***
На безлюдной северной лестнице призрак из-под тяжёлых век разглядывает девочку, похожую на лисёнка. На свету волосы её вспыхивают тёмным золотом, а туманно-серебряные, густо-жемчужные пятна крови на его сюртуке притягивают её бесстрашное любопытство. - Я – Лили Поттер. А вы грустный. Цепи, за столько веков ставшие привычными, вдруг кажутся ему зверски, просто невыносимо тяжёлыми. - Да, я знаю: вы никогда не улыбаетесь, - подтверждает она, кивнув, и, не дав ему опомниться, тараторит дальше: - По-моему, зря. У вас такие смешные усы, они бы поднимались вверх. Холодно-изысканное недоумение на лице древнего барона сменяется изумлённой растерянностью.***
Подгоняемые грохотом, стремясь найти укрытие, они сворачивают за угол, где, слепо шаря руками по гладким стенам, неожиданно натыкаются на дверную ручку. Оба, шумно дыша, протискиваются в узкий проём и окунаются в темноту, пока сам собой не вспыхивает слабый огонь в камине. - ...Смотри, - первым окликает брата Джеймс, когда глаза привыкают к полусвету. Над камином висят старые, пыльно-выцветшие флаги с эмблемами факультетов. - Ты... ты понимаешь, что это? – его возбуждённый отрывистый шёпот резко подскакивает в воздух и, ударившись о потолок, рассыпается эхом. Альбус молча разглядывает закопчённую комнату, краями уходящую куда-то в сумрак. У них на глазах в пустом пространстве один за другим неохотно появляются несколько разномастных шкафов, так же потемневших от гари. Кое-где на полках ещё остались чьи-то запрятанные живучие вещи, не потерявшие надежду дождаться хозяев. Он медленно кивает: - Это – Выручай-комната. В его приглушённом тоне слышится благоговение.***
В библиотеке шелестят страницы, чудится, будто здесь непрерывный листопад. «Боггарты предпочитают темноту. Встретить их можно преимущественно в старых домах, замках, кельях; в ящиках гардероба, на чердаке, в подвале, в корпусе часов...» Роза покусывает кончик пера, раз за разом упрямо скользя взглядом по строчкам. «...в кельях; в ящиках гардероба, на чердаке, в подвале...» Она чувствует, что на щеке привычно гнездится чьё-то внимание. «...на чердаке, в подвале... в подвале...» Слова сминаются, замыкаются в кольцо, словно насмехаясь; краем глаза Роза замечает своего безмолвного наблюдателя. Выжидая нужный момент, в седьмой раз читает про часы. Когда по виску вновь ползёт осторожный щекочущий взгляд, она резко оборачивается и в упор глядит в серые, как озеро под дождём, глаза. Вместе с раздражением внутри набухает смех – вид у Скорпиуса Малфоя встрёпанный и оглушённый, на бледных, матово-фарфоровых, как у статуэтки, щеках проступают светло-розоватые пятна, словно их подкрасили акварелью. Прищурившись, Роза быстро показывает ему кончик языка. По давней, устоявшейся привычке. Но, возвращаясь к боггартам, всё же невольно позволяет Скорпиусу ухватить проблеск улыбки. Кругом по-прежнему неумолчно шуршит бумажный листопад.***
«Я видел три корабля утром в Рождество, я видел три корабля...» – поёт Хьюго, сидя на ковре перед камином и листая выпрошенную у Джеймса книгу о квиддиче. На странице охотница Холихэдских гарпий обходит противников, и с лёгкостью закидывает квоффл в среднее кольцо. «А что везли три корабля, три корабля...» – мурлычет Хьюго и сливочно-жёлтое пламя мягко высвечивает его веснушки.***
За окнами замка постепенно скапливается ночь.