Это твоя жизнь!

      Трель звонка без перерыва нарушала ночную тишину. Через минуту к оркестру из дребезжащих нот присоединились шаркающие шаги, а щелчок замка поставил точку в настойчивой композиции. — Ты что идиот? *За пару часов до этого* — Чунмен, лидер, пожалуйста…— голос Сехуна дрожал, отдаваясь паникой.— Тут… Пожалуйста. Срочно…       Отключив вызов, он осмотрел присутствующих. — Ну и кто на что ставит?— в его глазах мелькнул азарт. — Даю час,— лениво отозвался Чен, залпом допивая пиво. — Двадцать минут,— ухмыляюсь,— и штрафы за превышение скорости платишь ты.       Сехун закатил глаза, откидываясь к спинке кресла. — Действительно, тебе же сейчас экономить нужно. — Бэкхен, завались.       Пиво заканчивалось, а это означало, что следующие бутылки будут из бара и дороже. «Градус надо повышать» – гласило известное правило, и никто не смеет ему перечить, чтобы избежать встречи с утренним похмельем.       Через двадцать минут, ровно секунду в секунду, дверь общаги с грохотом открылась, и в гостиную вбежал запыхавшийся Чунмен. — Что случилось?— взгляд, выдавал явное волнение. — Сгоняй за пивом, а?— протянул Сехун, через секунду пожалевший о своих словах.       С первого взгляда, лидер кажется самым спокойным и рассудительным человеком, но гнев полностью перечеркивает весь этот образ. Пока Минсок и Чонин удерживают яростно матерившегося Чунмена, я пытаюсь убедить его, что яйца Сехуна еще пригодятся младшему для соблазнения фанаток и что им совсем не место висеть на стене.       Окончательно успокаивает его протянутый Бэкхеном бокал с виски, который тут же опустошается залпом. — Ну и?— лидер устало посмотрел на всех.— Ради чего я прервал… ужин? — Ты не поверишь!— тут же отозвался Сехун, почувствовав, что опасность исчезла.— Угадай, кто у нас отец?       Все присутствующие обратили свои взоры ко мне, явно давая подсказку. — Да ладно?— переспросил удивлено Чунмен,— Риса? Поздравляю! — Бери выше – директор,— рассмеялся Минсок, наполняя бокалы виски. — Шим ДжеВон?— он недоверчиво перевел взгляд на меня.       Закатываю глаза. — Последняя попытка,— сообщил Бэкхен,— не отгадаешь - побежишь за кальмарами. — Т-тоша?— неуверенно произнес лидер, мысленно готовясь к пробегу в магазин. — Бинго! — усмехаюсь и выпиваю.       Бар быстро пустеет, а туман в голове только усиливается, что помогает временно избавиться от груза эмоций. — То есть ты серьезно просто заявился и наложил лапы на детей?— протянул Бэкхен.— Серьезно? Просто пришел и как двухметровый Терминатор-переросток: «мне нужны твои дети»? И еще без её ведома забрал мальчишек? — Ну, да,— согласно киваю. — Мой друг,— Минсок наполнил бокал,— ты клинический идиот.       Непонимающе смотрю на друзей. — Давайте все повесим на ушастого,— резко встаю,— он же долбанный идиот. И никогда ничего не понимает! — Ты не видел её пять лет и фактически с порога заявляешь, что имеешь какое-то право,— нахмурился Бэкхен. — Да пошли вы!       Переступая через две ступеньки, поднимаюсь к себе, громко хлопнув дверью. Не проходит и минуты, как дверь снова открывается. — Я клинический идиот. И мне нужно извиниться. Сейчас же. — Аллилуйя!— одновременно выдохнули Бэкхен и Минсок и, встав с дивана, попытались разбудить остальных.       После пары попыток, они бросили это дело. — Ты вот так вот собрался идти?— скептически произнес Бэк, пока я старательно вел войну со шнурками.— Сейчас ты больше похож на бомжика… — Я б детей тебе не доверил,— констатировал Минсок. — Даже собаку. — Хомяка. — Рыбок. — Эй!       Двадцать минут в гардеробе, и черный смокинг был одобрен двумя «экспертами» под градусом. — Отлично! А теперь подарок,— напомнил Бэк.       Смотрю на часы. — Магазины закрыты,— разочарованно выдыхаю,— не покупать же рамен в круглосуточном… — Я сейчас,— сообщил Минсок,— идите на кухню.       Избегая лишних конфликтов, плетемся в указанное место. Старший появляется спустя время, положив на стол передо мной лист бумаги и разные карандаши. — Рисуй. — Что?— не верю своим ушам.— Ты серьезно? — Абсолютно. Только не халтурь и от души. — О, это, кажется хэнд… как его там…— Бэкхен защелкал пальцами, будто бы это помогает вспомнить. — Мат?— предположил Минсок. — Сам ты… — Кхм-кхм,— прерываю их спор,— я это… Закончил.       Два тела тут же бросились к столу, но я вовремя успеваю поднять рисунок на вытянутую руку. — Вот же дылда – переросток!— возмутился Минсок. — Какой есть,— пожимаю плечами, складывая рисунок и убирая его во внутренний карман,— обратно не засунешь. — Ну, чисто теоретически мо… — БЕКХЕН!— мы хором прервали парня. — А я что? Я ничего. Такси говорю надо вызвать.       Три пьяных тела и большая бутылка виски ничуть не смутили водителя и, получив адрес, он спокойно отъехал от общаги. — Так, ты главное не волнуйся,— произнес Бек, когда мои пальцы начали отбивать ритм уже третий куплет одной из песен. — Угу. — Будь твердым и решительным. — Угу.       Все оставшееся время в дороге прошло под разговор Минсока с водителем о дорогах и ценах на топливо. — По-моему чего-то не хватает,— скептически оглядел меня Минсок. — Внешний вид, подарок,— начал перечислять Бэкхен,— что еще? — Цветы,— ненавязчиво напомнил водитель, следя за нами через опущенное стекло. — Точно!— хором отреагировали мы. — Магазин,— Бэкхен начал крутиться вокруг себя, осматривая улицу,— закрыт.       Уныние охватило нашу троицу, пока в мое поле зрение не попалась клумба. Видимо Минсоку эта идея пришла раньше, и в полголоса прося у хозяев прощение, он рвал цветы, а Бэкхен договаривался с водителем о двойной цене за молчание. — Ну, теперь все,— сообщил довольный Минсок.       Открываю бутылку. — Чтоб все стояло, и дети были!— делаю несколько больших глотков.       Вручаю бутылку Бэкхену и уверенно захожу в подъезд.       Трель звонка без перерыва нарушала ночную тишину. Через минуту к оркестру из дребезжащих нот присоединились шаркающие шаги, а щелчок замка поставил точку в настойчивой композиции. А последний глоток виски был явно лишним. — Ты что идиот? — Немножко.       Вкладываю в руки девушки цветы и рисунок. Резко обнимаю. — Спасибо,— алкоголь не вовремя предъявляет права на тело, отправляя мое сознание в царство Морфея. — И за что мне это все?.. — Юн, смотри!       Что-то мягкое касается моей щеки, вырывая из цепких лап недолгого сна. Тяжелые веки предательски не хотят открываться. — Юн, он, так же как и ты, слюни пускает. — Эй! — Когда перед отъездом я сказала её найти мужчину, то я не имела в виду хватать первого же пьяного… — Бабушка!