Nothing's Real

      Все началось с той самой пощечины.       Конечно, адекватные люди редко заводят дружбу после удара по лицу, но Рейчел Берри вряд ли можно назвать адекватной персоной. Чтобы укрепить отношения с Финном, она записалась в Клуб Воздержания, сняла совершенно ужасный клип, распечатала календарь с котятками. Она ссорилась с друзьями из-за соло, появлялась там, где никто не хотел ее видеть, упорно добивалась взаимодействия с теми, кто и знать ее не хотел… Что ж, можно смело сказать, что у Рейчел были свои представления о том, как стоит строить отношения с людьми. Поэтому подружиться с Квинн Фабрей после того, как та отвесила ей пощечину на выпускном вечере, показалось ей здравой идеей. Считала ли это здравой идеей сама Квинн — другая история. Честно говоря, это мало заботило Рейчел. Она поставила перед собой цель и была твердо намерена ее достичь.       Анализируя собственные ощущения после выпускного, Рейчел поняла, что вовсе не сердится на главных участников этого бедлама — Квинн и Финна, хотя по факту они оба испортили ей вечер. Злиться на Финна она была не в состоянии в принципе. До этого он обижал и задевал ее куда сильнее, и все же было в нем что-то такое, что заставляло ее (и других людей тоже) раз за разом прощать любые его поступки. Кроме того, не каждый день из-за тебя дерутся два красивых парня, и, не будучи сторонницей физического насилия, в глубине души Рейчел все равно признавала, что в этом есть что-то приятное. По степени драматичности момент не уступал самым лучшим романтическим мюзиклам, и она — Рейчел Берри, главный лузер школы — блестяще сыграла главную женскую роль. По вечерам Рейчел часто прокручивала в голове события выпускного бала, приукрашивая их еще более трагическими деталями. Так, например, в одной из ее коронных фантазий события развивались особенно остро: Джесси достал из кармана пистолет, Финн бросился на него, и Джесси, споткнувшись, нечаянно выстрелил. Конечно, по лучшим традициям жанра, он попал прямо в Рейчел. В своих фантазиях Рейчел попеременно умирала на руках то у безутешного Финна, то у обезумевшего от горя Джесси, и оба они признавались, что всю жизнь любили и будут любить только ее. Конечно, на самом деле ей вовсе не хотелось умирать, но в этих мечтах было что-то горько-сладкое и неуловимо притягательное.       Пощечина, безусловно, тоже вписывалась в концепцию идеальной кинодрамы, но почему-то Рейчел не могла думать о ней в таком ключе. Этот момент был особенно ценным для нее, потому что Квинн наконец-то открылась — на несколько минут, мимолетно, но Рейчел смогла увидеть ее истинное лицо. Ей не хотелось фантазировать и додумывать ситуацию, не хотелось представлять, как Квинн на коленях умоляет ее о прощении. Рейчел просто хотела, чтобы Квинн была открытой с ней всегда: тогда, возможно, они могли бы стать друзьями. И нет, она понятия не имела, почему ей так хочется подружиться с человеком, который годами унижал ее и выставлял на посмешище. Рейчел не хотелось даже думать об этом. У нее было желание, были возможности — и точка.       Итак, она потратила два дня на то, чтобы составить план действий. Еще день собиралась с мыслями. Неделя ушла на то, чтобы узнать, где живет Квинн, в какое время она бывает дома, какое печенье предпочитает, где проводит свободное время… Это и еще тысячу сведений Рейчел педантично занесла в специально заведенный блокнот, сделанный своими руками. На обложке красовалась золотая звезда и крупная надпись «План: подружиться с Квинн Фабрей». Немного подумав, она нарисовала красочный плакат на ту же тему. Поначалу она планировала сделать и календари дружбы, чтобы сразу отметить, в какие дни они будут встречаться, но благоразумно решила, что это преждевременный шаг. Для начала ей надо было показаться на пороге дома Квинн и предложить ей завязать дружеские отношения, полные взаимопонимания и уважения. Конечно, Рейчел подготовила речь — в меру сентиментальную, искреннюю, безупречную с точки зрения грамматики (и безумно долгую).       Но почему-то когда дело касалось Квинн, все ее планы систематически рушились. Этот случай не стал исключением.       Вместо того, чтобы чинно появиться на пороге дома Квинн с домашним печеньем в руках, Рейчел нечаянно столкнулась с ней на улице. Причем «столкнулась» — в буквальном смысле. Пока она бубнила себе под нос заученную речь, Квинн, сосредоточенно копаясь в телефоне, переходила дорогу. Они не замечали друг друга, пока не врезались лоб в лоб где-то на середине пешеходной дорожки.       «Пункт 1: подари ей печенье» провалился раньше, чем Рейчел начала претворять свой план в жизнь. Вазочка с печеньем мелкими осколками разлетелась по асфальту. Квинн с непроницаемым выражением лица посмотрела на раскрошившееся печенье и вопросительно приподняла бровь.       — Ты вообще смотришь, куда идешь?       Тщательно продуманная речь вылетела из головы, уступив место праведному возмущению.       — Честно говоря, Квинн, не я одна виновата в нашем досадном столкновении. Признаю, я слегла отвлеклась, но ведь и ты меня не заметила, так что, если быть справедливыми, твоей и моей вины в этой ситуации — пятьдесят на пятьдесят…       Квинн поморщилась.       — Господи, Берри, почему тебе обязательно надо быть такой занудой?       — Это вовсе не занудство с моей стороны. Я просто хотела прояснить конфликтную ситуацию, чтобы между нами не было никаких барьеров и недопонимания. Я же не говорю, что во всем виновата только ты, я согласна разделить между нами ответственность, чтобы…       — Давай остановимся на этом моменте. Я признаюсь, что была не права, и мы обе пойдем туда, куда шли до этого, — Квинн бесцеремонно прервала ее блестящий и, вне всякого сомнения, справедливый монолог. — Пока, Рейчел, было не очень-то приятно увидеться.       Рейчел растерянно заморгала. Вторым пунктом плана было «Зайти к ней в дом и поужинать вместе», но перейти к нему сходу было нельзя, ведь затея с печеньем не удалась. И что если бы Квинн вообще не пригласила ее в дом? Кажется, ей нужен был запасной план, на случай если основной провалится.       Задумавшись об этом, Рейчел совсем упустила из вида, что Квинн куда-то уходит, и смогла догнать ее уже почти около дома.       — Квинн! Подожди!       — Чего тебе, Рейчел? Мы же договорились, что каждый пойдет туда, куда шел, — с заметным раздражением в голосе спросила ее Квинн.       — Я как раз шла к тебе домой.       Выражение лица Квинн было сложно описать словами. Честно говоря, Рейчел никогда не видела ее настолько удивленной.       — Ко мне домой? — недоверчиво переспросила она.       Рейчел кивнула.       — Именно. Печенье также предназначалось для моего дружеского визита. Поскольку я неосторожно уронила вазочку, нам придется обойтись без угощений, но я надеюсь, что это не станет помехой.       На лице Квинн отразилось нечто среднее между изумлением и испугом. Примерно так люди смотрят на огромного паука, неожиданно появившегося в ванной. Будь у Рейчел больше опыта социального взаимодействия, она попыталась бы смягчить свои слова и выразиться более нейтрально, как-то подготовить Квинн к разговору. К сожалению, опыта у нее не было, и она решила, что лучшей стратегией будет честность.       — Я пришла к тебе, чтобы подружиться — решительно заявила она.       Квинн ничего не ответила на эту исчерпывающую реплику, просто продолжала смотреть в одну точку, слегка приоткрыв рот. Рейчел, уже выстроившая в своей голове возможный план беседы, непонимающе замерла, не зная, как истолковать ее молчание. Судорожно пытаясь нащупать нить разговора, она осторожно начала вставлять в монолог фразы из заготовленной приветственной речи.       — Я понимаю, что у нас с тобой сложная история отношений, и нас вряд ли можно назвать приятелями, но мне кажется, что между нами есть какая-то связь…       Так, ладно, в изначальном варианте это звучало куда лучше. Не было никакого неоднозначного подтекста. Соберись, Рейчел!       — Я действительно имела в виду то, что сказала тогда, в туалете…       Господи, неужели тебе обязательно надо было использовать в речи слово «туалет», звучит вульгарно и неуместно. Ругая себя, на чем свет стоит, Рейчел несвязно продолжила:       — Ты и правда самая красивая девушка из всех, кого я встречала. Но ты намного больше, чем твоя внешность. И мне бы очень хотелось узнать, какая ты на самом деле.       На лице Квинн отразилось затравленное желание провалиться сквозь землю. Она совершенно не знала, как реагировать на несвязный монолог — это было ясно даже такому профану в построении отношений, как Рейчел. Прекрасно понимая, что пропустила большую (и самую эффектную) часть мотивирующей речи, Рейчел совсем растерялась. Она, наверное, тоже мечтала бы провалиться сквозь землю, но если туда провалилась бы и Квинн… Мысль о нахождении с Квинн Фабрей под землей вызвала ужас. В воздухе повисли ощутимые нотки панической атаки.       — В общем, я хочу с тобой дружить. Давай посмотрим фильм? — не в тему закончила Рейчел, стараясь смотреть куда угодно, только не на Квинн.       — Какой фильм? — тупо спросила Квинн, все еще не в силах взять себя в руки и отреагировать подобающе презрительным образом. Рейчел, неправильно истолковав фразу, просто просияла. В моменты волнения ее настроение менялось быстрее, чем у людей, больных биполярным расстройством, и ответ Квинн спровоцировал маниакальную фазу.       — Какой захочешь! Я предпочитаю классические мюзиклы и романтические комедии, но в ходе своего исследования выяснила, что ты больше любишь драмы и исторические фильмы, поэтому подготовила примерный список того, что может понравиться нам обеим на основании совпадения интересующих нас тематик.       — То есть, ты за мной шпионила? — уточнила Квинн. Рейчел отчаянно замотала головой.       — Мои действия не были связаны с вмешательством в твою личную жизнь, Квинн. Я поспрашивала общих знакомых, несколько раз проследила за тобой, когда ты ходила в кинотеатр…       Тут до Рейчел дошло, что слежка — синоним к слову «шпионаж», а это, кажется, напрямую связано с вмешательством в личную жизнь, и она замолчала. Они стояли так минут пять. Рейчел, багровая от стыда, разглядывала свои ботинки. Квинн смотрела куда-то сквозь нее, практически не моргая и сохраняя тяжелое молчание. И кто мог осудить ее за это? Не каждый день узнаешь, что за тобой шпионила твоя одноклассница. Если бы она знала, что у Рейчел дома есть огромный плакат с ее фотографиями, схемой дружеских действий и списком того, что Квинн любит слушать, смотреть, есть и пить…       Рейчел поклялась уничтожить алтарь этим же вечером, во избежание неловких объяснений.       — Гхм… Так вот, — откашлявшись, дрожащим голосом продолжила Рейчел. — Я понимаю, что ты удивлена и расстроена…       — Рейчел, — голос Квинн был хриплым и слабым. — Ради бога, замолчи. Чего ты от меня хочешь?       Рейчел часто-часто заморгала и криво изобразила нечто, похожее на язык жестов. Квинн округлила глаза.       — Что с тобой?       — Ты сказала мне замолчать и попросила объяснений. Я подумала, что прибегнуть к помощи жестов было бы разумно… — едва открыв рот, Рейчел сразу поняла абсурдность своих оправданий, но было уже поздно. — Почему-то мне не пришло в голову, что ты не знаешь дактиль.       — Ты знаешь дактиль? — даже не пытаясь скрыть свой интерес, спросила Квинн. Рейчел слегка оживилась и закивала.       — Не скажу, что я эксперт, но я владею азбукой и смогу поддержать несложные темы при помощи жестов.       — В твоей семье есть глухие?       — Нет, но я забочусь о своих будущих поклонниках. В современном мире нет места дискриминации, и я, твердо следуя своим убеждениям, хочу быть в состоянии пообщаться с любым человеком, который захочет взять у меня автограф, — важно объяснила Рейчел.       Квинн, вопреки ожиданиям, не сказала в ответ на это ничего саркастично-уничижительного. Скорее всего, дело было в том, что она все еще не отошла от первоначального шока, но Рейчел предпочитала думать, что у нее получилось наладить контакт.       Если отбросить весь наносной оптимизм, Рейчел, положа руку на сердце, готова была признать, что это самый неловкий разговор в ее жизни, и она потерпела провал по всем направлениям дружеской работы. О чем в тот момент думала Квинн, остается загадкой. Рассеянно глядя то на Рейчел, то куда-то вдаль, она продолжала хранить молчание. В моменты задумчивости ее лицо всегда приобретало несколько маньячное выражение, способное напугать кого угодно, кроме Рейчел Берри. Любой другой человек уже давно извинился бы за причиненное беспокойство и ушел, мысленно молясь, чтобы Квинн не растрепала об этом разговоре в школе, но Рейчел не привыкла оставлять дела незаконченными. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, не рискуя сказать что-нибудь еще, и выжидательно смотрела на Квинн. Хотя, если честно, она вообще не понимала, почему Квинн не ударила ее еще раз.       Прошло, наверное, минут десять (по ощущениям Рейчел — час). Со стороны они выглядели очень странно: две девушки, торчащие посреди дороги в торжественном молчании. Несколько раз мимо них чинно проплывали напыщенные дамы, скорее всего, подруги матери Квинн. Одна какое-то время с любопытством следила за ними из-за кустов, пытаясь нащупать повод для сплетен, но повода не нашлось, и она, несколько разочарованная, скрылась у себя в саду.       — Я бы хотела выучить язык жестов, — неожиданно нарушила тишину Квинн. Рейчел, которая так ждала этого момента, едва не подпрыгнула от радости.       — Если хочешь, я могу тебя научить.       Квинн еле слышно прохрипела что-то, что человек, обладающий живым воображением, с натяжкой мог бы принять за согласие, а человек, не наделенный таким даром — за приступ астмы. К счастью, воображения у Рейчел было хоть отбавляй, и она с восторгом интерпретировала невнятные звуки как учебный энтузиазм.       — Ты свободна в пятницу? Я подготовлю план уроков и принесу с собой конспект занятия, — не сдерживая широкую улыбку, сообщила Рейчел. Квинн, понимая, что совершила роковую ошибку, но отказываться уже поздно, обреченно вздохнула.       — Да. Я буду свободна после обеда.       — Это относится только к этой пятнице или к пятницам в целом? — на всякий случай уточнила Рейчел. — Потому что изучение языка требует регулярности занятий.       — Давай не будем загадывать наперед, — дипломатично ответила Квинн. — А сейчас прости, мне нужно идти. Мама ждет меня на обед.       — Конечно, — торопливо согласилась Рейчел. — А я пойду собирать осколки вазы. С моей стороны было бы ужасно оставить на улице столько мусора.       Не дослушав ее до конца, Квинн махнула рукой и быстрым шагом направилась в сторону дома. Рейчел, глупо улыбаясь, смотрела ей в спину. Кажется, она проиграла сражение, но выиграла войну, если дружбу вообще можно сравнить с боевыми действиями.       — Квинн! Постой! — внезапно вспомнив нечто важное, крикнула ей вслед Рейчел. Квинн замерла на месте, но не обернулась.       — А как же фильм?       — В другой раз, Рейчел. У меня сегодня очень много дел.       Должно быть, она хочет сделать в комнате уборку, подумала Рейчел. Принимать гостей — ответственное мероприятие, которое требует хорошей подготовки.       — Я приду в пятницу в два часа дня, — на всякий случай сообщила Рейчел.       Спина Квинн слегка дрогнула. На краткий миг Рейчел испугалась, что сейчас она передумает. В конце концов, ее решение в какой-то степени (в очень большой степени, Рейчел, будь честна с собой) было вынужденным.       Но даже если Квинн и передумала, она ей об этом не сообщила, а значит, их договоренность еще в силе.