А если однажды чашка склеится обратно...

Раздалось уханье болотной совы. Потом жалобный писк и звук разрываемой плоти. Кудрявый мальчик накинул на плечи одеяло. Смерть лесной мыши отчего-то встревожила его. На душе было тягостно. Он сидел на поваленном дереве, поросшем мхом, и машинально пинал носком сапога участок сухой травы перед ним. Да, всё превращается в прах и гниль, всё чахнет. Тело такое слабое и безвольное. Как много раз за этот день он чувствовал себя беспомощным и бесполезным. Слабое детское тело не было приспособлено под те задачи, которые мальчик пытался на него взвалить. Например, когда один из крестьян уронил вязанку, оказалось, что в них они переносили оружие, он хотел подать ее, но даже не смог приподнять. И то, что ему после довелось увидеть внутри, тесак, пара кинжалов и невесть откуда взятых трех тяжелых военных арбалетов, не утешило его. Воздух был тих. Уже было слишком холодно для настоящего бедствия этих мест – комаров. Мальчик припомнил, как часто оказывался нещадно искусан комарами в летнюю ночную рыбалку. Отца они не так часто кусали, от него обыкновенно пахло дешевым вином и луком, комарам не слишком-то нравился этот запах, поэтому они предпочитали отыгрываться на малыше, который держался за отцовскую штанину, потому что почти ничего не видел в темноте. Иногда отец помогал контрабандистам, переводил ночью по болотным тропам, за это получал обыкновенно несколько гульденов. Тут-то мальчуган и выучил все эти тропинки. Сзади неслышно подошел Михаэль и присел рядом. Галахад не обратил на него внимания. Он всматривался в темноту, будто старался что-то разглядеть. Как же раздражало это беспомощное детское тело. Особенно сейчас… Словно чувствуя состояние мальчика, Кольхаас взял его руку в свою и поцеловал. -Ты знаешь, неподалеку отсюда, вон за теми деревьями, - кудрявый махнул рукой в сторону тяжелых разлапистых сосен, почти скрытых чернильной темнотой, - кроется тропа, но она мнимая, рано или поздно превращается в топь. Знания текли из него как из родника. Он хотел показать, что чем-то может быть полезен. Кольхаас улыбнулся. -Ты отлично справился сегодня. Мне рассказали, что ты помог выкрутиться, когда вас застал фон Транке. -Да, - рассеянно пробормотал мальчик, занятый своими мыслями. -Я собираюсь послать кого-то в деревню, нужно узнать, что юнкер замышляет… Галахад поднял глаза на Михаэля. -Ты должен послать меня, - прямо и уверенно проговорил он, - я единственный из вас не вызову подозрений, а новичка в деревне сразу заметят. Кольхаас замер. -Я не могу рисковать тобой, Галахад, если ты попадешься… Мальчик поднялся с ногами на корягу и поцеловал Кольхааса. -Посмотри на меня, посмотри внимательно. Ты ведь знаешь меня, как никто другой. Ты ведь знаешь, что я чувствую сейчас? Михаэль отвел прядь волос за ухо мальчика. -Ты мне нужен, всегда, малыш или взрослый, больной или здоровый, главное, чтобы ты был живым… -Это похоже на брачную клятву, - хмыкнул Галахад, обвивая ручонками напряженную шею Кольхааса. -Пусть так, - устало улыбнулся Михаэль и обнял мальчика, - главное, что я ее исполню. -Я знаю, - кивнул Галахад. Да знаю я, что ты не сочтешь меня в тягость… Знаю, что на слова других людей, что станут тебя убеждать отправить меня домой, тебе плевать. Известно мне и то, что ты бросишь их по первому моему слову. Любым пожертвуешь ради меня. Знаю… Только ведь я… Мужчина. Рыцарь Круглого стола. И, самое главное, сарматский воин. До мозга костей… И я люблю тебя… -Я люблю тебя, Тристан… -Я тебя тоже люблю… От тепла Михаэля по телу расплывалась усталость и чувство покоя и безопасности. Предательское чувство. Только теперь Галахад почувствовал, как дико устал за этот бесконечный день. Чувствуя, что мальчик засыпает, Кольхаас взял его на руки и крепко прижал к груди. -Не вини себя, что твое тело мало, ты сделал так много, как обычный шестилетний мальчишка не смог бы. Ты сделал огромный вклад в мою войну. -Твой враг – мой враг, - сонно заметил Галахад, он упрямо боролся со слипающимися глазами. -Когда твое тело станет старше, я выполню всё, что ты захочешь… - заметил Кольхаас. Жаркий шепот обжег ухо. Внутри сладко заныло от предвкушения, даже сонливость немного отступила. Галахад прижал к губам жилистую руку Михаэля. Рука по собственной воле прошлась кончиками пальцев по щеке и шее, вернулась на голову, обвела контур уха, прошлась по линии подбородка. -Как бы я хотел получить хотя бы немного из обещанного прямо сейчас. Но пока мое тело табу для тебя. Скажи, запретный плод сладок? – в голубых глазах заиграли дьявольские огоньки. Михаэль усмехнулся. -Конечно. Ты ведь знаешь, я всегда хочу тебя… - шепнул он в губы мальчика. Галахад запустил руку в седые волосы, сократил оставшееся расстояние до рта, поцеловав Кольхааса жадно, до боли. -Пусть эта ночь никогда не кончается… Михаэль открыл глаза и огляделся. Люди в лагере уже собирались завтракать. Принесенный хворост оказался очень кстати. Галахада нигде не было видно. Заметив Херзе, Кольхаас остановил его. -А где Галахад? – спросил он. -Сказал, что вы послали его на разведку в деревню, мастер Кольхаас, так что он убежал еще на рассвете, - пожал плечами Херзе. Михаэль замер. По закоулкам черепа пронеслись слова, будто произнесенные кем-то невидимым. «Я ведь сарматский воин. До мозга костей». Галахад вприпрыжку добрался до рыночной площади. Здесь он хотел послушать последние новости и выяснить, где находится юнкер. План был хорош, но у него был один недостаток. -Ах, вот ты где, засранец! – за шиворот его поднял над землей отец, - Слава богу, что этот барышник не утопил тебя в болоте. Что ж ты медлил? Вчера еще домой вернуться должен был! -Я показывал ему другие тропы, на случай отхода, - нашелся мальчик. -Пойдем домой, - рыбак перекинул Галахада через плечо, - кое-кому будет интересно послушать, что ты расскажешь о Кольхаасе. Вопреки ожиданиям, они пошли не домой. Рыбак оставил свой улов, который собирался продать, соседу, принесшему на продажу гусей, а сам пошел в дом старосты. Там за ранним завтраком они увидели фон Транке. -Ну что, рыбак? Ты ранехонько, погоди, я доем, и мы пойдем, проведешь меня по этим сраным болотам… - начал было юнкер, а потом уставился на мальчишку. -Это мой сын, господин, - кивнул рыбак, - он… -Погоди-погоди… Твой сын? – Транке хищно рассматривал мальчика, - Скажи-ка мне, малыш, а сколько у тебя отцов? Галахад мрачно промолчал. Рыбак поставил сына на пол. -Куда ты еще влез, маленький засранец? – проворчал отец. Кудрявый не ответил. -Ведь вчерашние крестьяне, среди которых был твой мнимый папаша, были не из этой деревни? -Нет, - наконец произнес мальчик. -Тогда кем они были? -Это люди Кольхааса, он приказал мне провести их по тропам. -Что он пообещал тебе за это? -Не убивать нас с отцом, - сказал мальчик. -Что ж, - медленно, словно раздумывая о чем-то, протянул фон Транке, - и скольких ты провел? -За прошлый день я провел еще две группы крестьян. -То есть, всего пятнадцать человек? Не густо… - с сомнением потер подбородок юнкер и рыгнул. -Шестнадцать, - поправил мальчик, - остальные придут позже. -И когда? – спросил фон Транке. -Через день. -Тогда мы нападем на них сегодня, - решительно заметил юнкер, - тебе не стоит бояться барышника. Он старая и беззубая собака. Лает грозно, только укусить не сможет. Вот что, рыбак, твой сын сам отведет меня и моих ребят в место, где прячется Кольхаас. -Что? Но мы так не договаривались! – испуганно пробормотал рыбак. Галахад сделал шаг вперед. -Отец не знает их точного расположения, вы будете бродить по болотам, пока вас не перестреляют. Я же с радостью покажу вам, где он спрятался. -Башковитый мальчик, - фон Транке довольно улыбнулся, - когда вернемся, дам тебе гульден. -Премного благодарен! – Галахад поклонился. Воздух пропитался сыростью. Лохмотья тумана паутиной висели на ветках деревьев. Здесь, в низине, было довольно тепло, так что здесь несмотря на надвигающуюся осень, еще густо стояли высокие травы и разлапистые папоротники. Пахло хвоей, вокруг выступали из туманного мрака роскошные кедры. Мальчик шел первым. Следом за ним, спешившись и ведя коней под уздцы, ступали солдаты и фон Транке. Галахад слышал как влажно чавкает под ногами, зеленоватая жижа, прикрытая травой. -Эта тропинка какая-то странная, - заметил один из солдат. -Она приведет нас прямо к логову Кольхааса, - возразил Галахад. -Тогда вперед! – возвестил фон Транке. Перед внутренним взором покачивался золотой маятник. Галахад огляделся. В его воображении исчезли солдаты, пропали высокие травы и даже фон Транке. Теперь он видел эту тропу, как будто по ней пролегли кровеносные сосуды. Она пульсировала и звала. Вот здесь. Уже скоро. Назад дороги нет. Внезапно раздался короткий вскрик, и замыкавший цепочку солдат оступился и рухнул в болото, его лошадь заржала, ее хозяин так и держался за поводья, но она угодила ногой в топь и упала, погребая под собой и своего хозяина. Остальные лошади взволновались. То и дело попадая в топь, утаскивая за собой растерянных солдат. -Держать строй! Успокойте лошадей! – приказывал испуганный фон Транке, он повернул голову к Галахаду, что резко рванул вперед, - Куда ты завел нас, маленький засранец?! Топь затаскивала в себя всех, кто рвался из нее выбраться. По еле заметным кочкам Галахад почти достиг безопасного места, когда погребенный в болоте по пояс фон Транке достал откуда-то кремниевый пистолет и сделал выстрел. От отдачи он погрузился по самую макушку. Сначала пришла странная мысль. Почему кремень не отсырел во влажном воздухе? Наверное, он хранил его в чем-то непромокаемом…Почему ноги всё глубже уходят в топь? Разве он не был уже в безопасности? Странная мысль… А потом пришла боль. И Галахад застонал. Весь мир завертелся перед глазами, а тонкие детские пальцы заскрежетали по кустикам болотных трав, пытаясь найти опору. Пуля попала чуть пониже лопатки, и он уж, наверное, смог бы выбраться… Мир остановился. Галахад почувствовал на себе взгляд и увидел дочь Кольхааса. Она стояла в метре от него, на крепкой почве. -Пожалуйста! Помоги мне! – жалобно простонал он, совсем по-детски. Она тоже это заметила, и по ее напряженному лицу прошла рябь волнения как по речной воде. Некоторое время девочка колебалась, а потом приняла решение. -Я видела той ночью, когда ты пришел к моему отцу. Вы целовались как самые настоящие любовники. Это отвратительно. Что ты сделал с моим отцом, ублюдок? Он принадлежит только моей покойной матери и больше никому! Слышишь, никому! – она раззадоривала саму себя, чтобы набраться решительности. Галахад замер. Детский страх ушел, и внутри стало ужасающе пусто. Он перестал барахтаться и замер над поверхностью топи. -Я люблю Тристана. И он принадлежит мне с самого начала, - сказал Галахад. -Что за чушь?! – рассерженно мотнула косами девочка, подобрала с земли тяжелый булыжник и кинула его в голову мальчика. Галахад услышал глухой стук, кровь запульсировала в висках, а потом болотная жижа скрыла от него серое небо… Как же мне хотелось бы сделать еще один вздох… Кольхаас выбежал к тропе. На камне сидел, покачиваясь из стороны в сторону и завывая как безумный, рыбак. Сейчас он выглядел ужасно старым. -Где Галахад? Где мальчик? – вцепился в него Михаэль. -Он ушел с фон Транке и солдатами… В подлую трясину… - зарыдал рыбак, а потом безумно захохотал, неественно вывернув голову, - Мой мальчик будет держать в трясине всех их до скончания века. Мой сын сильнее всех… Он предпочел болото реке. Погоди, сынок! Отец составит вам компанию! С этими словами рыбак рванул вперед, Михаэль не успел его остановить. Лишь мелькнули грязные сапоги, рыбак нырнул в топь, как в реку. Девочка несмело приблизилась к отцу и прильнула к нему. Кольхаас не заметил дочь. Помертвевшим взором он смотрел на болото, отправившее Галахада в новое перерождение. Игра в догонялки продолжается. Что произошло дальше, вы знаете из учебников истории. Ну или не знаете, если вы крестьянин и не умеете читать. Мой отец получил, что хотел. Курфюрст, видя, какое серьезное восстание поднял мой отец, приказал семейству фон Транке вернуть ему лошадей и выплатить, что причиталось по закону. Крестьяне, что участвовали в восстании, получили амнистию и вернулись по домам. Все, кроме моего отца. В марте он как предводитель восстания был казнен. Мои братья, которых отец прятал у родственников, справедливо полагая, что их как мужчин казнят, в случае, если восстание не удастся, получили рыцарские титулы от курфюрста. Те из них, кто отказались служить правителю, пославшему их отца на плаху, лишились головы вслед за отцом. Я же вышла замуж за Херзе. Он славный малый и считает себя обязанным защищать меня, раз я лишилась отца и матери. У нас всё хорошо. Он торгует лошадьми как некогда мой отец, а я сижу дома с детьми. У нас их уже четверо. Но хотя прошло уже десять лет, когда на деревню спускается туман, я не могу спать. Потому что в эти ночи меня преследует этот детский жалобный голос. «Пожалуйста! Помоги мне!» Тогда я просыпаюсь от собственного крика, и Херзе приходится не меньше часа обнимать меня, чтобы я успокоилась. В это время передо мной как живые стоят те глаза, цвета голубики в дождливые дни…