Something about dresses.

- Молко, ептвоюмать, ты себя в зеркало видел? А ну, положи бургер на место. Ты скоро ни в одну жилетку не влезешь. Молко. МОЛКО! – Картина маслом: взрослая, на первый взгляд, женщина, носится сломя голову по гримерке за сорокатрехлетним музыкантом, пытаясь спасти остатки его хорошей фигуры. Казалось бы, время, которое Фиона тратит на тщетные попытки посадить Брайана на диету, можно было бы потратить с большей пользой. Ну, там, смычки протереть, скрипку настроить, в конце концов, брови выщипать. Но нет. Она считает своим долгом не дать Браю окончательно рвать по швам рубашки. - Я взрослый мужчина, мне нужно здоровое полноценное питание. – Оббежав диван в десятый раз, солист запихнул в рот смачный кусок шедевра фастфуда. - Ладно, хрен с ним, с полноценным, в каком месте оно здоровое!? Господи, Молко, во имя Нэнси Боя, перестань жрать эту гадость, пожалей фанатов, изверг. – Фи остановилась около кулера с водой, перевела к чертям сбившееся дыхание, тяпнула стаканчик холодненькой и встала напротив солиста. Теперь их разделяла пара метров, диван и разные взгляды на жизнь. – Большая часть наших фанатов - это девушки до восемнадцати лет. А у них на генетическом уровне заложено подражание своему кумиру. Ты понимаешь, что посещаемость наших концертов уменьшится вдвое, просто потому, что былое количество не влезет в зал? – На аргументы скрипачка никогда не скупилась. К всеобщему удивлению, лицо Бри на долю секунды приняло озадаченное выражение лица. Но спустя всю ту же секунду гримерка содрогнулась от звонкого смеха музыканта и в рот отправилась очередная порция деликатеса. - Так, иди сюда. – С обреченным вздохом девушка поманила Бри рукой. – Да иди, иди, не бойся, не отберу я у тебя твои калории, проглот. Молко, как зашуганный котенок, засеменил по направлению к Брайс, по пути запихивая в рот остатки бургера, что б уж наверняка. - Да иди ты уже, господи. – Фи потянула его за запястье и поставила рядом с собой перед зеркалом. - Посмотри внимательно. Очень внимательно. – И указала поочередно сначала на себя, потом на него. – Посмотрел? Бри согласно кивнул. - Так. А теперь ответь мне на такой вопрос: почему у женщины, переступившей отметку тридцать, грудь меньше, чем у сорокалетнего мужика, а? От ответа Молко спас громкий смех, доносящийся из дверного проема. Стефан, следивший за этой борьбой добра и зла уже довольно длительное время, крючился от смеха, что больше было похоже на ломку человека, ширяющегося герычем, или на приступ эпилепсии. - И как долго ты здесь стоишь, предатель? – Брай забавно подбоченился и кинул на басиста обиженный взгляд. - Примерно с того момента, как ты наматывал кросс вокруг дивана. – Олсдал все еще держался за живот, а слова вылетали изо рта вперемешку с истеричным смехом. – Да ладно тебе Фи, все не так уж и плохо. – Щеки уже пылали, в глазах скопилась соленая жидкость, а воздух удавалось глотать только в промежутках между истеричными криками чайки. - Ох, ну и на том спасибо. – И рука солиста потянулась к дверце минибара. - Блять, Молко, ты издеваешься!? – Скрипачка с силой шлепнула его по руке. – У тебя там кто? – и указала пальцем на живот. – Желудок, или Гаврила? Стефана посетил новый приход смеха. Учитывая то, что еще не совсем прошел старый, еще одна шутка от Фионы, которая выдавала их сегодня на ура, и от басиста останется только медиатор. - Нормальный аппетит здорового организма. – Брайан обиженно выпятил вперед нижнюю губу. - Стефан, почему ты раньше не говорил, что это он отбирает у тебя еду? – Скрипачка развернулась к Олсдалу и сочувствующе похлопала его по плечу. - Я… Ахаха… Это… Ахаха… Блять… Да ну вас... Ахаха. – И со всего размаху впечатался в диван, закрывая лицо подушкой, чтобы не спровоцировать своим смехом сход снежной лавины в Альпах. - Стеф, угомони свои припадки. – Фиона еле сдерживалась, чтобы не сойти с ума вместе с басистом. – У меня есть предложение. - Прости, Фи, я уже замужем. – Стефан убрал ото рта подушку, издал последний смешок и выдохнул. – Фух, отпустило. - Ой, как со мной, так ты замужем, а как с Молко на сцене, да по углам зажиматься, так ты завидный холостяк. – Брайс состроила обиженную мину, но, поймав на себе взгляд Брайана а-ля «еще слово и ты станешь тем самым бургером», громко рассмеялась. – Ой, да ну вас, совсем шуток не понимаете. - Ага, шутки. Променял меня на этого… Давида, и сидит улыбается. – Брайан передразнил Стефа и скрестил руки на груди. - Вообще-то ты сам меня отшил! «Стефан, ну ты что, что было, то было, мы же коллеги и друзья». – Басист скривил рожицу и показал ему язык. - Так, все, все, успокоились. Кто кого бросил, отшил, променял - будете выяснять не при мне, а в номере на кровати. – Фиона, активно жестикулируя руками, притормозила этот «Дом2» и опустилась на стул. – Итак, Брайан. Предлагаю спор. - Хочешь почувствовать вкус проигрыша? Ну давай. – Бри самоуверенно цокнул и сел на кресло посреди комнаты. - Ну, это мы еще посмотрим. – Скрипачка ехидно усмехнулась. – Итак. До концерта два часа. Если за это время в твоем желудке не окажется ничего калорийнее воды, то ты победишь и получишь право придумать мне какое–либо задание. В пределах разумного, разумеется. - Эм, ты думаешь, мне будет трудно не есть два часа? – Но на самом деле сердце ускакало обратно в Лондон. В холодильнике же лежит кусок его любимого торта. А Ник точно не упустит возможность съесть его, если найдет, пока сам Бри этого не сделает. – Ну, хорошо. А что, если проиграю я? - Ты выйдешь на сцену в платье. – Спокойно ответила Фиона. – Откажешься – проиграешь. Глаза солиста быстро увеличились, как однажды увеличились цифры на весах, а волосы на ногах встали дыбом. Стефан покрылся мурашками и уже составлял в голове план, как бы его накормить, а Фи самодовольно улыбалась. - Еще раз? – Кажется, у него начал дергаться глаз. - Ты весь концерт будешь насиловать уши, а учитывая твой возможный внешний вид, и глаза людей, в платье. – Окончательно констатировала Брайс и протянула Молко руку. – Согласен? Отказаться – значит автоматически проиграть. Не выгодно. А отказывать себе в удовольствии запихнуть в себя пятьсот лишних грамм на весах - не хотелось. Но еще больше не хотелось осуществлять мечту всех фанатов. - Согласен. – И с абсолютной уверенностью пожал ей руку в ответ, мысленно представляя, как Гаврилович жадно поедает его кусочек бисквитной сладости. *** Софиты слепят, зрители сходят с ума в истерике, а тур-менеджер стоит в позе *рукалицо* и молится Сатане (просто Бог в этой ситуации реально бессилен) о том, чтобы у его артистов хоть когда-нибудь появились мозги. Под бурные аплодисменты, крики и обмороки, на сцену небольшого клуба, по-одному выходят участники группы: Мэтт садится за барабаны, а Билл с Ником берут гитары. Через две минуты на сцену выбегает Фиона. Почему так долго? Да потому что«господи, где были мои глаза, эти туфли совершенно не подходят под мою помаду». Да. Именно. Помаду. Помаду, блять. Ладно бы под платье, под блузку, под штаны. Ну, в крайнем случае под прическу. Нет. Под цвет, черт бы их побрал, губ. И вот к микрофону с горящими глазами подходит Стефан. Зал взрывается дикими овациями, а половина уверенных в своей гетеросексуальности мужчин начинают в ней искренне сомневаться. Его счастливое лицо выводят на большой экран и он прикладывает палец к губам, требуя тишины. Через несколько секунд в зале можно было услышать жабу, которая душит людей, купивших билет в VIP сектор. А душит она их, потому что вид из этого VIP сектора, как из… Ну, мы не будем говорить из чего, мы же все таки приличные люди. Убедившись в том, что душит она не смертельно, Стефан напрягает свои связки и начинает выдавать речь. - Добрый вечер. На самом деле, мы не планировали на этот концерт чего-то максимально грандиозного. Но вам повезло. Через пару минут вы будете удивлены и шокированы не меньше меня. – Ага, шокирован он. И улыбка у тебя во все тридцать три из-за шока. Ага. Поседевший от таких слов менеджер присел на стул и потребовал воды. Ну, в конце концов, ну не двадцать лет человеку, сердце-то слабое. Олсдалу выдали гитару и группа начала играть интро Pure Morning. То, что произошло в следующие секунды еще долго будут называть концом света. В фан-группах еще долго будут появляться первосортные шутки, а фанаты до конца жизни будут пить валерьянку и молиться на фотографии с этого концерта. Походкой подбитого гуся, с безумной болью в глазах, с гитарой, прикрывающей самую отожранную часть тела, в руках, вышел Молко. Сорокатрехлетний Молко. Сорокатрехлетний отожравшийся Молко. Сорокатрехлетний отожравшийся Молко в платье. Менеджер впервые не пожалел о том, что уже купил себе место на кладбище, фанаты сходили с ума и орали нечеловеческим ревом, а Стефан… Ну, а что Стефан? А он все еще был «удивлен и шокирован» с глазами, в которых, если приглядеться, прямым текстом было написано сожаление о том, что законом запрещается насиловать своих солистов прямо на сцене. Да, и вообще насиловать. Да и вообще, у тебя муж есть, ты о чем думаешь? Ну, собственно говоря, если платье на Молко, то торг тоже далеко не ушел. Нет, ну а что? Я бы посмотрела на вас, если бы вы, войдя в комнату, увидели, что ваш гитарист с фамилией, которая на русском, по идее, отчество, наглым образом штурмует холодильник в поисках кусочка вашего любимого торта. Сомневаюсь, что вы бы поступили иначе, даже под такой веской угрозой. Да и кто ж знал, что Гаврилович тоже в курсе про спор?! На самом деле, платье на солисте сидело не так уж и плохо. Несмотря на то, что сзади не полностью сошлась молния, оно его даже слегка молодило. Благополучно исполнив первую песню, Молко положил гитару на пол и подошел в микрофону. Господи, хоть бы спиной к залу не повернулся. - Молчите, ничего не говорите, я знаю, что вы думаете. – Молко почесал затылок, и завидя в зале восторженные взгляды, улыбнулся. - Вам серьезно это нравится? Вот вам? Нет? Да? Ладно, сейчас не об этом, ю ноу. – Солист одернул края платья. – Не слишком коротко? – По залу пробежала волна смеха. – Видимо, в самый раз. Так вот. Я о чем вам хотел сказать. Никогда не будьте уверены в чем–то на сто процентов. В самый последний момент все может измениться. Вы никогда не знаете, что вас ждет. Даже через минуту. Я даже не могу с полной уверенностью сказать, ю ноу, смотрит ли на меня сейчас Стефан. А он смотрит, да? – Повернув голову к басисту, он столкнулся с его изумленными глазами, улыбнулся, и снова устремил взгляд в зал. – Вот видите, я не могу даже точно быть уверен в том, что происходит сейчас, ни то, что в будущем, ю ноу. Да что уж там в будущем, если меня спросят, какая погода была три дня назад, я может быть и отвечу, но обязательно добавлю фразу «но я не уверен». Поэтому, братья и сестры, дамы и господа, и те, кто нашел себя где-то посередине, давайте не будем что-то утверждать и просто оторвемся, а?! Этот концерт еще долго будут по праву называть "Лучший концерт десятилетия".