Туман над морской бездной

      Свой поход через «Дикие Воды» северной части Тихого океана Хорнет закончил в двухстах пятидесяти километрах юго-восточнее острова Сан-Николас, от которого до цели его путешествия было «каких-то» ещё двести километров. Ближе он подходить не стал, чтобы не навести на базе тихоокеанского подразделения Дев Флота США лишнего шума раньше времени, так как в семидесяти пяти километрах от острова вдоль побережья тянулась сеть детекторов, а чуть дальше шла патрульная эскадра в составе двух эскортных авианосцев, лёгкого крейсера и четырёх эсминцев.              — Вот мы и у цели, — вздохнул Хорнет, посмотрев с носовой оконечности лётной палубы вниз.              Там внизу плавали двенадцать эсминцев глубинных и четыре лёгких крейсера То-класса — все лёгкие силы, которые присоединила Анна за всё время перехода по самым злачным местам, указанным Арконой. Всё остальное его сопровождение, которое могло стоять на твёрдой поверхности, в данный момент находилось на палубе. Среди них были и «старички», которые вошли в местный аналог Дикого Запада, так и довольно интересные пополнения. Но флотилия всё же и не превысила трёх десятков в численности, хоть более не попадалось противников вроде одного безумного линкора.              — Флагман, — прозвучал за спиной Хорнета тихий голос.              Повернувшись, он увидел перед собой невысокую бледнокожую девочку лет четырнадцати, одетую в странный облегающий чёрный костюм с металлическими элементами.              — Да, Фрея, — обратился Хорнет к девочке, бывшей ещё два дня назад эсминцем глубинных И-класса по имени Импи.              — Беллатрикс опять хулиганит, — повернувшись, указала пальцем Фрея на двуствольные орудийные башни возле надстройки.              Посмотрев в указанном направлении, Хорнет увидел названный линкор Ре-класса, изрядно проредивший в своё время его эскадру, которая изображала обезьяну-паука, вися при помощи своего хвоста на стволе орудийной башни. И ничего не было бы преступного, если бы она просто висела там, так как она облюбовала это место как только присоединилась к флотилии. Нет, она раскачивалась, словно висела не на своём хвосте, а на канате, и кидала какие-то камни в тяжёлый крейсер Не-класса, сидевшую под второй башней и пытавшуюся прочитать книгу. Нимура, так звали ту крейсер, не обращала на кривляния линкора никакого внимания, листая книгу и отбивая камни, брошенные Беллатрикс, своими собственными хвостами, которых было два.              — Спасибо, Фрея, — улыбнулся Хорнет, взъерошив волосы эсминца.              Та улыбнулась в ответ и побежала к своим сёстрам, также некогда бывшими эсминцами И-класса Ипри и Итри, что сидели рядом со что-то увлечённо рассказывающей им Мией. Возле них примостилась парочка авианосцев Во-класса, также эволюционировавших совсем недавно из лёгких авианосцев Тсу-класса и пока не умевших толком разговаривать, но внимательно слушавших модернизированный авианосец.              — Прямо-таки семейная идиллия. Надо бы Нимуре новую книжку распечатать, пусть тренируется. Но сперва… — подумал Хорнет, закончив осмотр лётной палубы.              Отдав команду орудийным системам он с мстительным удовольствием стал наблюдать, как взметнулись вверх стволы спаренного 127-миллиметрового фотонного орудия, на которых висела Беллатрикс, и стали искать в небесной вышине цель. Однако добился Хорнет совсем иного эффекта. Прекратив кидаться камнями из вещмешка в Нимуру, Беллатрикс начала выделывать кульбиты, раскачиваясь на хвосте и перепрыгивая со ствола на ствол.              — По-моему, это ей даже нравится, — предположила сидевшая на краю лётной палубы Анна, взглянув на творившую воздушный беспредел Ре-класс.              — Кто этих психов поймёт, — пожал плечами Хорнет.              — Быстрее! — прокричала Беллатрикс.              — Может, её посадить на ракету? — предложила Анна.              — А вдруг ей понравится? — покачал головой Хорнет. — Лучше не надо. Где Валентина и Екатерина?              — В ангаре, наблюдают за эволюцией транспортника Ва-класса и торпедного крейсера Чи-класса.              — Мда, как мало понадобилось транспорту для эволюции.              — Может, не надо было вливать в него такое количество чистого наноматериала?              — Наноматериал — не проблема, а они были повреждены, — ответил Хорнет, мысли в голове которого были далеки от скачков эволюции глубинных. — А ведь если бы ментальные модели появились хотя бы на год позже, я бы стал таким же, как и Беллатрикс, — смотря на веселящийся линкор, подумал он.              Бурное воображение Хорнета тут же нарисовало картину несущегося по волнам авианосца, корпус которого был раскрыт по ватерлинии на манер челюсти, и издавал звуки, похожие на смех в исполнении самых первых голосовых синтезаторов, появившихся в мире, где он был простым человеком. И расстреливаемый под аккомпанемент равнодушного «ха-ха-ха» конвой, спешивший добраться до пролива между Америкой и Азией.              — Ну, то был не конвой, а всего лишь пара ретрансляторов на берегах Берингова пролива и наглое использование допустимости сопутствующих разрушений на берегу при исполнении приказа. Правда Френка Кнокса и Гьятта было немного жаль, но их же починили, — подумал Хорнет, вспомнив, за что его отстранили от патрулирования и перевели в богом забытое место в океане сторожить воду в компании пятёрки «Флетчеров». — И вообще, это всё Аляска виновата со своими «Обнаружена трансконтинентальная передача, приступаю к подавлению сигнала», разведчица блин. Я ведь только-только в себя пришёл после шока, вызванного осознаванием себя кораблём.              Из воспоминаний о своём первом, и довольно ярком, годе бытия кораблём Туманного Флота, лишённого привычного человеческому разуму тела, Хорнета отвлекла Беллатрикс, которую ему всё-таки удалось стряхнуть с орудийной башни. Та, сделав несколько кувырков в воздухе, приземлилась на палубу, и вприпрыжку побрела к Нимуре. Однако вместо продолжения попыток вывести тяжёлый крейсер из себя, линкор собрала все камни обратно в мешок, не забыв закинуть туда несколько кусков арматуры из наноматериала.              — Вот и попробуй сказать, что она без мозгов. Это ж чистый обсидиан, — проанализировав состав камней, проговорил Хорнет. — Паёк на чёрный день — умно.              — Что мы будем делать с теми канмусу, что впереди, о флагман моего сердца? — спросила Беллатрикс, заложив руки за голову. При этом стоило ей сделать этот жест, как её хвост-мутант тут же исчез, словно демон химе или орудийные платформы Мии и Анны.              — С канмусу — пока ничего. Ты сталкивалась с местными? — обратился он к Ре-классу.              — Было дело. Не сказать, чтобы очень уж сильные, но если соберутся — будет плохо, — с неестественным для неё серьёзным выражением лица, ответила Беллатрикс. — В патрулях у них один корм, но если туго — вываливаются бабы посерьёзнее.              — Насколько посерьёзнее?              — Ну, как Мия вместе со мной против одного из этих грибов, — указала линкор на пару авианосцев Во-класса позади себя. — Если толпой навалиться — можно отбиться. Вот только толпа должна быть как минимум в два раза больше, а всё из-за авианосцев. Противные создания.              — Какие поразительные метаморфозы с этим Ре-классом, — удивился Хорнет. — Анна.              — Да? — отозвалась другой линкор.              — Я отлучусь на берег, вести себя тихо и на глаза канмусу не попадаться. Если транспорт и торпедоносец закончат эволюцию до меня — их просвещение на тебе. Но по команде надо будет пошуметь, и очень сильно, — распорядился Хорнет.              — Хорошо, — кивнула Анна.              — А зачем на берег? — спросила Беллатрикс.              — Авианосцам нужно кушать, а на берегу очень много моих тёзок и супер-тёзок, и кое-чего покруче, — ухмыльнулся Хорнет.              — Реактивные самолёты, мням, — облизнулась Беллатрикс. — Мне довелось попробовать только кошатинку.                     Побережье Калифорнии.              — Вентура, родная Вентура. Как в прошлый раз сюда выбирался, так и выбрался снова, — проговорил Хорнет, чья ментальная модель шагала ранним утром в направлении автовокзала. — Мда, сравнивая этот городок сейчас, когда он находится в относительной безопасности, и тогда, когда я вылез здесь ещё будучи в подчинении Адмиралтейского Кода, начинаешь понимать масштабы бедствий, что пришли вслед за блокадой. В прошлый раз здесь было мексиканское гетто, и пришлось устроить небольшой теракт со школьным автобусом, чтобы легализоваться. Из-за этого правда я едва не стал шотой навсегда, — думал он, рассматривая спящий городок. — И хорошо, что штаб канмусу на острове Сан-Клементе, а не на Сан-Николасе. Чем дальше от моей «команды» — тем лучше.              Хоть утренний туман, на самом деле бывший результатом работы бортового туманогенератора Хорнета и удачно сменившего направление ветра, только-только начал рассеиваться, но даже серые и неприветливые домики были куда лучше тех развалин, что в своё время встретили Хорнета. В Америке там, по ту сторону неудачной попытки суицида, на побережье жизнь сохранилась только в крупных городах, мелкие же ждала судьба города-призрака или локального рассадника криминала. Здесь же о блокаде напоминали только плакаты с предупреждениями о порождениях Глубин.              Автовокзал отыскался по памяти, и даже сверяться с картой не потребовалось, и уже меньше чем через час Хорнет сидел в автобусе, следовавшему в Лос-Анджелес, откуда его путь лежал в Сан-Диего. В рюкзаке в ногах лежали три бруска активного наноматериала, из которого предстояло сформировать ботов, чьей задачей будет проникновение в дата-центр американского института, занимавшегося исследованием канмусу и глубинных. И ещё нескольким предстояло осесть в штабе тихоокеанского подразделения Дев Флота.              «Конго», — вызвал он по квантовому каналу линейный крейсер, оставшуюся на приютившем их острове.              «Что?» — отозвалась та.              «Я подготовил пакет данных, собранных с сервера в Йокосуке. Готова к приёму? Там много интересного».              «Принимаю», — подтвердила передачу Конго. — «Как скоро ты завершишь свою миссию?»              «Дай мне три-четыре дня», — ответил Хорнет. — «Когда я закончу, мы будем в курсе всех действий японских и американских канмусу, и таким образом контролировать действия противника на Тихом океане. К русским соваться смысла нет, они мало на что могут повлиять, так как флот у них, откровенно говоря, так себе».              «Не следует исключать из анализа возможных рисков пять канмусу ракетных крейсеров Российской Федерации», — напомнила Конго.              «Четыре с половиной, если быть точным», — поправил её Хорнет. — «Два малых класса „Атлант“, два больших класса „Киров“ и один авианесущий класса „Кречет“. Для дикой стаи, немногочисленного свободного флота или одиночной химе с эскортом этого хватит, на что-то большее — нет. Исторически сложилось, что флот с конца девятнадцатого века у русских был не очень сильным, а во временную эпоху, в рамках которой призываются Девы Флота, от флота там было одно название. Да и в туманном флоте они не блистали, по боевой эффективности „Севастополи“ не дотягивали до тех же разведчиц Шарнхорст и Сталинград, которые были флагманами подводных флотов в силу своей специализации. И Северное оперативное соединение было вынуждено восполнять недостаток крупных кораблей третьим патрульным флотом Второго Восточного соединения. А это разведчица Аляска, линкор Айдахо и тяжёлые крейсера Салем, Олбани, Астория и Уичита. Один патрульный флот по огневой мощи равнялся половине оперативного соединения — это повод задуматься».              «У тебя довольно подробные сведения о структуре двух оперативных соединений, для кого-то с уровнем допуска не выше лидера эскадры», — подметила Конго. — «Учитывая то, что ты из Центрального соединения».              «Долгая история», — скривился Хорнет. — «К нынешней ситуации не имеющая никакого отношения».              «В целом согласна. Учитывая недостаток сил, они будут вынуждены согласовывать свои крупные операции либо с Японией, либо с США. Однако упомянутые тобой пять кораблей имеют более высокую автономность и лучшие средства обнаружения, чем корабли периода Второй Мировой, а значит, и канмусу будут иметь такое же превосходство», — напомнила Конго.              «Я догадываюсь, к чему ты клонишь. Даже если предположить, что русские рискнут заслать вглубь океана диверсионную группу в составе этой пятёрки, им нужно как-то решить проблему со снабжением их боеприпасами и топливом, так как атомных там только две. Допустим, что они смогли послать сигнал сквозь радиоэлектронный туман, которым укрыт океан, и транспорт смог сбросить контейнер со снабжением, и он даже не был перехвачен. Их элементарно задавят числом, даже если не будут подключаться высокоранговые особи. Но сделаем ещё несколько допущений, и русские каким-то образом смогли подкрасться к нам незамеченными. Их единственный козырь — наши орудия ПРО не смогут так же эффективно перехватывать их противокорабельные ракеты, как это было во время Великой Битвы. Но тут есть нюанс. То, чем вооружены канмусу даже стыдно сравнивать с тем, чем русские обстреливали корабли Тумана. Тех противокорабельных ракет, способных с пяти попаданий пробить поле Клейна лёгкого крейсера класса „Тенрю“, у которых поля можно сказать что и нет, ещё даже в проекте не существует и вряд ли появится. А сколько таких ракет попало в „Киров“? И что с ней потом стало?»              «По Кирову попало восемь ракет, одна из которых смогла поразить корпус. Полученные повреждения крейсер восстановил в течение семи минут, не прекращая патрулирования. Оставшиеся семьдесят две ракеты из залпа были перехвачены защитными системами корабля», — подняв архивные данные, ответила Конго, удивившись подобной информированности рядового корабля Тумана.              «И это при том, что у Киров крайне неэффективное расположение орудийных установок защитных комплексов. В носовой полусфере имеется телесный угол тридцать два квадратных градуса, не прикрытый ни одним зенитным орудием. В кормовой — двадцать четыре квадратных градуса незащищённого пространства. И именно в корму и пришёлся удар русской ракеты, а доверни Киров хотя бы на десять градусов влево, её поле Клейна даже не пострадало бы. Надо ли говорить, что ни ты, ни я таких дыр в обороне корабля не имеем, и наше поле Клейна, как и волновая броня, на порядок прочнее, чем у Киров? Мой вывод — у русских против нас нет шансов. К тому же, всегда можно нанести ответный визит вежливости».              «Адмиралтейский Код запрещает стрельбу по берегу», — напомнила Конго с лёгким раздражением в голосе.              «Который в настоящее время не действует», — не остался в долгу Хорнет, открывая через имитацию смартфона свою переписку с Ямато. — «И Конго, мне нужна твоя помощь».              «Ты, и просишь помощи?» — с удивлением, смешанным с насмешкой, спросила Конго. — «И в чём же?»              «Шёлк или кружева?» — решил ответить на шпильку Конго Хорнет, приводя в порядок свои наблюдения по откормке эсминцев Глубинного Флота.              В эфире установилась тишина, и будь канал не квантовым, то в этой тишине можно было бы услышать треск далёких грозовых разрядов, или какую-нибудь «музыку вселенной».              «Ничего глупее ты спросить не мог?» — наконец нарушила тишину в эфире Конго.              «Ну, ты пошутила — я пошутил. Я тебе отправляю ещё один пакет с результатами моего эксперимента над рационом глубинных. Есть предположение, что откармливая их определённой номенклатурой оборудования Туманного Флота, мы можем направить эволюцию глубинных эсминцев по нужному пути», — ответил Хорнет, отвечая на письмо Ямато. — «Мне удалось вырастить более совершенную версию эсминца, быстрого линкора и авианосца».              «Это интересная информация. Предлагаешь мне сделать выборку из эсминцев и повторить твой эксперимент?»              «Именно».              «Зависимость времени эволюции от насыщенности рациона ты обнаружить не смог, за неимением достаточного числа испытуемых. Хорошо, я проверю твои результаты. На этом всё?»              «Так точно», — ответил Хорнет, и уже приготовился закрыть канал связи, как его поставил в тупик следующий вопрос Конго.              «Тогда как ты объяснишь вот это?» — спросила она, отослав Хорнету ссылку на новость об уничтожении у берегов Японии особо крупной химе глубинного флота. А точнее на каким-то чудом снятое видео расстрела его ментальной модели.              — Она что, мониторить СМИ решила? — вслух буркнул Хорнет. — «Зато я официально для них мёртв, и из двух „супер-химе“, как мы с тобой названы в японских документах, осталась в живых только ты».              «Ты этого не планировал, ведь так?»              «Почему же?»              «Ты слишком импульсивен, руководствуешься сиюминутными решениями, мне продолжать?»              «Нет, спасибо. И как мне по-твоему было увести в море свою ментальную модель, когда остров чуть ли не в осадном положении?»              «Достаточно было просто расщепить аватару на наноматериал, который можно незаметно переместить на корабль. Ментальная модель — это такой же механизм корабля, как и двигатель, орудия или же бронеплита, и отличается от них лишь высокими требованиями к вычислительной мощности для функционирования. Со сборкой-разборкой корпуса у тебя же проблем не возникало», — равнодушно просветила коллегу Конго.              «А ведь я об этом и не думал», — задумчиво протянул Хорнет. — «Это же гораздо проще, чем покатушки на торпеде».              «Как твоя неспособность вспомнить такую простую вещь связана с торпедой?»              «Поверь, лучше тебе не знать», — улыбнулся Хорнет, представив реакцию Конго на рассказ о том, как он уходил в море верхом на торпеде. — «Во всяком случае, спасибо за подсказку. Ты облегчила мне жизнь».              Конго фыркнула в ответ, и Хорнет представил себе, как она при этом недовольно сморщилась. В его воображении это выглядело довольно мило.              «Шёлк удобнее», — вдруг сказала Конго, выбив мысли Хорнета из колеи.              «Что? Причём тут это?»              «Ответ на твой вопрос, заданный ранее».              — А? А! А где? Где шёлк-то? — хотел было сказать в квантовый канал Хорнет, но Конго уже завершила сеанс связи, и в результате он произнёс это вслух. — И как мне жить-то теперь с этой информацией, — вздохнул он, осмотревшись по сторонам. На его счастье, в автобусе были только два спящих у окна тела, которым до него не было никакого дела.              Без происшествий, как и в прошлый раз, Хорнет добрался до Сан-Диего, где снял номер в отеле с видом на городскую бухту. Три бруска наноматериала, едва они были извлечены из рюкзака, тут же по команде ментальной модели превратились в трёх чаек, четырёх ворон и десяток тараканов разного размера. Всему этому зоопарку предназначалось проникнуть в местный центр, занимающийся глубинными и канмусу, а также на базу Тихоокеанского подразделения Дев Флота США. Координаты всех точек были Хорнету известны, и ему оставалось только ждать.              А ждать, спокойно сидя на одном месте, он не то чтобы не умел, скорее не любил. И тут его взгляд упал на стоявший у пирса, и неизвестно каким чудом уцелевший, авианосец Мидуэй, переделанный в корабль-музей.              — Хм, людишки, — надев тёмные очки, Хорнет с высоты двадцатого этажа посмотрел на прогуливающихся по набережной людей. — Муравьи под моими ногами! А вот этот авианосец очень даже интересен, учитывая, что я сам авианосец. Жалко, что-то посовременнее либо распилено на металл, либо сожрано глубинными, либо вообще на Атлантическом побережье. Что ж, на него стоит посмотреть.              Найдя себе дело, Хорнет отправился на длительную прогулку по городу. Многое из того, где сейчас бродили люди, наслаждаясь мирной жизнью, в той другой, оставшейся в прошлом, Америке было либо скрыто под водой, либо больше напоминало прифронтовой город. Тот же Мидуэй ушёл на дно и сгнил от коррозии, так как до него никому не было дела, ибо проблемы перед страной тогда стояли куда серьёзнее тонущего музея. И это в своё время немного попортило Хорнету планы, зато теперь он мог вернуться к своей задумке, связанной с этим конкретным авианосцем. Просканировав сенсорами ментальной модели чуть ли не каждую заклёпку на корабле-музее, он взялся за реализацию идеи, сидевшей у него в голове ещё до попытки адаптировать поле Клейна под людскую технологию.              Уже вечером в поисках места, где бы переждать в спокойной обстановке проникновение ботов в исследовательский центр, ноги привели Хорнета к бару с довольно странным для США названием «Утро в колхозе». Это разбудило в его памяти воспоминания о поездке в Украину ещё будучи органиком, и он с предвкушающей улыбкой направился к дверям.              — Мне водки и чесночных гренок, — сделал Хорнет заказ, начиная уставать от одновременного провода ботов-тараканов по коммуникациям центра и обработки результатов сканирования корабля-музея. Да ещё и Анна отчиталась о том, что выловила пару глубинных субмарин Со-класса, которые кружили у его корпуса.              — Решил начать с мощного, — хмыкнул бармен, ставя перед ним графин и стопку.              — Женщины, — ответил он, пытаясь понять, как его лежащий на морском дне корпус смогли обнаружить.              — Понимаю, товарищ, — сказал бармен. — Но советую ознакомиться с меню, у нас отличный выбор.              — Обязательно посмотрю, — сказал Хорнет, опрокидывая стопку. — Возможно даже перееду за столик, — листая раздел с горячими закусками, добавил он.              Изучив меню, Хорнет окончательно пришёл к выводу, что переехать определённо стоит. Подозвав официанта и сделав заказ, он указал в сторону столика у стены в дальнем углу бара.              Устроившись на мягком диванчике, Хорнет в ожидании заказа стал осматривать окружающий его интерьер, выдержанный в причудливой смеси деревенского стиля из восточной европы и популярного нынче хай-тек. В баре было на удивление многолюдно, и посетители словно ждали чего-то, сосредоточив своё внимание на сцене, которая была закрыта плотным занавесом. Само помещение было довольно просторным и делилось словно на две части — танцпол возле сцены, который пока пустовал, и что-то вроде веранды со столиками, вдоль стены которой расположились своеобразные кабинки, огороженные подобием деревенского плетёного забора. Одну из таких и занял Хорнет.              Принесли заказ, и Хорнет собирался было приступить к трапезе, но в этот момент его отвлекли.              — Здесь свободно? — спросила подошедшая девушка в белом приталенном платье, поверх которого была одета чёрная кожаная куртка.              — Да, прошу, — кивнул Хорнет, рассматривая подсевшую.              Девушка была высокой, ростом примерно с Мусаши, но при этом уступала японской канмусу в плане фигуры. И если у японки взгляд моментально цеплялся за её грудь, то при взгляде на девушку перед Хорнетом глаза буквально разбегались. Она была обладательницей стройной фигуры, которую выгодно подчёркивало платье. Большая грудь выглядела на удивление пропорционально телу, гармонично переходя в тонкую талию и аппетитные округлости ниже.              — Спасибо, — ответила девушка, сняв с головы ковбойскую шляпу и приведя в порядок свои пышные тёмно-золотые волосы, опускающиеся чуть ниже плеч. — Тоже разогреваешься перед концертом? — скользнув взглядом сперва по Хорнету, а затем по графину с водкой, спросила она.              — Концертом? — удивился Хорнет, поймав на себе слегка раздражённый взгляд бирюзовых глаз собеседницы.              — Ну да, — ответила девушка. — Сегодня группа из Японии выступает, поют довольно забавные вещи, если знать японский.              — Не знал. Я просто решил поужинать в хорошем заведении, — качнул головой Хорнет.              — Нда? — протянула девушка, благодарно кивнув официанту, принёсшему бутылку с янтарной жидкостью, нарезанный лимон и коньячный стакан. — Я могу лишь одобрить твой выбор. Скоро начало, — как бы невзначай, сказала она.              — Что хоть петь будут? — поинтересовался Хорнет.              — Металл, — хмыкнула девушка.              Крики фанатов, которые начали скандировать «Гоу ту Ди Эм Си» едва погас свет, пояснили Хорнету, какой именно металл будут играть, и на его лице появилась предвкушающая улыбка. Давным-давно он мечтал оказаться на концерте группы «Detroit Metall City» из одноимённого аниме, но доселе это была лишь мечта. А то, что сейчас на сцене оказались именно те музыканты, про которых он смотрел сериал, иначе как чудом назвать было нельзя.              — Ты их знаешь? — удивилась девушка.              — А то, — ухмыльнулся Хорнет.              — Тогда приветствую коллегу-фаната, — хмыкнула девушка. — Тебе просто несказанно повезло, они в Сан-Диего приезжают только сюда и только раз в год.              — Похоже, я сорвал джек-пот.              — В некотором роде. Викки, — протянув руку парню, представилась девушка.              — Густав, — пожал Хорнет её руку.              — Я так понимаю, ты здесь впервые? — спросила Викки, взглянув на медленно поднимающийся занавес.              — Меня название привлекло, а идти куда-то было уже лень, — ответил Хорнет. — Но теперь я понимаю, почему с меня содрали такую сумму за вход. Понимаю и не жалею. Вот только мне кажется, сцена маловата.              — Пф, — усмехнулась Викки. — Этим баром владеет жена басиста.              — Ну тогда понятно. М-м-м, «Сатсугай», — услышав первые аккорды песни, проговорил Хорнет.              — Здесь слушать лучше всего, — кивнула Викки.              — Здесь?              — На этом месте. Я всегда сажусь за этим столиком.              — То есть я занял твоё место? — хмыкнул Хорнет. — Как говорится — последний гость гложет кость.              — Интересная трактовка фразы «первым пришёл — первым обслужен». Но ты прав, этот столик я не покупала, так что придётся тебе меня потерпеть, — подмигнула Викки парню.              — Ну, такое общество я только приветствую, — не остался в долгу Хорнет. — А теперь, я утолю низменную потребность моего организма.              — Хорошая идея, — взяв в руки меню, согласилась Викки.              Пока девушка ожидала, когда ей принесут её заказ, полуприкрыв глаза наслаждаясь музыкой, Хорнет сам пустился в воспоминания, как ещё во времена своей молодости ходил на концерты металл-групп. И как будучи студентом вместе с друзьями пытался сыграть кавер-версию одной из песен, что сейчас звучала в исполнении самого настоящего оригинала во плоти. Ему даже захотелось присоединиться к той беснующейся в экстазе толпе внизу на танцполе. Теперь стало понятно, откуда растут ноги у цены за вход — собранной суммы вполне хватило бы на то, чтобы отстроить бар заново. Пока Хорнет предавался воспоминаниям, девушка успела расправиться с одним блюдом и придирчиво посмотрела на балдеющего соседа.              — Что-то мне подсказывает, что ты знал куда шёл, — произнесла Викки, отодвинув в сторонку пустую тарелку.              — Откуда такие выводы?              — Тебя абсолютно не напрягают все эти вопли, — кивнула девушка в сторону толпы, скандирующей «Трахни!».              — Эх, каюсь, увидел три волшебные буквы на афише и заинтересовался. Да и соседние столики на фоновые звуки тоже внимания не обращают, — указал Хорнет на один из столиков, за которым сидела семья из четырёх человек, чьи лица были разукрашены в соответствующей тематике. — Даже вон та девчушка лет восьми спокойно сидит и лопает тортик.              — Это дочка менеджера Ясу, — усмехнулась Викки. — Её таким не проймёшь.              — О, Капиталистическая Свинья вылез, — разглядев на сцене жирдяя в латексе, прокомментировал Хорнет.              — Ненадолго, — продолжая улыбаться, сказала девушка.              — Мне вот интересно, как его толпа так ловко раз за разом забрасывает обратно.              — Священную корову положено возлагать на алтарь, — произнесла Викки.              — Да, кстати, — вспомнил одну деталь Хорнет, подняв стопку. — Мы же в колхозе, и не выпили за знакомство.              — Точно, — подняв свой стакан с виски, кивнула Викки.              — Трахни эту тёлку! — проорал со сцены солист, Иоганн Краузер Второй, запевая следующую песню.