Неправильно

Первое впечатление о Суге всегда обманчиво — наставительно говорит один из одноклассников совсем рядом. И Даичи даже кажется, что это говорят именно ему, оборачивается, чтобы уточнить, и замирает. Потому что разговаривают точно не с ним, просто какой-то парень, насколько понял брюнет, так активно восхвалял этого самого «Сугу», что невольно начинаешь задумываться, а действительно ли тот существует? И если существует, то человек ли? Потому что судя по описаниям он какое-то божество, если не выше, — хотя что может быть выше? — но Савамура в это не верит. Савамура не верит, разворачивается к доске и снова утыкается в свое заявление о вступлении в клуб. Он так долго ждал, так сильно желал поступить в эту школу. Старшая Карасуно была буквально пределом его мечтаний. Потому что тут волейбольный кружок, в который ходил Маленький Гигант. Потому что это что-то родное, хоть он всего один день тут и даже не видел спортзала. Потому что это до невозможности правильно. А божество-Суга — нет. Божество-Суга на самом деле существует. Это Савамура узнал уже после уроков. В том самом волейбольном клубе. Божество-Суга тоже любит волейбол, Маленького Гиганта и Карасуно. Он играет на позиции сеттера, у него волосы светлые — почти седые, отмечает Даичи, наверняка осветляет — и родинка под левым глазом. Родинок у Божества-Суги намного больше, после первой тренировки Савамура знает примерное расположение трёх из них. Божество-Суга на самом деле существует, но это до дрожи в пальцах неправильно. И Даичи хочется — до одури хочется — закричать о том, что в Бога и ангелов он не верит. Что в Сугу он не верит. Но вместо этого приглашает всех новичков прогуляться до магазина со сладостями, которые ненавидит. А Сугавара — то самое Божество, просто полное имя — любит. Совсем не так сильно, как ненавидит сладкое Савамура, но любит. Мне нравится, если честно, начинает сеттер, улыбаясь, острое намного больше. Но я буду рад съесть и сладости с вами. Потом они успокаивают расстроившегося Асахи, который уронил своё пирожное по неосторожности, когда запнулся; Даичи честно пытается не смеяться. Получается не очень, но много лучше, чем у хихикающего Коуши, который просто в итоге отдаёт свою сладость Азумане. Потому что, ну давайте будем честными, Боги всегда жертвуют собой ради других, даже если при этом смеются над вами. Или вместе с вами. Первое впечатление о Суге всегда обманчиво. И Савамура с этим соглашается. Потому что первое, что он подумал о Сугаваре, это то, что его не существует вовсе, или что его чересчур нахваливают, но всё оказалось с точностью до наоборот. И Даичи готов был поспорить, что более милого и доброго человека он никогда не встречал и не встретит. Умного, но мягкого, ни капли не насмешливого и с такими кристально-чистыми глазами. Совершенно не опороченный.

***

Прошел месяц учёбы, парни каждый день собирались после дополнительных тренировок в клубе и болтали о всяком. Асахи немного странно косился на Коуши, в ответ на эти взгляды сеттер только улыбался. До омерзительного сладко, и Даичи немного хмурился. Он хмурился, Сугавара смеялся, а Асахи нервно вздрагивал. Савамуре нередко говорили о том, что взгляд у него тяжёлый, рука, собственно, не легче, но брюнет, конечно же, не обращал на них внимания. Потому что это не было той проблемой, на которую стоит обращать внимание. А вот на синяки на руках Коуши — были. — Откуда это? Брюнет привычно хмурится, когда они сидят в зале, и указывает на фиолетовый синяк на плече, который подозрительно напоминает след от руки. Этот синяк просвечивает даже сквозь рубашку, но Сугавара вроде как даже не скрывает его. Никто просто не обращает на это внимание. Никто, кроме Савамуры, конечно же. — А тебе всё расскажи, Савамура-кун. Сеттер смеётся, чуть щурясь. И есть в этом прищуре что-то порочное, совсем не божественное. Или как раз наоборот. Даичи запутался, и ему немного страшно от своих собственных ощущений. Есть что-то во взгляде слишком взрослое для идеализированного Суги. Для Божества-Суги. Неприкосновенного. Азумане нервно сглатывает и пытается перевести тему на что-то менее травмоопасное. Например, на то, что им нужен новый менеджер на следующий год, и лучше бы его найти сейчас. Лучше, это потому что менеджеру нужно много чего уметь и за один день этому не научишься, а вот за год можно. Лучше, это потому что Даичи слишком сильно хмурится, когда Коуши смеётся. Лучше, это потому что ещё немного, и Асахи скажет то, что вслух говорить не принято. Только перешёптываться на переменах, когда учителя не услышат. И вот на одной из перемен Савамура слышит о каком-то наглухо отбитом парне, который ну просто чудо в постели. Слышит совершенно случайно, просто невольно прислушивается, когда — вроде как, парень не уверен — слышит знакомое имя. -… говорят, что он уже переспал с половиной старшеклассников. Просто невероятно, как он может выглядеть так невинно при этом! Какой-то шатен из параллельного класса говорит последние пару слов слишком громко, за что получает подзатыльник от друга, а Савамура хмурится. Смотрит куда-то сквозь стену, внимает каждому слову парней и поднимается резко с места, когда желваки начинают слишком явственно проступать через кожу. Стул отодвигается с громким скрежетом, благо хоть не падает, весь народ удивлённо косится на злющего первокурсника и кого-то даже потряхивает. Поднимается он потому что: «Этот Коуши такой грязный! Один из сенпаев рассказывал, что он любит пожёстче.» Потому что: «это так противно…» Даичи бьёт кулаком о парту, скрипнув зубами, и выходит из класса вон. Первое впечатление о Суге всегда обманчиво. И второе, блядь, и третье, буквально кричит брюнет в своей голове, рывками поднимаясь на крышу по лестнице, чтобы выпустить злость и не убить кого-нибудь. «И десятое. Суга весь один сплошной обман.» Он рычит, ударяя стену пару раз, пока костяшки пальцев не сменят белый цвет на красный. Он бьёт и бьёт, пока в голове прокручивается почти ангельская улыбка Коуши и сладкое а тебе всё расскажи, Савамура-кун. Пока в голове рушится образ Божества и вырезается другой, порочный Сугавара. Сугавара, который лежит на полу в раздевалке, с широко раздвинутыми ногами и покрасневшими щеками. Сугавара, который призывно манит своими тонкими и длинными пальцами. Всегда ухоженными, потому что сеттер. Всегда мягкими, потому что, блядь, вся кожа у Коуши идеально бархатная. Божественная. И россыпь родинок по ним словно полумёртвые звёзды — слишком бледные, чтобы заметить невооружённым взглядом. Но Савамура замечает. Он бьёт о стену до тех пор, пока рука не немеет. Кровь медленно стекает по кулаку, а перед глазами у Даичи Коуши. Развратный, возбуждённый и манящий к себе. И Савамуре даже не хочется сопротивляться. Он попросту не может этого сделать. И никто не сможет. И никто, которые половина старшекурсников, будут трахать сеттера, оставляя лиловые синяки на плечах. Оставляя следы от зубов там, где никто не увидит, хотя, кажется, что Сугаваре на это совсем плевать. Потому что Божество-Суга не должен об этом думать. А Савамура — простой, как палка первобытных людей — ещё очень долго будет мучиться ночами от этих картинок. Сразу же перед глазами всплывает образ нервного Асахи, которых косится на Сугавару на тренировках. Который постоянно переводит тему, когда Савамуре вдруг взбредёт в голову расспросить сеттера о синяках. О мешках под глазами: «ты так усердно занимаешься?» В памяти всплывают и все прищуры, и все полулукавые улыбки. Странные прикосновения во время тренировок, после которых брюнет убеждал себя — каждый, блядь, раз, — что это просто фантазия. Потому что Коуши чистый и невинный аки агнец небесный. Потому что Коуши… Коуши… Имя перекатывается на языке чем-то отвратительно сладким. Липким, вязким и приторным. Савамура пытается успокоиться, честно пытается. Вдох-выдох. Вдох-выдох. А потом спускается, широким, размашистым шагом идёт в класс Сугавары и выискивает его взглядом. Видит, как сеттер мило улыбается, сверкает ореховыми глазами и щурится. Видит, как тот удивляется появлению Даичи, немного пугается его резкости и действительно не понимает, что не так. Зато понимает Савамура. Понимает, хватает за рубашку, встряхивая, и бьёт резко по скуле. С размаху, сильно, со всей этой блядовой ненавистью к сладкому. И ему достаточно произнести всего одну фразу, чтобы сеттер понял, за что. — А тебе всё расскажи, Савамура-кун. Даичи не говорит — наполовину хрипит, наполовину рычит, — а Коуши даже не сжимается. Смотрит в глаза как-то отстранённо, с толикой отвращения то ли к себе, то ли к Савамуре. Все одноклассники замирают на месте, не решаясь подойти, даже не кричат. Только тихий шёпот сзади всё никак не умолкнет, преследуя карасуновца весь этот день. Потом он бьёт снова по лицу, отпихивает блондина на стул и до боли прикусывает губу изнутри. Потому что Коуши не выглядит проигравшим. А Савамура выглядит. Выглядит измученным, раненным зверем, дышит часто и рвано, будто не может вдохнуть достаточно кислорода и совсем-совсем не смотрит на Сугавару. На Сугавару, который медленно стирает тыльной стороной ладони кровь, но она продолжает течь, пачкает собой ворот рубашки Коуши, его подбородок, и Савамура некстати думает, что с удовольствием бы её сейчас слизал с припухших губ. После подобного, его конечно отводят к директору — брюнет не сопротивляется. Сугавару отводят в медпункт. Даичи видит, как он снова улыбается, как щека наливается пигментом, а из носа тонкой струйкой всё ещё стекает кровь. Потому что на втором ударе Савамура мазанул. Первое впечатление о Суге всегда обманчиво. И лучше бы Даичи не слышал этой чёртовой фразы. Лучше бы не знакомился с ним вообще и не верил. Потому что учиться в Старшей Карасуно и играть в её волейбольном клубе — правильно. А Божество-Суга — нет. На следующий день всё тихо и спокойно только потому, что Даичи на неделю отстранили от занятий. Ещё бы, за драку с учеником из другого класса его явно по голове не погладят, хотя Сугавара не настаивал на наказании. Он вообще ни на чём не настаивал, вёл себя как обычно, заставляя брюнета чувствовать себя ещё более виноватым. А что если все эти слухи — ложь? Вот о чём думал Савамура всю эту ночь. И всё утро. И весь последующий день. А что если он просто вспылил, и синяки у Сугавары вовсе не от этого. Он ведь такой хороший, такой правильный, может он вступился за кого-то, а его потом оклеветала эта шайка, чтобы опозорить. И с каждой мыслью Даичи всё сильнее и сильнее вжимался лицом в подушку, стараясь не биться головой о стену от своей тупости. Ведь никто его не осуждал открыто, одноклассники общались с ним как обычно, и ничего — совсем ничего, кроме того разговора — не говорило о том, что Сугавара вообще с кем-то спал! А если и спал, то точно не по своей воле. И это всё так неправильно. Даичи пять дней из семи ходит жутко подавленный, ничего не ест и постоянно порывается написать Сугаваре и попросить прощения. Но заставить себя отправить сообщение он не может, а это значит, что придётся ждать конца наказания и сказать всё в лицо. Разговаривать напрямую с человеком для Савамуры намного проще, сразу можно увидеть его реакцию и не гадать, почему так долго нет ответа на сообщение или звонок. А на шестой приходит Коуши. Когда он видит своего сокомандника на пороге дома, тот едва ли на ногах держится и не открывает удивлённо рот. — Пропустишь? — Губы светловолосого снова растягиваются в улыбке, а Даичи только и может, что рассеянно кивнуть и отойти в сторону, позволяя парню пройти в дом. — Я… — Сугавара неловко поджимает губы и, Савамура только сейчас замечает желтовато-лиловый синяк на скуле, медленно исчезающий, — ненадолго. Просто хотел попросить прощения. Суга наклоняется, не поднимая головы, и говорит в очень уважительной форме, что ему действительно жаль, что брюнета отстранили от занятий из-за этого пустяка. Он извиняется за то, что всё так обернулось, и это ничего страшного, что Даичи вспылил. Что всё нормально и такое бывает чаще обычного. А Даичи и слова вставить не может, только открывать и закрывать рот, как рыба, выкинутая на берег. Потому что эти слова от Коуши значат, что все его мысли правда. Или то, что Коуши так и не понял, из-за чего именно Савамура его ударил. — Сугавара, — голос брюнета на удивление спокоен и тяжёл, и Коуши даже вздрагивает, не собираясь поднимать головы, — это правда? Савамура одновременно жаждет и не желает знать ответ. И это его раздирает изнутри, рвёт на части, и Суга совсем не хочет, кажется, чтобы муки сокомандника прекращались. Он выпрямляется очень медленно и в глазах его больше нет вины, только какая-то странная усмешка. — Правда — что, Савамура-кун? Он произносит это почти нараспев, и у Даичи пересыхает во рту. Он запутался, окончательно и бесповоротно. Но он так жаждет правды, что готов принять её, какой бы она не оказалась. Потому что с незнанием жить сложнее. Страшнее. Потому что незнание скребётся под ногтями, и это хуже любой из пыток. — То, что ты… — Он не может произнести эти несколько слов. Они застревают в горле костями. — То, что я что, Савамура-кун? — Он говорит с нажимом, а на лице расползается странная улыбка. Опасная улыбка. — Что ты спишь с парнями со старших классов! Брюнет буквально выпаливает это, несильно краснея то ли от смущения, то ли от злости на Коуши, который уже давно понял суть вопроса. То ли от того, что парень рассмеялся, утирая ладонью слёзы. Смех у Коуши звенящий, почти стеклянный, и он заполняет собой весь коридор до тех пор, пока с губ не срывается тихое: «да». И Савамура не говорит ни слова, когда Суга делает шаг назад. Его лицо довольное, взгляд ореховых глаз изучает Савамуру с ног до головы, и после останавливается на лице. Брюнет не хочет видеть этого взгляда, не хочет натыкаться на Сугавару в школе, не хочет вообще ничего. — Мне нравится это. Доставляет, — широко улыбнувшись, Коуши отсалютовал и пошёл к выходу, бросая на ходу:  — Увидимся на тренировке. Только вот они не увидятся. Азумане скажет Даичи после первой тренировки, что собирается навестить Коуши в больнице, а швабра, которой брюнет протирал пол, с громким стуком ударится о пол, пока Савамура ошарашенно будет смотреть на сокомандника. — Что? Спрашивает он осипшим голосом и вдруг резко ощущает нехватку воздуха в лёгких, делая глубокий вдох. А потом нервный Асахи вываливает на него всё. И то, что Сугавара попал под машину два дня назад, и то, что он, Асахи, всё знал про Коуши, потому что они учились в одной средней школе, только по классам разным постоянно, да и по кружкам тоже. Азумане вываливает на Даичи, что это он уговорил Сугу пройтись до Даичи и объяснить ему всё, чтобы не было недоразумений. И что именно в этот день Сугавара куда-то сильно спешил и выскочил на дорогу в неположенном месте, чтобы успеть. Только вот куда он так спешил никто не знает. Даичи нервно смеётся, у него дёргается глаз и он вспоминает довольную улыбку Сугавары в тот день. Увидимся на тренировке, проносится звонкий голос Коуши, и Савамура в который раз осознаёт. Сугавара Коуши — один сплошной обман. И влюбляться в этого человека было совершенно неправильно.