***
У гномов и эльфов есть одна общая черта: постоянные их жилища находятся под землёй. Поговаривают даже, что в древности один из величайших таких дворцов, известный, как «Тысяча пещер», строили гномы по приказу эльфийского владыки. Поэтому представителям обеих рас не нужно солнца на небе, чтобы знать, день сейчас или ночь, утро теперь или же вечер. Почётный караул облачённых в лёгкую броню стражников, прибыл ко входу в гостевые покои уже почти ночью. Возглавлял прибывших сын лесного короля. Он лично приветствовал Торина и пригласил следовать за ним — на приём к владыке Трандуилу. Этот белокурый юноша, бесспорно, знал обо всех странностях своего отца. И в душе не одобрял решения продержать гномов целый день в обычных землянках. Поэтому Леголас выбрал момент, чтобы шепнуть высокопоставленному гостю: — Не гневайтесь на него. Уже долгие годы он не видит света, не выходит из дворца. Он всех принимает исключительно ночью. — А как же битва с орками? И несколько дней противостояния у врат моей цитадели? — Военные действия — исключение. Сразу после последней битвы он замкнулся надолго, а после вернулся к своим ночным бдениям. — Ну, а вы боитесь сказать ему об этом… Понимаю! Отвечать Леголасу было уже некогда. Врата большой подземной залы отворились, венценосный гость прошёл вперёд и через миг услышал, как деревянные створы захлопнулись за ним. Это был не тронный зал, где ему уже пришлось бывать раньше. Но помещение имело очень высокие своды. Роль колонн выполняли стволы и корни деревьев. Их поверхности украшали рога животных и причудливые поделки из костей, зубов, а также золота и серебра. По центру стоял стол, вырезанный из единого бревна кедра, и стол этот ломился от яств и золотых кувшинов с вином. Трандуил был богат. Все вокруг знали о его сокровищнице и тяге к древним ценностям. Но только вряд ли он был способен проститься с вещицами, греющими его душу, ради масштабных действий! Тысячи золотых талантов, хранящихся в недрах Эребора, напротив, составляли силу и мощь гномьего короля наравне с его армией. Чаши весов склонились теперь на другую сторону. Но только повлияет ли это на исход новой встречи? Несколько минут гость оставался в одиночестве. Не вправе сесть за стол, он оглядывал залу. Зоркие глаза даже в полутьме находили работы мастеров его клана. Внутри уже вскипало негодование, когда откуда-то поодаль послышались шаги. Каблуки сапог звонко цокали по вымощенным камнем дорожкам. Пурпурный плащ волочился по ним длинным шлейфом, но оставался девственно чист. Неизменно статный, кажущийся выше своего роста благодаря осанке и живой короне с цветущими сейчас ветками, король всех нандор Трандуил вошёл в залу, остановился и долго смотрел на гостя, словно на простого просителя. Лишь спустя время внутри него будто сработал некий застаревший механизм, выражение глаз изменилось, они метнулись из стороны в сторону, а после одарили пришедшего холодным, но нейтральным взглядом, в котором не было абсолютно никаких чувств. — Торин, сын Трайна и внук Трора. Нынешний правитель Одинокой горы. Рука эльфа жестом указала на резное кресло напротив такого же, предназначенного ему самому. Гном кивнул и сел, продолжая наблюдать за владыкой Зеленолесья. Скинув плащ на высокую спинку, испещрённую завитками и фигурами, Трандуил сел напротив, взял в руки один из кувшинов и наполнил свой кубок. Ярко-красное вино чуть перелилось через край, Торин видел, как алая струйка, похожая на кровь, скатилась по золоту и обагрила поверхность стола. Гость поступил также — в ответ. Вино чуть пенилось, но крепкая рука остановилась вовремя, не дав напитку пролиться. Ледяной голос наполнил собой тишину, вещая формальные слова. — Что же? За встречу, Король-под-Горой! Спешу узнать о цели твоего визита. Приподняв бокал и сделав глоток, гном продолжал изучать своего собеседника. Время не старит эльфов. Но было в обличье Владыки что-то, выдающее его истинный возраст, говорящее о его внутренней борьбе и недовольстве. Нечто, что подсказало: Трандуил понимает текущую расстановку сил. А главное — не знает и не догадывается, ради чего гномы явились к нему сейчас во главе со своим гхалом. — За встречу, король Зеленолесья! И за победу над вражеским племенем! Обладатель короны и не седеющих золотых волос длиною ему почти до пояса выпил добрую половину налитого и ответил на тост неожиданно. — Победа далась дорогой ценой. Но ты же приехал ко мне не за тем, чтобы поминать усопших. Я задал тебе вопрос. И сделал так не за тем, чтобы слушать тосты и просто пить. Изволь ответить. Ведь это ты пришёл ко мне, а не наоборот. Даже в их первую встречу Трандуил не был столь порывист и щедр на выражения. Домыслы, терзавшие гнома накануне, находили теперь своё оправдание. Владыка был обезоружен сейчас. Но не мог ничем выдать этой действительной слабости. Даже намёк, даже иносказательное упоминание о военном союзе могло взорвать этого эльфа и положить конец всем надеждам. Перед глазами встал образ Райнэ. И Торин ответил: — Я приехал к тебе, чтобы лично просить пропустить моих сородичей, идущих к Одинокой горе из Эред-Луин. Уже очень скоро они достигнут границ твоих владений. Я же готов щедро оплатить любую помощь эльфов, лишь бы все гномы нашли здесь кров и оставались в безопасности. Ладони рук в тот миг покрылись холодным потом. Бокал был почти что опустошён. Но не просто так леди Райнэ явилась ему: царственный собеседник выдохнул, откинулся на спинку кресла и сам до дна допил свой кубок с вином. — Я уже слышал об этом. Будь спокоен, твоим сородичам ничего здесь не грозит. Лесное братство проследит, чтобы все они пересекли лес невредимыми. Если будет нужна наша помощь, мы окажем её переселенцам. А о щедротах своих забудь. Я ни в чём не нуждаюсь. У обоих будто отлегло от сердца, и руки двух королей одновременно почти обхватили рукояти золотых кувшинов. Напиток, подобный на вид крови, вновь наполнил их чаши, и не одна минута прошла в непроницаемой тишине. А когда багряная жидкость вновь хлынула в кубки, Трандуил произнёс: — Ты ничего не ешь. Думаешь, я отравил эти яства? — Рука, украшенная перстнем с огромным самоцветом, отломила кусок румяной тушки. Тонкие губы коснулись мяса. А второю рукой король синдар подвинул угощение своему гостю. Вековечная столешница казалась отполированной, и даже отяжелённое жарким блюдо вмиг достигло противоположного края стола. Усмехнувшись, Торин последовал примеру хозяина. Сочная куропатка была великолепна на вкус. Они ели её, но думали каждый о своём. Пытались раскрыть друг друга, словно эту птицу, убитую сегодня утром, и теперь ставшую первым их совместным ужином. — Я уже знал о переселенцах. А значит, ты приехал сюда не только за тем, о чём известил. Есть ещё что-то, Торин. Так скажи же! Я услышу тебя. — Услышишь ли? Эльфы ведь бессмертны. — Слишком много бессмертных полегло из-за твоего возвращения в эти края. Мне не забыть этого. Впрочем, свою порцию порицаний я уже получил — от одного проходящего мимо мага. Теперь передо мной ты. Усмехнувшись и на миг задумавшись о порицаниях, высказанных аж самому Трандуилу, Торин сделал глоток вина и повёл свою речь, продуманную много ночей назад. — Ты прав. Есть у меня и личный интерес в беседе с тобой. Скорее, лишь небольшая просьба. Венценосный эльф усмехнулся. — Ты снизошёл до просьб ко мне, Дубощит? Забавно. И чего ты желаешь? — Сущую малость. Среди твоих подданных есть один лекарь. Недавно мне довелось узнать, что именно ему я обязан своей собственной жизнью и спасением моих племянников. Думаю, ты поймёшь меня в стремлении увидеться с ним и достойно отблагодарить. — Хм… И кто же это? — Его зовут Даэрон. А прошу я просто устроить мне встречу с ним. Он ведь здесь, рядом со своим королём? Лицо Трандуила изменилось. Ледяные глаза пронзили собеседника, словно пытаясь проникнуть в самую душу. — Даэрон… Вот уж не думал, что у вас может быть что-то общее. Он великий целитель, ты прав. Впрочем, я сейчас тебя разочарую. Он мой сородич, но он не подданный мне. Если кто из нас и имеет долг перед другим, так это я. Появляясь под сенью моих лесов, он находит приют и защиту. Даэрон свободен и всю свою жизнь проводит в путешествиях. И сейчас его нет поблизости. — Не понимаю. Разве ты не король всех синдар? И разве каждый из них не обязан явиться по твоему зову? — Это так. Но не вправе я повелевать тому, кто служил величайшему из королей, когда-либо живших на этом свете. Не вправе приказывать мудрецу, чьей госпожой была божественная королева, пришедшая с небес! И не нужны ему ни твои благодарности, ни твои богатства. Ты был для Даэрона одним из тысяч. Вряд ли он даже вспомнит тебя и твоих племянников. Возвращайся домой и забудь думать о нём. Отказ обескуражил Торина, и его собеседник, безусловно, заметил это. — Пусть будет так, как ты говоришь. Но я твёрд в своём решении. Уверен, ты знаешь, где искать лекаря, и можешь направить мои стопы. — Твёрд в решении… И готов идти хоть на край света ради простой благодарности? Не думаю, что такое возможно. Не темни, Торин! Зачем тебе Даэрон? Если он нужен тебе как целитель, возьми любого из моих. Эльфы в этом сильнее гномов. Но ведь это не так! И если хочешь узнать, куда он ушёл, скажи, для чего тебе это нужно на самом деле. Не обманывай меня, гном! Ты уже принёс в эти земли много горя и смерти. Слова владыки рвали сердце на части. Неужели и правда он видит насквозь все чувства и помыслы? Неужто верны слова о том, что нельзя ничего утаить от этого эльфа, и проницательность — его главное оружие? Рука, державшая кубок, дрогнула. Несколько тёмных багровых капель упали на поверхность столешницы. Но смолчать и уйти ни с чем он не мог! Нужно было решаться. Голос звучал глухо и сдавленно. Торин словно обнажал душу перед тем, кто мог вырвать её и развеять по ветру. Но такова была названная цена, цена, уплатить которую он был должен. — Я ищу Даэрона, чтобы узнать судьбу одной женщины. Он был рядом с нею многие годы и называл своей госпожой. Он опекал её и во всём помогал ей. После битвы у врат Эребора она бесследно исчезла, но у него оказались её вещи и украшения. Одно из них сам он велел отдать мне. Но только кольцо не снималось с руки. И я хочу раскрыть тайну. Трандуил покачал головой. Сперва казалось, что он смеётся, но почти сразу стало понятно — это смех сквозь горечь и боль. — Вот оно что, Дубощит! Так мы с тобой в этом похожи? Тешишь себя неизвестностью? Лелеешь в душе надежду? Поднявшись, лесной владыка сделал несколько порывистых шагов по залу и застыл на месте подобно статуе. — Не спорю, подобные раны не заживают! Но ты счастливее в том, что недолго уже осталось тебе страдать. Вы, гномы, не наказаны целой вечностью. Только Даэрон не поможет! Нет такого целителя, что способен вернуть из мира мёртвых. — Никто не видел её мёртвой! И не смей говорить так. — Никто не видел… Так случилось не только с тобой. И годы будут течь один за другим подобно реке, и в каждый рассвет глаза до боли будут глядеть в пустоту. А разум устанет жалеть, что закончился ещё один сон. Даже вино перестанет быть твоим спасением. Выдержав долгую паузу, Трандуил повернулся на каблуках, склонился над гномом и продолжил: — Скажу тебе как король королю: свыкнись и перестань мечтать о том, чего никогда не будет. Не знаю, как ты вышел на Даэрона. Но только поверь: лишь однажды была у него истинная великая госпожа. Я видел её сияние, свет звёзд, с которых она пришла в этот мир, волшебную завесу, которой она оградила свои владения. И навеки покинула их, когда твои предки убили её супруга. С тех пор минули тысячелетия, и мало кто уже помнит ту славную эпоху. Чудес не бывает, Торин! Возможно, ты ищешь даже не того эльфа, ибо служение благой королеве нельзя променять ни на что! Подобно мне, ты наденешь на себя панцирь из льда и равнодушия. Подобно мне забудешь о тепле и свете. А после станешь молить валар о том, чтобы вырвали из тебя воспоминания. Возвращайся домой, Король-под-Горой, не ищи Даэрона. Напряжённая до отказа рука гнома дрогнула, опрокинув бокал с вином. Алая струя потекла от его пальцев к краю стола, на пол и дальше, медленно приближаясь к подолу платья Трандуила. Оба смотрели на неё, как заворожённые, размышляя, достигнет ли багровый ручеёк короля эльфов. Когда на светлом одеянии владыки появились кровавые пятна, он вздохнул. — Мы теперь связаны этой тайной, Торин. Тайной и болью. Хоть в чём-то мы оказались одинаковы. Гном вскинул голову и твёрдо сказал: — Я выполнил свою часть договора, раскрывшись тебе. Твоя очередь, Трандуил. Где же мне искать синду, над которым и ты не властен? — Упрямец! Глупец и упрямец. Ты хоть что-нибудь понял из моих слов? — Я запомнил их. Так куда же направился целитель, покидая твои владения? — В Серые Гавани — место, откуда можно уплыть безвозвратно.Глава 25. One king to another
18 октября 2019 г. в 18:42
Всё теперь изменилось, и народ северного Зеленолесья более не считался враждебным. Однако с каждым шагом, с каждой пройденной милей в груди Подгорного короля всё сильнее сжималось Нечто. В летний день его кожи касался холод, а разум теребили воспоминания: об отказе в простой еде, о насмешках и заплесневелых застенках недружественных подземелий, о замка́х и решётках эльфийского плена. Да, эльфы дрались на их стороне в последней минувшей битве и потеряли многих. Да, теперь сам он был не оборванным скитальцем, а могущественным владыкой возрождённого королевства. И хоть воинов, хоть богатства у него было больше, чем у Трандуила. Он послал воронов с вестью о визите и получил в ответ лаконичное согласие, ибо не в том положении было сейчас лесное братство, чтобы отказать такому соседу. Торин знал: его встретят и примут теперь так, как подобает принимать королей. Но Нечто в груди сжималось и давило, и ехал он не к другу, а к недругу. И не мог знать наверняка, достигнет ли своих главных и скрытых покамест целей.
Рядом, бок-о-бок, на своём пони ехал Гимли — герой последних смотров войск. Впрочем, Торин помнил, как этот юнец рвался в поход вместе с отцом, и как сам он сказал ему решающее «нет». Торин помнил впечатлившую всех победу Гимли на арене, помнил, как сам назвал его полноправным членом своей дружины. Теперь этот рыжий мальчишка преисполнен был счастья, и любой владыка почёл бы за честь — иметь в свите такого воина. А по другую руку узбада шествовала пара — пока ещё не друзей, но политически именно они должны были встать в первых рядах, возглавить дружину в будущем. Фили — сын родной сестры Дис, и Торин — сын Даина Железностопа, наследник трона Эребора*. В этом его положении парню полагалось жить теперь рядом со своим гхалом и полноценно готовиться к грядущей высокой миссии. Прекрасно сложенный, ловкий и смышлёный, он очень походил на отца. Глядя на юношу, Дубощит вспомнил день из прошлого, когда видел перед собой и Железностопа, и Грора и Наина. И всех их Махал словно сковал из одного самородка металла по подобию. Долгожитель Железных Холмов, приняв на грудь лишнего, мог подумать, что вдруг попал в прошлое. Лорды-наместники будто рождались вновь в телах своих внуков и правнуков, столь велико было сходство. И в новом поколении произошло точно также. Младший родной племянник нужен был в воинской школе, и Торин сам решил не отрывать его от работы и важных дел. По странному стечению обстоятельств короля вновь сопровождало двенадцать спутников. Но лишь трое в отряде помнили первый приём у Трандуила. Третьим был Двалин, считавший долгом сопровождать венценосного друга в любой вылазке из Горы, будь то военный поход или простая охота.
Едва шагнув под своды зелёных крон, Торин понял, что это уже не то Лихолесье, каким он знал его раньше. В прежние годы лесная братия синдар вела здесь разгульную жизнь. Эльфы торговали с Дэйлом и Эсгаротом, часто появлялись в предгорье и окрестных угодьях, слыли заядлыми спорщиками, игроками и выпивохами. Даже на подходах к лесу слышались отголоски их песен, звук охотничьего рога, виден был дым от костров. Теперь же местность казалась обитаемой разве что птицами да зверями. В голове сама собою пронеслась мысль:
«Плохи дела у Трандуила!»
Будь ты хоть древнейшим из правителей, и будь твои земли хоть сколь угодно велики, власть определяется численностью войска. А эльфы, как известно, крайне сложно и медленно восстанавливаются после понесённых в войне потерь. А значит, Эребор, куда гномы стекались теперь отовсюду, очень нужен им сейчас, как военный союзник. И владыка Лихолесья не может не понимать этого. Впрочем, его спесь и надменность вряд ли позволят ему открыто в этом признаться. Дубощит ждал холодного приёма и очень не простой беседы. И не ошибся. Первый лесной патруль встретил их уже в глубине зелёной чащи. Состоял он лишь из шести охотников, вставших с двух сторон от отряда гномов. За всю дорогу лесные стрелки не проронили почти ни слова. Ещё несколько эльфов во главе с принцем вышли навстречу гостям на подъездах к подземному дворцу. Гимли заметно съёжился, увидев своего знакомого. Юный эльф тоже сразу заметил его и чуть улыбнулся. Правила этикета требовали приветствовать короля. Рука Леголаса легла на грудь, голова склонилась в мягком кивке, в тишине раздался мелодичный голос:
— Mae govannen! Добро пожаловать, Король-под-Горой! Мой отец примет вас, когда вы устроитесь и отдохнёте с дороги.
— Не торопится он нас принимать! — буркнул себе под нос Двалин, мгновенно словив настороженный взгляд Торина. Гномов провели знакомым путём через мост над глубоким естественным оврагом, выполнявшим роль оборонительного рва, а после проводили в комнаты, где можно было расположиться на отдых. В центральной из них, словно насмешка над прошлым, стоял деревянный стол, сплошь уставленный блюдами с мясом, печёными овощами и свежими фруктами. А рядом красовались два бочонка не то с вином, не то с элем. Переглянувшись, свита короля прямиком направилась отгадывать эту загадку. Обстановка во всех помещениях была на редкость простая: мебель, сколоченная из нетёсаных досок, ощутимая сырость, завешенные шкурами стены. Неприхотливые в жизни гномы всё же восприняли это как очередное оскорбление: каменные чертоги Эребора славились своей волшебной красотой и роскошью, и не так встречали там гостей, ой не так! Мало кто из кхазад знал, что лесные эльфы живут очень скромно, запросто ночуют в крохотных шалашах, сделанных из всего сподручного, а то и вовсе на ветвях деревьев. И лишь малая часть дворца их короля обставлена богато.
Велев всем хорошо подкрепиться, Торин сел поодаль, принял из рук Фили деревянную кружку с терпким ароматным напитком и глубоко задумался. Не произошло ровным счётом ничего особенного, но в душе он постоянно ждал какого-то подвоха, холодок на коже стал ощущаться явственнее, беспокойство росло с каждой минутой. Они были чужие в этом мире, чужие и нежеланные. Удастся ли ему разговорить того, кто считался главным его недругом? Выведать тайны прошлого, встретиться с самым загадочным подданным короля синдар, пролить свет на судьбу той, что единственная нераздельно владела его сердцем?
— Ты переживаешь, мой король. Здесь ведь небезопасно, а мы не выставили никакой охраны, — подняв глаза, Дубощит увидел рядом своего молодого тёзку. — Позволь мне лично встать у дверей, а также узнать, сколько ещё времени нас будут держать здесь без вести.
— Не стоит, мой друг. Уверяю, нам не причинят никакого вреда. Лучше распорядись, чтобы братья немного поспали с дороги. Мы прибыли сюда ради моей беседы с Трандуилом. Остальные вправе отдыхать.
Молодой гном, огненно-рыжие волосы которого были сплетены в толстую косу, искренне усмехнулся. Восемь из двенадцати уже храпели вовсю, наполовину опустошив бочонок. Отряд предпринял ночной переход вместо предложенного эльфами ночлега, чтобы быстрее достигнуть цели. Солнце стояло в зените, но усталость брала своё. Да и обильное угощение тоже. После трапезы хочется спать. Что же? Хоть не придется их будить и отчитывать! За дверь сын Даина тоже заглянул и с удивлением увидел там Гимли, гордо несущего вахту с оружием наготове.
— Что ты здесь делаешь? Гхал велел всем отдыхать.
— Лучше скажи уж, что там делают остальные, в то время как короля никто не охраняет?
— А ты, выходит, самоназначился в караул, — юнец фыркнул и вытащил курительную трубку. — Скажи вот лучше: там что-нибудь слышно о приготовлениях? О том, когда узбада позовут на встречу с их королём?
— Оттуда несёт жареными куропатками. Это я точно могу тебе сообщить. А так здесь почти никого не бывает.
Гимли лукавил. Незадолго до появления Торина-младшего он видел рядом целый отряд эльфов, которых их принц отослал в лес, а сам подошёл к нему. Леголас помнил гнома и часто думал: как же досталось смельчаку за побег и столь долгое путешествие по следам своих в-одиночку? Они поздоровались как-то очень просто, без всяких формальностей. Белокурый эльф спросил его:
— Ты здесь с отцом?
— Я здесь с моим королём! Теперь я воин его дружины, и мне не нужна опека!
— Рад за тебя. Знаешь, братья тебя вспоминают. Да и я тоже.
Когда гном насупился и замкнулся во власти обиды на прежнее отношение, эльфийский принц ещё раз сказал, что рад его видеть, пожелал успехов, кивнул и ушёл прочь. Дальнейшее дежурство ознаменовалось лишь запахами с кухонь. Наследник трона считался старше его по рангу, и пришлось повиноваться — идти есть да спать. А так хотелось и дальше стоять на страже!.. Наверное, эти чувства присущи всем, кто ещё не забыл радости стать настоящим воином.
Примечания:
* Кили и Фили ни при каких раскладах не могли считаться принцами и наследниками престола. Сам Профессор прекрасно это осознавал, а «убить» их в каноне его заставили редакторы книги. Дис, безусловно, принцесса. Но сам факт того, что она и её дети жили вместе с Трайном и далее с Торином в Синих Горах, говорит о том, что замуж она вышла за простого гнома, что и отражено в этой истории. Оставаться матерью королей и наследников она смогла бы, став супругой наследного принца или короля другого клана. Соответственно, жила бы с момента свадьбы не со своими кровными родственниками, а с мужем. Кили и Фили – племянники Торина по женской линии, и претендовать на престол не могут. Мы доподлинно знаем, что у гномов не было правящих королев. Вот если бы были, то братья могли бы претендовать – после матушки. Но правящих королев у гномов не было доподлинно. Женщин даже не вносили в родословную. Салический закон наследования доказывается абсолютно. Существовала версия «Хоббита», где Даин наследует Торину даже при живых детях Дис. Ситуация была бы в корне отлична, если бы они были сыновьями Фрерина, т.е. происходили на свет по мужской линии. Но это не так.