Раф и Сульфус - это судьба

Один день. А ведь столько всего может произойти за этот день… Раф вытерла слезы и села за стол, чтобы записать все свои переживания в личный дневник, подаренный ей на день рождения. Запись в дневнике: «Дорогой дневник! Ты даже не представляешь, что со мной произошло. Я встретила Сульфуса, ну, ты его помнишь. Я про него уже, кажется, писала. Встретила там, где сама не ожидала. В школе. И, если честно, я была не готова к этой встрече и к этому разговору. Что я к нему чувствую? Ненависть. Боже, да я ненавижу его всей душой и каждой клеточкой своего тела! Ненавижу! Что он хотел со мной сделать… Даже не знаю, как это объяснить. Сульфус хотел меня бросить. За границей. Бросить на произвол судьбы. Чтобы я больше не вернулась домой. Никогда. А до того еще и … (не буду писать, слишком тяжело). Он хотел меня использовать. Во всех смыслах этого слова. Ну и вытянуть последние деньги. Да, дневник, сейчас ты скажешь, что Сульфус – обычный парень, ему шестнадцать лет, ничего особенного… Хотя, нет, не скажешь. Ты не можешь говорить. Ты только терпишь и выслушиваешь меня. Сколько времени прошло с того дня, как мы виделись в последний раз… А кажется, будто это все было совсем недавно. Лучше бы ничего этого не было. Все в прошлом. Я должна вести себя так, будто не знаю Сульфуса. Так, будто мы и не были знакомы. Господи, да как же я ненавижу его! Хотя, от ненависти до любви – рукой подать. Но…разве это любовь? Это обман, вранье, предательство. Да, Сульфус мне врал, что у него нет девушки, но, как я подозреваю, есть. Ее имя – Кабале. Я ее узнала. Та самая девушка с фотографий, которые мы с Ури смотрели тогда. Он хотел бросить меня на произвол судьбы, как я писала выше, хотя, говорил, что хочет помочь. Разве это можно назвать «любовью»? Нет. Не будем о плохом. Сейчас у меня есть лучшие подруги, Артур, мама, папа и отчим. Я вполне себе счастлива. Кому я вру? Все просто ужасно. Дело в том, что сегодня я видела одну девушку. Блю. Она президент нашей школы. И я подозреваю, что она мне сестра по отцу. Почему я так решила? Не знаю, я чувствую это. А мое чутье меня никогда не обманывало. Я чувствовала, что мы с мамой уедем из Рима, чувствовала разлад в нашей семье. И чутье меня не подвело. С Блю то же самое. Слишком она похожа на моего отца. Или я зря накручиваю? Что если…она мне сводная сестра? Значит, шестнадцать лет назад моя мама разрушила чью-то семью? Семью моего отца и матери Блю. Но прежде чем это утверждать, я должна найти информацию о Блю. Социальные сети в помощь. 18:15. Посмотрела ее страницу. Блю Клеман. 17 лет. Живет в Милане. Братья/сестры: нет. Родители: Лия и Марк Калассо. Лия Калассо. Но у Блю фамилия «Клеман». Странно. Я запуталась. А может, она приемная? Но как это узнать? Все. Я устала писать, дневничок. Скорей бы закончился этот день!» Запись в дневнике Раф на следующий день: «29 августа, вторник. Дорогой дневник, мне столько тебе нужно рассказать! Итак, обо всем по порядку. Сегодня я была в школе. Все как обычно, я начинаю привыкать к школе и втягиваюсь в учебу. Видела Сульфуса. Еще бы его не видеть! Мы учимся в одном классе. Он постоянно в компании двух девушек во всем черном, видимо, готы, и одного полненького паренька. Из переклички я узнала, что одну его подружку зовут Кабирия, а вторую – Кабале. Толстого паренька зовут Газ, но, по-видимому, это не его настоящее имя. Сульфус, Кабале, Кабирия и этот Газ составляют целую школьную шайку, про которую мне рассказывал Артур. Я держусь со своими и даже не смотрю в сторону шайки Сульфуса. Хотя он на меня смотрит. Нагло. Я прям чувствую на себе его взгляд. Но не обращаю внимания. Чую, они что-то замышляют против меня. А мое чутье, как я уже говорила, меня не подводит. Выяснилось кое-что и про Блю. Я поведала свои подозрения Артуру. Он предложил найти ответы на все мои вопросы, касающиеся Блю и ее семьи, сразу же после уроков мы отправились в архив, который находится неподалеку от школы. Благодаря Артуру и его связям нас пропустили в архив. Обычно туда пропускают, если вы ищете информацию о своих родных. И обязательно нужно представить справку о родстве (ну, или что-то вроде того) и документы, которых у меня нет, ведь Блю мне никем не приходится. Пока что. В общем, мне повезло, и нас пропустили. Теперь, о самом главном. Мы выяснили, что Блю – приемная. Ее удочерили, когда ей был год или чуть больше. Лия и Марк Калассо – ее приемные родители. Фамилию, видимо, менять не стали, оставили, как при рождении. Мои догадки были подтверждены. Изначально в свидетельстве о рождении в графе «мать» значилась Рейна Росселлини, а в графе «отец» стоял прочерк. В новом документе родителями значатся Марк и Лия. Какая-то Рейна Росселлини – биологическая мать Блю. Но кто ее отец? Прости, дневник, рука устала. Допишу чуть позже. Сейчас 18:20. Этот «прочерк» в графе «отец» меня почему-то не успокаивает, наоборот, волнует, ведь ее отцом мог быть кто угодно. Это так странно, дневничок, так запутанно, но, не смотря ни на какие трудности, я хочу распутать этот узел. Мне очень грустно в последнее время, дорогой дневничок. Не знаю, с чем это может быть связано. Сладкая пригласила меня на девичник, который будет в пятницу вечером у нее дома. Мои лучшие подруги – Ури и Микки, тоже приглашены на вечеринку по случаю начала учебного года. Мне пора, дорогой дневник. Мне еще уроки учить. А точнее, переписывать материал за десятый класс из тетрадей, которые мне дал Артур, ведь он уже в одиннадцатом. Мне так намного легче – не нужно искать текст конспекта, самое основное, как говорится. Я просто переписываю готовое. Да и правильные ответы на тесты и контрольные по некоторым предметам мне уже известны. Так что, «учусь» я на отлично. Хотя, до переезда сюда я просто ненавидела учебу. Спасибо, что выслушал, дневник. Я тебя очень люблю» Запись, сделанная Раф в дневнике через два дня: «1 сентября, пт. Сегодня худший день моей жизни, хоть он и не подошел к концу. Ужасный день, дневничок! Я все ненавижу! Хотя, я сама хотела об этом узнать, сама пошла на это… В общем, сегодня мы с Артуром ходили в детский дом. Зачем? Чтобы выяснить, кто настоящий отец Блю. Но об этом чуть позже. Артуру это все не надо, он всего лишь согласился мне помочь. Извини, дневник, не могу дальше писать, эмоции просто зашкаливают» - на этом предложении рука Раф дрогнула, почерк изменился – стал прерывистым и непонятным. В некоторых местах на странице слова были смазаны и размыты из-за слез, но разобрать можно. Девушка продолжила писать через некоторое время: «Прости меня еще раз, дорогой дневник. Я чувствую себя разбито. Из-за всего этого… Да, чутье меня не подвело: в справке, которую мне выдали в детдоме и которую я сама лично держала в руках, красивым почерком были вписаны имена родителей Блю: Рейна Росселлини, и … Малакки Клеман. Мое сердце ушло в пятки. В тот момент я забыла, как дышать. Малакки Клеман. Отец Блю. Мы с ней сестры» Слово «сестры» Раф написала нехотя, напряженно, сильно давя на ручку. «Я не знала, что это была за справка и не горю желанием узнать. Множество печатей на ней было достаточно, чтобы удостоверится в ее подлинности. В этом официальном документе говорилось, что он ее отец. Черным по белому. Ладно, синей пастой по белому. Вот и все. Я сама на это пошла. Сама, черт возьми! Мне все стало известно. Отойти от шока мне помог Артур. Малакки – отец Блю. Но он и мой отец! Хоть мы и не живем вместе, как семья. В этом вина моей матери. А еще в том, что из-за нее шестнадцать лет разрушилась семья мамы Блю. Слишком тяжело, дневник. Это не передать словами. Блю – моя сводная сестра. Но на этом мои потрясения не закончились, ведь ко всем документам об удочерении и справкам прилагалось свидетельство. Свидетельство о смерти Рейны Росселлини. Она умерла в год рождения Блю. От рака легких. Все стало на свои места. Интересно, а Блю знает? По идее, все эти документы должны храниться у ее нынешних родителей. Видимо, и свидетельство должно быть у них. Малакки Клеман – ее отец… Я не могу смириться с этой мыслью. Не могу. Моя мать разрушила семью Рейны и моего отца. Мать Блю умерла, на следующий год родилась я. Я не знаю, стоит ли говорить об этом моей маме, да и вообще кому-либо. Об этом знают только родители Блю, я и Артур. Мне пора собираться к Сладкой, но если честно, идти на девичник у меня нет настроения. Я не знаю, что и чувствовать после всего произошедшего, дневничок…»