Давай поговорим

      Дрожащими пальцами Хината разорвал упаковку. Тест выпал и шлепнулся о кафель. Шоё мутило с самого утра, поэтому, когда он наклонился за тестом, то в глазах все потемнело. Еле отыскав рукой необходимую вещицу, купленную с таким усердием в какой-то подворотной аптеке, где не обитает ни одного его знакомого, он уселся на край ванны.       В подрагивающей ладони он все еще сжимал упаковку. С шумным выдохом Хината принимается читать инструкцию, половина которой не видна из-за неаккуратного вскрытия пачки с тестом.       — Пописать? — хмуря брови, Хината пытается сообразить, правильно ли он понял описание действий, необходимых для того, чтобы узнать беременный он или просто съел накануне что-то несвежее. — Вроде несложно.       Через несколько минут телефон Кагеямы разрывался от звонка Хинаты. Обычно они редко созванивались, а если быть точнее, то никогда. Всю важную информацию они писали в коротких сообщениях. Тобио какое-то время смотрел на возникшие буквы на его экране, складывающиеся в «Придурок Хината».       Как только он отвечает, то тут же на него обрушивается рев Шоё. Слова он глотал, дыхание было сбито, понять что-то из его речи практически невозможно. Разве только то, что явно случилось что-то плохое.       — Черт возьми, я не понимаю, что ты там лепечешь. Где ты сейчас?       — Д-дома, — немного успокоившись, произнес Хината, вытирая слезы сушившейся в ванной футболкой.       — Ладно. Я сейчас приду. И если это какая-нибудь хрень на вроде «я у Ойкавы-сана не первый», я прибью тебя.       — Нет. И это не хрень была, — Хината снова начинает рыдать. Тобио на это цыкает, бросает трубку и едет к своему пустоголовому другу.       За время, что он ехал, Шоё успел привести себя в порядок, умыться и выпить крепкого чая, чтобы руки перестали трястись. Как только Кагеяма увидел опухшие и красные глаза Хинаты, то сразу выпалил, заваливаясь в коридор:       — Бросай Ойкаву-сана. Я тебе говорил, что ничем хорошим это для тебя не обернется.       — К-как я могу его бросить теперь? — Хината смял в кулаках ткань шорт и отвел взгляд от Кагеямы. — Да он сам первее меня бросит.       — Опять загоняешься? Что случилось? — спрашивает Тобио, совершенно не желая знать ответ. Его бесило, что ему приходилось все время выступать советчиком для Хинаты.       — Давай хотя бы в мою комнату зайдем, — не поднимая головы, сказал Хината и направился к себе.       — Родителей нет дома?       — Нет.       Кагеяма, разувшись, пошел следом за Шоё. Было странно видеть обычно энергичного, даже когда он заливался слезами, Хинату таким угрюмым. Когда оба наконец устроились на кровати, Кагеяма заговорил первым:       — Если ты ничего не скажешь, то я ничего не услышу.       — Чего? — Шоё уставился на него. Странная фраза об очевидных вещах хоть и прозвучала глупо по мнению Хинаты, но зато она немного помогла ему собраться с мыслями, которые давно уже стоило бы озвучить. Ему казалось, что если он не произнесет их вслух, то его ситуация испарится сама по себе. Хотя он понимал, что так не бывает. Шоё набрал воздуха в грудь, но тут же сдулся.       — Чего медлишь? — отрезал Кагеяма. Его позвали, чтобы вот так вместе просто посидеть на кровати? В последний раз Хината набирался смелости, чтобы рассказать Кагеяме о своих чувствах к Ойкаве. Поэтому пауза, тянувшаяся, как нагретая карамель, не пришлась ему по вкусу. Он уже собирался отчитать Шоё, как тот выпалил:       — Я… я… у меня ребенок будет! — при этих словах Хината положил ладони на живот и прикусил нижнюю губу, чтобы не разреветься новой волной.       — Ха?! — Кагеяма завис. Он просто с открытым ртом пялился на краснеющего друга. Они же еще учатся в школе. Первый год. Да, все матчи позади, скоро конец учебного года. Но как это, у ребенка будет ребенок? Тобио совсем не рассматривал Хинату, как того, кто когда-нибудь сможет родить. Пусть он и знал про его любовную связь со своим семпаем из средней школы.       — Ребенок… У меня и Ойкавы-сана, — сказал Хината, заметив, как застыл его друг.       — Почему ты говоришь мне об этом? — Кагеяма наконец-то вышел из ступора.       — Кому я еще должен сказать? — вскрикнул Шоё. — Ты первый, кто пришел мне в голову. Я не знаю, что мне делать.       — А Ойкаве-сану ты об этом сообщил?       — Н-нет, — вспыхнув, ответил Хината.       — Придурок! Ты должен был ему в первую очередь такое рассказывать! — Кагеяма даже вскочил с кровати.       — Нет! Я не могу! — Шоё обхватил голову руками. — Мне страшно, Кагеяма.       — А я что сделаю? — Тобио нахмурился. — Идиот! Придурок! Как тебя только угораздило?! Ну почему у тебя вечно какая-то хрень случается…       — Я не знаю, — Хината ссутулился, не выпуская из пальцев свои рыжие пряди. — Ойкава-сан скоро закончит школу и уедет в Токио. Что я буду делать без него? Я и Юки-чан, — слезы крупными каплями скатывались на коленки.       — Чего? Ты уже имя дал ребенку? — приподняв бровь, спрашивает Кагеяма. Абсурдность ситуации заставляла его думать, что это сон. Хотя хлюпанье носом Хинаты, чувство голода и боль в правой лодыжке, полученной на тренировке вчера, были слишком реальны. Можно было подумать, что Шоё прикалывается. Но слишком хорошо он играл свою роль. Был бы прикол, то давно выдал бы себя смехом.       — Конечно, я дал ему имя. Или ей, — Хината поднимает заплаканные глаза на Тобио. — Я уже люблю его. Это же и Ойкавы-сана. Хе-хе, — щеки зарумянились, а сам Хината сидел с блаженным видом. Волна первой истерики ушла.       — Вот именно. Это ребенок и Ойкава-сана. Значит, имя надо выбирать вам вдвоем, — вздохнув, произнес Кагеяма.       — Он все равно бросит меня, когда узнает, — Хината надул губы в обиде. — И мне уже слишком нравится имя Юки. Он родится к первому снегу.       — Черт возьми, бесишь, придурок! Звони Ойкаве-сану! — крикнул Тобио.       — Нет! Я не могу!       — Тогда это сделаю я!       — А-а-а! Нет!       После небольшой потасовки в борьбе за телефон звонок Ойкаве все-таки прошел. Под размеренные гудки застыли оба карасуновца. Волнение одного с легкостью передалось другому.       — Алло, — ответили на том конце линии. — Чиби-чан? — после недолгого молчания добавляет Тоору.       — Ойкава-сан! Вам срочно нужно приехать к Хинате! — проорал Кагеяма в трубку.       — Нет! Не нужно! — Хината прыгал рядом с Тобио в попытке отнять у него телефон.       — Это очень важно. Придурок, прекрати! — Кагеяма перехватил руки Шоё, тянувшиеся за сотовым.       — Так. Я скоро буду, — без энтузиазма сообщил Тоору. Эти двое первогодок сводили его с ума. Вечно они что-нибудь учудят. Он, конечно, одного из них горячо любил, но это не уменьшало его сумасбродства. Хинате все-таки удалось вырвать телефон из цепкого захвата Кагеямы. Хотя было уже поздно. Ойкава сбросил звонок.       — Что мне ему сказать, когда он придет? — дрогнувшим голосом произнес Шоё, сжимая в руках мобильный с короткими гудками.       — Тоже что и мне. А чтобы ты тут не заперся и впустил Ойкаву-сана, до его прибытия я буду здесь с тобой, — сам не веря своим словам, предложил Тобио. Он уселся обратно на кровать и сложил на груди руки, становясь похожим на какого-то грозного босса.       Хината завалился на постель рядом и притянул к себе подушку. В голове он уже развернул план по побегу из собственного дома, как до него стало доходить, что Кагеяма прав. Все-таки лучше все рассказать Ойкаве. Ведь он напрямую связан с этим.       — Кагеяма, как думаешь, имя Юки хорошее? — Шоё нарушил молчание.       — Ну да. Оно и мальчику и девочке подойдет, — ответил Тобио.       — Да я не… Ладно, — вздохнул Хината. — Хм, Ойкава Юки.       — Хорошо звучит, — сказал Кагеяма.       — Угу…       Когда Хината окончательно успокоился, и они с Кагеямой во всю играли в карты на его кровати, в дверь позвонили. Не возникло сомнений, что это Ойкава. Родители с Натсу должны были вернуться только поздно вечером.       Заметив, что Хината сжал карты в руках сильнее и явно никуда не собирался идти, Кагеяма поднялся с постели и сам пошел открывать дверь. Хината осторожными шагами направился за ним, прячась как за стеной.       — О, Тобио-чан, давно не виделись, — как всегда с приподнятым настроением и хитрющей улыбкой встретил его Ойкава, когда распахнулась входная дверь.       — Тц, — только и ответил на это Кагеяма. Позади него Тоору разглядел Хинату с покрасневшими глазами и сжимающего полы футболки.       — Ты что-то сделал моему Чиби-чану? — все с той же улыбкой, но уже со взглядом, способным убить человека, произнес Ойкава.       — Не я. Ты, — фамильярно ответил Тобио, обуваясь. — Он кое-что рассказать тебе хочет, — с этим словами Кагеяма вышел из дома, оставив будущих родителей наедине.       Хината немного помялся в коридоре под оглушительное неловкое молчание, а потом жестом пригласил Ойкаву войти в дом. Тот, хмурясь, проходит, скидывает обувь и сразу направляется к Шоё, который пулей мчится в свою комнату.       — Да куда ты… Не собираюсь я тебя убивать, — крикнул ему вдогонку Ойкава. Тяжко вздохнув он проходит за Хинатой вслед в его комнату. — может уже объяснишь, что происходит?       Ойкава размышлял, как оказывается сложны отношения с неопытными первогодками, пока Хината собирался с духом, чтобы все высказать.       — Я примчался к тебе сразу после школы, пропустив тренировку. Так что будь добр все объяснить, — Тоору уперся одной рукой в бок. — Чиби-чан…       — Ойкава-сан! — выкрикнув его имя, Хината бросился его обнимать, зарываясь носом в рубашку. Почувствовав на голове ладонь Тоору, мягко его погладившую, Шоё пробурчал: — У нас будет ребенок.       Рука сразу замерла, а Хината, крепче сжимая в объятиях Ойкаву, зажмурился.       — Шо-чан, это не шутка? Я такие шутки не люблю, — ответил на это Ойкава.       — Нет. Не шутка. Я сегодня проверил.       Наступило молчание. Ойкава закрыл глаза и аккуратно положил ладони на подрагивающие плечи Хинаты.       — Получается, что Тобио-чан узнал первым? — произнес наконец Ойкава, посмотрев на замершую макушку рыжика, казалось, что он перестал дышать. — Да, значит. Немного неприятно, — сдавленно проговорил Тоору, борясь с подступающей волной ярости.       — П-прости.       — Да ничего. Ты же перенервничал, да? — смягчая свой голос, произнес Ойкава. Хотя на самом деле он готов был порвать Тобио-чана на множество маленьких кусочков. Взяв Хинату за подбородок, Тоору приподнял его лицо. — Не переживай сильно. Это ведь такая радостная новость. Или ты не рад этому?       — Я? — Шоё засмотрелся на улыбку Ойкавы. Он его до сих пор не бросил, не обозвал как-нибудь грубо, не сказал сделать ужасную вещь, которая ему даже и в голову не закрадывалась. Хината широко улыбается в ответ. — Я очень рад.       — Вот видишь. И не нужно было так нервничать, — Ойкава склоняется к нему и целует в нос.       Хината довольно зажмурился, а Ойкава сел на кровать, притянув его к себе на колени.       — Хм, но что же нам с тобой делать. Ты ведь еще школьник, — задумчиво произносит Ойкава. В голове разворачиваются самые ужасные сценарии развития событий. Но он не озвучивает их вслух, зная, как на это отреагирует его рыжик. Придется Ойкаве взрослеть раньше и решать весь этот ворох.       — П-прости, Ойкава-сан, — дрожащим голосом говорит Хината, снова осознавшим, чем вся эта его неожиданная беременность им грозит.       — За что ты извиняешься?       — Я все испортил! — Хината закрыл лицо руками. — Ты должен поступить в университет Токио. Продолжить заниматься волейболом. А я останусь здесь с родителями.       — Вот еще, — отрезал Ойкава. — Либо я тебя с собой в Токио заберу, либо останусь здесь с тобой. Хватит уже строить из всего вселенскую проблему. Все это легко решить. Не поступлю в университет в этом году, так могу сделать это в следующем или вообще через пару лет. В волейбол можно и тут продолжить играть. А вот находиться далеко от моего любимого — это действительно проблема, — Ойкава опустил ладони Хинаты, чтобы расцеловать его.       Через какое-то время Хината успокоился и уснул в объятиях Ойкавы, который валялся на кровати и пялился в потолок, до сих пор не веря, что будет отцом. Вот Ива-чан удивится. Тоору усмехнулся, представив его лицо, когда он узнает эту новость.       С нежностью убрав взмокшую челку со лба Хинаты, Ойкава чмокнул его. Рука, на которой лежал своей головой Шоё, затекла, и Ойкава осторожно вытянул ее. Ему нужно было собираться домой. Скоро вернутся родители Хинаты, а он еще не заготовил речь, где будет просить руки их сына. Думая над всем этим, Тоору зашел в ванную, чтобы привести себя в порядок. Пока он умывал лицо, то заметил на раковине тот самый тест, который сегодня использовал Хината.       «Вот дурилка. Такие вещи надо выбрасывать», — с этой мыслью Ойкава взял тест в руки.       Хината проснулся от внезапного крика Тоору и сразу уселся на кровати, пытаясь сообразить, что происходит.       — Шоё! — орал Ойкава. — Это твой тест?! Ты на нем проверял сегодня?       — Д-да, — с неуверенностью еле вымолвил Хината. Другого использованного теста дома и не могло быть. — Ойкава-сан, не трогайте его! Я же писал на него, — весь зардевшись, добавил Шоё.       — Так. Хорошо, — набрав в грудь воздуха, сказал Ойкава и сел на кровать к Хинате. — А теперь скажи мне, что значит одна полоска на тесте?       — Э, ну, она значит, что будет ребенок, — Хината смущенно отвел взгляд.       — А что же тогда означают две полоски?       — Что не будет.       — У тебя еще есть неиспользованные тесты? — спросил Ойкава, смотря на одну единственную полосочку на тесте Хинаты.       — Да, — ответил Шоё. — Что-то не так?       — Давай для достоверности еще раз проверим. Хорошо? — Ойкава посмотрел на него с улыбкой, чтобы тот не думал, что сделал что-то не так.       — М, ладно, — согласился Хината.       В сумке он отрыл еще пару тестов. Шоё купил несколько по совету фармацевта. Хотя почему-то не решил ими воспользоваться. Когда он увидел, что ждет ребенка, то все вылетело из головы.       Прихватив один тест, Шоё ушел в ванную. Ойкава же читал инструкцию к оставшемуся тесту. Да, все как и должно быть. Одна полоска — нет беременности. Две — беременность. Не зная, на что больше надеяться, Ойкава просто ждал своего рыжика. С одной стороны им было бы гораздо легче, если бы Хината не оказался в положении. А с другой Тоору даже понравилась мысль, что у них будет ребенок. Не важно даже мальчик или девочка. Этот ребенок точно был бы самым милым и красивым. У них с Хинатой и не могло быть по-другому.       Хината заходит в комнату, сжимая в руках тест. Ойкава молча протягивает руку, чтобы самому посмотреть результат.       Одна полоска.       Тоору выдыхает и притягивает к себе Хинату, не вставая с кровати, чтобы обнять его.       — Одна полоска означает, что ты не беременный, — произнес Ойкава, погладив Шоё по спине. — Так что можешь ни о чем не переживать. Ты продолжишь учебу и будешь играть в волейбол.       — Что? — упавшим голосом спрашивает Хината. — Как так? То есть, не будет Юки-чан?       — Юки? — Ойкава поднял взгляд на Хинату. Тот сжал губы и нахмурился. Он явно расстроился. Хотя совсем недавно боялся и истерил, совсем не знал, что ему делать.       — Угу.       — Я думал о Хару, — Ойкава подхватил Хинату и усадил его к себе на колени.       — Почему? — заинтересованно спросил Хината.       — Ну, знаешь, весенний турнир там по волейболу, — с улыбкой ответил Ойкава.       — О! А я и не подумал! Звучит круто! — Хината снова зарумянился.       — Теперь у нас будет больше времени, чтобы выбрать имя, — Ойкава положил голову на плечо Хинаты. — Закончим учебу. Выиграем олимпийское золото. Поженимся. И будем думать о детях, — он взял ладонь Шоё в свою и переплел их пальцы.       — Угу, — только и смог выговорить Хината, краснея до кончиков ушей.       Никогда раньше они не говорили о таком далеком будущем. Даже не загадывали, что будет с их отношениями, когда Ойкава закончит школу и переедет в другой город, чтобы получить высшее образование.       — Как-то я не задумывался о таком раньше. Но никто из нас не усомнился, что у нас может быть ребенок, — улыбаясь, сказал Ойкава. — Понимаешь, что это значит? Дети могут родиться только от любви. Получается, что мы друг друга очень любим и не сомневаемся ни в собственных чувствах ни в чувствах другого.       Хината от смущения не мог вымолвить ни слова. Но это было и не нужно. Они и так уже знали самое главное.