Пандемоний.

Не бечено. Очень сумбурно, очень всё... Ht Bristol l – Bring Me Back To Life Джеймс не может оторвать взгляда от Бена, который забыл задвинуть занавеску у своей койки. Брюс в тысячный раз пересматривает видео на своем планшете. На кадрах Дэнни в различных вариациях: Дэнни поет, пока Бен бренчит на гитаре, Дэнни и Брюс пьют наперегонки бутылки с каким-то энергетиком, Бен запрыгивает Уорснопу на спину, и тот изображает из себя верного скакуна, а гитарист заливисто смеется, вцепившись в плечи друга и стараясь не упасть. Джеймс знает все эти видео наизусть, ведь он каждую ночь наблюдает за ритуалом Бена по саморазрушению. А ведь после ухода Дэнни прошло уже полгода, но Брюс все еще никак не может прийти в себя. Касселлс точно знает, что после каждого вопроса о рыжем на интервью у гитариста основательно сносит крышу, и парень выплескивает всю свою обиду и боль в нелестных высказываниях в адрес Дэнни. А после этого забирается на свою койку и весь вечер занимается самобичеванием. Однажды Уорсноп все же отвечает на выпад и даже сам звонит Бену из самой Америки*. Когда Брюс кидает трубку и выбегает из комнаты, оставив телефон валяться на столе, Касселлс почти уверен, что все прошло совсем паршиво, хотя парни и разговаривали нормальными голосами, не было слышно ни криков, ни воплей, которыми сопровождались все их последние диалоги. Барабанщик идет за кудрявым парнем и находит курящего Брюса сидящим на ступеньках трейлера. Руки у Бена трясутся, и сигарета вот-вот выпадет. Джеймс усаживается на одну ступеньку ниже и упирается спиной в острые колени гитариста: - Что он сказал? – интересуется Джей и, откидывая голову, смотрит на Брюса. - Что стоило пореже называть его ублюдком в нашей песне… – Бен хмурится и смотрит куда-то вдаль. - Он и есть… – Джеймс хочет объяснить кудрявому, что Уорсноп не стоит и его мизинца. - Не надо, ничего не говори, пожалуйста, я не хочу, чтобы кто-то говорил про него… плохо, – у гитариста такие несчастные глаза, что Касселлс не решается продолжить свою мысль. – Я жалею, что сам это делаю, но… Но другие не должны его осуждать, просто это я – несдержанное животное… Джей выдергивает помятую пачку сигарет у Бена из рук и тоже закуривает, прикрывая глаза. Он ужасно зол на Уорснопа, он хотел бы позвонить этому рыжему мудаку и высказать все, что думает о нём в контексте его поступков по отношению к фанатам, Александрии и, само собой, Бену. Но после этого Брюс ещё неделю будет ходить несчастным и пронизывать его тоскливо-осуждающим взглядом. Короче, Дэнни просто не стоит того, чтобы заставлять гитариста переживать ещё сильнее. Они с Уорснопом не виделись с последнего концерта и столько же не общались, но Джей уверен, что рыжий нисколько не изменился и всё ещё остается заносчивой, ублюдской, эгоистичной скотиной. Барабанщик трется щекой о голое колено гитариста, торчащее из прорезей джинсов, пытаясь выразить своё сочувствие и поддержку, но Бен совсем не реагирует на это и всё ещё таращится в неведомые дали. Касселлс злится, и желание придушить Дэнни возрастает в разы. Проклятье Дэниела Уорснопа просто не дает Бену шанса начать всё заново, ведь он каждую секунду возвращается в прошлое, из-за любой мелочи. Их старая песня? У Брюса чуть ли слезы не наворачиваются, ведь он помнит, как её пел Уорсноп. Пицца Маргарита? Дэнни очень её любит. Одна из фанаток закинула на сцену лифчик? А Дэнни таких уйму набирал… Джеймс злится до чёртиков, его бесит эта зацикленность. Его бесит, что Бен больше не похож на себя, что он перестает за собой следить, что у него огромные мешки под глазами и непроницаемый взгляд. Гитарист реже улыбается, реже шутит, а его «публичные игрища с обниманиями-поцелуями» всех и каждого только дураку покажутся правдоподобными. Каждый из ребят, да что там, даже Денис, пытаются поговорить с Брюсом, но он упрямо не желает признавать проблему и идти на контакт. Он упорно улыбается и делает вид, что всё у него пучком. Зато в его текстах такие мольбы о помощи, что только слепой не сможет их рассмотреть: то полнейшее отсутствие перспектив при этом до такой степени, что хоть сейчас можно стреляться, то мольбы к «вымышленной» любимой, то наоборот настолько грязные ругательно в адрес, опять же, «вымышленного» персонажа, что волосы дыбом. И вся эта «красота» вперемешку с чем-то действительно клевым. Раньше такого не было, как это не обидно признавать. А теперь нет Дэнни, и Бен тоже начинает терять себя. Уорсноп не стоит Бена, рыжий вообще ничего не стоит, если позволяет другим так страдать из-за себя. Но Джеймс ничего не может сделать, ведь даже на порицание Дэниела у них молчаливое табу, введенное Беном и его трясущимися губами, когда он с кем-то спорит о бывшем вокалисте и его сраном характере, или поведении, или отношении к жизни… Короче, до Бена не достучишься, хотя он в каждом своем поступке просто беззвучно вопит о помощи. Джеймс вздыхает и вместе с Беном тайно досматривает последнее видео, самое старое: там у Денни ещё короткие рыжие волосы и более-менее адекватное выражение лица, вроде, это он после очередной ходки в нарко-лечебницу. Уорсноп смеется и что-то рассказывает, обнимая Бена одной рукой, а Брюс смотрит на друга влюбленными глазами и улыбается счастливо каждой его шутке. А рыжий не может оторвать ладонь от плеча кудрявого, словно она насмерть прилипла. Вот такая вот идиллия, под которую Брюс шмыгает носом и хрипло дышит в край одеяла. Джеймс хочет что-то сделать, но не может придумать, как утешить гитариста, поэтому он просто лежит и вслушивается в чужие страдания. Потом Бен как всегда встает и тащится на кухню, а Касселлс таращится в низкий потолок и ждет, когда Брюс немного успокоится и вернется, но кудрявого всё нет. Барабанщик точно знает, сколько обычно требуется Брюсу времени, чтобы прийти в себя, но на этот раз ожидание затягивается. И Джей встает осторожно со своего места, надеясь не разбудить Сэма, который спит над ним своим шуршанием. Бена парень находит на кухне: гитарист сидит на диване и смотрит на пролетающие мимо деревья и спящие дома, он завернулся в одеяло и выглядит по-детски трогательным. Джеймс подсаживается к нему и осторожно трогает за плечо, чтобы не напугать. Но Брюс всё равно вздрагивает и пытается спрятать покрасневший нос. У Джеймса сердце сжимается, ну каким же надо быть уебком, чтобы довести самого беззаботного и оптимистичного человека до такого состояния? - Бенни, ну чего ты, а? – Касселлс помогает парню поднять упавшее одеяло и старается заглянуть ему в глаза, хотя гитарист отчаянно отворачивается. - Мы в этот день с Дэнни познакомились, то есть, в реальности. Это было круто, ну знаешь, найти такого же, как ты. Я думал, что мне повезло, – Бен усмехается и прикрывает глаза. Джеймсу кажется, что он старается сдержать слезы. – Ведь мы оба любим музыку, он меня отлично понимает, он мой лучший друг, он вообще охуенный, и голос у него охуенный, а теперь… У меня сразу пропало всё: мой вокалист, часть моей группы и… И мой близкий человек. - Хватит, Бен, перестань! – Джеймсу очень хочется донести до друга, что с уходом Дэнни ничего не изменилось, что они всё ещё на плаву, что жизнь продолжается, но Брюс словно его и не слышит. – Он решил, что так будет лучше, ну и пусть! Мы справимся, уже справляемся, ну? - Но я не справляюсь, Джейми, – Бен наконец-то решается посмотреть на друга, и Касселлс пугается до усрачки потому, что у Брюса в глазах такое отчаяние, какое было у его матери, когда от них ушёл отец. Тогда Касселлс не был уверен, что утром найдет её не то, что в нормальном состоянии, а вообще живой. И вот теперь гитарист тоже проваливается в бездонную трясину, из которой просто так не выберешься. И Джеймс делает единственное, что считает правильным: притягивает Бена к себе и, завернув в дурацкое, тонкое одеяло, крепко его обнимает, ласково перебирая кудряшки: - Бен, отпусти его и себя тоже, мы тебя не бросим, понимаешь? Я не брошу и всегда буду рядом, никак ты не отмажешься, – Бен издает какой-то странный захлебывающийся звук похожий на смех и плач одновременно. – Ну да, с Уорснопом случился промах, но не все такие, тебе нужно время, понимаешь? Да-да, банальщина зашкаливающая, но это правда помогает. Мне помогло, моей маме помогло, тебе тоже поможет. И когда вдруг кудрявый парень неуверенно обнимает его в ответ, Джеймсу кажется, что гитарист идет на поправку, что всё ещё можно изменить и что где-то там, внутри гнетущий бездны отчаяния, голову поднял прежний Бен Брюс. *** Теперь Бен всё время держится рядом с Джеймсом, словно тот становится залогом его спокойствия. Брюс и правда становится спокойнее, улыбчивее, даже кажется, что он расправил плечи. И Касселлс счастлив, что смог хоть как-то помочь другу. Всё меньше Брюс реагирует на всякие мелочи, связанные с Уорснопом, можно даже сказать, что он реже реагирует вообще на упоминание Дэнни в любом контексте. Всё идет как надо, всё становится слишком хорошо. И поэтому черная полоса не заставляет себя долго ждать. Энди Бирсак выкладывает у себя в Инстаграме фото**, где они с Дэнни крепко прижались к друг другу, и рыжий выглядит крайне довольным. Ну и подпись – последний гвоздь в крышку исчезающего благополучия Бена – «Счастлив посмотреть на родину моего любимого рыжика его глазами». Когда Бен видит пост в своей новостной ленте, они как раз садятся завтракать. Лицо Брюса вытягивается и теряет краски, он извиняется и, ссылаясь на своё паршивое самочувствие, уходит в сторону спальных мест. Парни пожимают плечами, и только Джеймс готов уже подскочить, чтобы отправиться вслед за кудрявым, когда Сэм кладет ему руку на плечо и отрицательно мотает головой, мол «Дай ему прийти в себя». И они продолжают завтракать, даже когда раздается хлопок двери, оповещающий о том, что гитарист вышел из трейлера, никто не прерывает их чинного приема пищи. И Касселлс с трудом удерживается от того, чтобы перевернуть к чертям их стол, оттолкнуть Сэма с Кэмероном и ломануться за другом. Бен шляется где-то целый день, дозвониться до него тоже невозможно, поэтому барабанщик постоянно ходит с телефоном, надеясь, что Брюс сам даст о себе знать. Но кудрявый молчит. Он не появляется к обеду, и к ужину, и даже когда парни, засидевшиеся часов до двух, ложатся спать, гитариста ещё нет. Джей лежит без сна, прислушиваясь к ночным звукам трейлера: тихое сопение Сэма сверху, едва различимая музыка у Дениса в наушниках, жужжание холодильника. Касселлс уже всерьез подумывает, не стоит ли им вызвать полицию и заявить о пропаже человека, когда в замочную скважину кто-то начинает запихивать ключ. Третья по счёту попытка всё же завершается успехом, и пьяный в дрова Бен заползает в автобус. Он тихо что-то бормочет и пытается стянуть с себя джинсы и кроссовки одновременно, от него дико несет перегаром и куревом. На этом моменте Джеймс решает отвернуться, ему не хочется видеть Бена таким. Касселлс утыкается в подушку, но ему всё равно слышны невнятные ругательства и пьяное бормотание. Барабанщик решает последовать примеру Шафоростова и втыкает наушники в телефон. Громогласные, мощные басы мигом выбивают все мысли, и парень погружается в тяжелую дрему. Джеймсу кажется, что он едва успел прикрыть глаза, когда его будит ощущение чужого присутствия. Касселлс вообще очень чувствителен к чужим взглядам, и этот он чувствует даже сквозь сон. Барабанщик потирает глаза ладонями, смотрит на часы на телефоне, отмечая про себя, что проспал всего сорок минут, поворачивается лицом к проему своей койки и вздрагивает. Бен больше похож на призрака: бледный, в растянутой, бежевой толстовке, с огромными, блестящими глазами, шорты открывают белеющие в темноте ноги. Гитарист стоит над его койкой, обхватив себя руками, и тупо таращится на Джея. Касселлс сглатывает и мягко спрашивает: - Бенни, ты чего не спишь? Плохо себя чувствуешь?.. – «… после того, сколько ты выпил», – проносится в голосе у барабанщика окончание фразы. Брюс мотает отрицательно головой и продолжает стоять на месте, раскачиваясь из стороны в сторону. Судя по дрожи, которая пробегает по его телу, кудрявого бьет озноб. Гитарист сглатывает пару раз и что-то тихо шепчет, но Джеймс никак не может расслышать, поэтому он подтягивает парня к себе за край толстовки и кивком просит его повторить. Бен наклоняется, одаряя Касселлса жутчайшим алкогольным выхлопом: - Можно мне… Можно лечь рядом?.. – у Брюса такие испуганные, круглые глаза, словно он и сам в шоке от того, чего попросил. Джеймс непонимающе хмурится и качает головой. Когда ребенок просится в постель к взрослому – это нормально, когда двадцатисемилетний парень просится в кровать к двадцатисемилетнему другу – это абсурд. Но Бен так трогательно ломает пальцы, что Касселлс и сам не понимает, когда он успел придвинуться в плотную к стене и откинуть край одеяла, чтобы Брюс смог лечь рядом. Гитарист тут же проскальзывает к нему и прижимается к его голеням ледяными ступнями. Джеймс лежит, не двигаясь, и пялится в кудрявую макушку. Он не знает, как это объяснить, он не знает, решает ли это хоть что-то в их отношениях. Все, что ему известно сейчас – Бену плохо, а значит, с остальным можно разобраться потом. Первостепенная задача – Брюс, который вцепляется в его ладонь захватом питбуля. Если ему станет лучше – пусть спит, плевать, что будет потом, главное, чтобы ему стало легче. Нелепые отмазки срабатывают, и Джеймс чувствует, что под чужое равномерное дыхание и сам начинает засыпать. Наутро никто ничего им не говорит, во-первых, потому что Денис проснулся последним, а он стал бы подшучивать над ними в первую очередь, а во-вторых, потому что Сэм тактично затыкает Кэмерона всякий раз, когда тот порывается прояснить ситуацию. Бен выглядит посвежевшим, кажется, его даже похмелье не мучает. Он помогает накрывать на стол и ведет светские беседы с Шафоростовым, травя самые глупые, а значит, самые смешные свои шутки и наполняя всё пространство смехом, и Джеймс понимает, что он не будет поднимать тему их случайной, совместной ночи. Он не хочет ничего знать или выяснять, ему всё равно по большому счету. Если Брюс теперь будет таким, то пусть хоть переселяет Шафоростова спать на коврик у двери. Другие участники группы тоже очень рады перемене в гитаристе, хотя всё ещё с недоверием улыбаются в ответ на его улыбки. Никто не знает, как долго это продлится, и когда случится очередной приступ. *** Бен приходит к нему регулярно, и Джеймс регулярно предоставляет ему край своей узкой кровати и половину одеяла. Когда их тур заканчивается, Брюс всё равно пытается проводить с ним максимально много времени, не важно, поход ли это по магазинам, вечер в баре или простая прогулка. Однажды, когда Сэм помогает Джею перевезти новые барабаны из магазина домой, Бэттли вдруг с улыбкой произносит: - Вы стали очень близки с Беном в последнее время. - Просто я знаю, как поднять настроение этой плаксивой заднице, – отшучивается Касселлс. И вдруг осознает, насколько двусмысленно это прозвучало. – Ну ты же понимаешь, это, типо, аллегория или хуй знает, как там это называется. В смысле, задница – это Бен. Сэм фыркает от смеха, но пытается перестать ржать, от чего его распирает ещё сильнее: лицо краснеет, а глаза аж слезятся. Заметив взгляд Джеймса, Бэттли напускает на себя вид дурачка и доверчиво кивает головой: - Я так и понял, конечно. - Ой, Бэттли, шёл бы ты в жопу, – Касселлс закатывает глаза и отворачивается от друга, в спину ему летят обрывки истерического смеха вперемешку с иканием. – Я не то имел в виду, извращенец! - С тобой сложно быть в чем-то уверенным, повелитель задниц, – отзывается Сэм и ловко уворачивается от пущенной в голову барабанной палочки. Вообще-то, если говорить откровенно, Касселлс уверен, что им самим просто пытаются вытеснить воспоминания об одном рыжем пиздюке, но его это практически устраивает. Хотя, Брэнди немного обижается, что её парень уделяет так много времени другому молодому человеку. Но Джеймс просто не может отказать гитаристу, глядя в его странноватые, болотные глаза. Когда кудрявый звонит ему посреди ночи и растерянно сообщает, что Сиара беременна, Джеймсу хочется пристрелить либо себя, либо этих двоих. Брюсу нравилась Сиара, и когда она сама решила как-то «проявить себя», Бен повелся, хотя любовью там и не пахло, но Касселлс радовался, что это хотя бы отвлечёт гитариста от остаточных мыслей о Дэниеле. Теперь же эта пустоголовая красотка носит в своём чреве мини-копию Бена, и Джеймс не удивится, если эта девушка даже не знает, какой стороной держать младенца. Касселлс хочет сказать: «Бен, она родит, забирай ребенка и беги от нее», он говорит: - Вау, чувак, это круто нереально! Вам очень повезло, это огромное счастье, – «нет». Брюс облегченно вздыхает: - Думаешь, всё будет хорошо? - Уверен, – врёт Джеймс и закуривает. Ложь дается легко, ведь Бен радуется. Этим вообще многое можно оправдать. Касселлс проходит вместе с Беном через все стадии беременности Сиары: токсикоз - боли в спине -пинки в живот- беспричинные истерики- странные вкусовые пристрастия. А если учесть, что всё это происходило с капризной Сиарой, то слёз, истерик, стонов и нытья было раз в десять больше. И каждый раз Брюс благодарно обнимал Джеймса, набираясь терпения в их короткие минуты наедине между нытьем блондинки. Когда Фэй появляется на свет, Джей не может удержать восторженного выдоха – малютка похожа на папу как две капли воды, и это можно разглядеть даже не смотря на то, что она совсем ещё кроха. Сиара делает несколько сэлфи с дочерью, а потом передает её на руки восхищённому отцу и принимается жаловаться приглашённым подружкам на трудную материнскую долю. Джеймс уводит потихоньку Бена в другую комнату, где они с интересом разглядывают маленькие пальчики, сморщенное личико и покрытую темными волосиками голову. - Джейми, – вдруг шепчет Бен. – Это такое охуенное чувство, держать на руках своего ребенка… И я просто безумно счастлив, что ты сейчас со мной. Барабанщик мягко улыбается, хотя и замечает едва различимую нотку неискренности. Вместо Касселлса тут должен был стоять другой человек, они оба это знают. Но рыжий сам упустил возможность, которой рад был воспользоваться Джей. И глядя на крохотную Фэй, барабанщик хочет верить, что теперь мучитель-Уорсноп точно уйдет в прошлое. *** Когда начинается вся эта нелепица с Денисом (просто Брюсу везет на Дэнни, ДЭнисов и ДенИсов, и очередной "Д" пополняет список ненависти Джея), Бен уезжает в Америку по делам и зовет Касселлса с собой, но тот отказывается, ведь он обещал Брэнди хотя бы одну неделю провести вместе, без Бена, Фэй и проблем семьи Брюсов. У Джеймса появляется отвратительное ощущение чего-то неприятного и неотвратимого, ему не хочется отпускать Бена, но он всё равно едет с другом в аэропорт, обещая проведать Фэй хотя бы один раз. Бен машет ему рукой, уходя в зону таможенного контроля, и довольно улыбается, Джей машет в ответ и думает, что нужно было поехать вместе с ним. Поэтому когда счастливый Брюс звонит ему из Америки в пять утра, счастливым до обморочного состояния голосом сообщает, что нашел вокалиста и просит Касселлса угадать его имя, Джеймсу хочется послать его в известном направлении, но он всё же подыгрывает: - Бирсак? - Господи, Касселлс, нет, конечно! Это Дэнни! НАШ ДЭННИ! Я вернусь и привезу его с собой! Всё остальное позже расскажу! – Бен задыхается от радости и проглатывает окончания слов, а Джеймс думает, что нужно было любыми способами не дать гитаристу сесть на этот самолет. *** Когда Бен втаскивает рыжего в студию, все парни, кроме Джея приветливо улыбаются. Касселлс бросает бывшему-новому вокалисту прохладное «Привет», а тот радостно отвечает ему «Здорово, Джейми!». Уорсноп выглядит довольным, как кот, нажравшийся сметаны, он сверкает радостной улыбкой, хотя выглядит немного напряженным. А Брюс не может налюбоваться на своего «блудного» Дэнни и, с открытым от восторга ртом, преданно заглядывает ему в лицо. Уорсноп обнимает гитариста всё также крепко за плечи, обозначая свою собственность, и ласково поправляет его кепку. Барабанщик скрипит зубами и отворачивается к установке, слушая, как парни уходят в подсобное помещение, чтобы хлебнуть пива и обсудить дела насущные, когда чужая ладонь ложится ему на предплечье. Касселлс оборачивается и всматривается с тоской в сияющие глаза, а Брюс улыбается ему мечтательно: - Вот теперь всё так, как должно быть. Теперь всё идеально, правда? – Джеймс кисло улыбается в ответ. – Джейми, спасибо тебе, за всё-за всё. Если бы не ты, я бы этот период не пережил. Из-за двери высовывается голова Дэниела: - Бенни, ты идешь? Брюс тут же оборачивается на зов и, кинув ещё один благодарный взгляд на Джеймса, вприпрыжку несётся к Уорснопу. Рыжий пропускает его в помещение и вновь оборачивается: - Джей? - Секунду, – хрипло бормочет Касселлс. Уорсноп скрывается в подсобке, и оттуда раздаются радостные вопли Брюса, которые перемешиваются с бормотанием Кэмерона и Сэма. Джеймс постукивает палочками по барабанам и никак не осмеливается пойти за всеми остальными. «Теперь всё так, как и должно быть» – Касселлс тяжело вздыхает, откладывает палочки и решительно шагает в сторону подсобного помещения. *Он прислал смс, но пусть будет звонок:) **Такого фото нет, если мне не изменяет память.