И так было каждый день.
Утро двадцатого ноября, несмотря на все её надежды, не было исключением и начиналось оно точно также. Девушка потянулась руками вверх, мгновенно почувствовав пересохший ком в горле и затёкшую спину. Только сегодня солнечные лучи были спрятаны среди массивных туч и не пожелали встретить её своим игривым взглядом. — Всё хорошо, — по традиции сказала сама себе два слова, от безысходности прибегая к самообману. Таким образом она каждое утро внушала себе, что всё ещё наладится, а страхи попросту исчезнут. Она в это искренне верила, и никто не мог нарушить её единственную надежду на лучшее. Надо было собираться в школу, взять себя в руки и с фальшивой улыбкой шагать в место, где недостаточно быть самим собой. В место, где обязательно нужно скрываться за маской безразличия. Она глубоко вздохнула и нехотя встала с кровати, едва разомкнув слипшиеся ресницы. Тело заметно пошатывало, а веки никоим образом не собирались подниматься вверх, разум то и дело проваливался в дремоту. Но мутная пелена забытья покинула девушку, стоило той вновь коснуться подушки. Спустя минуту, Лида, приоткрыв только один глаз, кое-как добралась до двери ванной комнаты. Пальцы заскользили по круглой ручке, словно в поисках изъянов, но, не найдя их, повисли безвольными веточками акации. — Пойду ко второму, — все так же вслух заверила она себя, — мне нужно время. Для многих, с наступлением утра, рассеиваются страхи, пропадает атмосфера неприятной напряженности, связанной с первобытным инстинктом самосохранения. Лида тоже любила солнце, когда оно застенчиво перебирало её вьющиеся волосы, застревало лёгкой рыжинкой в непослушных прядях. Девушка надеялась, что однажды звезда иссушит и Мировой океан — причину её страданий. Стук-стук — пауза — стук-стук-стук? Лида отчетливо слышала вопрос, он затаился за дверью, вполне осязаемо повис над её головой. — Я ко второму уроку, Егор. — А расписание говорит мне об обратном, — раздалось из-за двери. — Что тебе стоит прикрыть меня? «Старосте», — уголки губ дрогнули в насмешливой улыбке. — Шестой раз в течение месяца? Совсем плохо? — Нет, нормально. Просто захвати мою тетрадь с сочинением. Ладно? — Только не вздумай опять уснуть, — затихающие было шаги вновь зазвучали совсем близко, — мама приготовила тосты и омлет — как ты любишь. Пообещай хотя бы позавтракать. — Обещаю, — Лида на секунду смежила веки, почувствовала прикосновение водопроводного крана с набухшей водяной каплей, он напомнил ей ствол пистолета, готового излить струю ледяного свинца. Девушка испуганно повела хрупкими плечами. — Посуду можешь после себя не мыть, — словно проникнув в мысли сестры, произнес Егор. Как только шаги окончательно стихли и послышался хлопок железной двери, Лидия аккуратными шагами вышла из ванной комнаты, окинув рассеянным взглядом кухонный стол. Не успевший остыть омлет послушно лежал на столе, постепенно заполняя миниатюрную кухню ароматом яиц и пряного базилика. На краю мраморного стола стояла керамическая кружка с мятным чаем. Симпатичные тосты, с едва заметной горелой корочкой, красовались на блюдце, ранее принадлежавшему кружке. Горло мучительной болью страдало от обезвоживания, и девушка, нехотя сев за стол, заставила себя сделать маленький глоток из кружки с чаем. Кипяток секундно обволок стенки горла, горячая жидкость медленно распласталась по всему телу. Мучительно чувствовать, как то, чего ты боишься до полусмерти, постепенно обволакивает стенки желудка. Глаза Лидии приняли форму шаров, заметно округлившись. Она отодвинула кружку от греха подальше, взяв в руки железную вилку. — Так, Лида, возьми себя в руки и выпей чай! — рыжеволосая стукнула железным предметом по столу, не замечая образовавшуюся в то же мгновение трещину. Чайный пакетик в кружке так и манил своим терпким пряным ароматом, заставляя превратиться воду в приятную на вкус жидкость. Но в голове Лиды выстраивалась небольшая цепочка, благодаря которой разум всё-таки внушал себе, что это — та же вода, а трансформация вкуса и цвета — лишь иллюзия.Вся ее жизнь — сплошная иллюзия. Иллюзия адекватности.
Девушка предприняла последнюю попытку расправиться с ароматной жидкостью, но безрезультатно. Горло охватила первая волна спазмов, способная перерасти в нечто большее, чем лёгкое несварение желудка. Она будто видела себя со стороны: дрожащую, тонкие пальцы зарылись в волосы, голова запрокинулась, рот раскрылся в немом крике. Идти на поводу у фобии… как унизительно. Остывший чай Лида процедила сквозь полосатую, жёлто-синюю соломинку, припасенную как раз для таких случаев. Позавтракать девушка так и не успела, ведь просиди она еще с полчаса, то не попадет даже на второе занятие; а если пропустит второй урок, то и вовсе застрянет дома. Выстрел водопроводного крана застал девушку за шнурованием сапог — кап! — пронзительный залп в спину.