Серая мышка Скамандер

- Вы точно в порядке? Чувствуете себя нормально? Вам не жарко, не холодно? – в очередной раз допытывалась мадам Менен. Альфис могла бы честно ответить, что устала от всего этого, но ее лова могли понять не так, а после этого пришлось бы остаться в крыле до следующего утра. - Все отлично, - почти резко ответила гриффиндорка, вежливо улыбнувшись, - спасибо. - Теперь вы свободны, - добродушно отозвался Дамблдор, в голосе которого послышалось облегчение. – Как и мы все, так? - Да, - удовлетворенно согласился Диппет, но с явным сомнением. Он, проницательный и уверенный в своей правоте даже спустя многие годы, не очень хотел отпускать Скамандер и ставить точку в этой невероятной истории. Его, как и других, даже саму Альфис и Говарда, донимало любопытство – почему всегда самое невероятное и опасное происходит со Скамандерами. В каждой истории, в которую втянуты младшие Скамандеры, всегда оставалось что-то непонятное, какая-то мелочь, которая не давала покоя, как торчащая из идеально сотканного полотна нитка. Казалось бы, потяни за нее и весь узор расплетется, все станет видно и понятно. Но никто еще не тянул. Всех все устраивало. Альфис пугало, что директор имел такую власть, что он мог бы все узнать, все выяснить, разложить по полочкам и предъявить в вину всей малолетней компании. Он этого не делал. И каждый знал, почему – это грозит проблемами самому Диппету (старый и усталый, он жаждал покоя для себя и школы, заслуженного отдыха, который был отвоеван потом и кровью). А вдруг Диппет умрет или уйдет на пенсию? Что тогда? Кто будет вместо него? Кто-то моложе, амбициознее и бесстрашнее. Тогда никому ничего не сойдет с рук. - Кальмар ведь скоро восстановится? – спросил Дамблдор у Кетллберна. - Этого чуда и дракон не убьет! – хохотнул преподаватель УЗМС. Правда, смех его никто не поддержал. - Он будет в порядке, - уже спокойнее заверил мужчина, чувствуя себя немного неловко. – Уплыл в пролив, но он вернется к осени. Поверьте, я достаточно хорошо его знаю – на нем все заживает, как на собаке. Он просто хочет тишины и простора, чтобы быстрее поправиться. - Нам всем это не помешало бы, - вздохнула мадам Менен, погладив свое ноющее перед плохой погодой бедро. - Тогда стоит обсудить остальные незначительные детали уже в тесном коллективе, - Дамблдор бодро хлопнул в ладоши и все послушно двинулись к выходу. Около него декан обернулся. – Мисс Скамандер, Вас уже все заждались в гостиной. Не задерживайтесь здесь. И он скрылся в коридоре, а девочка поспешила накинуть свою высохшую выглаженную мантию. Мадам, убедившись, что эта история осталась в прошлом, отпустила ее и унесла лекарства, которые припасла, чтобы лечить ученицу от простуды, которой, к счастью, не случилось. Теперь, когда с дурацким лечением было покончено, Скамандер направилась в свою гостиную, уверенная, однако, что покоя теперь не видать долго. За весь день Альфис успела осознать одну важную вещь - она могла заслужить в своей жизни что угодно. Уважение учеников, обожание фанатов, любовь близких, прощение друзей, хорошие оценки, достойное отношение в свой адрес и все подобное. Правда, все это требовало одной жертвы, которая иногда казалась наиболее ценной - покоя и незаметности. Тот путь, которым Скамандер шла к цели, был не из легких, даже не из разумных и, тем более, не из требующих терпения. Вот, в чем был залог успеха - риск, который хорошо вознаграждался вниманием к себе, к своим взлетам и даже падениям, Не было никакой мистической фортуны, это была лишь жертва. Спокойная жизнь и размеренность менялась на опасные, но уверенные шаги, смелость и безрассудство которых не могли не привлечь внимания. Альфис, натыкаясь на взгляды учеников, которые пусть и редкими стаями, но бродили по замку, убеждалась в том, что об этом событии будут помнить долго. Даже старшекурсники наверняка позабыли ненадолго об экзаменах, судача о младшей Скамандер. Если бы это был кто-то вроде незаурядного Эрика, его бы начали замечать и набиваться в друзья. Школьники любили дружить со счастливчиками и популярными ребятами, хоть вслух об этом никто и не говорил. Да, Эрика бы называли счастливчиком. Такое событие произошло, а он выбрался целым, не был наказан или исключен, смог вырваться живым из смертельной животной заварушки. А с Альфис это уже стало закономерностью - попадать в приключения, чья степень опасности повышалась с приближением конца учебного года. Люди, наверное, думали, что она это уже нарочно делает, по плану. Ненавидят ее, раздражаются, завидуют или делают ставки, восторгаются, ждут чего-то интересного в самый неподходящий момент. Гриффиндорка решила думать об этом поменьше, иначе можно стать зависимой от чужого мнения. Гостиная встретила ее тишиной. Там было не так уж и много людей, в основном старшекурсники. Но именно они подняли суматоху, потому что некоторые начали апплодировать, а другие кричать из-за резко поднятого шума. - Альфис Справедливая, - завопил Энтони, один из лучших друзей Говарда, подбегая к девочке, - а также Покорительница Черного Озера, Сестра Гигантского Кальмара, Победительница Водного Черта! - Только не говори, что меня теперь так всерьез зовут! - ужаснулась девочка, даже упустив тот момент, что рыжий парень не пожал ее руку, как обычно, а поцеловал. - Он придумал это на ходу, ставлю пять сиклей! - хохотнул Руди, отвлекаясь от игры во Взрывающиеся карты. Тут же одна из них, вспыхнув, едва подпалила ему брови. Соперник парня рассмеялся в голос. Альфис знала, что Эдуард (так на самом деле звали Руди преподаватели), любит делать ставки на что угодно. Его неутомимый огромный азарт был не свойственен его сверстникам, да даже некоторым шулерам в Косом Переулке. Зато Руди имел отменное чутье и почти всегда выигрывал пари и споры. Это было весомым аргументом, чтобы поверить ему в этот момент - он наверняка угадал, что Энтони все придумал в эту же секунду. Судя по тому, как парень с шевелюрой цвета тлеющего угля насупился, Скамандер не зря поверила именно Эдуарду. Вместе они и рассмеялись. - Но это ведь совсем неплохая идея, - буркнул Тони. - Такая же неплохая, как и выпустить водяного черта в место обитания гигантского кальмара, - послышался едва недовольный голос. Минерва продолжала делать вид, что увлечена чтением, скрыв глаза за очками. В последнее время зрение у нее начало стремительно ухудшаться. К сожалению, среди волшебных целителей не было окулистов. Альфис всегда переживала за нее, когда она спокойно рассказывала о магловских врачах, но сейчас волновалась еще больше. На кого злилась соседка? На нее? Макгонагалл улыбнулась, заметив на себе взгляд подруги, и сомнения Скамандер исчезли. Ну уж нет, Минни на нее не сердилась. Эта сдержанная умная девочка всегда была полна сюрпризов. То она мастерски играет в квиддич, вселяя в противников страх одним своим видом, то поддерживает соседку в ее безумных проблемных нарушениях. А теперь вот не сердится, обвиняя (надо же!) школу, а не проблемную хулиганку! Альфис провела весь день в обдумывании того, что ей как-то плевать на других людей. Пусть пялятся, пусть набиваются в друзья, пусть придумывают прозвища. Самые важные люди были рядом и точно никуда не делись бы. Скамандер ни за что не осталась бы в одиночестве, наедине со своими проблемами - Мы тебя ни за что не оставим, дурочка, - Диана скромно шлепнула подругу по руке, когда они сидели под деревом недалеко от озера, прячась в тени и прохладе. - Кем надо быть, чтобы в это поверить? - Недалеким слизеринцем? - улыбнулся Барнабас и Альфис улыбнулась в ответ, а Диана робко кивнула. Она не любила всю эту межфакультетскую вражду, но друзей поддержать считала своей обязанностью, тем более, если они говорят верные вещи. Зеленые поля и холмы Шотландии через месяц сменили Лондонские каменные пейзажи. Малиновый экспресс был самым приятным и грустным воспоминанием - он увозил домой, к семье, но разлучал друзей на два месяца в очередной раз. Альфис в последний раз посмотрела в окно, а потом перевела взгляд на Шадисов. Эрик мирно дремал от того, что его укачало, а Диана делала симпатичных бумажных птичек. - У бабушки будет День Рождения, - пояснила она. - Я хочу украсить ее комнату фигурками, но придется обойтись без колдовства. Эрик мне поможет. Мы не сможем купить подарок за свои деньги, зато так ее поздравим, что даже родителям утрем нос! Альфис почувствовала, как сильно начинает скучать по Джоне. Захотелось сделать для него бумажных бабочек и смотреть, как начинают сиять маленькие голубые глаза, когда они, оживленные маминой магией, парят над ним, нежно проводят по щекам бумажными крылышками. Думая о братишке, гриффиндорка не заметила серое лицо друга с задумчивым взглядом. Он тоже думал о семье. Только не в таком положительном ключе. И, конечно же, не сказал никому о своих мыслях, раз уж подруги не заметили и не спросили. - Я буду писать, как всегда, много и подробно. А если снова не будешь отвечать, то еще и лично приеду в Лютный переулок, наведаюсь в лавку твоего отца и в наглую попрошу позвать тебя! - строго сказала Альфис, крепко обняв друга на прощание. Тот, немного испугавшись всерьез, пообещал отвечать поскорее. С Шадисами прощание получилось длинное, потому что Диана никак не могла уйти, но в итоге последовала за родителями, обещая написать в письме все то, что недоговорила гриффиндорке. Почему пуффендуйка никогда не начинала прощание еще перед выходом из поезда, оставалось непонятным. - Вот и она! - папа обнял ее за плечи. С сожалением девочка заметила под глазами отца мешки, на костюме пару складок от плохой глажки, а на лице несколько новых морщин. Ньют Скамандер словно постарел на пару лет за несколько месяцев, но все равно улыбался. - Твоя мама с Джоной осталась дома. Но это к лучшему. У нее к тебе серьезный разговор, который не стоило бы начинать здесь, при твоих школьных приятелях. Отец с сочувствием поджал губы, дочь понимающе кивнула. Мама обещала этот разговор еще в майских письмах, но весьма туманно, не вдаваясь подробности, к тому же продолжая дальше общаться с дочерью, как ни в чем не бывало. Было отчасти любопытно, но и домой Альфис возвращалась, словно на повешение. Особенно плохо стало после трансгрессии из Лондона в Дорсет. Скамандер и так едва не падала на ноги, а тут еще маленькое чудо выбежало ей навстречу из дома, едва семеня ножками. Джона, пусть слюнявый и едва ли одетый, бросился ей навстречу, смеясь и требуя к себе внимания. Альфис уже слишком устала, чтобы поднимать такого крепыша на руки. Зато она расцеловала его в обе щеки и повела за собой, к порогу, где уже стояла достаточно суровая мама, оглядывая дочь строго, но и с заботой. - Надеюсь, ты теперь не боишься купаться в пруду, - сказала она со вздохом. - Твой папа долго боялся. - Тина! - попросил Ньютон, заходя в дом следом. - Мне было двенадцать! Конечно, я долго боялся, пока не вырос. - Пока ему не исполнилось тридцать, - шепнула женщина своей дочери, и та улыбнулась. О, да, она была дома! Пусть даже ей сейчас намылят шею, но как же сильно можно было соскучиться по дому за несколько месяцев! Даже по этим небольшим подколам, даже по требовательному крику Джоны, который тоже хотел занять сестру. К сожалению, дел у нее теперь было многовато. В наказание за случай с кальмаром Альфис все лето должна была ухаживать за животными и убираться в конюшне без помощи родительской магии. Раньше она занималась этим заданием вместе с бабушкой. С колдовством или без него, бабуля умела завлечь своими рассказами, показать что-то новенькое, научить чему-нибудь полезному. Бабушка старела и многие задания выполняла руками внучки, так что в конюшне та теперь не растерялась бы, но... Это наказание было таким трудным не из-за тяжелого труда и множества дел, которые предстояло делать каждый день по нескольку часов. Это было тяжело из-за одиночества. Без поддержки, без мягких наставлений, без подсказок и интересных историй. Почти опустевшая конюшня была бабушкиной. Без нее там было пусто, холодно и бездушно. Ее любимые существа оказались проданы. Ее любовь, забота, вся душа, вложенная в это дело, они исчезли. Напрасные труды. О том, как ей будет тяжело, девочка решила не говорить. Даже если мама и плохо понимала, почему это так трудно, не стоило лишний раз жаловаться и волновать ее. А на папу перекладывать все было жутким эгоизмом и неуважением. Ему самому требовалось большое терпение, что держать на себе дом. Первый месяц прошел натянуто. Альфис, честно говоря, соскучиться не успевала. С утра у нее был завтрак и прогулка с неугомонным братом, потом работа с животными, затем она отдыхала в давнем потайном месте на крыше сарая, практически далеко не отходя от места работы, скоро начинался ужин, после которого следовала очередная игра с братом и завершал «трудовые будни» крепкий сон. Иногда дела менялись, но последовательность оставалась той же. Раз в неделю Скамандер младшая читала по вечерам письма от друзей и отвечала им тем же. Шадисы решили отправиться в серию походов, Роджерсы пустились в хождение по гостям и ужины в светских кругах, лишь бы привлечь внимание к своему бизнесу, Макгонагаллы из своего поселения не удалялись, а продолжали мирно жить наряду с маглами. Единственным развлечением была лишь зубрежка волшебных книг, но Минерва почти не расстраивалась из-за этого и желала лишь полетать на метле совсем немножко, хотя бы ночью и на заднем дворе. Совершенно внезапно пришло письмо от Франки Диего. Адрес она узнала через книжное издательство, выпускавшее книги Ньюта Скамандера, и лишь для того, чтобы сообщить свою большую радость - в их семье появился кое-кто еще. Младшая сестренка, по словам Франки, была похожа на маму. Если не лицом, то своим невероятным спокойствием. Ее назвали Беатрис. На другой вечер Альфис не могла уснуть, лежа в своей кровати. До этого она редко задумывалась, что подсознательно становится своей бабушкой. Живет в ее комнате, уже чувствуя тут себя уютнее, чем в прежней комнатушке, работает в ее конюшне с оставшимися гиппогрифами, занимается с Джоной в свободное время, присматривает за ним, когда Порпентина не может этого сделать, помогает отцу и матери, даже если они об этом не просят, а в прошлую субботу девушка даже сама приготовила себе завтрак, вооружившись бабушкиной лопаткой. Яичница вышла чуть-чуть подгорелой, да и скорлупа пару раз хрустела на зубах, но это был большой шаг вперед. К тому же, бабушка Арабелла все чаще начинала с ней разговаривать о погоде и боли в суставах, а дедушка Роджер приглашал сыграть в шахматы. Всегда сам, без чьей-либо просьбы, по своей инициативе. Альфис сначала это все казалось странным, затем слегка непривычным, потом почти обыденным, а затем неотъемлимым от ее жизни. - В чем дело? Чего ты хочешь? - спросила Скамандер своего братика, когда они сидели в гостиной, развлекаясь чтением сказок. Джона запротестовал против барда Бидля. Он активно указывал рукой в сторону стендов со взрослыми книгами. Те обычно брал папа. - Книку! Книку пло звелей! - воскликнул мальчик от души. - Джона хочет книку! Под «своей кникой» он имел в виду книжку, написанную Ньютом и Альфис год назад. Потрепанная жизнью и Кичем, эта зачитанная и рассмотренная до дыр бумажная шуточная книга «Фантастические твари для детей» еще пользовалась у малыша большой популярностью, потому что больше никакие книги о животных ему пока не давали. Сестра с улыбкой подала ему нужный экземпляр и в очередной раз начала рассматривать с Джоной нарисованных животных. Этот маленький солнечный лучик их семьи все больше становился похож на отца. Подрастающий Скамандер не давал особняку угаснуть. Он давал надежду на то, что будущее будет счастливым. Все уляжется, станет прежним, все плохое останется позади. - Джона люлит тебя, Альфи. Люлит боше всех-всех бабочек на свете! - сказал ей братишка, когда девушка уложила его спать. А затем растрогалась до слез, лежа в своей кровати. Теперь жизнь определенно продолжалась. Не просто по какому-то устоявшемуся графику, а по ее ритму и самочувствию. А самочувствие и настроение обещало быть отличным. Потом она шутила, что ей так хорошо от того, что солидный и заботливый мужчина признался ей в любви, а затем указывала на Джону. Все смеялись, брату нравилось. О большем мечтать и не стоило. Июль подходил к концу, когда стало ясно, что жизнь практически вернулась в прежне русло. Папа смог полноценно работать и отдыхать, мама отвоевала на работе небольшой отпуск и теперь обязательно занималась бегом на побережье каждый вечер, иногда вместе с дочерью. Альфис быстро поняла, что особенного было в пробежке около моря – воздух. Прохладный соленый бриз и шум воды выбивали из головы все ненужные мысли, лицо подставлялось ударам ветра и брызгам волн. В этом всегда было нечто особенное, это давало маленькое временное ощущение свободы, когда можно было бежать, куда угодно, чувствуя лишь, как морская соль щиплет нос. - Знаешь… - начала однажды мама, когда они решили перевести дыхание, присев на пригорке. – В твои годы я была абсолютно уверена, что у меня все под контролем, что я достаточно взрослая. Но вот я подросла, посмотрела на себя со стороны и подумала: «О, во имя Изольды Сейр, это же просто упрямая маниакальная выскочка!» - К чему это ты вдруг? – спросила дочь, едва тревожась. - Просто я заметила, как сильно ты выросла, милая, - мягко улыбнулась мама. – Тебе ведь уже четырнадцать. На днях ты приготовила пюре для Джоны, Роджера и Арабеллы, причем очень даже вкусное. Ты редко что-то готовишь даже для себя. Затем в конюшне вычесала перья у гиппогрифов, хотела выгулять их по одному. Починила на сарае крышу своими руками. И все это без единого упрека, без единого плохого слова, по своей воле. Вот это признак взросления. - Я просто хочу помочь, я так… Извиняюсь перед бабушкой, - выдохнула Альфис, глядя на морские волны. – Мне вовсе не трудно это сделать, да и времени полно. Раньше я просто не замечала всех этих трудностей, потому что бабушка справлялась с этим. Она была опорой. Она была душой семьи. А теперь без нее все вдруг пришло в такой бедлам. Если в моих силах исправить хоть что-то, я это сделаю, - Скамандер взяла маму за руку. – Я дала ей обещание, что мы будем вместе, и что все будет хорошо. Теперь я буду вашей опорой. - Вот с этого я и начала, мой совенок, - мама обняла ее и прижала к себе. – Я знаю, что ты чувствуешь. Когда мои мама и папа покинули этот мир, я осталась за старшую и решила, что теперь на моих плечах лежит все. Только на мне вся ответственность. Не сразу, но Куинни мне доказала – один человек не может справиться. Так что твое обещание мы поделим между собой. Тем более, раз уж ты обещала нас всех объединить. Альфис поджала губы. - Я здесь для того, чтобы облегчить вам жизнь, а не заставлять работать снова. Ты же видишь, что папа не справляется. Ты же знаешь, как тебе будет трудно, - девочка заерзала на своем месте. – А у меня все выходит отлично. Так что наслаждайтесь летом, пока я здесь. - Милая! – мама с улыбкой взяла ее за руки. – Ты нас встряхнула. До твоего приезда мы все здесь были, как увядающие цветы, а тут приезжаешь ты – полная сил, повзрослевшая не только на вид, но и по уму, всегда готовая помочь, рассудительная, но оставшаяся прежней веселой девочкой, хотя тебе в то Рождество пришлось труднее нас всех. И ты, не считая Джоны, самая младшая, что только сильнее заставило нас задуматься – Альфис может, так почему же мы не сумеем? Твоя помощь во многих делах, твои поступки, твое настроение – разве ты не замечаешь, как подбодряешь этим остальных? Дедушка Роджер даже не жалуется на боли в костях, а Арабелла перестала грустить. Ты – наша путеводная звезда, моя Птица-гром. Ты и Джона – наша надежда. Юная девушка посмотрела на маму внимательнее и убедилась – та говорит искренне, от всего сердца. Альфис не думала, что так сильно изменилась в глазах родных. Даже сама себе не верила, что настолько выросла. Шутила про превращение в бабушку. - Так что не думай, что должна тянуть все в одиночку. Мы поможем, чем сможем, - мама подмигнула. – А тебе в твои годы надо бы больше общаться с друзьями и лучше готовиться к учебе. - И что ты предлагаешь? Вообще не заниматься домашними делами? – спросила Альфис еще слегка недоверчиво. - Нет. Предлагаю тебе отказаться от половины своих дел в пользу чего-нибудь более веселого. Ты так совсем не увидишь лета, - мама поднялась, отряхивая одежду от песка. Дочь встала следом и вздохнула, думая, чем же еще можно заняться. Наверное, стоило копнуть глубже в чемодане, привезенном из школы. Там же куча мелочей завалялась. Но, в конце концов, не стоило забывать о бабушкином обещании. Наверное, Говард сказал бы так же. Почему же никто не замечал, что он тоже вырос? Хорошо сдал экзамены, уже написал резюме для поступления в Академию мракоборцев, перестал думать о шалостях, как о беззаботном развлечении. Тесей не мог заметить этого. Особенно сейчас, когда его и Ньюта мама оставила их всех. Погруженный с головою в работу, он даже ни на одни выходные не пожелал приехать. Альфис было жалко его сына, да и его жену немного. Она обещала за всем тут присмотреть. Обещание сдержала, но теперь должна была сидеть в душном пыльном Лондоне, утешая мужа. - Мы дома! – сообщила Тина, вернувшись в особняк. – Милый? Белла? Роджер? Джона? - Я найду папу, - сказала девушка, предполагая, что отец засел в кабинете, а сына забрал с собой. - Договорились, - Тина повернула в другую сторону, к комнатам пожилых Скамандеров. Альфис знала, что папа любит играть с Джоной и с уверенностью могла сказать, что иногда Ньют играет не только с помощью игрушек, но и с помощью своих разнообразных любимцев. Наверное, самых маленьких и бесшумных, чтобы их не замечала жена. Как-то раз братик поведал сестре, что видел настоящих бабочек, таких больших и красивых, таких мягких и добрых, что они казались девушке выдумкой. Но потом она поняла, что такие бабочки в Дорсете есть, они в папином чемодане. И Альфис не была против такого обучения, пока папа соблюдал безопасность и радовал Джону. Кабинет встретил тишиной и странной пустотой. На письменном столе, казалось, есть даже маленький слой пыли, а книжные полки оставались не тронутыми, по крайней мере, неделю. Отец заходил сюда раз в три дня и неужели ни разу не проводил уборку, хотя это стоило лишь пары взмахов палочкой? Обычно, он проявлял куда больше внимания к своему рабочему месту. Если бы Альфис могла колдовать, она бы сейчас проверила кабинет на наличие скрытых ходов, как Говард делал, открывая потайные лазы в Хогвартсе. Впрочем, здесь тайных кабинетов внутри одного быть не могло. Вернее, кабинетов не могло, а вот чемодан – пожалуйста. Девушка заглянула под стол, затем проверила под шторами, на подоконнике, но кейс нашелся лишь в большом шкафу, на просторной нижней полке. Без промедления Скамандер залезла внутрь, быстро спускаясь по лестнице вниз, в просторные владения Ньютона, в его настоящий внутренний мир. Было чуть-чуть стыдно признавать, что девушка не была здесь с самого возвращения домой. Животные, наверное, уже и забыли, как она выглядит. Отец просто не требовал помощи с чемоданом, он любил заниматься здешними делами в одиночку, а дочь и не настаивала, не навязывала свое присутствие. Альфис хорошо ориентировалась в этих светлых и теплых коридорах, как бы они не были запутаны. Примерно представляя, где можно найти отца с братом, девушка пустилась в путь, оглядываясь по дороге, судорожно думая, как мог размахнуться папа в стремлении удивить и порадовать сына. Первое, что заставило потревожиться - уже здесь, в самом верху, не хватало нескольких загонов с животными. Чем ниже Скамандер младшая погружалась в чемодан, тем меньше животных видела на своем пути. Внизу были самые опасные и большие. Те, за кем было трудно ухаживать. Альфис почувствовала страх после тревоги, затем начала задавать сама себе вопросы, зачастую негативные. Осознание пришло позже, когда она уже увидела отца, сидящего у светящегося ручья вместе с Джоной. Ньют, увлеченный колдовством, чуть сгорбился, выманивая на берег шлеппи, а сын радостно хихикал, запуская руки в воду по локоть. Оба, врожденные магозоологи, были далеко погружены в свое нехитрое дело, пока девушка не окликнула их обоих. Ньютон едва побледнел, убрал палочку, подхватил Джону на руки, отходя от воды подальше. - Альфи, - вздохнул он. Казалось бы, секунды назад в его лице что-то изменилось, черты помолодели, стала незаметна легкая седина , а теперь все вернулось на круги своя. - Мама не знает. Надо поспешить, чтобы она не заметила, - поторопилась сказать гриффиндорка. - Альфи, Альфи, там куглы чуди! - воскликнул мальчик на руках папы, заливисто смеясь. - Круглый? Настоящий чудик? - улыбнулась девушка. - Только не говори маме, ладно? - Вы рано вернулись, - заметил Ньют, стремительно выходящий из отдела с водяными существами. В сердце что-то кольнуло, когда Альфис не заметила за углом одной из водных сфер. Там должен был быть папин гриндилоу. - Нет, мы вернулись в обычное время, - ответила дочь с легкой озабоченностью в голосе. - Ты просто увлекся, пап. Не хочешь поговорить со мной? - Насчет чего? - спросил мистер Скамандер, чуть улыбнувшись. - Тут так пусто... - девушка взмахнула рукой, показывая отцовские владения, которые стали чуть скромнее и тише. - Где они все? - Ну... - мистер Скамандер поджал губы и отвел взгляд. Альфис могла поспорить, что он вот-вот расплачется, потому что нижняя губа едва заметно подрагивала, а руки, обнимающие сына, сжались крепче, прижимая к себе что-то любимое и живое. Плечи мужчины поникли, он стал выглядеть совершенно несчастным. - Мне пришлось с ними расстаться. С некоторыми самыми трудными. Я подарил одну половину Магическому Зоопарку Британии, а вторую распустил по заповедникам, как и бабушкиных гиппогрифов. Именно упоминание бабушки и помогло понять, по какой причине чемодан стал отчасти опустевшим. Не только конюшня осталась без хозяйки и обитателей почти полностью. Папе было тяжко не только там, но и тут. Он не молодел, последние несколько месяцев наоборот стремительно старел, как и его старший брат. И его погасшие глаза старались изо всех сил, чтобы не выдавать правду. - Мама знает о моих животных, - сказал Ньют. - Мы просто не хотели, чтобы кто-то из вас переживал из-за этого. - Папа... - с сожалением выдохнула Альфис, обнимая отца очень заботливо. - Ты мог бы сказать мне... Я не маленькая и я могу тебе помочь хотя бы морально. Только позволь. Мне так жаль, что тебе пришлось это сделать... Папина рука легла на спину с тяжестью, затем неловко погладила. Свой подбородок Ньютон уронил на плечо дочери, сильно сгорбившись, став маленьким и уязвимым. - Мне тоже, - всхлипнул он, стараясь держать себя в руках из последних сил. Джона на его руке растерянно гукнул что-то непонятное, затем всхлипнул тем же тоном. - Ну, не слушай нас, мой хороший. Альфис поспешила отстраниться, чтобы не пугать брата или, не приведи болотник, задушить его в крепких объятиях между отцом и сестрой. К тому же, надо было торопиться. Мама на работе пытками не занималась, но дома и в подобной ситуации вполне могла дойти и до такой практики наказания, раз уж домашние в очередной раз норовят подвергать себя опасности, лгать ей и перечить. Звучало так, словно мама Альфис и Джоны - тиран, но девушка признавала, что все мамы были хоть чуть-чуть тиранами, если дело касалось здоровья их близких. - Скорее идем, - сказал папа, ускоряя шаг и по пути смахивает с глаз непрошенные слезы. Он хотел, чтобы дочь не заметила, но как же она могла пропустить это мимо своего внимания? - Я всегда рядом, - сказала Альфис совершенно невпопад. - Ну, если захочешь поговорить. Дядя Тесей теперь вообще почти не общается с Говардом, так что хоть ты со мной говори. Мне кажется, что это страшнее всего, когда родитель... отворачивается от ребенка. На ум пришел Барни, одинокий сирота при живом отце, который мог без зазрения совести использовать сына в своих целях, ненавидел его за гибель матери, за дружбу с полукровками и «предателями крови». Хуже этого было только вообще никого не иметь. Барнабас говорил об этом в прошлом году. Боялся попасть в приют, и ведь это еще было самое лучшее из того, что ожидало его за помощь отцу в его темных делишках. - Я никогда не отвернусь от тебя, милая, - ласково сказал Ньютон, явно понимая, о чем идет речь. Ведь он тоже рано потерял папу. - Я знаю, - девушка взяла его за одну руку и едва улыбнулась, стараясь ободрить, заставить поверить себе. Вместе они довольно быстро выбрались из чемодана, как раз за несколько секунд до появления мамы. Сердце жутко колотилось, когда она заглянула в кабинет и окинула своих близких придирчивым подозрительным взглядом. Ньют совершенно очаровательно улыбнулся жене. - Едва отвоевал их у Китча, - сказал он. - Джона, был грязный, как поросенок. Они с Китчем еще более родственные души, чем я думала, - Альфис потерла черное пятнышко на щеке братика. - Кич! - воодушевленно воскликнул мальчик, окончательно убеждая этим мать в правоте родных. - Джона хочет Кича! - На сегодня хватит, - мягко улыбнулся мистер Скамандер и передал сына жене. - Сегодня такой погожий день. Может быть... Мы поиграем в квиддич? Двое на одного. Хотя бы разомнемся. - Это отличная идея! - глаза у дочери засияли, как два алмаза. Подобные перемены в распорядке дня нравились ей больше всего. Только сегодня мама предложила заняться хоть чем-то веселым. Случай представился вполне хороший. - Да, полчаса небольшой игры веселью никогда не помешает, - мама была чуть более сдержанна, но искры появились и в ее глазах, она порозовела, будучи очень довольной. - Чур, я охотник. Однако, полчаса превратились в полтора, пока последний сияющий солнечный луч не исчез за горизонтом, оставив задний двор их семейного участка в уютной прохладе и мягкой темноте. Лишь затем Скамандеры спустились с метел, чуть уставшие, но насладившиеся свободным попутным ветром. Пока родители убирали в ящик игрушечные мячи для игры, Альфис разминала шею, оглядываясь по сторонам. Фиолетовое зарево, угасающее на линии горизонта, завораживало и, уводя за собой очередной вчерашний день, приносило ночь, тишь, прохладу, покой. Звезды начали сиять над головой, так что гриффиндорка подняла глаза вверх, уже зная, что хочет найти в небесах. «Видишь, какие большие и блестящие?» - заговорщицким шепотом спросил Ньют. «Красивые», - восхищенно прошептала маленькая Альфис в ответ. «Знаешь, что мне рассказывал мой папа, твой девушка? Он говорил, будто звезды - это души всех, кого мы любим, но больше не можем быть с ними вместе», - голос Ньютона был мягким, едва грустным, вкрадчивым. - «Мы больше не сможем с ними увидеться, потому что им пришлось улететь туда, на небо. И они смотрят на нас оттуда, чтобы мы видели, как они сияют, как они счастливы и рады присматривать за нами». Темное небо было сегодня особенно усеяно звездами, сотнями и тысячами любимых кем-то душ. Одна из них сияла сильнее других, притягивала к себе взгляд, манила бликами, протягивала к Альфис свои белые тонкие лучи. - Я тоже скучаю, ба... - вздохнула девушка, прикрыв глаза. - И я тоже рада тебя видеть. Ночное небо раскинуло свои руки на Дорсетом, было невероятно тихо и спокойно, в душе разливалось тепло, грусть уже не так сильно давила на сердце, она была легка и даже едва приятна. Среди пения сверчков и далекого шума волн было что-то еще, едва уловимое. Кажется, это звезды звенели ей в ответ.