Они будут смотреть финал дома

      Сегодня в доме Хотареков был большой праздник. Сыну Луки исполнялось 6 месяцев.       Собраться у Анны и Ондрея было решено давно: в апартаментах молодых родителей вовсю кипел ремонт, да и партнерша всегда повторяла Ланотте, что её дом — это и его дом тоже.       Гостей было немного, но пришли самые близкие: помимо виновника торжества, его родителей и хозяев дома, собрались родители Луки и Ив, Валентина, конечно, Паола и даже Людмила Власова специально прилетела на столь важный для любимых спортсменов праздник. Ближе к вечеру после подкаток обещала забежать Стефания.       Анна стояла в гостиной, наполненной людьми, и с улыбкой глядела, как её муж играет с Джакомо. В который раз она убеждалась, что выбрала правильного человека, в Ондрее, казалось, сочетались все качества идеального мужа, о котором мечтает любая девушка. Их ссоры можно было пересчитать по пальцам, но зато заботы и нежности отношениям было не занимать. Чешский фигурист дополнял итальянскую страстность и эмоциональность своей супруги, он был для нее надежной опорой, поддержкой в любых начинаниях. А еще Хотарек стал единственным, кто научился заставлять упрямицу отказываться от своей точки зрения, убеждать в противоположном, заставлять поверить в другого. Лука частенько пользовался этим и в тайне от партнерши просил Ондрея поговорить с Анной о той или иной проблеме на льду. Итальянка, конечно, это понимала, но не злилась, ей наоборот казалось забавным, как два самых главных в её жизни мужчины хитрят, пытаясь за спиной провернуть какую-нибудь шалость.       Она поискала глазами Луку, он направлялся к ней, держа в руках два бокала с темно-алой жидкостью. Подойдя ближе, мужчина протянул девушке один и встал рядом с партнершей, облокачиваясь на угол книжного шкафа.       — Еще раз огромное спасибо, что предложила отпраздновать у тебя, — итальянец легонько дотронулся краем своего бокала до бокала Анны, — за лучшую хозяйку, — добавил он смущенной девушке и сделал небольшой глоток, причмокивая и пытаясь прочувствовать послевкусие.       — Да брось, — отмахнулась брюнетка, пробуя вино, — о Господи, невероятно вкусно! Что это? Только не говори, что Ондрей купил!       — Пфф, — презрительно фыркнул Ланотте. Он знал, что одним из малочисленных недостатков мужа его партнерши, было полное отсутствие понимания вина как напитка и, соответственно, умения его покупать, — это домашнее, мой папа сделал.       — Шутишь! — Анна удивленно посмотрела на итальянца, — я знала, что он увлекается виноделием, но делать ТАКОЕ… — девушка сделала еще один глоток, — я в жизни вкуснее не пила!       — Передам папе, ему будет приятно, — ухмыльнулся Лука, — они, кстати, с мамой сейчас пытаются научить Ив готовить пасту к сегодняшнему ужину.       — Ого, надеюсь, кухня останется цела! И как успехи? — Итальянка осушила свой бокал и поставила его на каменную полку сверху камина.       — Ты знаешь, моя девушка не сильна в хозяйстве, — Лука долил фигуристке немного вина из своего фужера, — да и даже если бы она была главным шеф-поваром Италии, ничего бы не поменялось, — танцор слегка помрачнел, и Анна заметила знакомую складку, которая залегла у итальянца между бровей.       — Они так и не приняли её? — мягко спросила брюнетка, касаясь руки партнера.       Лука усмехнулся и взглянул на девушку.       — Моя мама до сих пор мечтает о том, чтобы ты стала миссис Ланотте, — мужчина задорно подмигнул Анне, — да и папа спит и видит, как называет тебя дочкой.       Фигуристка рассмеялась. Хотя смешного было мало, конечно. Итальянец тщательно скрывал, но девушка знала его слишком хорошо, чтобы не понять, партнер не решается идти дальше помолвки только из-за своих родителей. Даже беременность его спутницы не смогла заставить Луку пойти против воли мамы с папой.       Итальянка знала, что была нежно любима родителями своего партнера, но она не представляла себе Ланотте в роли мужа. Конечно, за столько лет, между ними многое было, в том числе и романтические отношения, но это не продлилось долго. Они были совсем юны и скорее вымещали эмоции и чувства, накопившиеся на тренировках, нежели любили друг друга в подобном плане. Встретив Ондрея, Анна лишь убедилась в том, что тогда они сделали правильно, что разошлись с Лукой.       — Он будет хорошим отцом, — внезапно сказал итальянец. Танцор пристально наблюдал за сыном, который сейчас играл с молнией на куртке у Хотарека, — вы не думали о детях с Ондреем?       — Думали, конечно, — на сей раз помрачнела Анна, — но пока у нас у обоих другие задачи.       Лука кивнул, и какое-то время спортсмены молчали, думая каждый о своем.       — Иногда хочется все бросить, если честно, — девушка выпалила это, не успев даже подумать, о том, что говорит, — остаться дома, нарожать ему детей и жить себе счастливо, — добавила брюнетка уже тише, ожидая, что скажет партнер.       Лука напрягся. Он не раз думал о том, что Анне тяжелее, чем ему, годы девушки шли, но совмещать ребенка и спорт для нее не представлялось возможным.       — Ты, главное, предупреди меня, когда все-таки решишься, — не нашел ничего лучше, как отшутиться итальянец, — чтобы зря на каток не ехать.       — Не волнуйся, — фигуристка хлопнула мужчину по плечу, — ты первым узнаешь. Просто… — она снова переключилась на серьезную волну, — понятно, что мы и так давно катаемся не на результат. Я люблю наши танцы, люблю свою работу, я делаю это для тебя, для семьи, для болельщиков. Но иногда мотивации не хватает, понимаешь? Иногда просто непонятно, зачем продолжать.       — Знаю, — Лука легонько боднул итальянку в плечо, — не говори, что ты все еще думаешь о финале.       — Уже летом все было понятно, — вздохнула Анна, — с такими этапами… Нас просто вычеркнули. Но, чёрт возьми, в какой-то момент всё равно стало жутко обидно. И захотелось бороться, но бороться не дали.       — Это точно, — Ланотте залпом допил оставшееся вино и выпалил на одном дыхании, — после Кореи заканчиваем?       — Думаю, да, — ответила Анна, выдержав долгую паузу, ей было трудно думать о том, чтобы прекратить все то, что было смыслом жизни, начиная с пяти лет, но всё же их время стремительно уходило, и это было понятно.       — Аннушка, — услышала фигуристка, как муж позвал её на славянский манер, — там кажется, в дверь звонили, наверное, Стеф пришла, откроешь? — мужчина нехотя отвлекся от Джакомо.       — Конечно, — Анна кивнула головой мужу, — так, не то мы с тобой время выбрали говорить о подобных вещах, — добавил она, обращаясь к партнеру, — иди, спасай Ив от своей матери и заодно налей мне и Стефе папиного вина, она обязана попробовать этот шедевр.       Итальянка поспешила навстречу столь долгожданной гостье. Бывшую партнершу своего супруга она любила безмерно, Стефания стала частью ее большой ледовой семьи. Хотя теперь Анна уже не могла разделять семью на ледовую и обычную. Наверное, ей очень повезло, но спортсменка могла считать сборную Италии по фигурному катанию именно семьей, и это ничуть не было громким словом. По дороге к двери девушка посмотрела на Валентину, снимающую на телефон Ондрея с малышом, своих тренеров, которые беседовали с родителями Ив, и ей казалось, что в жизни рядом с ней не могло быть людей прекраснее, чем они.       Впереди был прекрасный вечер, а Анна неимоверно радовалась тому, что таких вечеров будет в ее жизни еще много, и самое главное, их количество никак не зависело от выигранных медалей и места в финальном зачете гран-при.