Хирург-яойщик.

      На самом деле все оказалось не так, как сказала мне сестра. Отец был в порядке, просто выяснилось, что у него сахарный диабет. Но Анна даже не подумала, что у меня могут быть свои планы на Рождество, ведь она так хотела встретить этот праздник со всей семьей, как в детстве! И родители ее, как и всегда, не ругали. А проверни я такой фокус, то крику было бы на весь квартал. Так я встретил Рождество с семьей. Рикки позвонил почти сразу после полуночи. Пьяный, уставший, но жутко довольный: у него появились два братика.       Оказалось, что его мать неверно определила срок. И когда начались схватки, вся семья вовсю готовилась к празднику. К двум часам ночи сеньор Серрано держал на руках здоровых двойняшек, а потом они пустились отмечать. Риккардо был как никогда счастлив и сказал, что на несколько дней задержится. Благодаря рождению малышей, у него с отцом наладились отношения.       Мой отец подслушал этот разговор и спросил напрямую: с кем это я так ворковал. Я не стал скрываться и что-то придумывать. Получился скандал. Мать и отец на разные лады убеждали меня, что так жить неправильно, что это противоестественно, что все это пройдет с возрастом. Я убеждал их, что это мое личное дело, и не им решать, и что мне уже почти тридцать — играть на возрасте бесполезно. Сестра и вовсе впала в истерику со слезами и нытьем взахлеб: как так, её любимый братик «не такой». Аргумент, что класть я хотел на их мнение большой и толстый болт, почему-то за аргумент не считался, и наши отношения остановились на той же стадии, что и в шестнадцать лет. Однако я все равно помогал отцу с автомобилями, маме на кухне, а сестру уверял, что она красавица, а все мужики козлы. Но счастья от такого общения я не испытывал, поэтому как можно скорее уехал обратно в Траверс-Сити.       День встречи Рикки выдался снежным и холодным. 31 декабря, Новый Год. Я был на Pontiac Firebird модели 69 года с Trans Am, красивого глянцевого белого цвета с синими спортивными полосами по корпусу. Конечно, мне бы хотелось оставить у себя и Camaro, но ее обладатель вернулся и потребовал машинку обратно. Когда я увидел своего любимого, то сразу радостно замахал, но он все равно заметил меня лишь минут через пять, когда я вовсю кричал ему. — Привет, — я крепко его обнял, чувствуя, как он дрожит. Конечно, Рикки не стал надевать пуховик: элегантное пальто холодное, зато элегантное! — Это что? — он коротко поцеловал меня, а потом кивнул на машину. — А что ты сразу Lincoln Town Car не взял? Какого-нибудь 80-го года. Ездил бы как настоящий сутенер! — Причем тут Линкольн? Это совсем другая степь! Здесь тебе масл-кар! — я погладил свою малышку. — И смотри какой салон! — Голубая кожа, — Рикки обреченно выдохнул. — Ладно, хотя бы кожа тогда была натуральной. Печка-то там хоть есть? — Конечно, но ты мог бы просто надеть теплую куртку, — я со смешком поправил ему воротник пальто и открыл дверь. — Не мог бы. Ее конфисковали в Пальме. Сказали, что в таких куртках провозят наркотики, а я выгляжу подозрительно похожим на одного парня с ориентировки. В Испании. В пуховике. В итоге у меня на глазах ее разрезали. Нужно сказать, что они были очень расстроены, найдя там лишь наполнитель, — Рикки сел в машину и зябко поежился. Мы проехали до следующего светофора, пока Серрано согревался. — Кстати. Ты случайно не в курсе, кто такой Этот Испанец? — Упс, — я постарался не смотреть на Риккардо. По его голосу было слышно, что ему не нравилось быть хитом интернета. — Я надеялся, что в Испании это не показывают по новостям. — Ага, и что я интернетом пользоваться не умею? И никто из моей семьи? — то видео, где Серрано так душевно пел «Аллилуйя», быстро облетело все социальные сети с хештегом «Этот_Испанец». И теперь всех мучил один вопрос: кто же он такой? А Дэвис, чтобы разжечь еще больше споров вокруг этого, выкладывал довольно красивые фотографии Рикки, правда, чтобы его лицо было скрыто. А я сначала думал, что это он просто хочет похвастаться, как я красиво умею снимать, и показать, как красив Серрано в джинсах и клетчатой рубашке. — Ну, теперь-то ничего не сделаешь! — развел я руками. — Я больше никогда не буду тебе играть, — констатировал Рикки. Я возмущенно завопил. — Я не хочу, чтобы это видел весь мир. Ладно ваш Инстаграм, ладно еще ваши подписчики. Но весь мир! — Я же не знал, что ты так всем понравишься! Я не виноват! — А Дэвис тебе ничего не рассказывал? — Рикки вдруг стал серьезнее. Он говорил недовольно, но заинтересованно. Я задумался. — У него будут три мальчика! Прикинь! Это так круто! — А еще? — испанец был очень серьезен, но я больше ничего такого вспомнить не мог. — Бетси разрешила ему всех назвать. Я бы на ее месте такого ему не позволял. У них свадьба летом! В Шотландии! Бетси хочет, чтобы мы с тобой помогли ей выбрать платье! Это так здорово! — А, ну хорошо, — задумчиво протянул Рикки, а потом принялся рассказывать про братишек, про то, что его сестра познакомила его с Криштиану Роналду после Рождества. Я не знал, кто это, поэтому не разделял его желания связать этого самого футболиста, обцеловать его ноги и затем жестко трахнуть. А вот ревность я чувствовал, но испанец убеждал меня, что это настолько же бессмысленно, насколько заставить меня разочароваться в яое.       Дома нас ждали подросшие котятки и разбросанные рубашки Рикки — Скальпель считал своим долгом показать их всему семейству. Большая елка мерцала огоньками в темноте. До самого потолка, в пушистой мишуре, с яркими игрушками — она разносила приятный хвойный аромат по всему дому. Котятки радостно терлись о ноги Рикки, давали ему почесать им животики и потискать их. На елку они демонстративно не обращали внимания. Впрочем, мы все же нашли побитые игрушки. — У меня для тебя подарок, — после горячего шоколада и горячих объятий я потащил Рикки на чердак. — Так, ты же не сделал себе комнату в стиле пятидесяти оттенков? Я никакой контракт подписывать не буду, — смеялся он, но нетерпеливо переминался с ноги на ногу, пока я не открыл дверь. Я знал, что Рикки любит рисовать — нашел у него в столе несколько скетчбуков, — да и к тому же он это делал великолепно. Не стань он главврачом, точно уже открыл бы собственную школу искусств и был бы известен всему миру. Поэтому на чердаке я оборудовал ему удобную студию. Мольберты разных размеров и свойств, холсты на любой вкус, краски, пастель, карандаши, кисточки, всякие прочие инструменты, которым я не знал названия, но которые меня уверили купить. Глаза Рикки засветились от счастья, и Серрано тут же бросился все осматривать. — Мне так нравится, когда ты забываешь язык от эмоций, — смеялся я, видя, как любимый радостно скачет от одного предмета к другому. На это испанец возмущенно обернулся, перестав открывать и проверять все коробочки. — Вот сейчас ты получишь мой подарок, и попробуй высказать мне все визги-писки на испанском, — нахмурился он, выглядывая из-за мольберта. — Погоди-ка... Синтезатор? Не надейся, что я им воспользуюсь! — Но, Рикки! Ты же так классно играешь и поешь! — Ладно, ладно, только не плачь, — испанец отмахнулся, подошел и загадал в какой руке подарок. — Ты же сказал, что оставишь его под елкой! — А ты, небось, приехал и сразу же все обрыскал, да? — ехидничал он. — Давай, угадывай. — В левой. Ничего я не искал, я сразу понял, что его там нет, — обиженно сложил я руки на груди. Искал, конечно. Весь дом обыскал. На ладони Серрано лежали ключи. От машины. — Эм... От какой они машины? — От твоей, — загадочно улыбался он, передавая их мне. На них не было знака марки, и любопытство меня не покидало. Я действительно готов был визжать от восторга. — Завтра поедем в салон, и ты все узнаешь. А пока — ни одного вопроса, или твоя новая малышка так и останется в салоне. — Но!.. — Эй, ты же не сомневаешься в моем выборе? — он нежно меня поцеловал, а потом его руки оказались на моей заднице. — Может, встретим Новый Год как положено? Вместе? — ехидно ухмылялся Рикки, распуская руки. В принципе, я был не против. Когда Серрано успевал соскучиться, его можно было даже не просить отбросить эту мысль. Проще и приятнее было подчиниться.       Мы пошли в спальню. Страстные поцелуи, жадные ласки, горячие взгляды. Я гладил потрясающие ноги Серрано, когда он ухмыляясь сидел на моих бедрах и дразнил меня. Мое сердце бешено колотилось от счастья, от удовольствия быть рядом с ним. Он был прекрасен, подсвеченный контровым светом от полной луны, заглядывающей в окно. Я заставил его наклониться ко мне, провел языком по уху, почувствовал эту дрожь во всем его теле, а потом нежно предложил еще один подарок. — Оу, надеюсь, это не будут светящиеся презервативы? — ехидно заметил он, впрочем, оставаясь в напряжении. Я немного смущался того, что хотел сказать, поэтому постарался заглянуть ему в глаза, но тут же отворачивался. За эти пару недель я понял, как для меня дорог Рикки. И что ради любимого человека всегда можно пойти на уступки. — Я хотел бы, чтобы ты был сверху. — Ну-ка повтори, а то там так салюты гремят, ничего не слышу, — испанец хитро щурил свои дьявольские глаза, заставляя меня покраснеть еще сильнее. — Я хочу, чтобы ты был сверху, — громче повторил я, старательно не отводя взгляда. Змеиная ухмылка растянула эти темные губы. — Просишь меня показать тебе небо в алмазах? — то ли это были отблески праздничных салютов, то ли глаза испанца действительно блестели от счастья. Я улыбнулся и притянул его для поцелуя. Первое открытие нового года: Рикки очень нежный и внимательный актив.

***

      Прошло несколько дней, но Серрано все тянул с поездкой в автосалон. Я же уже терпеть не мог: мне хотелось поскорее узнать, что там у меня за новая детка. Испанец даже не намекнул, какого она года! С радостью ожидания приходили и сомнения: а вдруг это обычный современный седан? И как назло сломался Pontiac. Чинить его пришлось мне, а Рикки и Дэвис, попивая коктейли и кутаясь в куртки, наблюдали за этим. — Это она ревнует. Я бы тоже ревновал, если бы ты себе параллельно нашел девушку, — авторитетно заявлял Серрано. Дэвис же пытался мне высказать ненужную информацию о моторах, хотя ни черта в них не смыслил, поэтому я на него уже почти кричал. — Да чего ты кричишь? Свечи посмотри! — Я тебе свечи посмотрю, придурок! Заводи лучше! — А он чем занимается? Он тебя и заводит! — язвил Рикки. В последнее время с Марком у них не ладились отношения. Они и до этого были как кошка с собакой, только уважающие друг друга и себя заодно. Но теперь им только дай волю и повод сцепиться! — Что ты сделал с этой змеей с утра? Он же все тут ядом забрызгает! — Я просто потерял его кольца. — Просто кольца?! Это фамильные перстни на минуточку! Хорошо хоть, в пределах дома! — Скаппи мог закопать на заднем дворе. Скаппи часто что-то закапывает, если ты еще не заметил, педик. — Кошки так не делают! Скорее, они прячут это куда-то, но никак не в землю! Если ты прогуливал уроки по зоологии, лучше не умничай, придурок! — Рикки, подай ключ сзади тебя, — попытался я прервать эту перебранку. На минуту мне это удалось, но лишь пока Дэвис не заметил, что ключ Серрано мне подал не тот. — Глупый педик. — Поглядите-ка! Умный би тут нашелся! Будто ты разбираешься в этих штуках! — Ключах, Серрано. Это разводной ключ. — Минутку, — я оторвался от мотора и взглянул на терапевта и главврача. — Во-первых, это обычный гаечный ключ, он не разводной. Во-вторых, как ты его назвал? — мне пришлось еще раз прокрутить фразу в голове. Почему Рикки ни с того ни с сего назвал так Марка? — Ну, я же би, я же тебя всегда лапаю. Да, сладкий? — Дэвис игриво меня ущипнул, как обычно он и делал, только в этот раз Рикки взбеленился и сорвался с места. — Убери от него свои лапы, мерзкий ублюдок! — он схватил Марка за грудки, и я бросился их разнимать. Охладить пыл двум готовым к драке мужчинам оказалось делом не из легких, но минут через десять они разбрелись по разным углам гаража. — Так, Рикки, сколько раз я тебе говорил, что он шутит и тебя специально провоцирует? — Да разводит он тебя, слепая ты курица! — нервно заламывая руки, возмущался любимый. — Вот, а я тебе, Ти Джей, давно говорил, что ты слепая курица! — Сиди молча, Марк, — злобно посмотрел я на него, и друг заткнулся. — Рикки, мы это уже обсуждали. Не начинай опя... — Да не то это все, не то! – Серрано встал, нависая надо мной, и обвинительно ткнул пальцем в Дэвиса. — Он врал тебе все это время! Врал, ты понимаешь?! Никакой он не натурал! Он бисексуален! Ему так же нравятся мальчики, как и мне! Не как тебе, мой дорогой, нравятся исключительно педики, а именно обычные, нормальные, привлекательные мужики! И это началось не сейчас, не год назад и не два! Он такой был всегда и таким и останется! — Кажется, кто-то перебрал, — все-таки снова встрял Марк. Я не посмотрел на него, но глаза Серрано действительно были шальными. Нежные объятия как-то успокоили моего пылкого бойфренда, и он вернулся на свое место на ступеньках. А тем временем кот напомнил, что он тоже живет в этом доме и его нужно покормить. Но как только я закрыл за собой дверь гаража, раздался насмешливый смех Дэвиса. — Я же сказал тебе. Он ни за что не поверит! — Ты — мерзкая лицемерная сволочь! Я все расскажу Бетси! — Ой-ой-ой, пойду нажалуюсь мамочке! — передразнил он Серрано. — Бетси в курсе, не волнуйся об этом. Это я ей еще на первой свиданке рассказал. — Мне противно тебя даже видеть! После всего того, что ты сделал с ним, он продолжает тебе верить! Он считает тебя своим другом! Если ты его хоть капельку еще любишь, то должен сказать, что ты на самом деле би! — после этих слов внутри меня будто что-то оборвалось. Голова шла кругом, а земля уходила из-под ног. Как это могло быть правдой? Я медленно открыл дверь. — Объясните, что я сейчас только что услышал, — при виде меня глаза Марка расширились от ужаса. Я с трудом взял себя в руки. — Бро... Дэвис, это правда? — Ты все не так понял! — ярое отрицание только подтвердило все услышанное. — И как давно? — я смотрел на своего лучшего друга и не мог поверить, что все это время он был совсем другим человеком. — Дэвис, как давно ты мне врешь?! — Эм... Начало было положено, как только ты пришел ко мне в школу. — Он поспорил на тебя со своими друзьями по команде. А потом еще в колледже встречался с еще одним твоим хорошим другом. С тем обояшкой, который к нам приезжал недавно. Большой Ди, — коротко и спокойно вставил Рикки, но я был слишком возмущен, чтобы замечать его мстительную ухмылку. — Большой Ди гей?! — Би Ди? Почти. Он би, но шикарный любовник. Он тоже хотел тебя трахнуть. А сейчас он в Миннесоте, уже три года живет с каким-то парнишей и счастлив, — Марка, казалось, ничего не смущало. Он просто рассказывал это, как всегда говорил о своих любовных похождениях. Меня всего трясло от иступленной злости и ужаса. — Тоже хотел меня трахнуть?! То есть... все это время ты... Ты! — как можно было так подло использовать дорогих тебе людей?! — Нет, что ты, — Марк так убедительно покачал головой, что у меня отлегло от сердца. — Мы-то с тобой уже трахнулись! — Господи, да быть того не может! — я схватился за волосы, а Рикки усадил меня рядом с собой и нежно обнял. Я хотел просто раствориться, перестать существовать навсегда. Какой ужас! И это все он говорит при Серрано! Боже, да он себя, наверное, чувствует еще хуже, чем я! — Может, может. Помнишь, когда ты с тем спидозником переспал, а я ушел от Рут? Вот тогда-то это и было. Ты был шикарен в постели, детка! — Не мог обойтись без своих грязных шуточек? — тон любимого был таким злым, что я понял: по сравнению с ним сам просто подавлен этой информацией. Марк на мгновение вздрогнул, а потом злобно прищурился и фыркнул в ответ. — Они еще не грязные. Ты знаешь, как я грязно могу пошутить, глубокая глотка, — око за око. Марк был мстительным и злопамятным, я всегда это знал. Я всегда принимал его таким, каким он был, но это умение Рикки было секретом. Дэвис перекинул весь гнев испанца на меня. Пламя инквизиции бушевало в карих глазах Серрано. — Ты рассказал ему?! — Показал. Его телефон делает великолепные видео, — подливал масла в огонь терапевт. Риккардо задыхался от злости, до белизны костяшек сжимая кулаки. Я не хотел портить с ним отношения, и поэтому вдвойне был зол на Марка, но даже не знал, что ответить. — Это же наши хоум-видео! Ты их что, все ему показал?! — Он сам взял телефон, я не специально! — я пытался уверить Рикки в своей невиновности, но Серрано и слышать ничего не желал. Резко поднявшись с места, он даже не дал себя взять за руку. — И слышать ничего не желаю! И его видеть — тоже! — гневно указал на терапевта испанец, уходя из гаража. Я с ужасом смотрел на захлопнушуюся дверь, а потом резко обернулся к Марку, который преспокойно писал смс в телефоне. В порыве гнева я подлетел к Дэвису и схватил его за грудки, но тот быстро сориентировался и выбрался из захвата. — Почему ты так поступаешь?! — кричал я, стараясь не наброситься на друга вновь. — Тебе что, мало того, что он уже услышал?! — Не знаю, наверное, потому что он, — Дэвис кивнул на дверь, куда ушел Рикки, — заставил меня говорить то, что я не хотел говорить. А я не люблю, когда меня заставляют. И ты действительно слепая курица, — скривился в язвительной ухмылке Марк. — Когда в школе ты как-то назвал меня педиком, я думал, что вот оно — ты будешь со мной. Но ты продолжал читать яой, да и был полным мудаком. Когда мы пошли в колледж, ты приехал весь такой секси, что я просто был от тебя без ума. Да что там, по тебе все девки сохли. Но ты считал меня просто другом, почему-то расценивая очевидные намеки, как шутку. Ты так хотел иметь настоящего друга, что закрывал глаза на главное. Ты построил себе розовый мир, а я со своей ориентацией туда не вписывался. Так не вини меня теперь за это! — Почему ты просто не признался?! — в голове мелькали воспоминания из тех времен, и было все понятнее, что я действительно ничего не замечал. Дэвис горько усмехнулся. — Да признавался я тебе. И не раз. Ты забываешь все наутро, если перебрал, забыл? Мы с тобой часто целовались. Но потом постепенно ты действительно становился мне другом, а любовь стала просто навязчивым желанием тебя трахнуть. Просто ради того, чтобы узнать, каков ты в постели. Да, это абсурдно звучит, но со мной так было всегда. Я не строю отношения с парнями. Пара-тройка личностей — исключение, как Би Ди, скажем. Поэтому твои идеалы вечной любви, вечной преданности — боже упаси. Да, сейчас я не отвернусь от Бетси, но от всех парней уходил. Мне все-таки больше нравятся девушки, а парни лишь просто как секс-развлечение. И с тобой так было. Мы переспали, я думал, наивно надеялся, что на утро ты все вспомнишь, но нет. — Почему ты просто не сказал мне это наутро?! А тот раз, когда я лапал тебя в лифте?! — я хотел убить Дэвиса. Весь мой мир, вся жизнь была пропитана ложью с его стороны. — Ти Джей, ну не в лифте же в клинике! Тем более тогда у меня была Рут, да и ты бы себе этого не простил, ну или в самый ответственный момент сдал назад! Скажи я тебе все это, ты не поверил бы. Вспомни, я однажды пытался на тебя надавить, а ты решил, что круто бы нам с тобой пойти на комик-кон и там сделать косплей! Да я охуел в тот момент! — Марк насмешливо фыркнул. Повисло неловкое молчание. — Ты не думай, что я избавился от своих чувств в один момент. Я тебя к Тайлеру ревновал. А ведь я говорил, какой он ублюдок. И к этому тоже, педику хренову. И его я бы тоже не отказался трахнуть, вот честно. Особенно когда застукал вас, а потом узнал, что у него глубокая глотка, — Дэвис мечтательно прикрыл глаза и облизнулся. – Ух, я бы его! — Не смей приплетать сюда Рикки! — я со всей силы прижал терапевта к стенке. — Черт подери, ты омерзителен! — мне было даже противно его бить. – Ты!.. Дэвис, нельзя так использовать людей! Вдруг и Би Ди любил тебя?! Ты понимаешь, скольким людям ты разрушил жизнь?! — Ой, ну ладно тебе, — Марк делал вид, что оправлялся, но от меня не могло укрыться, что его голос немного дрожит. — Если бы не Этот Испанец, ты бы и не узнал. Теперь уже ничего не изменишь. Просто смирись с этим, Терри, — он хотел похлопать меня по плечу, но я вывернул ему руку и хорошенько приложил о багажник лицом. Я был зол, подавлен, расстроен, но больше связываться с Дэвисом я не хотел. — Катись к черту, Марк, — бросил я, забирая инструменты и уходя из гаража. Осознание того, что ты ничегошеньки не знал о человеке за десять лет, — информация не из легких. Я должен был ее обдумать в тишине и спокойствии, но прежде нужно было загладить вину перед Рикки.       Испанец был очень раним в вопросах доверия. Если он делился со мной секретом, это должно было быть секретом. Если он что-то мне поручал, я должен был это выполнить. И сейчас, я знал, он считает меня предателем. А потом я вспомнил, что отдал ему телефон перед тем, как начать ремонт. — Рикки, нет! — испанец был на чердаке в своей студии с моим телефоном в руках. — Что «нет»? — со злобой глянул он на меня. — Не удаляй ничего, прошу тебя! Да, я виноват, но я больше никому ничего не покажу! — Конечно, не покажешь, — победно хмыкнул он, отдавая мне мою Нокию. Я тут же захотел посмотреть, что же он там удалил, но меня встретила блокировка. — Эм... и какой код? — День моего рождения. Сложный код ты забудешь, а твою дату ставить опасно. — И... э... какой? — я вдруг понял, что не знаю дня рождения Рикки. Испанец посмотрел на меня, как на идиота, встал с небольшого диванчика и набрал 0808. — Восьмое августа?! Круто! — Что ты еще обо мне знаешь, кроме того, что я испанец, педик и главврач? — с укоризной смотрел на меня Серрано. — Я понимаю, что сейчас у тебя в голове черт знает что творится, но... Да у тебя всегда в голове черт знает что! — вдруг гневно зарычал он. — Я с трудом соглашался на хоум-видео, потому что знал, какой ты безалаберный, а Дэвису и труда не составит забраться к тебе в телефон! И ты меня уверял, что такого не допустишь! Черт подери, да ты всегда так делаешь! Когда дело касается тебя, так «это не трогай», «это важно», «ничего не меняй». А как кого-то другого, то ты считаешь это неважным и малостоящим! — Ну, я... это... — я виновато опустил голову. Вообще да, я не видел ничего страшного в том, что Дэвис об этом знает или даже видел это. Все люди так делают! — Именно! Всегда так! Поэтому я сам снял видео и выложил его на вашей страничке. А оригинал остался у меня. И пароль к моему телефону я не скажу, — гордо вскинул голову Серрано и отвернулся от меня к мольберту. Я немедленно залез в телефон и посмотрел новую запись, которая уже собирала ужасающее количество лайков. Как же Рикки классно пел! Но уговорить его показать мне видео целиком так и не удалось. В последнее время он чаще рисовал непонятные мне темные абстракции, вместо ожидаемых мной пейзажей или портретов.

***

      Почти неделю я не разговаривал с Марком. Стоило его только завидеть, как я тут же старался исчезнуть. Он делал вид, что ничего не произошло, но внутри меня бушевала каждая клеточка. Кроме всего прочего, у меня на столе умер пациент. Эта ошибка была следствием аллергии на наркоз, но виноватым пытались сделать меня, и расследование немного затягивалось. К тому же Рикки чувствовал себя все хуже, и я за него сильно волновался. Он не говорил, что конкретно его беспокоит, не жаловался, но был уже не такой активный, как раньше, и больше раздражался по пустякам. Я боялся самого худшего. Однако в один из дней он сказал, что мой подарок ждет меня, и мы рванули в салон у залива. — Почему ты любезничаешь с Марком? — недовольно протянул я в машине, вырывая Серрано из объятий Морфея. Он много спал, но все равно не высыпался. — А что? Ну би он, ну врал тебе. Дальше-то что? Челито остался тем же Челито, только теперь я с ним более свободно обсуждаю мужиков. И тебя. — Ты меня обсуждаешь?! — А ты меня нет? — иронично фыркнул он. — Раз уж он с тобой переспал, да и знает, как и на что ты будешь реагировать, почему бы и нет. Это единственный человек, который может мне помочь, если у меня с тобой будет напряжно. И, в отличие от тебя, я не сплетник. — Так ведь Дэвис!.. — Нет, он просто это делает, потому что тебе это нравится. Ему бывает скучно, вот и все. А почему ты так бесишься? Да, врал тебе; да, переспал с тобой. Ну и что? Ты же не из тех людей, которые будут всю жизнь плакать, что потеряли девственность не с тем принцем? — Но ведь он врал! — Он скрывал правду. Хватит с него и недели бойкота. Челито просто не знал, как ты можешь это воспринять. Я его понимаю. Ты же помнишь, что я не хотел рассказывать отцу о своей ориентации? В нашей жизни всегда есть такие люди, перед которыми мы хотим быть в выгодном свете. Он дурачок. Зато теперь у него есть Бетси. Не думай, что Челито сейчас хорошо, он тоже волнуется и переживает. К тому же ему приходиться из-за тебя разрываться на двоих: с одной стороны постоянное внимание к нашей молодой мамочке, а с другой - ты. Да и тебе не хватает его общества, как бы ты ни был обижен. — Какой ты разумный, — обижено протянул я. Однако он говорил правильно: нужно было просто смириться с этой мыслью. Возможно, теперь Марк не будет со мной таким скрытным. — Просто дай мне время. — Направо. Да я у тебя его не забираю. Просто ты не приходил на его вызовы хирурга, это непрофессионально. — Прости, — виновато протянул я, тормозя рядом с салоном. Я с ужасом увидел, что там только современные машины. Правда, это были дорогие представительские тачки, поэтому мысленно я уже придумывал, как помягче сказать Рикки, что мне не подходит эта машина. Улыбающийся менеджер вежливо нас встретил и провел вдоль блестящих моделей. — Мы залили полный бак, как Вы и просили, мистер Серрано, — прежде, чем выйти из лифта в гараж, мужчина передал ключи Риккардо, а тот — мне. На значке была элегантная лошадь, вставшая на дыбы. — Форд Мустанг?! Какого года?! — радостно взвизгнул я, а менеджер как-то неодобрительно посмотрел на меня, но Серрано попросил его ничего не говорить, пока мы не придем. Мы шли дальше между солидных авто, на которых, видимо, уже были найдены покупатели. По мне они выглядели почти счастливыми: такие блестящие, затихшие, чтобы показать свою мощь, но строгие. А потом мы остановились перед машиной темно-вишневого цвета с черными полосками на капоте. Это было круче, чем Мустанг, но похоже. Тот же дизайн, те же агрессивные линии, казалось, что эта машина была квинтэссенцией масл-кар. И она была новая, современная. — Это мое? — восхищенно взглянул я на Рикки. Тот кивнул и указал на ключи, жестом прося менеджера молчать. Я не верил своему счастью, с радостными криками снимая сигнализацию с моей новой детки и быстро садясь в салон. И я, и она были в предвкушении. Красный кожаный салон, современная электроника, удобные сиденья — какая прелесть! Стоило только ее завести, как она нетерпеливо и мягко зарычала, прям как большая кошка. — Рикки, это бесподобно! — я выпрыгнул из машины и крепко обнял любимого. Менеджер прокашлялся, привлекая наше внимание. — Это Equus Bass 770. Двигатель V8 на 6,2 литра мощностью 640 лошадиных сил. Он похож на Мустанг, но не всем. Поэтому данный автомобиль очень популярен у любителей масл-каров. Разгоняется до шестидесяти миль за 3,4 секунды. Также от ретро-моделей его отличает адаптивная подвеска с возможностью выбора режимов работы и карбон-керамические тормоза Brembo. В общем, это не просто старая начинка в новой упаковке. Если будут какие-то вопросы, звоните. Удачной поездки, — мужчина кивнул нам и оставил наедине. — Пойдем, пойдем! Она такая крутая! — я быстро заставил Рикки сесть рядом и уже взялся за руль. — Ты не хочешь инструкцию прочесть? — остановил меня Серрано. Я удивленно осмотрелся в поисках оной, а потом полез в бардачок. Оттуда выпали два билета. — Что это? — я удивленно вчитывался в бумажки. — Билеты на самолет?! До Японии?! Мы летом летим в Японию?! Ты серьезно?! — Нет, блин, я решил тебя подразнить! — насмешливо фыркнул Серрано, но от меня не укрылось, как он улыбался. — Я связался с тем мальчиком, с которым ты изучаешь язык, и он сделал нам приглашение. А когда есть знакомые в посольствах и визовых центрах, все остальное — дело техники. — Рикки, я так тебя люблю! — я кинулся с поцелуями на испанца. Это было невероятно! Таких нужных мне подарков еще никто не делал! Он у меня самый лучший! — Поехали? — Оу, нет, — рассмеялся Серрано. — Я уже успел на ней покататься. Давай ты со своей лошадкой останешься наедине — это действительно круто. А я Понтиак домой привезу. — Понтиак! Точно! — вздохнул я, но машинка рычала, и я не мог просто избавиться от желания погонять на ней. — Аккуратнее, — строго посмотрел на меня Серрано, выходя из машины. Но мне было уже не до этого. Стоило только отпустить сцепление, как моя детка медленно тронулась с места. Как крадущаяся львица, вся в напряжении и нетерпении она доехала до конца гаража, а затем рванула с места на трассу. Эти ощущения были настолько бесподобны, что я забыл все, о чем печалился в последнее время. Этот рев мотора был лучше любого лекарства и так же прекрасен, как секс.       Интересно, а сколько ж она стоит?