А если однажды чашка склеится обратно...

Теплая каша казалась изумительной на вкус для того, кто не ел три дня. Кудрявый мальчик, трудно было сказать, сколько ему лет, он был слишком худым, провел языком по губам, запоминая вкус теплой еды. Она на мгновенье напомнила ему дом, где у него были отец и мать. Резкий окрик выдернул его из воспоминаний. -Аре! Мальчик встрепенулся. Кудряшки взметнулись вверх. -Да, хозяин? Приземистый словно гном из старых сказок, мужчина средних лет приобнял мальчика за плечи одной рукой, подвел к крыльцу и показал на крышу старого амбара. -Туда тебе ходить нельзя. Там у меня один бунтарь сидит, я думаю отвезти его на рынок и продать, недавно он убил троих моих человек. Я не даю ему еды уже неделю, считаю, когда он ослабнет, то станет посговорчивее. Так что, не подходи туда, Аре, иначе я больно накажу тебя. Мальчик поднял на хозяина задумчивый взгляд. -Хорошо, хозяин, - кивнул он. Еда каждый день. Посильная работа. Они позволяют новому рабу набраться сил. Будущее не рисовалось в радужных чертах. Все будет таким же, каким было и прежде, у старых хозяев. Мальчик надел истоптанные предыдущими носителями слишком большие сапоги и выбежал во двор с двумя ведрами, ему было велено принести воды. Хозяин рано уезжал, и всех рабов заставили подняться еще раньше, чтобы успеть все приготовить. От дыхания к верху поднимался парок, а под сапогами хрустели заиндевелые лужицы. Мальчик посмотрел под ноги. Они напоминали молочное стекло. Осколки замерзшей воды. Вода в колодце тоже подмерзла, и некоторое время мальчик сосредоточенно долбил корку льда тяжелой палкой. Колодец находился за амбаром, и из дома его никто не видел. Вдруг до его слуха донесся тяжелый вздох. Мальчик выпрямился, опустив палку. Звук шел от амбара. Мальчик снова занес палку, приготовившись долбить, когда услышал, как кто-то ворочается, пытаясь устроиться поудобнее. Тогда кудрявый снова опустил палку и приблизился к стене амбара, приник к щели. Когда его глаза привыкли к полумраку, царившему в амбаре, он заметил темную фигуру на полу. Пол был застелен грязной мерзлой соломой, а на человеке были только штаны и драная рубаха, он стоял на коленях, склонив голову, а руки его были привязаны к крестовине за спиной, шею стягивал ошейник с цепью, уходившей куда-то под потолок. Мальчик отпрянул, сжал руку на воротнике собственного полушубка, а потом огляделся по сторонам. Затем он снова приник к щели и в ужасе отпрянул. Пленник смотрел прямо на него. И у раба был только один глаз. Мальчик услышал чьи-то шаги и бегом бросился к колодцу. Он едва успел спустить вниз первое ведро, когда из-за стены амбара вышел один из охранников хозяина. -Так вот ты где, чего копаешься? В доме ждут воду! -Колодец замерз, я разбивал лед, - сказал мальчик, показывая сбитые руки. -Надо было позвать взрослых, - неодобрительно покачал головой мужчина, - ешь побольше и набирайся сил, работа в этом доме тяжелая и работать надо много. Какой ты работник со сбитыми руками, вот, дурак! – мужчина потрепал мальчика за волосы, подхватил появившееся наверху ведро и понес в дом, - Неси второе! Нам нужно много воды! Я скажу на кухне, чтобы тебе давали больше еды, пока ты не наберешь вес, такие хиляки здесь бесполезны. Когда его шаги затихли, мальчик прислушался к тому, что происходит в сарае. Там царила пугающая тишина. Охранник сдержал слово, вечером, когда все рабы собрались к ужину, ему выдали двойную порцию. -О, как уплетает! – рассмеялся кто-то из мужчин. Здесь не было никого его возраста, десяток мужчин в возрасте от тридцати до сорока пяти и три женщины, одна из которых была совсем старой и смотрела за детьми хозяина. -Одноглазого так и нельзя кормить и поить? – спросила она со вздохом. -Старая карга, лучше не упоминай его, а не то, не ровен час, поставят рядом! – погрозил пальцем рыжий. -Чего мне уже бояться? – хрипло рассмеялась она, запрокидывая голову и демонстрируя гнилые пеньки, оставшиеся от зубов, старуха грызла ими смоченную в воде корку хлеба, - я выкормила собственной грудью еще отца нашего хозяина, пережила две войны, я даже не боюсь зайти к Одноглазому и помочь справить нужду, что мне могут сделать? -Болтливая бабка! – досадливо поморщился рыжий. -Надо проверить ворота, - поднялся высокий мужчина. -Когда хозяин вернется? – спросил кто-то. -Завтра к вечеру обещался, - ответили ему. Мальчик спрятал за пазуху краюшку хлеба. На это обратила внимание сидевшая рядом с ним женщина. -Ты чего? -Мне иногда хочется есть ночью, - объяснил он. -А, - протянула она. -Можно я пойду, проверю ворота? – поднял перевязанную тряпицей сбитую руку мальчик. -Хорошо, пострел, иди, да мимо амбара бегом, ясно? – шутливо погрозил старший бородач. Мальчик кивнул и пулей вылетел из-за стола. У крыльца он зачерпнул в кружку воды из ведра и выбежал, даже не застегнув полушубок. Ночной мороз сразу же стал кусать его за живот и забираться под рубашку, но мальчик поспешил дальше. Чтобы дойти до ворот, надо было обогнуть амбар с правой стороны, свернуть чуть дальше и обойти старую телегу. Но обогнув амбар и оказавшись вне поля зрения рабов из дома, он нырнул к двери сбоку и, чуть помедлив, отодвинул запор и вошел внутрь. Здесь было темно, но мальчик помнил, где находится пленник, так что маленькими шажками зашагал к нему. Он увидел его неожиданно, будто тот вынырнул из темноты. Темная фигура молча взирала на него. Мальчик приложил палец к губам и поднес ко рту пленника кружку. Одноглазый некоторое время пристально смотрел на взволнованное лицо, а потом сделал глоток. Мальчик с облегчением улыбнулся. На него, не мигая, смотрел глаз, казавшийся черным в темноте. Кудрявый спохватился, выхватил краюшку хлеба и, аккуратно отламывая пальцами кусочки, чтобы не потерять ни крошки, стал вкладывать их в рот пленника. Одноглазый послушно открывал рот, принимал хлеб из рук мальчика и быстро жевал. При этом лицо его не выражало ни волнения, ни страха, он будто изучал кудрявого. Какой-то знакомый взгляд. Хлеб кончился. Мальчик поднес кружку и дал осушить ее до самого дна. Он вытер пальцами губы пленника от крошек и вздрогнул. Какое-то странное ощущение. Взгляд единственного глаза как будто тоже всколыхнулся, как волна у берега. -Мне нравятся лошади, а тебе? – сам не зная почему, спросил мальчик. Пленник молча закрыл глаз. Кудрявый наклонился и поцеловал Одноглазого в слепое веко, а потом резко поднялся на ноги и исчез за дверью, которая тут же закрылась. Мужчина долго держал глаз закрытым. Веко хранило тепло мальчишечьих губ, пробуждая в испещренной шрамами голове какие-то солнечные воспоминания. Одноглазый даже не мог понять, откуда они в его голове. Это были вещи, которых он никогда не видел. Привольные степи, полные травы и цветов. Там скачут лошади без седел. Они совсем не похожи на местных лошадей. Там много ветров, солнца и свободы столько, что кажется ее можно черпать руками. А еще запахи, ароматы, они бьют цветным фонтаном по черепу, путая и опьяняя сознание. А вот что-то знакомое. Звук. Лязг металла о металл. И смех. Не злой, к которому он привык. Не женский, который он когда-то слышал. И этот голос был приветлив с ним. Он еще не мог разобрать слов, но этот голос когда-то принадлежал этому мальчику… Прикосновения в такой же темноте как здесь, в амбаре. Запах дыма и рыдания… Нужно сделать еще хотя бы один вздох… Ну же… Одноглазый раскрыл глаз, снова оказавшись в своей темнице. Он еще не мог отойти от красочных картин, которые ему показались. Неужели, боги настолько хитроумны в своих играх, что сводили его с мужчиной в прошлой жизни? Одноглазый презрительно хмыкнул. Рабы иногда сношались друг с другом, потому что женщины доставались лишь лучшим. А его самого они боялись. И все же… Это тепло… Одноглазый погрузился в раздумье. На следующую ночь мальчик пришел опять. В этот раз он смог пронести немного вареного мяса, запихнув кусок в собственный рот. Боясь браться за него грязными руками, так как нес помои, чтобы выбраться из дома, он передавал его, держа зажатым в зубах, пока Одноглазый, который не был брезглив, медленно откусывал, стараясь не поранить мальчика. Коснувшись губ кудрявого, Одноглазый отстранился не сразу. -Ты совсем не страшный, как они говорят, - прошептал мальчик, разглядывая его своими голубыми глазами, - знаешь, прошлую ночь я почти не спал, когда засыпал, то просыпался от собственного всхлипа, мне снилось, что ты горишь на костре… И мне становилось так тоскливо, как если бы я потерял самого дорогого человека. Это смешно? Одноглазый покачал головой. Лицо мальчика посветлело. -Я рад, что ты не смеешься надо мной. Ты тоже видел сон? Мужчина, чуть помедлив, кивнул. -Как думаешь, что это? – спросил мальчик, закусив губу. Одноглазый посмотрел на нее, на мгновенье ему показалось, что блеснула капля крови, но он тут же понял, что это происходит не наяву. -Завтра тебя повезут на рынок, что мне делать? Я не хочу, чтобы ты исчезал… - мальчик обнял Одноглазого. Впервые за долгое время мужчина ужасно жалел, что не может говорить. В глазах мальчика блеснули слезы. Некоторое время кудрявый плакал. Ему всё казалось, что он стоит на краю дымящейся могилы, и он не мог остановиться. -Что ты тут делаешь?! – воскликнула старуха, которая пришла с ночным ведром, чтобы обслужить пленника. Мальчик испуганно воззрился на женщину. -Пошел вон отсюда! – погрозила ему она, - Если узнают, что ты нарушил запрет, тебя высекут! Мальчик перевел жалобный взгляд на Одноглазого. Мужчина едва заметно кивнул. Кудрявый поднялся с колен и убежал. Старуха неодобрительно поставила рядом фонарь, собрала в свое ведро крошки от хлеба и спрятала в карман фартука кружку. -Добрая душа, этот мальчишка. Его это доведет до беды… - вздохнула она, - Так ты его знаешь, Одноглазый? Мужчина неопределенно кивнул. -Откуда же? Сын он твой что ли? Одноглазый не стал отвечать, лишь усмехнулся. -Лучше вам не видеться, ты пропащий человек, погубишь его. Пленник задумчиво уставил в стену свой единственный глаз. Кроме продажи строптивого раба, хозяин планировал продать кое-что из товаров и прикупить что-то на ярмарке. Цепь, что крепилась к ошейнику, пристегнули к телеге, руки и ноги Одноглазого были связаны крепкой толстой веревкой. Казалось, что он совсем лишился сил, так что двумя рослым рабам пришлось тащить его под руки. -Аре! Хочешь поехать с нами? – спросил один из охранников. Мальчик нерешительно посмотрел на Одноглазого и кивнул. -Не бойся его, - покровительственно проговорил рыжий бородач, когда телега двинулась с места, - если Одноглазый будет плохо себя вести, господин прикажет мне, и я выпущу ему кишки этим вот ножом, - он продемонстрировал мальчику большой мясницкий клинок. Кудрявый не сводил взгляда с этого ножа. Одноглазый тоже. -Много за него не дадут, строптивый он, да еще немой и одного глаза нет, - начал хозяин, когда они выехали на дорогу, - но на рынке иногда покупают рабов для боев. Тут-то он и сгодится. Мальчик поднял взгляд на пленника. Он был угрюм и думал о чем-то своем. Солнце уже близилось к полудню. Хозяин и второй охранник обсуждали какой-то случай, произошедший на ярмарке в прошлый раз, а рыжий управлял поводьями. Потеплело, и мальчик сначала устроился неподалеку от пленника, однако сидеть на мешке с горохом было жестко, так что он перебрался ближе к рабу. Никто не обращал на него внимания. Кудрявый лег на полу, совершенно затерявшись среди мешков и принялся перегрызать веревку, стягивавшую ноги Одноглазого. Раб не проявил к этому никакого интереса. Казалось, он вообще не замечал, что рядом кто-то находится. Сердце мальчика бешено билось. Он почти физически ожидал злобного окрика и сжимался как от удара. Доски телеги пахли мышами и навозом и лежать на них было холодно, работа двигалась ужасно медленно. Наконец веревки прослабли, тогда мальчик еще раз украдкой взглянул на споривших о какой-то девице хозяине и его охране, а потом заправил веревки так, чтобы снаружи они казались целыми. Потом он выпрямился и несколько раз подвигал челюстями. От непривычной работы они начинали болеть. Кудрявый еще раз подумал о лошадях без седла, запахе костра и теплых руках из своего сна, и перебрался за спину Одноглазого, где были стянутые веревкой руки. Здесь, прячась за его спиной, он помогал себе пальцами, натягивая веревку между ними. -Аре! Что ты там делаешь? Спишь, что ли? – окликнул его хозяин. Мальчик на мгновенье застыл с почти перегрызенной веревкой, медленно отодвинулся от раба, делая вид, что задремал. -Да, хозяин? – он поднялся на ноги и приблизился к мужчине. -Сегодня вечером будешь ночевать в моей спальне, мой друг, что продал тебя мне, сказал, что ты ему нравился, жаль, что жена прознала, но я-то вдовец, - мужчина загоготал и хлопнул мальчика чуть пониже спины. Кудрявый опустил глаза и почувствовал, как горят уши. Ему было стыдно, что Одноглазый это услышал. Когда его в детстве забрали от отца и матери и продали в первый раз, он был слишком мал для работы, и хозяин нашел ему другое применение. А когда он ему надоел, продал следующему. Мальчик это ненавидел, и уже не понаслышке знал, что за непослушание морят голодом и бьют палкой. Побрезгует ли им теперь Одноглазый? Мальчик поднял взгляд на раба. Не было сомнений, он все слышал. Но о чем он думал, по его лицу прочесть было невозможно. -Своди Одноглазого отлить, еще не хватало, чтобы эта сволочь в штаны нассал, еще чего доброго, решат, что он под себя ходит, мне его тогда ни за что не продать, - покачал головой хозяин. Рыжий, на боку его висел тот страшный нож, остановил лошадь и передал поводья напарнику, а сам приблизился к Одноглазому. -Ну, вставай, - сказал он, поднимая раба за ветхий ворот рубахи. Никто не успел моргнуть и глазом, когда лопнувшие огрызки веревки слетели с пленника, а в его руке оказался, будто сам в нее прыгнул, нож рыжего, который затем погрузился в грудь своего хозяина по самую рукоять. Он вышел оттуда с влажным чавканьем. Единым движением лезвия Одноглазый перерезал свой ошейник и отбросил труп в сторону. Второй охранник выпрыгнул с облучка, замахиваясь на Одноглазого топором, но раб поднырнул, уходя из-под удара и вонзил нож в бок нападавшего, одновременно выбивая топор из руки. Тем временем, хозяин зарядил арбалет и попытался спустить тяжелую стрелу в голову Одноглазого, но мальчик прыгнул на него, сбив с ног. Стрела вонзилась в пол. -Аре! Маленький ублюдок! – хозяин попытался ударить кудрявого арбалетом по макушке, но удар пришелся вскользь, ссадив кожу. Мальчик почувствовал, как что-то теплое заструилось по голове, а потом его отдернули от хозяина и отбросили к облучку. Как будто во сне он увидел, как Одноглазый поднял топор и погрузил его в голову хозяина. Во все стороны брызнула кровь. Раб воздел лицо к небу и прикрыл глаз. Кажется, он молился. Ветер свистит за окном. В маленькой комнатке тепло от очага. Мальчик видит себя, тесно жмущегося к братьям и сестрам, слушающим историю матери, затаившись в углу как пригоршня маленьких хорьков. Только за окном была не Скандинавия, а привольные степи сарматов. Ветер треплет отросшие пряди. Мальчик открыл глаза, поднял голову и огляделся. Вчера они с Одноглазым прошли довольно далеко от тракта, пройдет какое-то время, пока рабы поднимут шум, заявятся братья хозяина, и откроется охота на них. В лунном свете пучки мерзлой полыни то там, то сям торчавшие из травы, серебрились как морская пена, припорошенные инеем. Мальчик видел море однажды, еще много лет назад. Перед глазами мелькнула старая забытая картина из детства, со скрипом весел в уключинах и запахом мокрого дерева. Он огляделся. На пригорке неподвижно сидел Одноглазый и смотрел вдаль. Казалось, что он часть ландшафта, и спустя годы, будет все также сидеть на одном месте. На его поясе висел нож, а у ног стояли два топора. На плечах расстегнутый кожух рыжего, он был немного тесен в плечах, зато не забрызган кровью как одежда хозяина. Мальчик выпрямился во весь рост и укутался в одеяло. Убедившись, что Одноглазый его заметил, парнишка, до того спавший, укрывшись в ложбинке на земле, поросшей чуть влажной травой, зашагал к нему и присел на камень рядом. -Скоро зима засыплет нас снегом, Одноглазый, надо идти в поселение и искать работу. Лучше всего за границами владений нашего конунга, - наконец проговорил он. Мужчина опустил на него глаз. -Как ты относишься ко мне после того, как узнал… - чуть помолчав, нерешительно начал мальчик, - после того, как узнал, что все мои хозяева использовали меня в своих утехах… Я противен тебе? Должен ли я уйти? Одноглазый положил жесткую ладонь на макушку мальчика и посмотрел вдаль. Что он видел? Неужели снова картины прошлого? Они очаровывали и притягивали. Приятно почувствовать себя кем-то не собой, знать, что когда-то был кто-то похожий на тебя, возможно даже ты сам, и этот кто-то был счастлив. Приятно… И одновременно горько. Одноглазый опустил глаза на мальчика и ободряюще улыбнулся. Неумело, слишком медленно. Неожиданно кудрявый понял, что, должно быть, воин не улыбался уже очень давно. И то, что он сделал это для него сейчас, заставляло чувствовать себя особенным. -Я бы хотел, чтобы ты это сделал. Только ты… - прошептал мальчик, уткнувшись в плечо Одноглазого. Мужчина бережно обнял его. -Не хочу ждать, когда мое тело станет взрослым. Вдруг ты умрешь раньше, и нам опять придется искать друг друга? – мальчик коснулся лица, провел пальцами по шрамам на коже. Глаз цвета осенних орехов был теплым и солнечным. И на какое-то мгновенье кудрявый забыл, что они находятся среди скал, и единственный источник тепла – они сами. Он потянулся к губам бывшего раба, они показались ему очень красивыми сейчас. Топоры тихонько звякнули, падая на землю. Мальчик положил руки Одноглазого себе на бёдра. Губы были мягкими и жадными. А руки не ответили «нет». Хотя в этой незнакомой стране было тепло, мальчик внезапно почувствовал, как тело сковал жуткий холод. Он, беспомощно сжав руки в кулаки, следил за тем, как Одноглазый уходит. Один. Без него. А вокруг него опасно сужающееся кольцо аборигенов. Вот первый из них нанес воину, который никогда не проигрывал первый удар. Он бьет со спины, по затылку, словно боится сражаться, глядя в глаза. Впрочем, это не сражение. В борьбе есть хоть какой-то шанс. Но топоры Одноглазого лежали на камнях, он бросил их, потому что шел не сражаться, а умереть. Точнее, отдать свою жизнь, чтобы аборигены пощадили его, кудрявого беспомощного мальчика. Слишком слабого, чтобы убить их, слишком влюбленного, чтобы бежать. Он надеялся, что они оставят тело здесь, но аборигены унесли его с собой. Мальчик поднял топоры и заплакал. Что было дальше? Увы, об этом никто не знает. Но я слышал, как спустя несколько лет аборигены рассказывали миссионерам, о мальчике, который, должно быть свалился в ночи со скалы, потому что его ноги были переломаны. Он истекал кровью, пытаясь подтянуть свое тело на руках. Запах привлек местных хищников, и к ночи мальчика навестила пума. Она еще долго ходила по местным лесам с топором, воткнувшимся в ее морду, пока, наконец, не издохла. От мальчика же, как говорят, мало что осталось. Он был из первой группы христиан, побывавших здесь. И еще долго миссионеры пытались вытравить культ поклонения одноглазому богу и его кудрявому спутнику.