***
Лес Эрин Гален — это странное место. Родной дом эльфов нандор всегда щедро одарял своих обитателей, но почти не принимал никого из чужаков. Многие поговаривали о колдовских чарах, обладание которыми открыло иноземцу путь на трон этой страны. Впрочем были и такие, кто шептался о тайном родовом артефакте. Обособленность, скрытность и осторожность отличала всех здешних эльфов, да только главной загадкой были их златокудрые правители. Эльфы редко бывают враждебны друг к другу, впрочем король Трандуил был исключением. Ни с кем из себе подобных его не связывали тёплые узы, скорее напротив. Он привык видеть опасность во всём и сдерживал её в одиночестве. Не простая задача встала перед молодой гномкой, мечтающей войти во врата сокровищницы этого сурового короля! Мать и дочь были всем здесь в диковинку. Они привлекали к себе полные любопытства взгляды, словно были живыми игрушками: милыми и чудными внешне. Но это никак не вязалось с репутацией их спутника, привёзшего гномок в Мирквуд. Нандор знали, кто такой Даэрон. Сам Владыка одаривал его просто безграничным уважением. Поселившись в гостевом доме на территории дворца, Райнэ была вольна заниматься необычными исследованиями, а малышка играла среди деревьев. Каждый эльфийский лес примечателен по-своему, земля его порождает уникальные растения. Только ленивый не найдёт себе нового занятия, оказавшись в столь удивительном и полузакрытом месте. Именно тогда, глядя на спасённую девочку, Райнэ поняла: Гвэлдис, как и она сама, станет целительницей. Освоившись, они побывали в Эсгароте, но женщину манила гора. Звало желание приблизиться, почувствовать силу чудовища. Эта сила сама касалась её, достигая разума неким холодным дыханием. Стоило выйти на открытый простор, и зверь начинал окрываться ей. День за днём она совершала всё новые поездки к побережью, добралась до самых северных границ Эрин Гален. И однажды смогла наконец оказаться там, внутри, за гранитными стенами… Оказаться, как своя первородная сущность… Странная картина предстала в один из вечеров глазам двоих эльфов. Наблюдая за молодой гномкой, они хорошо различали её силуэт на берегу: ладную миниатюрную фигурку, не лишённую прелестей, пышные волосы, собранные в сложную высокую причёску. Замерев на месте с раскинутыми руками, она будто бы просто ловила ветер, радовалась свежим порывам. А потом произошло нечто необычное. Образ девушки начал меркнуть и исчезать. Сперва он стал полупрозрачным, а после и вовсе расплылся в очертаниях. Только одежда как прежде оставалась на месте. Над лесом сгущались сумерки — время миражей и туманов. Да только каждый из наблюдателей понял: перед ними никакой не мираж. В полутьме можно было даже различить тёплую звёздочку, крохотный огонёк, улетевший к горе. — Так всё-таки это правда? — спросил один эльф другого. — Чудо произошло вновь? — Вне сомнения, это правда. Ошибки быть не может. Она юна и наивна, но силы её растут. А зверь не слышит её присутствия. — Но почему такой выбор? Как может светлое дитя Эа воплощаться и дарить себя самой коварной и уродливой из рас? Кто такой этот нищий изгнанник, чтобы обладать подобной драгоценностью? И что станет с ней всего через сотню-другую лет? — Поэтому мы здесь, Владыка. И она почти свободна от заблуждения. Взгляд ледяных глаз короля Трандуила застыл в одной точке. Нет, его не легко было удивить! Многие оправдано считали такое невозможным. Он слишком давно живёт на земле! Он столь многое перенёс и столь многое знает! Он видел расцвет и крушение великих империй, помнит времена, уже ставшие легендами в прахе ветхих страниц. Он так много терял и страдал, но так мало любил и был счастлив! Величайший из королей и прекраснейший из всех эльфов, он запер душу в гранитный ларец, в который сам же осознанно превратил своё сердце. Но лишь раз в своей жизни встречал королеву, пришедшую прямо с небес. Королеву прекрасной страны, обращённой во прах. Ту, что отдала любовь лучшему во все времена, и теперь только он был достоин такой! Он — хранитель традиций, преемник и продолжатель. — Что же? — молвил эльф тихим бархатным голосом. — Спасибо, что привёз сюда этот цветок. Остаётся лишь посадить его в своём саду. Ей нужны древние свитки? Она их получит. Исполнение желания — всегда лучший из подарков.***
Белокурая малышка вздрогнула и сжалась в комок, увидев перед собой высокую фигуру в серебристых одеяниях. Он был не похож на других обитателей леса, появился совершенно бесшумно и выглядел устрашающе. К счастью в тот же момент мать подхватила её на руки и прошептала столь нужные слова поддержки. Гвэлдис немного успокоилась, но предпочла не смотреть больше на незнакомца, внушающего ей сильный страх. Райнэ унесла её в дом и вернулась, извиняясь за дочку. Визит короля стал неожиданностью и для неё самой. В голове отчего-то промелькнула мысль, что её интерес к драконьему логову сейчас обернётся плачевно. — Приветствую, Владыка! Чем я обязана такой чести? — Умоляю, не нужно этих придворных формальностей. Я не хотел напугать вашу кроху. Лишь передать вам своё приглашение. Мой друг Даэрон рассказал мне о ваших похвальных стремлениях к древним знаниям. — Наш друг Даэрон с детства привил мне эту любовь, просто необходимую целителю. — Тогда у меня есть надежда увидеть вас вечером в своём дворце и отужинать в приятной компании. — Весьма признательна! — Так предложение принято? Райнэ кивнула, выдав незначительное смущение, которое эльф расценил как добрый знак. Несмотря на свою сущность, она была женщиной со всеми чертами, свойственными слабому полу. Женщиной, которая однажды не устоит… Никто не может устоять перед ним. Это смешное обличье никак не сочеталось даже с её речами, только глаза задевали своей глубиной. Но он знал — майар не привязаны к телу и могут сами выбирать себе внешность. Эта гномка может обернуться прекрасной девой, сиятельной и величавой. А может и повторить собой ту, что навеки потеряна… От вспыхнувшей шальной мысли в груди короля сжался болезненный ком. Это чудо — действительная возможность возвратить всё былое, обмануть саму смерть. Нет, он не отдаст её какому-то гному! Это знамение и судьба, это вознаграждение за целую вечность страданий! — Я буду ожидать вас с наступлением сумерек. И постараюсь удовлетворить все интересы истинного ценителя древностей. Учтиво кивнув и тронув руку гномочки, он стремительно развернулся, шурша богатым одеянием. Быстрыми абсолютно бесшумными шагами Трандуил удалился в лес, оставив Райнэ в замешательстве. С одной стороны, её цель была достигнута — доступ к свиткам открыт. Но как-то уж странно обставлено это его приглашение! К чему ему было хоть даже идти самому? И как же его нелюбовь ко всем гномам?.. Ужин был обставлен воистину по-королевски. Небольшая уютная трапезная очевидно предназначалась для узкого круга и личных встреч. Интерьер украшали изысканные гобелены, запечатлевшие батальные сцены и виды большого богатого города. Свечи расставлены были так, чтобы подчеркнуть роскошь, но сохранить романтическую полутьму. В нефритовой вазе стояли живые цветы, необычного бледно-фиолетового цвета с серебристыми листьями и очень нежным ароматом. Райнэ знала, что это за растение — альдегейрос, растущий лишь в двух местах на всём материке и цветущий лишь раз в пятнадцать лет. Резной стол изобиловал яствами, в хрустальных графинах искрилось красное, как кровь вино. Король встретил её лично и галантно усадил в кресло. Судя по тому, что кресел было лишь два, никого больше к трапезе не ожидалось, даже прислуга была отпущена. В длинных коридорах подземного дворца затихли шаги этих нескольких царедворцев, и Райнэ поняла, что вокруг нет ни души на многие мили. Никто не мог услышать бесед, ведущихся в этой комнате. Она осталась один на один с самым суровым и загадочным эльфом Средиземья. — Этим вечером я буду прислуживать вам лично, леди Элмонд. Вы ведь не против? — Разве могу я быть против? Только не понимаю, чем заслужила такую честь. — Очень светлые сверкающие глаза цвета голубоватого льда пронизывали её насквозь. Рука, украшенная перстнями, изящно подняла графин с вином. Багровая жидкость наполнила бокалы. — Будем считать это попыткой снискать прощения за мою долгую неучтивость. Вы — знатная влиятельная женщина, вы уже более месяца моя гостья. Я же не проявил пока должного уважения. Бокалы звонко ударились друг о друга, источая очень тонкий аромат изысканного напитка. — Не стоило так волноваться об этом. Ваше гостеприимство превыше всяких похвал. Мы с дочерью ни в чём не знаем нужды, и дни летят словно в сказке. — Я готов принимать вас хоть целую вечность! И уже распорядился, чтобы вас охраняли. Любой лес таит в себе массу опасностей, и Эрин Гален — не исключение. Весь вечер он с поразительной ловкостью переплетал в речах дипломатичность и романтическое простодушие, в блеске роскоши говорил о бедах и трудностях, сводил к политической подоплеке свой ненаигранный хищный интерес. Это был во всём опасный собеседник, умеющий сбить с толку и дезориентировать. Он как из рога изобилия одаривал желанным и глаза, и уши. А после трапезы использовал главное оружие: открыл перед Райнэ заветные двери хранилища древностей. Он собирал здесь всё, что осталось от Дориата — капли былой силы и величия. Зала вместо целого королевства. Нимфелос занимала своё почётное место почти по центру. Остановившись возле неё, Трандуил произнёс: — Этой реликвией я обязан вам. — Полно, вы заплатили за неё высокую цену. Никто более не был бы таким щедрым. — Это мелочь в сравнении с тем, что в тот день я узнал вас. — Лишь мельком, я ведь тогда ужасно торопилась. — Значит, многое ещё впереди. За свою жизнь я понял истину о том, что торопиться — удел смертных. Не спешите никогда и никуда, только так вы проявите мудрость и величие. — Иногда нужно и поспешить, чтобы сберечь самое дорогое. — На этой реплике Райнэ беседа затихла сама собою. Отнюдь того не желая, она затронула оборванную струну, причинила боль. Впрочем уже на следующий день их общение продолжалось. Ороферион никогда не докучал ей во время её поездок, проб и опытов, не появлялся на глазах, покуда она изучала его библиотеку. Никто во дворце не смел её беспокоить. Но неизменно каждый вечер он приглашал гостью на ужин или верховую прогулку. Эльфы Эрин Гален не могли не замечать этих странных ухаживаний, но не обсуждали действий своего короля. Это было под строгим запретом. Всё выглядело так, словно так и должно быть. Вопросы множились, но любая даже мимолётная неучтивость могла разом лишить её всех бесценных возможностей. Даэрон убеждал воспитанницу, что неловкости здесь не может быть места. Возвышенный разум стремился к высокому духу, и её облик не играет никакой роли. — Так что же? Он знает?.. — спросила Райнэ однажды, когда и сама уже поняла ответ. — Он знает. — Откуда же? Ты сказал ему? — Нет. Он — один из всего нескольких, от кого ты это не скроешь. И единственный, способный помочь тебе. — Помочь как? В моей работе он уже помогает. А в остальном я и не нуждаюсь в помощи. «Нуждаешься, госпожа, ещё как нуждаешься!» — с грустью подумал эльф. — «Помоги же себе скорее! Избавь свою жизнь от самого страшного!» Приступ за приступом крепость не поддавалась, и Трандуил всерьёз понял — перед ним необычная леди. Может быть, это гномье обличье действует как барьер, и нужно скорее избавиться от него? Но юная майа не станет меняться, коли на то не возникнет весомого довода. Пойти на поводу его желаний она решится, только обретя к нему женскую симпатию. И на пути явно стоит её привычка быть гномом. Райнэ просто не видит в нём того, кем он мог бы для неё стать… Это выводило из равновесия, с каждым днём становилось всё больше невыносимо. Сколько эльфийских дев готовы были броситься к нему в объятия! Сколько сердец он уже разбил. Сам же терзался теперь из-за той, что, сидя подле него на олене, казалась миловидной мягкой куклой, просто игрушкой или ребёнком. Но она ведь могла стать другой! И должна была стать! На её роскошные локоны и в глубокие мудрые глаза он привык уже смотреть с восхищением. Он обрёл мечту. Но мечта эта жестоко указала ему на всю бессмысленность самонадеянности. Райнэ была другой. Её дочь его даже боялась. Как же больно осознавать, что бьёшься о несуществующую стену! И тогда он решился на крайность — задеть её собственной болью, открыться, объявить о своих помыслах и почти что… любви! Тёплым вечером поздней весной несколько ручных ланей весёлыми играми заманили гномочку вглубь леса. То было необычное место, всегда во власти тени и тишины. Ни один эльф не смел приходить туда, ни один гость, лишь только лошади и олени. Всегда свежая нетоптаная трава влекла их сюда, грустные голубые цветы да чистый журчащий ручей. Там, в беседке, увитой плющом, стояла статуя женщины. Это была не могила, хоть место вокруг и беседка казались ухоженной усыпальницей. Плавные очертания тела, волосы, струящиеся волнами до пояса, тонкое платье, печальное скорбящее лицо… Райнэ застыла, осознав, что нарушила какой-то запрет. Вокруг не было ничего, даже стена дворца выходила на эту сторону только одним оконцем. Ей стало неловко, и она развернулась уже чтоб уйти, когда тихий свист отогнал прочь оленей, а плеча её коснулась чья-то рука. Не в силах оглянуться и поднять голову, гномка прошептала: — Простите. Я увлеклась игрой ланей. Больше я… — Прошу, не нужно пояснять. И для вас в моих владениях нет никаких запретов. — Благодарю, тем не менее мне лучше уйти, — в этот миг её взгляд всё же встретился с глазами Владыки, подобными теперь уже не льду, а кристалльной озёрной воде, в которую былой лёд растопился. — Я не вправе вас держать. Но умоляю остаться. Эльф припал на одно колено, не желая смущать барышню своим исполинским ростом, и взял за обе руки. Глаза их теперь оказались почти что вровень. Райнэ не отстранилась, но и не могла произнести ни слова. Она исполнила просьбу, но вести речь надо было самому. И это оказалось не просто даже для короля. — Знаю, вы в недоумении сейчас. А скорее уже давно. Да, я пугал вас своим поведением, не понимая… Это было безумной самонадеянностью, непростительной глупостью, ведь я знал, КТО передо мной. И посмел обращаться с вами, как с заурядной девой, — Вопреки надеждам общительная живая гномка по-прежнему молчала. Испытав сильное смятение, Трандуил бросил ей, прямо взглянув в глаза, но сразу же опустив златокудрую голову: — Вы простите меня? — на вопросы ведь принято давать ответы. А ему нужно было услышать её голос. — Но за что?.. Над лесным уголком, что и так почти не слышит живой речи, вновь повисла напряжённая тишина. И каждое её мгновение рвало на части душу могущественного Владыки. Нужно было решиться. Голубые глаза вспыхнули, став чуть влажными от слёз. — За мою безумную надежду, леди Райнэ. За то, что, познав вашу суть, я позволил себе мечтать! Райнэ приготовилась к самому ожидаемому в таких ситуациях, но на сей раз недооценила Трандуила. — Мечтать — это не преступление, — произнесла она очень тихо. — В чём же ваша столь крамольная надежда, чтобы извиняться за неё? — В том, что только лишь вы и никто более в целом свете смогли бы её исполнить. Но я верю, что выслушав мою историю, вы не откажете. Эльф поднял глаза на статую, без того холодные руки дрогнули и крепче сжали кисти маленькой гостьи. Голова его в обрамлении светлых волос упала на вздымающуюся грудь. — Я потерял её очень давно, — даже в минуты горя и волнения голос эльфов остаётся мелодичным. Тихая песнь достигала сознания. — Вечно юная дева, сияющая Луной над таким же весенним вечером… Страшная кара небес — камнепад. Я услышал о нём, я стремился туда. Но пришёл слишком поздно. Не сберёг, не упас. Не осталось и праха. Лишь вода унесла ярко-алую кровь. И с тех пор только образ, да траурный символ под сенью деревьев… Но всё же надежда — увидеть любимую вновь. Выдержав паузу, Райнэ, приблизилась немного, участливо сжав руки Орофериона. Голос её дрожал и был едва слышен. — Я сочувствую вашему горю. И признательна за откровение. — Так подарите мне шанс! Всего день, или только лишь миг… Станьте — ею! Ведь это возможно. Я живу этим столько веков… Да, я был недостоин, возможно, обидел вас чем-то, — миниатюрная ручка осторожно коснулась губ говорившего. — Всё не так. А гораздо сложнее. Нет обид, я ведь даже в долгу. Потому не могу, не посмею. Такой боли не дарят ни другу, ни даже врагу. Мужчина и женщина едва различали свои силуэты в этой ночной тьме. Но то была лишь иллюзия — иллюзия для глаз. Души же, напротив, оказались обнажены и открыты. И она видела пред собой уже не короля, а израненного одиночеством эльфа. А он забыл о её облике гномки, оказавшись на коленях перед новой Мелиан. — Вы просите о возможном, не скрою. Но погасит ли оно вашу боль? Увы, нет. Это самообман, маскарад. Ведь не стану я — ею! Каждый — то, что он есть. Это не изменить никогда. — Я согласен! Согласен на всё. И у нас будет вечность. Этот гном… Он глумливый мужлан, его жизнь коротка. — Вы не поняли… Что же? Мне жаль. — Только не уходите! Я прошу лишь о миге, мы также возьмёмся за руки под сенью деревьев. И тогда… И тогда ты сумеешь меня полюбить. Я отдам тебе сердце, а после — когда-то однажды — уродится наш сын. Твоё горе возможно исправить и преодолеть. Нужно ждать, и у нас будет время. Много времени. Это ведь чудо… — Не нужно об этом, прошу. — Подарите надежду! — Простите, но я ухожу. В ту ночь Райнэ впервые узнала, что всё же могла бы стать матерью, но это знание обернулось для неё новым горем, разрывающим сердце выбором. А король Трандуил решил, что потерпеть неудачу в первый раз — это ещё не потерпеть её окончательно. Можно проиграть битву. Но выиграть при этом войну. Все знали — он был терпелив! Вторая королева-майа пришла в мир, явилась ему и покамест просто не успела его разглядеть. Не постигла самой сути вечной любви и великой гармонии эльфийского союза. Но однажды это случится, непременно случится! Он повёл себя с ней словно вероломный ловелас, и теперь не мог простить себе этого. Утром она уехала, а он велел во всём за ней следить. Он желал знать о каждом её шаге. И не намерен был отступаться.