О жизни повседневной

— Инк… Инк! Очнись! — будто издалека услышал Инк и, приоткрыв глаза, он увидел обеспокоенного Эррора. — Э… ррор? — еле выговорил художник. Перед глазницами все расплывалось, а в черепе будто стадо Сансов пробежалось. Стадо толстых Сансов… Мало приятного. — Инк! Ты как? — он неожиданно подал ему руку и Чернила понял, что лежит на «полу» в Антипустоте. — Вроде нормально… Что произошло? — приняв помощь глючного, Инк, пошатываясь, поднялся. Голова еще немного кружилась, но через минуту это прошло, не оставив ни следа. — Я нашел тебя здесь несколько минут назад. Ты был без сознания, — Эррор выглядел встревоженным, что было для него необычно, ведь он всегда выглядел так, будто ему все равно. — О… Я просто устал очень… — а ведь правда, последние несколько дней были изматывающими, он потратил их на помощь создателям Ау и практически не спал. — А ты что, беспокоишься? — ехидно спросил он у Ошибки, подкалывая его. — Что?! Еще чего! — он резко развернулся и немного посинел (покраснел), стараясь не показать смущения. — Я рад, — мягко сказал Инк, улыбнувшись. Удивленный мягким тоном, ауненавистник повернулся и посмотрел на художника, в его счастливые глазницы. Невольно он тоже улыбнулся. Они какое-то время, не отрываясь, смотрели друг на друга, но внезапно опомнились и, неловко закашлявшись, отвели взгляд. — Ну… Итак… Что ты здесь делаешь? Нечасто можно увидеть тебя в Антипустоте, — спросил радужный, упорно ища тему для разговора. Отпускать глючного не хотелось. — А? Я собирался уничтожить АУ и увидел, как ты здесь валяешься, — он снова посмотрел на художника, став серьезным. — Тебе надо лучше о себе заботиться. Это уже не первый раз, когда я нахожу тебя в таком состоянии. — Я знаю, но… Когда начинаешь, уже трудно остановиться, — Инк извиняющийся улыбнулся и развел руками, как бы показывая, что тут он бессилен. — Всё равно! Или ты хочешь, чтобы я тебя, как маленького, спать укладывал и заставлял есть? — он возмущенно посмотрел на радужного. Как он не понимает, что своими обмороками беспокоит ошибку?! Тот, конечно, этого не признает, но сути это не меняет! — Хочу! — внезапно заявило это чудо и покрылся разноцветным румянцем. — Что? — ауненавистник удивлённо посмотрел на художника. Такого он от этого скромника не ожидал. — Я бы хотел этого, Эррор… Так мы бы проводили больше времени вместе, — эти слова, сказанные тихим, немного грустным голосом, заставили глючного тоже засмущаться. — Ох… Ну, я бы тоже этого хотел, — он сделал шаг к Инку. — Мне нравится проводить время с тобой. — Правда? Я рад, — художник тоже сделал шаг. — Тогда… Может, я буду приходить чаще? — шаг. —Было бы здорово. Я буду ждать, — шаг. Теперь они стояли вплотную, их дыхание смешалось. Сглотнув, Эррор преодолел последние миллиметры и прикоснулся зубами к зубам Инка. Тот, подавшись вперед, прикрыл глаза. Поцелуй был почти невинным, но в нём было столько чувств, что им не нужны были слова, чтобы понять друг друга. Через минуту, оторвавшись, и встретившись с немного ошалевшим взглядом Инка, ошибка, понимая что его взгляд такой же, взял себя в руки и исчез. А Инк счастливо улыбнулся фразе, сказанной глючным перед уходом. «Я приду, Инки.»