Никто из нас никогда не узнает всех путей, по которым могли бы — и, вероятно, должны были — двинуться наши судьбы. И это, надо думать, к лучшему. Некоторым тайнам следует навеки оставаться взаперти. Спросите Пандору. © Лиана Мориарти.
Ночное небо сгущается над шпилями высоких башен Хогвартса, окутывая его призрачной дымкой спокойного южного ветра. Первые звёзды уже начали сверкать алмазами на небосводе. Яркий Сириус уже вовсю освещал дорогу путникам. Минерва МакГонагалл пару секунд посмотрела на звезду рассеянным взглядом, поправила воротник теплой рубиновой мантии и зашагала по тропинке, шурша каблуками туфель по сочной траве и песку. Для первых чисел августа погода была слишком жаркая, поэтому зной спадал только к вечеру. Происходило что-то неладное. Минерва поджала тонкие губы, когда быстрой тенью её догнал Филиус Флитвик — декан факультета Рейвенкло и профессор Заклинаний. Его обеспокоенные голубые глаза задержались на величественном силуэте школы. — Что случилось, Минерва? Почему Альбус созвал нас к себе в кабинет так поздно? Минерва на секунду прикрыла глаза, вспоминая ярко-зеленые глаза Розали Поттер, точь-в-точь как у Лили, и протяжно вздохнула. Какую же ошибку они совершили! — Розали Поттер будет обучаться в Шармбатоне. Я была у неё днем, её увела их помощница. Флитвик задумчиво покачал головой, но ничего не сказал. Минерва и не заметила этого, погрузившись в свои мысли, только кошачьи глаза бегали из стороны в сторону, словно разведчик, рассматривая обстановку. Если Розали Поттер будет учиться в Шармбатоне, то рано или поздно это выплывет в газетах. А если газеты, то и в народ. А тогда и не избежать волнений. Как и в восемьдесят первом, все будут интересоваться Национальной героиней, и сейчас не факт, что эту волну можно будет сдержать. Минерва до сих пор помнит, сколько приходило писем о возможности опекунства маленькой Поттер. И сколько было отказов. Альбус аргументировал это тем, что у Дурслей ей будет лучше. Ради высшего блага. Минерва перестала спорить. Всё равно что бодаться с быком. Кабинет директора Хогвартса встретил двух профессоров шумом и гамом, бурными и нервными восклицаниями. Все профессора Хогвартса и часть Ордена Феникса уже присутствовали в кабинете. Полненькая Помона Спраут сидела рядом с Молли Уизли, бурно о чем-то разговаривая, Аластор Муди стоял по стойке смирно рядом с Альбусом, который пока сохранял трагичное молчание. Гестия Джонс, Эммелина Вэнс, Дедалус Дингл и Артур Уизли стояли у окна. Северус Снейп тёмной тучей прислонился к камину и взирал на всех из-под засаленной чёлки горящими насмешливыми глазами. Заприметив Минерву и Флитвика, Дамблдор оторвал задумчивый взор от бумаг перед ним, и поднял взгляд на присутствующих. Казалось, он мог заглянуть каждому в глаза, увидеть, о чём тот думает, а иногда и помочь. Тёплый взгляд Дамболдора не раз спасал Минерву от грустных мыслей. — Друзья мои, коллеги, — кивок в сторону толпы, — случилось ужасное событие, несомненно ударившее по нашей жизни. — Что такое, директор? Если это очередная лекция о нынешних спокойных временах, то мы лучше отправимся домой, — раздался острый ледяной голос Эммелины Вэнс — статной черноволосой женщины лет тридцати. Альбус лишь только удручённо покачал головой. — С прискорбием хочу вам сообщить, что недавно — тридцатого июля — Розали Поттер покинула территорию Магической Британии, чтобы обучаться в академии Шармбатона. К сожалению, мы не успели её остановить. Минерва сегодня была в доме опекунов Розали… Что-то внутри Минервы МакГонагалл хрустнуло, услышав эти слова, и словно наваждение, бледное лицо Поттер мелькало перед глазами. Так похожа на мать. А взгляд отцовский. И словно видение, вспоминалась буйная четверка Мародёров, навсегда оставившая след в стенах школы, и что так рано покинули мир. Только предавший Блэк гниет в Азкабане, да Ремус Люпин пропал в лесах Шотландии, влача жалкое существование оборотня. А ведь их счастливые улыбки она помнила до сих пор… В глазах вечно стойкой Минервы заблестели слёзы… а ведь она обещала защитить её Лили и Джеймсу. Но… не удалось. — Но что мы теперь будем делать, Альбус? — воскликнула Молли Уизли. Помона Спраут шикнула на неё. Минерва видела, как Дамблдор упрямо сцепил руки в замок и подошел к Фоуксу, мирная трель того сразу же огласила комнату. Только сейчас не успокаивала. Эльфиас Додж рассеянно протирал голову, пока Гестия Джонс шокировано раскрывала рот, будто выброшенная на берег рыба. Все остальные же угнетённо молчали. — Помните, как тогда, в восемьдесят первом, все подумали, что пророчество легло на маленького Невилла Логботтома. «Ведь конечно, кому нужна девочка?» — подумали мы. И вот что вышло, нужно было внимательнее слушать Джеймса. Альбус Дамблдор прервался, чтобы легонько погладить по голове феникса. Птица вскрикнула, и в тот же момент рассыпалась пеплом, чтобы потом снова возродиться. Догадка стала появляться в голове Минервы. — Вы хотите, чтобы Лонгботтом стал Мальчиком-который-выжил? Северус Снейп тут же фыркнул. — Вы всерьёз так считаете, директор? Девчонка хоть что-то из себя представляла, но этот же сын цветоводов. Какая от него польза? Минерва сразу же вспыхнула. О, как же он иногда её раздражал. Даже Слизнорт был не таким вопиюще наглым. — Как ты смеешь? Алиса была одной из наших лучших учениц, а Фрэнк был одним из самых смелых учеников моего факультета. Снейп ехидно улыбнулся. — Как и Блэк, но это не мешало ему предать Лили и Поттера. И его благородство, что теперь они вынуждены лежать на третьем этаже Мунго, не помнящие даже своего имени! Минерва аж отступила. Лицо сразу же побледнело. То, что оба её лучших студента были в состоянии медленной смерти, с каждым днем душило всё сильнее. Все остальные понурили головы, услышав это, только Грозный Глаз вздохнул и отпил что-то из фляжки. Несомненно алкогольное. — Тише, коллеги! — рассердился Дамблдор, его глаза цвета льда опасно заблестели. — Минерва верно предположила. Нам не остаётся ничего другого, кроме как объявить магической Британии, что Невилл Лонгботтом истинный Мальчик-который-выжил, и в скором времени все забудут про Розали Поттер. А она тем временем будет набираться сил во Франции. — Вы переговорили с мадам Максим по этому поводу? — вклинилась МакГонагалл. Спраут перевела на неё удивленный взгляд. — О чем Вы, Минерва? Дамболдор отрешенно кивнул. — Безусловно, нам удалось переговорить с Олимпией по этому поводу, и она не хочет возвращать нам Розали, — раздраженно воскликнул Дамблдор, сильнее сжимая в руках волшебную палочку. Минерва аж ахнула; она впервые видела Альбуса таким злым. Конечно, он не всегда был добрым и всезнающим профессором, но, видимо, проблема Розали приносила ему серьёзные неприятности. — Да как она могла! — в сердцах воскликнула Молли Уизли. — Она не могла! — всполошилась Джонс. — Мы ведь можем оспорить это в Визенгамоте? — твердо и жестко спросил Кингсли Шеколбот. Минерва знала, что когда-нибудь из него выйдет хороший лидер. Все замолкли, ожидая ответа директора Хогвартса. Только портреты старых директоров школы о чем-то бурно перешептывались. Наверняка потом разнесут эти сплетни во все уголки Британии. — К глубокому сожалению, нет. Её многоуважаемая бабушка, Дорея Поттер, а вы её несомненно помните, подписала договор с Шармбатоном, что её внучка будет там учиться, раньше того времени, как Лили и Джеймс отправили её документы в Хогвартс. Нам ничего не сделать. Кингсли недоверчиво мотнул головой, всё еще уверенный, что любые проблемы можно решить в суде. Тишина стала ещё напряженней. И тут Альбус Дамблдор отошел от феникса, по пути отряхивая жёлтую мантию от пепла, направляясь к камину. — Ты к Лонгботтомам, Альбус? Я с тобой, — глухо пробормотал Муди, хватая огромную горсть каминного пороха. Альбус отстраненно кивнул, он уже продумывал всё наперед, стараясь приготовиться ко всем неприятностям, что принесло это известие. Стратег по уму, по-другому не скажешь, сколько бы он это не скрывал под доброй улыбкой. — Надеюсь, Августа не выгонит нас метлой из дома… — проскрипел Хмури и исчез в ярко-зелёном пламени. Следом исчез и Дамблдор. Снейп фыркнул и летучей мышью вылетел из кабинета. Минерва МакГонагалл ястребиным взглядом проследила за всеми, кто быстро покидал кабинет в ошарашенном молчании или наоборот, бурно переругиваясь. Наконец, когда в кабинете директора осталось всего двое человек, Минерва скосила взгляд на низенького профессора Заклинаний, чью оценку происходящего она хотела услышать в первую очередь. Потому что Филиус Флитвик был таким человеком, к чьему мнению нельзя было не прислушаться. — А что ты думаешь о переезде Розали Поттер? Она не припоминала, чтобы он высказывался по этому поводу. Флитвик же отчего-то растянул губы в ясную, чем-то даже насмешливую улыбку и покачал головой. — Знаешь, Минерва, случайности не случайны. Всё, что произошло с Розали Поттер, даже трагичное, она пережила. Думаю, для неё это будет полезным опытом. Как и для всех нас. И взмахнув краями мантии, удалился, что-то весело напевая себе под нос. Минерва тяжело вздохнула: и вот как с ним поспорить?***
«…Так… кусачие тюльпаны в этот ящик… сок звёздоцвета на верхнюю полку справа, а луковицы гром-травы куда?» Невилл рассеяно протёр лоб, тщетно пытаясь вспомнить, куда же всё же его бабушка велела ему отнести луковицы гром-травы и говорила ли она про них вообще. Так получилось, что память у одиннадцатилетнего Невилла Лонгботтома была ни к чёрту. На что очень часто жаловалась Леди Августа, когда тот путал важные склянки, банки, коробки с растениями и настойками, что даже домовые эльфы ничего найти не могли. Род Лонгботтомов всегда был по части Гербологии, выращивая в огромных стеклянных теплицах, что, казалось, высились до неба, редкие травы, ездили на мировые съезды магботаников, писали научные работы и конечно же выставляли на продажу выращенные редкие экземпляры флоры. Раньше, ещё двадцать лет назад, это было просто увлечением, небольшим заработком денег, так как семей, выращивающих редкие растения для зелий, было очень мало (впрочем, их и сейчас немного), тогда ещё на это уходило всего двадцать процентов трав и растений. Тогда ещё, рассказывала Августа маленькому Невиллу, золота в сейфах было много и влияния в общественных кругах тоже. Да и предки Невилла занимали высокие должности в министерстве. После смерти родителей всё пошло прахом. Кормильца в семье не стало, золото уходило куда угодно, но только не на благо рода Лонгботтомов. Похороны, ежегодные спонсорские пожертвования, часть помощи детям, чьи родители погибли в войне, благоустройство поместья, дорогостоящее обучение Невилла для выявления магии, поскольку леди Августа очень долго считала его сквибом. И поэтому леди Лонгботтом взвалила на свои, без сомнения сильные плечи, заботу о внуке и других делах. И понеслось. Невилл с раннего детства помнил, как бабушка водила его на вечно унылое кладбище Кастер-гроу, где были похоронены его родители, приучала его к магии, шикала на родственников, что смели упоминать гибель родителей и Поттеров, и гоняла его в теплицы, приобщая к семейным традициям. Не то чтобы он жаловался, но иногда такой тоталитарный контроль надоедал. Но когда девятилетний мальчик отпружинил, словно детский мячик, от тротуара (а скинул его туда двоюродный дядя) леди Августа смягчилась. Маг — и слава Мерлину! Теперь можно немного успокоиться и перестать тратить нервы и седеть. Всё же единственный наследник! Если бы кто спросил самого Невилла, то услышал бы тягостное ничего и опущенные в пол глаза. Юный Лонгботтом был настолько скромным и робким, что некоторые даже дивились и в недоверии открывали рот. Второй Избранный…! И такой конфуз. Так и жили. А Невилл просто хотел родительской любви: любящий взгляд матери и её нежный голос, и ободряющего и понимающего отца. Но благодаря Лейстрендж у него были затёртые фотографии и холодный гранит. Ах да, и ещё странный треугольный шрам на шее, за что его часто считали вторым Национальным героем и что Волдеморт побывал именно у Лонгботтомов, а не у Поттеров. Августа злилась по этому поводу и называла их глупцами и чёртовыми шовинистами, и часто восклицала: «Вот ещё! Не нужна моему внуку такая судьба». А потом за чашечкой чая с шерри спрашивала сплетницу Мюриэль о Розали Поттер — подлинной победительнице Тёмного Лорда. Старая карга Мюриэль обычно прищуривала глаз и доверительным шёпотом сообщала, что Дамблдор ей лично рассказывал, что Розали Поттер живёт у надёжных и проверенных родственников, у которых её не достанут Пожиратели. Августа же хмурилась и пыталась припомнить, какие это родственники Поттер могли приютить девочку. Ведь самые близкие — это Блэки, которых почти не осталось или те сошли с ума, МакКинноны и Дирборны, семьи чьих выкосили подчистую, да и сами Лонгботтомы. Но вот им Розали не отдали, когда десять лет назад Леди Августа с пеной у рта требовала опеки над девочкой. А остальные близкие семьи были, так сказать, не на той стороне. А про семью её матери — маглорождённой Лили Эванс — вообще ничего не было известно. Невилл помнил, как бабушка ради смеха решила ему прочесть биографию Розали, напечатанную под редакцией «Ежедневного Пророка». Во второй половине восьмидесятых было модно писать о биографии юной спасительницы, хотя той не было ещё и шести лет. Но трёхсотстраничная книга долго распиналась о всемогуществе маленькой девочки. Бабушка тогда тихо вздохнула и прошептала, что ничего другого она и не ожидала. Невилл же просто молчаливо был рад, что эта участь выпала не ему. Пусть это было и слабохарактерно, но он бы уже давно сломался, вынужденный с каждой секундой ощущать, что его родители обитают в тесной палате Мунго душевнобольными, только ещё каким-то чудом дышащие, не узнающие родного ребёнка. При мысли об этом у Невилла наворачивались слёзы на глаза, и он всё сильнее закапывался в семейных теплицах, предпочитая компанию кусачих тюльпанов и горноцвета, чем тех ребят, что приводили родственники к нему для общения. Невилл чертыхнулся, погрустнел и положил луковицы цветка в небольшую красную коробку с адресом аптеки на Диагон-аллее. Он очень надеялся, что ему не влетит за это. Ведь вроде бабушка говорила, что что-то из трёх нужно отправить на поставку. — Юный хозяин? — раздался тоненький голосок. Невилл оторвался от созерцания учётной книги и посмотрел на Крипси — семейного эльфа — тот неуклюже покачивался, так как был слишком молод и робок, нервно дёргая короткую белую рубашку и грязно-болотные штаны. Смешная скандинавская шляпка забавно торчала на его редких волосах. — Что такое, Крипси? — тихо спросил Лонгботтом. — Хозяйка зовёт Вас, чтобы сообщить что-то важное, юный хозяин, — заученно выплюнул домовик, раболепно поклонившись, почти носом коснулся деревянного пола теплицы. И исчез с лёгким щелчком. Невилл ещё сильней нахмурился и сжал пальцами твёрдую обложку книги, сминая страницы. Последний раз, когда бабушка вот так хотела сказать ему что-то важное, то и случился тот самый стихийный выброс. Или когда отчитывала его, что в посылке мистеру Маперту он отправил вместо лирного корня наперстянку. Обычно Невилл всегда боялся идти к ней. Он всерьез считал, что праздная бравада и храбрость не к лицу ему, а страх и робость лучший учитель. Ну, или по крайней мере, он так думал, когда леди Августа в запале кричала, что он позор семьи. Ведь он на самом деле был ничтожеством. Невилл поспешил к дому. Странные бутоны диких роз провожали его жалостливыми взглядами. Никому бы не пожелали такую судьбу.***
— Невилл, присядь, пожалуйста, в кресло… — хрипло отозвалась Августа, не поворачивая к нему глаза, отстранённо смотря в окно на тёплый летний пейзаж. Руки её мелко дрожали то ли от страха, то ли от гнева. Невилл обеспокоенно следил за бабушкой — зная её, то точно от гнева. — Конечно, — тихо отозвался Невилл, присаживаясь. И краем глаза любопытно посматривая на высокого величественного старика с длинной белоснежной бородой, перевязанной голубой ленточкой с колокольчиком под цвет ярко-лимонной мантии с серебряными полумесяцами. В тёмной гостиной Лонгботтомов, обитой дубовыми панелями, это смотрелось очень несуразно. Стоящий за его спиной безобразный мужчина с крутящимся искусственным глазом видимо думал тоже самое, кривя ни без того безобразные брови. Старик, бывший без сомнения Альбусом Дамблдором — директором Хогвартса, председателем Визенгамота и Победителем Гриндевальда, сонно улыбнулся, и Невилл вздрогнул. Бабушка, состоящая в Визенгамоте, не слишком радужно о нём отзывалась. Она думала, что частично это он виноват в смерти родителей. — Добрый день, Невилл. Как твои дела? — вежливо спросил Альбус. Невилл опустил взгляд в пол и еле-еле проговорил: — Н-нормально. Аластор Муди за его спиной хмыкнул, и грозная фигура Августы в тот же момент резко повернулась к нему, гневно сощуривая глаза. Невилл ещё никогда не видел её такой разозлённой. — Заканчивай эти пустые слова, Дамблдор! Говори, что хотел — и уходи отсюда. И бросив взгляд на Грозного Глаза, снова отвернулась к своему окну, высматривая в этом спокойном пейзаже что-то своё, понятное только ей. Невилл был бы очень рад, если бы бабушка смотрела на него, поддерживая его, но не судьба. Альбус прочистил горло, улыбаясь уголками губ, и склонил голову, обращаясь к Леди Лонгботтом. — Как скажешь, Августа. Лонгботтом только флегматично повела плечами. И взгляд Дамблдора снова обратился к сжавшемуся Невиллу. Его глаза за стёклами очков блеснули. — Тебе известна история Розали Поттер, мальчик мой? Невилл кивнул, не понимая к чему это он ведёт разговор. Историю Девочки-которая-выжила знали все. — Отлично. И ты прекрасно знаешь, что случилось в стенах твоего дома, Лонгботтом-хауса десять лет назад, это я даже спрашивать не буду. Я как сейчас помню твоих родителей, Алиса — храбрая гриффиндорка с добрым и весёлым сердцем и легким нравом, твой отец — мужественный, сильный, невероятно харизматичный человек, которого очень любили. Ты похож на него, Невилл. Они бы гордились тобой. У мальчика перехватило дыхание. Никто ещё ему такое не говорил. — Та ночь… та ужасная ночь тридцать первого… Пришло время тебе рассказать правду, мой мальчик, что Беллатрикс Лейстрендж не соврала, Лорд Волдеморт на самом деле был тут, именно он убил твоих родителей, Невилл, и именно от него ты получил этот шрам. Его голубые глаза переместились на треугольный шрам Невилла. — Розали Поттер всё это долгое время была приманкой, которая отваживала беду от истинного Мальчика-который-выжил. Ты, Невилл — наше будущее. Ты Национальный герой. Альбус замолчал, а Грюм что-то тихо прошептал себе под ноc. Августа побледнела и ещё сильнее сжала морщинистые руки, а Невилл… Невилл давно не падал в обморок. Неожиданные новости — это всегда шокирующе.