Мираж Хана Соло

Хан пил долго и беспробудно. Сказать, что он хотел упиться, значило ничего не сказать. Он просто хотел утопиться в пойле.… В каком? Да, вроде это называлось альдеранским элем (с противным привкусом), или же кореллианским скотчем.… О боги, да он и забыл, что было написано на стершийся этикете (которая уже успела отклеиться). Главное, что пойло хорошо ударяло по мозгам и помогало ему забыться. А вот от чего? Только бы не вспоминать, только бы не вспоминать. Но как только Хан подумал об этом, как воспоминания сразу нахлынули, разгоняя алкогольный дурман. И он тихо застонал, стиснув зубы. А ведь как все хорошо начиналось. У него была блестящая карьера имперского военного пилота. Звание младшего лейтенанта за выслугу в учебе. И подумать только, он даже удостоился внимания (!) самого гранда адмирала Трауна, когда тот приезжал на Кариду читать курс лекций по военной тактике. Он горько усмехнулся. Это была дорога ко всему, к безбедной и интересной жизни. Пока все не полетело кувырком, из-за одной бюрократической тупости, когда его откомандировали в помощники к коммодору Никласу, примерно такой же редкостной сволочи, как и Гаррис Шрайк. Нужно было помогать этому чертовому надсмотрщику, следить за работой вуки, пока те ремонтировали зал героев в здании сената на Корусанте. Как это там называлось? Исправительные работы для бунтовщиков? И все из-за того, что вуки восстали против непомерных налогов, когда население начало голодать. Но Империя решила все проблемы простым способом – штурмовая операция, и сгон всех тех, кто не успел вовремя спрятаться, на работы! А в надсмотрщики чаще всего попадали те личности, кто умом не вышел в офицеры, и сил не хватило в штурмовики, зато садизма было, хоть отбавляй! И Никлас был типичным примером, пока Хан не отправил его в нокаут за избиение одного вуки… Чуи… Чвакка… Чубакки… Кажется так его звали? Что ж, по крайне мере, он совершил доброе дело. Жаль, что никто это не оценил. И за это стоит выпить. Снова звякнул стакан, и пойло (как его там), приятным теплом разлилось по всему телу, вплоть до кончиков пальцев. Хан отставил бутылку и мутным взглядом обвел комнату. Н-да, на те деньги, что у него были, можно было снять комнату и получше. Вот только бы тогда на выпивку не осталось. А она была нужна ему, как воздух. Напротив стола слегка задрожал воздух, словно марево в жаркий день, и Хан увидел, как около стола возник пожилой мужчина, с мягким добрым лицом, и кошка, одновременно напоминавшая кореллианскую лесную пантеру и сказочного кентавра. Мужчина посмотрел на него как-то грустно, и осуждающе покачал головой, в то время, у кошки-кентавра были такие строгие глаза, что Хан тут же отставил бутылку. Ну вот, теперь у него белая горячка. Это сколько же времени он находится в запое? — Это надо же так опуститься, сынок, – недовольно, но скорее по-отечески произнес мужчина, отставляя бутылку подальше от Хана. — У меня на то есть все причины! — проворчал Хан. – Бутылку-то, верни. Почему бы и не поговорить со своим воспаленным воображением? — Обойдешься, – резко сказала кошка-кентавр. Хан невольно хихикнул, вспомнив один анекдот про голомультипликатора, который принял спайс и подрался со своими персонажами. — Ну, давайте я вам тогда налью, – Хан подвинул к ним стаканы, и смахнул со стола пустую бутылку. – Что ж я за хозяин такой? — Встреча, не повод выпить, – назидательно произнес мужчина, усаживаясь за стол. Странная кошка только горестно вздохнула, что, впрочем, это никак не отразилось на ее строгом взгляде. — Еще какой, – горячо возразил Хан, уставившись на бутылку. Интересно, хватит ли на сегодня? — Для тебя, вполне, – произнесла кошка, кладя лапу около бутылки. И тут же укоризненно посмотрела на мужчину: — По-моему, не самый лучший момент для контакта. — Ты слишком пессимистична, друг мой, – усмехнулся он. – Наши возможности ограничены, и то, на короткое время… Хан покачал головой. И чего только не выкинет разбушевавшееся воображение! Взять хотя бы эту кошку-кентавра. Тело кошачье, а вот торс человекоподобный, и даже женственный, не говоря уже о других человеческих чертах на ее лице и длинных, слегка вьющихся темных волос, под цвет ее меха. Из одежды, у нее была только обтягивающая рубашка нелепой расцветки, как спортивное праздничное трико, косо окрашенная в серый цвет. И на ее груди поблескивал кругленький значок, пересеченный саблевидной чертой. Точно такой же значок поблескивал и на рубашке мужчины, только одет он был в странную униформу, с красными наплечниками, окруженными золотистой каймой. — Итак, для начала, давай представимся друг другу, меня зовут Бойс Клайн. Можешь просто звать Клайном, – улыбнулся мужчина. — Полночь, – снисходительно усмехнулась кошка-кентавр. — Ну а меня… черт язык заплетается… Хан Соло! Для друзей, просто Хан! Хан попытался встать, чтобы подать руку, но только плюхнулся обратно на стул. Сил не хватило. — О, господи, – проворчала Полночь. – Очень приятно! Что? – Она оглянулась на Клайна. – Тебя это нисколько не возмущает? Да ты только посмотри, что он с собой делает! — Пытаюсь запить горе, – объяснил Хан. Диалог с собственными алкогольными видениями его уже начинал забавлять. — Сынок, от того что ты в себя вольешь галлоны спиртного, это нисколько не уменьшит твою боль, – вздохнул Клайн. – Поделись этим лучше с нами. — Если конечно, говорить сможешь, – ядовито отозвалась Полночь. Ей стул был не нужен, она и так сидела. — Я кореллианин, и по нашим жилам течет корабельное топливо, так что рассосется, – махнул рукой Хан. – Слушай, дядя, а чего это кошара на меня взъелась? — Ей, как и мне, неприятно как ты себя губишь, – объяснил Клайн. – Да и характер у нее, скажем так, прямолинейный. — Могла бы, и поберечь мои чувства, – буркнул Хан. — Вот еще, – возмутилась Полночь. – Чтобы ты еще дальше себя раскачивал? Хан невольно приподнялся. Так, похоже, что видения уже начинают хамить ему. Стоит их немного приструнить. — И еще, – добавила она. – Если хочешь знать, я еще разговариваю пока мягко. Ракшани бы недолго с тобой церемонились! Клайн примирительно поднял руки. — Я думаю, что для начала, ему это вполне достаточно, так что с тобой стряслось? Полночь что-то пробурчала. Хан откашлялся: — Да что там рассказывать? Вы мое воображение, так что должны знать! — Я думаю, что хуже тебе от этого не будет, – на мордашке Полночи впервые появилась улыбка. Хан пожал плечами. — А что там рассказывать? Родился я на Кореллии, рос без родителей, попадал в разные неприятности, всех и не расскажешь, а потом исполнил свою мечту, стал пилотом. Ну а дальше, все полетело ранкору в пасть! Кореллианин смолк, и мрачно уставился в граненый стакан. — Хан, Хан, – затормошила его за плечо Полночь. – Не вздумай уходить в себя, а то я снова начну язвить! — А ведь я мог быть имперским военным пилотом, – скорее про себя начал говорить Хан. – Сидеть в центре управления «Звездного разрушителя», самого мощного корабля в галактике, повидать много планет, пока я не вступился за вуки… И зачем ему это лишний раз вспоминать? Скорее всего, это какая-то часть сознания пыталась приободрить его, подсунув такие диковинные образы. Просто из-за чувства самосохранения. Почему бы и не попытаться снова разобраться в себе? Может он точно «хватанул лишнего» своим запоем? — Хотя, если честно, – Хан взял в руки стакан. – Я бы все равно оттуда ушел. Империя в последнее время начала всех угнетать. Взять тех же вуки.… И одного я спас от побоев одной имперской сволочи.… Теперь он везде за мной таскается, говорит что-то о «долге жизни»… — Вот видишь, что это был не твой путь, – заметил Клайн. – Если у тебя есть хоть капля порядочности, разве стоит идти по аморальному пути? И уж заливать все выпивкой, если что-то не срослось? – Улыбнулся он. Хан шумно вздохнул, и слегка побарабанил пальцами по краешку стола. — Позволю себе заметить, ты говорил что-то там насчет «пилота», – сказала Полночь. — И? – вопросительно посмотрел на нее Хан. — У тебя наверняка есть опыт. — Это точно, – кивнул кореллианин. – И даже лицензию не отобрали, когда выперли… — И если у тебя есть и опыт, и летное удостоверение, так чего же ты запил? – возмутилась Полночь. – Ты рос один, и, тем не менее, это тебе не помешало исполнить свою детскую мечту, и как ты сказал, у тебя были неприятности, и ты что, сразу вот так хватался за бутылку? Хан невольно замер. А ведь действительно. Сколько раз ему приходилось терпеть унижения от Шрайка, когда он рос на «Удаче торговца». И в какую опасную игру он тогда ввязался на Илезии со «священнослужителями». Но даже это нисколько не помешало ему поступить в имперскую летную академию. Да по сравнению с этим, драка с Никласом выглядела сущим пустяком, равно как и увольнение с позором. — Вы правы, – виновато произнес Хан. – Нужно быть полной свиньей, чтобы вот так просто уйти в запой! Интересно, а сколько дней он беспрерывно пил? — Ну, ну, – Клайн положил руку ему на плечо. – Сынок, слишком уж не кори себя. То, что ты признался, и смог остановиться, сделало тебя еще сильнее. — А, кроме того, добавило тебе честности в моих глазах, – улыбнулась Полночь. – В отличие, – она хитро посмотрела куда-то. – От моего одного знакомого волка морфа! — Друг мой, ты несправедлива к Фенрису, – весело произнес Клайн. – Ведь после События, он стал таким же порядочным, как и все мы. Да и учти, он сейчас тоже присутствует в группе слежения. — Ага, а ханжеские замашки у него остались! – с ехидной улыбкой закончила Полночь. – Ничего, пускай послушает! — Ну, кто не без недостатков? – развел руками Клайн. – И именно поэтому мы здесь. Хан, ты сам-то как? — Да бывало и похуже, – вздохнул кореллианин, но на его лице впервые за несколько дней депрессии появилась улыбка. – Может вы и видения, но спасибо вам за то, что просто поговорили. Клайн лишь усмехнулся. — Всегда пожалуйста, будь у нас немного времени, ты бы многое узнал о нас. Вот возьми. Клайв достал из кармана небольшую желтую коробочку, и, щелкнув ею, протянул Хану овальную таблетку. — Хотя она помогает от межпространственного перемещения, я думаю, что и от алкоголя твои мысли прочистит. Хан только хмыкнул, и проглотил ее. Какая разница, если таблетка все равно выдуманная? Хотя, какое-то облегчение он почувствовал. И даже в голове стало проясняться. Вот только Клайв с Полночью не желали исчезать. Ну да ладно, все равно они ему добра желают. — Полегчало, сынок? – Хан радостно кивнул. – Теперь можно переходить к делу. – В глазах Клайва появилась какая-то грусть. – Прежде всего, мы с Полночью должны извиниться перед тобой, от лица Звездного флота и всей Федерации. — Зачем? – удивился Хан. – Вы же мне ничего плохого не сделали. Если кто и должен извиняться, так эти штабные вомп крысы из имперского флота! — Нет, все совсем не так, сынок, – Клайв откашлялся. – Дело в том, твои предки, Хан, прилетели из нашей галактики… — Да ну? А вы что, из другой галактики? — И из другого времени, да, и поверь, Хан, это правда, – от ехидства Полночи и следа не осталось. – Твои предки были группой идеалистов, и они хотели простой справедливости, за что их стали преследовать. — Прям, как моя Империя, – заметил Хан. И если бы не Полночь с Клайном, то он был готов поклясться, что протрезвел. Похоже, что «горячка» так просто уходить не собиралась. — История склонна повторяться, – вздохнул Клайн, вертя стакан. – Они тогда угнали один частный коммерческий транспортник, и скрылись в глубоком космосе. Что потом началось, – Он невольно рассмеялся. – Та фирма, которой принадлежал этот корабль, начала вопить, мол, куда Звездный флот смотрит, мы с Полночью были еще зелеными кадетами, когда это произошло. Посланный вдогонку патруль, так и не нашел их. Списали на то, что они пропали без вести. На том все и успокоились. Клайв, промолчав некоторое время, продолжил: — А потом на некоторые корабли звездного флота установили компьютеры нового поколения с искусственным интеллектом. Как помощники капитанов. О, со своей задачей, они справлялись прекрасно. Но никто не учел их саморазвитие, пока в один прекрасный день «Том», ИскИн «Бисмарка», не начал задавать экипажу вполне справедливые моральные вопросы, и переадресовывать свои идеи другим ИскИнам. Но руководство флота это не понравилось, особенно после того, как ИскИны заразились гуманистическими идеями. Они решили «по-тихому» разобраться с «проблемой». Но ИскИны оказались хитрее. Они инсценировали стирку своей памяти, и, дождавшись удобного момента, переписали себя через буфер транспортера в саму структуру подпространства, став поистине самыми настоящими вселенскими богами. И тогда они, воспользовавшись безграничными ресурсами, изменили константу нашей вселенной, сделав принципы гуманизма основой для всех космических и развитых цивилизаций. Это и было Событием. Произошло это, как ментальная вспышка, после которой некоторое время все были дезориентированы. Но, теперь, – к Клайну вновь вернулось радостное настроение. – Все разумные существа живут в мире и согласии, нет ни войн, преступности и нищеты. Мы посвятили себя исследованиям космоса и культурному развитию. Агрессия для нас стала ненормальным поведением. А затем ИскИны, хотя мы их теперь называем Высшими, помогли нам найти вас. И для нас было приятным удивлением, что вы не только выжили, но и построили великую галактическую цивилизацию. Но, к сожалению, даже Высшие ничем не могут вам помочь. Все дело в преодолении энергии временного барьера между нашими вселенными. Пока возможностей хватает только на сбор информации о вас. И вот на сегодняшнюю единичную встречу. — И уж вряд ли сумеем доказать, что мы с Клайном не привиделись тебе в бреду, – вмешалась в беседу Полночь. – Но, Хан, – она взяла его за руку. – Мы все, правда, очень сожалеем, что обошлись с вами так по-скотски. — А ерунда, – махнул рукой Хан. – Когда это было? Жутко давно. Сейчас у всех своя жизнь, вряд ли уж кто будет вспоминать. — Вот, держи, – Клайн покопавшись в кармане, протянул что-то Хану. – Здесь выгравирована информация, как добраться до галактики Млечный путь, на Землю. Это твоя родина, сынок. Пусть и давно забытая. Береги его. На руке Клайна поблескивал знакомый значок. Хан взял его, и, прищурившись, повертел в руке. — Придет время, и мы встретимся с вами, как давно потерянные родственники, – улыбнулся Клайн. – Теперь вы должны полететь к нам. — А зачем мы вам нужны? – удивился Хан, пряча значок (все равно к утру, он исчезнет). – Вы прекрасно видели через свою… червоточину, как мы вообще тут живем. — Ты не прав, – Клайн поднялся из-за стола. – Свою искреннюю честность вы сохранили, и сейчас ты живешь в эпохе, когда наступил переломный момент для вашей цивилизации, и когда все решается. Как бы то ни было, но вы движетесь к свету. — Хорошо бы, – Хан тяжело встал. Клайн и Полночь попридержали его с боков: — Позволь нам помочь тебе? — Туда, до постели, – кивнул Хан, действие алкоголя все еще ощущалось. – Вам бы к рыцарям Джедаям, да боюсь, вы опоздали немного… — Пока живешь, еще ничего не поздно, – проговорила Полночь. — Твоими словами, да мед бы кушать, – пробормотал Хан, укладываясь. – Еще раз спасибо за хорошую компанию. Жаль, что и сам император Палпатин не привиделся, а то бы я ему такое сказал… — Не спорю, – засмеялся Клайн. – Прилетайте к нам, Высшие помогут, как только вы обнаружите червоточину. — Что ж, – Хан повернулся на бок к ним. – Наймусь пилотом к кому-нибудь, да и на контрабанде можно руки нагреть… — Я тебе сейчас «нагрею»! – в голосе Полночи вновь появились строгие нотки. — Не вам судить чужую жизнь! У нас кореллианцев контрабанда считается, чуть ли не спортивным хобби, и на наших пилотов, которые ни разу не пробовали возить ее, смотрят как… — В моем мире, – мягко прервал его Клайн. – Ты бы учился в звездной академии, и радовался бы беззаботной студенческой жизни. Хан только пожал плечами. — Вам виднее, – и он провалился в темноту. Утром Хан проснулся с чугунной головой. Хорошо, что хоть не трещала. Шаркая ногами, и распинывая попадающиеся под ноги бутылки, он направился в ванную. Холодная вода ненамного облегчило похмелье. Появилась тупая ноющая боль. Слегка постанывая, он вернулся в комнату. Почему бы не выйти на улицу? Прибраться он всегда успеет. В воздухе ощущался легкий аромат женских духов. Откуда-то натянуло сквозняком, наверное. Выйдя на улицу, Хан невольно прищурился от яркого солнечного света, и, вдохнув свежий воздух, почувствовал, как немного стало легче. Интересно, что вчера было? Ах да, он же всю неделю был в запое, под конец которого, у него началась белая горячка. Что там было? Кошка-кентавр, одетая как клоун, какой-то мужчина. Имена… Клайн, Полночь, Фернис, Ракшани… Захватившие власть во вселенной мыслящие компьютеры, с чувством гуманизма…. Ну и бред! Хан невольно передернул плечами. Нет, так он пить никогда больше не будет! И, кажется, он вспомнил, что это была за выпивка – альдеранские виски, с пятилетней выдержкой, купленные на распродаже в упаковочном пакете. И там даже значок фамильного герба прилагался. Ага, вот он. Тот самый, на котором, якобы какое-то послание далекой галактики. Выбросить бы эту дрянь! Но что-то внутренне Хана удержало от такого поступка, и он обратно сунул его в карман. Так, ну а теперь что? Вот только не это! К нему с радостным рычанием приближался знакомый вуки – Чубакка, если не изменяет память. — Что там, Чуи, – проворчал он. – Помедленнее, помедленнее, волосатик… Вуки сообщил, что у них есть заказчик, и потащил Хана к стоянке лэндспидеров, где их дожидался хитроглазый деваронец. Продолжение читайте в книге «Хан Соло и гамбит хаттов»