка каким-то образом поместилась так, что их ноги оказались под журнальным столиком (надеюсь, они его не разобьют при пробуждении), вот трое парней устроились головами на бывшем подлокотнике-подушке кухонного дивана, а какая-то девчонка в обнимку с гитарой спит, свесив ноги через подлокотник огромного кресла, рядом валяется скинутая во сне подушка. Другие гости наверняка в соседней комнате.       Я невольно улыбаюсь: всё это даже выглядит мило, когда они спят и если забыть, как они шумели ночью.       Пробираюсь по направлению к прихожей, чтобы кинуть там сумку, и в арке сталкиваюсь с ещё одной жертвой раннего подъема. И парализовано замираю.       Передо мной стоит Денис, твою ж налево, Артёмович. (Тот самый преподаватель по курсу «Автоматизированные системы обработки информации», пару у которого мы оба прямо сейчас уже почти прогуливаем.) В моих запасных спальных штанах. Что?! Что! (Кажется, кто-то опять несанкционированно копался в моём комоде с одеждой. Накостыляю братцу. Теперь-то уже точно!)       Я смотрю на него. Он глядит на меня. Искра, буря, безумие.* (Вчерашняя домашняя «дискотека» явно не пошла мне на пользу.)       Отвернуться не успеваю. В прихожей темно, но не настолько, чтобы лицо было не разглядеть. И он узнаёт меня. Даже за взлохмаченными волосами и с опухшим лицом. По глазам вижу.       Узнаёт и улыбается белозубо и сонно. — Аня, ты что ли?       Сердце очумело делает кульбит. А вместе с ним и словно вся моя жизнь. Губами хватаю ускользающий воздух. Моего кивка совершенно точно не требуется. — И как я не догадался, Петрова, знал же, что у Пети сестра есть младшая. Сейчас я могу только потрясённо молчать. — Свари мне кофе, и по поводу прогулянного занятия мы в расчёте. Всё равно на эту пару, кроме тебя, никто не ходит.       Мой взгляд неуверенно пробегает по его фигуре и запутывается в темных вихрах его волос. Хочется протянуть руку и пригладить его причёску, чтобы разрушить интимность момента.       Денис Артёмович сейчас слишком другой — слишком домашний, (слишком тёплый, слишком уютный, такой, каким я бы хотела видеть своего парня, если бы он был,) незнакомый. Будто кто-то сейчас воплощает мои тайные наивные мечты, в которых я плавала чуть не каждое субботнее утро, наблюдая, как Денис Артёмович приближался к аудитории, где обычно проходила пара. — А как же учебный отдел? — заторможено, словно для порядка, интересуюсь я, поворачиваясь к нему спиной, и шагаю в сторону кухни. Происходящее нужно осмыслить. — Скажу, что отменил пару по личным обстоятельствам.       Кажется, мою расцветающую блаженную и донельзя глупую улыбку отражают все блестящие поверхности на нашей кухне. В тишине спящей квартиры происходящее кажется таким фантомным и оттого по-особенному ценным. Моментом с большой буквы.       Мои навыки варки кофе ужасны, но в конце концов кому не нравится, может сварить себе сам. А заодно и мне.