Матовая сеть

      Прежнего Драко позабавил бы тот факт, что оба раза грифф появлялся в его особняке в качестве пленника, но не сейчас. Сам Малфой однажды бывал на его месте и в какой-то мере сочувствовал Уизли. Попасться Лестрейнджам и стать их развлечением – участь не для слабаков. А потом вновь, словно переходящее знамя, оказаться в чужой власти. Однако поблажек Трофею не будет. Нет сомнений, ему есть что рассказать.       Притихший и нехарактерно задумчивый рыжик, молча позволил сделать перевязку. Он, закусив губу, отвернулся от собственной раны.       Драко был осторожен, нанося лечебные зелья, замечая каждый судорожный вздох, вызванный неловким прикосновением. Благо узорчатые шрамы уже зарубцевались и не требовали особого внимания. Неправильность происходящего хозяин мэнора осознал только после того, как наложил новые повязки и невесомо провел ладонью по пострадавшему плечу.       Он сжал пальцы в кулак и отвернулся к тумбочке, начав крайне активно и без надобности греметь склянками.       - Прими душ, - ненамеренно резко произнес Малфой, набрасывая чары, отталкивающие воду, на бинты.       Изображая занятость, он не видел, как недовольно фыркнувший Рональд покинул комнату, но, прислушиваясь к шороху шагов, понял, что Трофей ступает небыстро и широко, а его торс слегка покачивается при такой походке. Картинка ярко предстала перед внутренним взором, с изумительно прорисованными деталями.       Раздался щелчок закрывшейся двери. Драко перестал бестолково стучать стекляшками и упал в мягкое кресло у стены. Последние двенадцать часов выбились из привычного расписания. Он не выспался и сильно выложился магически. Отвратительная, вызывающая непроизвольный тремор усталость поселилась в каждом суставе и мышце.       Если бы получилось забыться на несколько мгновений... Но все мысли крутились вокруг одной конопатой персоны.       Молодой лорд посмотрел на свои руки, все еще фантомно ощущая вес истощенного и напряженного тела. До этого часа он старался не трогать Уизли. Поворачивал его лицо к себе либо тростью, либо палочкой, или вовсе используя исключительно волшебство и услуги домовых эльфов. Он не брезговал, точнее, избегал лишних контактов. Не в его манере допускать людей в личное пространство и вторгаться в чужое, если это не предполагало секс по обоюдному согласию. И в этом случае Драко предпочитал обходиться без тисканий. Потому момент в холле, когда ему показалось заманчивым полноценно предаться познанию Трофея, пока тот плотно прижат к нему, близок в наивысшей степени бредовости. Пунктом ниже расположилась его полная чуткости и внимательности возня с ходячим недоразумением.       Чтобы на это сказал papa, будь он жив? Подавился бы своими остротами или наградил презрительным взглядом? Сам-то более странные поступки совершал – прилюдно дрался с Артуром Уизли.       Малфой прикрыл глаза, упрямо ища оправдание иррациональным порывам. Он хозяин, Уизли – раб. Все просто. Владение подразумевает уход и содержание в надлежащем виде. Но… Это никак не вязалось с беспочвенно возникшей легкомысленной симпатией, и с необъяснимой заботой. Во всем виноват аромат скошенной на летнем зное травы и запах пергамента.       Это возвращало Драко к рассуждениям о потерянных эпизодах из жизни. Зачем кому-то понадобилось кромсать его память, тем более, связанную с Уизли? Если предположить, что он мог пару раз позажимать идейного врага в коридорах Хогвартса, что с того? Максимум нарвался бы на внушающую беседу и отработку. Но не стирать же воспоминания из-за этого? Хотя странно просто думать о какой-то увлеченности нескладным разиней в школе. Бледно-розовая креветка не могла вызвать у него желания. Сейчас ради спортивного интереса можно было бы. Разок. Но тогда, навряд ли. У происходящего в его голове беспредела должна быть разумная и правдоподобная причина: общая раздевалка на стадионе, совместная учеба и тренировки или безобразные потасовки, случавшиеся чаще, чем декан докладывал отцу.       Пока шум воды успокаивающе действовал на ум наэлектризованного лорда, он решил определиться с тем, каким будет его поведение с Трофеем. На силу и грубость все гриффиндоры реагируют одинаково – с утроенным рвением идут наперекор. А втираться в доверие слишком хлопотно.       Это как пытаться открыть клыкастую и кусачую книгу о магических животных. В конечном итоге Драко затянул ее ремнями и пнул под шкаф. Ситуация с Уизли парадоксальным образом была схожа. Прока от озлобленного льва не будет, если шпынять его, будто собачонку. Да, в этом, определенно, есть своя прелесть, особенно в том, как яростно загораются глаза, становясь темно-синими, стоит только потянуть за ошейник. Но речь не о том. Может, быть с ним помягче? Бумажного монстра удалось открыть, погладив по корешку, конечно, только после совета недалекого лесника Хагрида, что обидно само по себе. Тогда ему было тринадцать, и он нуждался в наставлениях старших, оказываясь в сложных ситуациях. Неужели, прожив почти полных три десятка лет, он все еще не способен справиться с зубастой бестией самостоятельно?       Прикрыв себя чарами невидимости, раззадоренный Малфой проник в ванную, зная: тому, кто внутри, не видно открывающейся двери. Он зашел, потому что мог это сделать. И не собирался искать себе оправданий.       За стеклянными запотевшими стенками высотой от пола до потолка угадывался размытый силуэт Уизли, который, ссутулившись, рассеянно водил руками по шее и груди, стоя под имитацией тропического дождя. Вспомнилось ребяческое баловство в общей душевой Хогвартса после матча. Поттер смущенно прятался в кабинке, а вот рыжик частенько участвовал в банных ристалищах. В конечном итоге именно с вратаря гриффиндора норовили сорвать полотенце как свои, так и чужие, и шлепнуть оным по заду, слишком уж забавно господин староста реагировал на это. Краснел до самых ушей, дулся, а потом, наплевав на всех, гордо демонстрируя свое хозяйство, шагал под душ, заваливаясь к смущенному другу.       Драко хоть сейчас мог назвать поименно всех, кто пялился на поджарые ягодицы. В беспроигрышном соотношении десять глазеющих к двум безразличным. Жаль, у него тогда не было букмекера. Среди равнодушных только сам Уизли и стесняшка Поттер. Слизеринский ловец косился, но не более. Всем тогда казалось, что шрамоголовый и Ласка – пара, и тихо завидовали. А Малфоя они оба адски бесили.       Посмотреть, правда, было на что.       Вода стихла, Рональд открыл дверцу, окутанный паром дотянулся до полотенца и начал вытираться, развернувшись спиной.       Уизли не выглядел долговязым и нелепым. Драко подозревал, что был выше него на дюйм или чуть больше. И кто теперь каланча?       Обнаглев окончательно, он позволил себе подойти почти вплотную, разглядывая приобретение.       Хозяин мэнора сам себе проиграл или выиграл у себя половину наследства. Маленькие рыжие точки на коже Трофея игриво усыпали собой спину, теснясь между тонкими шрамами, и плотными рядами спускались на филейную часть. Новое пари стремительно выстроилось на фундаменте старого. Он выбросит тысячу галеонов в окно, если полушария окажутся не такими упругими на ощупь как он ожидает.       Рональд взъерошил волосы и тряхнул тяжелой гривой, капельки полетели в разные стороны, попадая на лицо вросшего в пол Драко. Он не шелохнулся, отслеживая каждое движение бывшего вратаря, словно бы они снова играли в квиддич, и от этого зависел результат матча.       Воздух в ванной быстро остывал, здесь давно не обновлялись чары, удерживающие тепло, потому Уизли иногда вздрагивал, поводя утратившими крепкую мускулатуру плечами.       Малфой изволил вернуться к первоначальной мысли. Перед ним тот, кто выжил после плена братьев Лестрейнджей, линчивателей. Измученный, худой и чудом не сломленный – неподходящий объект для вульгарного спора.       Вовремя ретировавшись в комнату, он нырнул обратно в кресло и для убедительности набросил плед на ноги, притворяясь холодным и бесстрастным камнем. Невольно задумываясь об одной довольно неудобной мысли, которую неосознанно гнал от себя, на корню не признавая ее существования.       Конечно, Рабастан имел Трофея во всех доступных позах. Можно и не надеяться на иное. Сколько времени Уизли провел у него: несколько дней, недель или год? И, возможно, - от этого становилось дурно – делился им с братом. Драко захлестнули эмоции. Он разозлился. Подобные вещи не должны его касаться, но задевали самолюбие и гордость.       Рабастан, судя по всему, был буквально одержим рыжиком. Ничего удивительного, что он сорвался и попытался забрать свое обратно, как только исполнил обязательство перед Магией Азарта.       Теперь дело принципа держать веснушку подальше от Лестрейнджей.       Рональд вернулся в комнату в полотенце, повязанном на бедрах. Мокрые волосы закрутились в подрагивающие крупные спиральки. Он сел на кровать, поставил локти на колени и начал беспокойно потирать костяшки пальцами, явно собираясь что-то сказать.       Драко, приподняв бровь, следил за этой немой сценой, ожидая ее развития.       - Насмотрелся? – спросил Трофей с неприкрытым вызовом, подаваясь вперед.       И как ты догадался о моем присутствии, Уизел?       - Насмотрелся, – рыкнул Малфой, отбрасывая плед и выпрямляясь. Чувствуя себя глубоко оскорбленным. Он не перевозбужденный подросток, пристроившийся у замочной скважины, а законный владелец довольно шебутного имущества, за которым нужно приглядывать. – Ничего впечатляющего. Глазу не за что зацепиться.       - Знаешь, мне плевать. Меня интересует другое: как долго ты собираешься отрицать очевидное? Я - ничего - не - знаю, - медленно произнес Уизли.       - Думаешь, я не найду способ развязать тебе язык?       - Ты псих, - едва слышно проговорил Рон, безнадежно роняя голову на ладони, слегка раскачиваясь вперед и назад.       Драко поспорил бы, кто из них сейчас наименее адекватен. Намерение быть помягче улетучилось вместе с желанием общаться. Он поднялся, но не успел и шага сделать к выходу, как был остановлен. Уизли резво подскочил, преграждая путь, и несильно толкнул его в грудь.       - Слушай, Малфой. Я не могу терять здесь время. Ты должен отпустить меня. Есть вещи важнее твоей повернутости на Дарах. Решил собрать коллекцию – удачи, меня это не волнует. А теперь не будь таким… собой, отпусти меня. Прошу тебя, отпусти.       Глаза Малфоя широко распахнулись от вопиющей наглости. Он хлестко вскинул палочку, намереваясь произнести второе непростительное, но уловив довольный отклик метки, удержал себя и вместо этого усыпил взбалмошного рыжика.       Испуганно отшатнувшийся Рональд медленно осел на пол, неуклюже прижимаясь боком к бортику кровати.       Молодой лорд страдальчески вдохнул и перенес бессознательное тело на постель. Покосившись на полотенце, съезжающее с бедер, накрыл конопушку одеялом, думая о том, что придется наведаться в магазины на Косой аллее.       Вопросом, зачем он смахнул кудри, пламенными ручейками разбежавшиеся по лицу Трофея, Драко задаваться не стал.