Так много, и всё - моё!

- А я вам, отец мой, подарок принес, - Сашка помахал зажатой в руке толстой книгой. –История, оказывается, уж-жасно интересная наука. Все где-то как-то и когда-то уже было. Я тут особо примечательное место закладочкой пометил. Волдеморт скептически поджал губы, но подарок принял и даже открыл на отмеченном месте. Быстро пробежал глазами. Еще раз. Внимательно вчитался. На лице его появилось выражение крайнего удивления – возмущения – гордости? – снова возмущения с некоторой настороженностью – и, наконец, глубокой задумчивости. - Авады на тебя нет! – сообщил он сыну. - Это точно, нет и не будет! – Сашка был чем-то весьма и весьма доволен. Тем, что в него не полетело еще одно Непростительное? – И вообще, это же просто интересный исторический факт. Вот и все. Снейп в списке неотложных дел мысленно пунктом № 1 поставил «Заглянуть в книгу». Любой факт, связанный с Сашкой и Волдемортом, действительно был крайне интересен. Случай подвернулся довольно быстро. Волдеморт отправил Снейпа за восстанавливающим зельем, помогавшим почти не человеку сохранять воссозданное тело. Через три часа свежая порция зелья была готова, но, когда Снейп принес кубок в тронный зал, тот был совершенно пуст. Не веря своей удаче, Снейп аккуратно поставил кубок с зельем на каминную полку, помедлил, прислушиваясь и осматриваясь. Небрежно брошенная книга лежала на троне Лорда, и даже закладка была на месте. С тоской вспоминая о мантии-невидимке, которую совершенно тупо и бездарно использовал Поттер для своих несносных «шалостей», Снейп наложил на себя чары невидимости, убедился, что за дверью в обозримых пределах коридора никого нет и шагов не слышно, и как мог осторожно подошел к трону. Быстро проверил на «сторожки», «сигналки» и Следящие чары. Взял книгу, взглянул на обложку. «История средних веков». Какой-то маггловский справочник. Или учебник. Что в нем может быть интересного? Книга легко и охотно раскрылась по закладке. Снейп пробежал глазами страницы. «22 апреля 1529 года в Сарагосе был подписан договор между Испанией и Португалией о разделе сфер влияния в Восточном полушарии. Документ стал своего рода дополнением к знаменитому Тордесильясскому пакту 1494 года, которым был определен аналогичный рубеж на западе. Новая демаркационная линия прошла немного «правее» Молуккских островов (в районе Новой Гвинеи, тогда еще не открытой европейцами), причем все моря и земли — как обнаруженные, так и «гипотетические», — к востоку от нее отходили испанцам, а западные — португальцам. Таким образом, земной шар окончательно разделялся на две неравные части: Толедо получил 45% территорий, Лиссабон — 55.» Снейп уронил книгу. Тут же снова поднял ее, внимательно вчитался еще раз. На лбу проступил холодный пот, горло перехватило, сердце бухало неровными толчками, крупный шрифт строчек расплывался перед глазами. Если Темный Лорд не сжег ни книгу, ни оборзевшего мальчишку тут же на месте… даже Аваду машинально не кинул… Снейп вспомнил быструю смену выражений на полузмеиной морде. Значит, Волдеморт готов обсудить, по крайней мере, ВОЗМОЖНОСТЬ. А может, уже и проценты. - Так, так, так… И ш-ш-што-же это с-с-десь проис-с-сходит? – раздалось от дверей крайне раздраженное шипение почти на парселтанге. – С-с-стоит отойти на пять минут, и уже роютс-с-ся в моих вещщщах! Потрясенный Снейп понял, что правильно не верил своей удаче. В дверях стоял разъяренный Волдеморт, рядом с ним Сашка, где-то сзади пытался притихариться за косяк Люциус. Чары невидимости разлетелись вдребезги. - С-с-северуссс! «Авада или Круциатус?» - обреченно попытался угадать Снейп. «Ох, лучше бы Авада» - успело мелькнуть в голове, когда Круцио швырнуло Снейпа на пол. Дальше были только боль и крик. - Не сссмей зас-с-ступатьссся за предателя! – болезненно ввинчивалось в уши злобное шипение Волдеморта. Снейп постарался ничем не выдать, что уже очнулся. - Если он предатель, я не буду за него заступаться. – спокойно и рассудительно ответил хрипловатый баритон Сашки. – Вы же можете проверить, отец-мой-Лорд. Несколько секунд тягостной тишины, и сильные руки вздернули Снейпа вверх за ворот мантии, как куклу, с размаху приложили спиной к боковине трона. Снейп не удержался от стона. - Не притворяйс-с-ся! Открывай глаза! Снейп подчинился приказу, и Волдеморт ворвался в его разум, как бешеный слон в посудную лавку. Снейп еле успел подсунуть ему действительно реальное, действительно основное чувство, владевшее им с того момента, как Сашка сказал Волдеморту: «А я тебе подарок принес!». Волдеморт несколько сбавил напор и тщательно («что за халтура, - с профессиональной гордостью отметил Снейп. – совсем уже разучился… вот и славно!») проверил воспоминания Снейпа за последнюю неделю. Щиты, прикрывавшие главные тайны Снейпа, остались не только нетронутыми, но и незамеченными. - Любопытссство!.. – разочарованно вздохнул Волдеморт, отворачиваясь и небрежно роняя Снейпа на пол. – Любопытссство сссгубило… не только кошшку, но и Ссснейпа. - Он - гениальный зельевар. Он вам нужен, отец, - сказал Сашка где-то совсем рядом. Снейп почувствовал, как Сашка аккуратно и бережно (что не помешало новой порции боли шипастым колесом прокатиться по телу) уложил его на спину, по телу и мантии прошлись очищающие чары. Затем ему чуть приподняли голову – не рывком за волосы, а мягко и осторожно подсунув руку – и в губы ткнулся край флакона. Этот запах Снейп знал прекрасно. Зелье от последствий Круцио, причем собственного изготовления. Снейп постарался глотнуть. Его все еще сотрясала неудержимая дрожь, зубы стучали о край флакона, от головной боли тошнило, однако он ухитрился не только протолкнуть в себя несколько глотков, но и удержать их внутри. - Какая раз-с-с-ница, - ответил Волдеморт. – Он влез-с-с не в ссвое дело. Он понял… и исспуган. Он выдассст тебя в Хогвардс-с-се. Он мож-шет быть верен мне, но не тебе. Выдасст… А ты мне в Хогвардссе ещще нужен. Ты поч-шти приручил Гарри, ты сскоро приведешшь его ко мне. Я не уверен, что Империо будет надежен. А Непреложный Обет повинуетссся букве, не духу – этот проныра при малейшшей неточноссти в формулировке найдет лаз-с-сейку. Да и вообщще… Он повадился лазать в мои вещщи! Любопытсствует, ищщет… Ш-шпионит!.. Что шшш… Мне очень жаль, иссстинно жаль… Сашка коротко и очень неприятно хохотнул. - На Непростительных свет клином не сошелся, сэр, - вкрадчиво и – предвкушающе? – сказал он. - Есть иные методы. Если Вы отдадите его мне часа на четыре-пять… и позволите занять одну из спален… Ваш зельевар никому ничего не скажет и будет примерно наказан за любопытство. - Что именно ты хочешшь предпринять? – деловито спросил Волдеморт. - Это берет начало из индийских практик… - медленно, как бы с трудом что-то вспоминая, начал Сашка. – Наследство Ариев… Если человек находится в своеобразном трансе… так называемые «сумерки» … в его подсознание легко внедрить определенные приказы. Круг приказов ограничен, но, к счастью, запрет на информацию в него входит. И гарантия верности тоже. Его верность будет абсолютна. Вся проблема в том, как достичь «сумерек». Внушение не поможет. Ваш зельевар не маггл и не обычный маг, он достаточно опытен, чтобы защищать свой разум. Поэтому, чтобы преодолеть защиту, придется использовать старые добрые методы. Насилие. Пытки. Отчаяние захлестнуло Снейпа, как темная тяжелая вода, надежда уходила, как последний воздух из легких. «…Или покажет себя достойным сыном своего отца,» - проплыл в памяти обрывок собственных слов, когда-то сказанных Волдеморту. Накаркал… - Кто ты??? – бешено заорал Волдеморт. – Сколько тебе лет? Снейп чуть повернул голову и с трудом открыл глаза. Волдеморт попытался схватить подростка за горло, но Сашка обманчиво легким движением отбил его руки и отпрыгнул. - Уймись, па-поч-ка!.. – процедил он. – Практически единственная правда во всей этой истории, так это то, что я – твой сын! Ты только сейчас понял, что меня послали убивать тебя?! Что меня долго и старательно к этому готовили? - Почему же не убил? – вдруг совершенно спокойно спросил Волдеморт, отходя к трону и привычно устраиваясь на нем. Сашка несколько секунд стоял в излюбленной своей позе, качаясь с носка на пятки, и сверлил отца пристальным взглядом. - Потому что ты не такой уж и плохой ОТЕЦ, – сказал он, и Волдеморт снова пропустил мимо ушей переход с древней уважительной формы обращения к отцу-Лорду на обычное разговорное «ты». – Мы с тобой, в общем-то, ладим, а на остальных мне плевать. Потому что… - он чуть прищурился – оказалось, что я ТВОЙ СЫН намного больше, чем все думали. Намного больше, чем думал я сам. Потому что… остохренело, что все решают, как мне жить!!! Пора бы уже хоть что-то решить самому. Он замер, напряженно вытянувшись, тяжело дыша. - Ты можешь дать мне то, что мне нужно, - жадно, яростно сказал он. – А я могу быть нужен тебе. Наследство Ариев… С ним одна, но большая проблема, поэтому про него практически никто ничего не знает. Чтобы его применять, нужен человек с еще одним наследством. Моим. – Он прикоснулся ко лбу. – Я покажу тебе. Я отдам тебе все это. Я буду применять это так, как нужно тебе, по твоим правилам, по твоему слову. Но это то, что бесполезно без меня. - Кажетссся, ссработаемсся, - прошипел Волдеморт как бы сам себе. – Полез-ссс-ен. Интересссен. Поссмотрим, поссмотрим… Зачем тебе сспальня? Круцио можно применять и здесссь. - Круцио не подходит, - Сашка отрицательно покачал головой. – Оно воздействует прямо на нервные клетки, в том числе и на мозг. Прямой конфликт с Наследством. Разве что предварительная подготовка, но это он уже получил. Спальня – просто удобно. Я люблю работать в хороших условиях. Комфортных. В руках Сашки стремительным росчерком мелькнула палочка. «Экспеллиармус». «Инкарцеро». Снейп, туго спеленатый невидимыми веревками, проводил безнадежным взглядом свою палочку, плавно улетевшую к Сашке. Ведь уже почти достал! Незаметно… вроде бы… - Так что насчет спальни? – гнусно ухмыльнулся Сашка. Деликатное покашливание донеслось от двери. Люциус, про которого все забыли, старательно поклонился одновременно и Лорду, и его сыну. - Осмелюсь напомнить, на втором этаже есть вполне пригодное помещение, - как можно почтительнее произнес он. – От лестницы налево третья дверь по правую руку. Отец и сын одновременно изогнули правую бровь с одним и тем же выражением лица «а ты-то откуда знаешь?!» Ибо на этот раз Сашка был приглашен не в Малфой-манор, а в одну из запасных резиденций Темного Лорда - старый особняк Гойлов. Люциус кашлянул уже смущенно. - Мы в восторге от устраиваемых Вами раутов, Повелитель! Но иногда хочется… м-м-м… более приватных развлечений. - То есть сачкуешь, эгоист? – ехидно уточнил Сашка, и в Люциуса полетело дежурное (рассеянное и слабенькое) Круцио от Волдеморта. – Но за наводку спасибо. «Мобиликорпус». Тело Снейпа плавно двинулось по воздуху следом за Сашкой. Люциус после Круцио благоразумно остался «отдыхать» на полу, сделав вид, что почти без сознания. Волдеморт надолго замер, постукивая пальцами по подлокотнику трона. Лицо его было абсолютно бесстрастно, глаза полуприкрыты. Пальцы отбивали рваный, смутно знакомый Люциусу ритм, постепенно ускоряющийся. О чем бы ни думал Лорд, это вряд ли предвещало что-то хорошее, поскольку губы его постепенно изогнулись в почти издевательской усмешке. - Встань и иди за мной! – повинуясь резко брошенному приказу, Люциус ухитрился не то, что встать – вскочить на ноги, демонстрируя похвальное рвение. Быстренько отряхнулся, привел одежду в порядок и кинулся догонять Повелителя. Около приоткрытой двери спальни Волдеморт постоял еще несколько минут, приглядываясь и прислушиваясь. Вполне удовлетворенно кивнул, услышав несколько смутно донесшихся фраз, и Люциус, как всегда угадав желание Лорда, с поклоном распахнул перед ним дверь. Волдеморт быстро прошел мимо, внутрь, Люциус поспешил за ним, остановился в нескольких шагах сзади, осторожно и бесшумно переступил вбок, чтобы можно было без помех разглядывать… О да, было на что посмотреть! На Сашку Люциус покосился мельком, тот стоял около прикроватного столика, что-то перекладывая и трансфигурируя. Но распростертое, косым крестом растянутое на огромной постели мужское тело полностью заняло внимание Люциуса (который, как положено скучающему аристократу, мало что считал извращением, а уж отказывать себе в каких-либо удовольствиях и совсем не привык). Раздетый почти догола, вытащенный из многослойной скорлупы темной и плотной одежды, зельевар оказался вполне привлекателен. Особенно когда, пронзив Люциуса ненавидящим, оскорбленным взглядом, отвернулся, пряча лицо за растрепавшимися черными прядями волос (не такие уж они и жирные… но вот густые и блестящие на загляденье). Беспомощность, вынужденность позы. Стройная шея с резко обозначенным кадыком; напрягшиеся, скульптурно вылепленные плечи; развитые, рельефные мышцы не такой уж и хилой груди; подтянутый, впалый живот со всеми положенными «кубиками»; узкие мускулистые бедра, длинные крепкие ноги. Интересно, это он, таская котлы или наматывая круги по Хогвардсу, мышцы накачал? Да, худой, жилистый, и на коже несколько шрамов, что же это он получил такое, что шрамы не удалось свести… но почти безволосая кожа чуть ли не светится удивительно теплым сливочным цветом, так и хочется провести рукой, ощутить ее упругость и гладкость. Черная «дорожка» волос, сбегающая от пупка под пояс боксеров, почему-то не кажется неуместным контрастом, как и негустая поросль на бедрах и голенях. Люциус откровенно уставился на весьма достойную по размерам выпуклость под тонкой тканью боксеров, представил обнаженного и принужденного к покорности зельевара в нескольких соблазнительных позах и судорожно вздохнул, в очередной раз благодаря моду на мантии, потом прислушался к разговору рядом. Ибо разговор только что принял очень желательный Люциусу оборот. - Сашша, - на редкость доброжелательно, воистину по-отечески увещевал Волдеморт. - Я не сссомневаюсь в твоих талантах, но ты же сам приззнаешшь, что давно этого не делал. Я не сстану говорить, что ты неопытен, но предлагаю помощщщь… - И что же ты мне предлагаешь? – скептически осведомился малолетний наглец. - Я предлагаю Люциусса… («О-о-о, да! – внутренне возликовал Люциус. – Ты, щенок, действительно неопытен. Вот и посмотришь, на что способен настоящий мужчина!») Сашка, чуть запрокинув голову, посмотрел прямо в глаза Люциусу, и сладостное предвкушение сначала мгновенно замерзло, а потом разлетелось мелким колким ледяным крошевом. Лицо подростка просияло абсолютно безумной радостью. - Этот?.. Мне? Весь – мне?.. Наконец-то! Спасибо, отец, спасибо, спасибо! Да, это очень поможет, сначала оторвусь по полной, вспомню навыки, а потом уже и Снейпом займусь. Они рядом будут так шикарно смотреться!.. Черный, белый… и много, много красного… Люциусв полной мере ощутил и понял, что означает «предобморочное состояние». У Волдеморта некрасиво отвисла челюсть. - Э-э-э… - нерешительно начал Волдеморт, нахмурился, и «предобморочное» состояние Люциуса чуть было не перешло в самый настоящий обморок, когда он сообразил, что Лорд пытается быстро оценить, стоит ли разочаровывать сына. - Э-э… Нет, Сашша, ты проссто не так понял. Я не отдаю тебе Люциусса для пыток, Люциусс мог бы помочь тебе работать ссо Сснейпом. Радость исчезла с лица Сашки, сменившись сначала обиженным, а потом упрямо-замкнутым и опасливым выражением. - Со Снейпом мне помощников не надо! – сказал Сашка самым что ни на есть подростково-упертым тоном «а не пошли бы вы все, я все равно сделаю как хочу». - Ты мне его уже отдал. На полные четыре часа. Даже пять. Мое. - Твое, твое, - ответил Волдеморт скорее позабавлено, чем гневно. – Никто не претендует, уссспокойся. Уверен, что помощщь не нужна? - Я уже сказал, как Люциус может мне помочь! – огрызнулся Сашка, но тут же посмотрел на Волдеморта по-щенячьи умоляющим взглядом, даже руки прижал к груди и заискивающе улыбнулся (хотя безумие во взгляде бездонно расширенных зрачков, поглотивших радужку, подпортило впечатление), - Может, все-таки отдашь, а? Пусть не насовсем, ладно… А потом и подлечить можно. Убивать не буду, честно! - Ты понимаешь слово «НЕТ!»? – грубо, но почти беззлобно прикрикнул Волдеморт. Естественно, наглая мелочь решила, что можно ныть дальше. Сашка обиженно засопел и с новой надеждой воззрился на отца. - И на день рожденья не подаришь?.. У меня скоро… Ну хоть на сам этот день… даже не на сутки… - Торгуешшься? – засмеялся Волдеморт. – Покажи сначала, на что ты сспособен, а я подумаю, как тебя наградить. Буду знать, что тебе нравятссся блондины… - Не «блондины», - жадно осмотрел Люциуса Сашка. Тот еле удержался, чтобы не выскочить за дверь. – Этот блондин. Ты показал, подразнил и не даешь… Печалька… - Какой ужасс!..- насмешливо отозвался Волдеморт. – Ничего, переживешшь. Будет к чему стремиться. Люциуссс, за мной. Люциус не осмелился нарушить приказ и вылететь в дверь вперед Темного Лорда, но следом ринулся так, что чуть было не врезался тому в спину. Спустившись в зал, Волдеморт не отпустил Люциуса. Правда, милостиво разрешил ему трансфигурировать кресло и раздобыть бутылку огневиски (Люциус прекрасно знал все заначки Пожирателей в особняке). Сам же несколькими взмахами палочки воздвиг перед своим троном столик, аккуратно примостил на столешнице нечто вроде темной пирамидки. С очень сосредоточенным выражением лица прошипел-прорычал несколько заклинаний, выписывая палочкой заковыристые кривые. Из верхушки пирамидки заструился то ли дымок, то ли туман, сложился в невысокое зеркало с темной оправой. Именно зеркало – Люциус увидел свое отражение в прозрачном, наливающемся серебристой глубиной стекле. Волдеморт досадливо поцокал языком, крайне осторожно попытался развернуть зеркало к трону. Насколько понял Люциус, хитрость состояла в том, чтобы разворачивать одновременно и магическое стекло (не могло быть никаких сомнений в том, что это какой-то интересный артефакт), и пирамидку, не приподнимая, не дергая и не пользуясь магией. В конце концов у Лорда это получилось. Он утомленно опустился на трон, глядя в надлежащим образом расположенное стекло и последний раз взмахнул палочкой: «Виденспекуло»*. «…Такой красивый», - легким вздохом пронесся по залу Сашкин шепот. - Работать он любит в комфорте! – раздраженно фыркнул Волдеморт. - Так и ссказал бы, что поразвлечьсся нейметсся. Ишшь, разошшшелся!.. От зеркала понеслись весьма недвусмысленные звуки, которые снова напомнили Люциусу, как выглядел привязанный к постели Снейп. Кто бы мог подумать, какую жемчужину скрывает невзрачная слоистая раковина из бесформенной черной мантии, застегнутого на все пуговицы длинного черного сюртука, классической белой сорочки, плотных и ни в коей мере не облегающих черных брюк… Люциус мимолетно пожалел, что ранее не приглядывался к зельевару, отворачивался или даже втихомолку сбегал, когда того подвергали наказаниям, - а наказание грубым и жестоким изнасилованием применялось немногим реже, чем Круцио. Юнец, как и положено в его возрасте, выплескивал бушующие гормоны бурно, сладострастно и неожиданно долго, заставляя жертву шумно дышать, неохотно стонать и почти протестующе вскрикивать. Люциус потягивал огневиски из трансфигурированного стакана (бокал почему-то не получился), страдая от невозможности всласть самоудовлетвориться под интригующую озвучку и лениво размышляя на тему, как именно Сашка разложил зельевара. Первоначальная поза была уж очень неудобной для активных действий, а догадаться по звукам не получалось. Точнее, получалось, что Сашка все еще в прелюдии, но такого же просто быть не могло. Сдавленный, но полный сладкого блаженства долгий мужской стон… Люциус крепко сжимает губы, чтобы не хихикать («ну что, угрюмый ворон, заставили тебя наслаждаться?»). Волдеморт же, не считая нужным сдерживаться, вдруг не то что смеется – хохочет в голос, сгибаясь на троне и хлопая руками по подлокотникам. - Сссеверусс!.. Ах ты ж сстервец! Весссь кайф мальчишшшке обломал! Вот же подловил, пакоссстник! Да, Сашшка, не ты тут сссамый опытный! «Ну почему ты такой упрямый? – доносится от зеркала. – Так хорошо было… Это же лучше, чем боль». - Ты еще не знаешь, какой он упрямый! –комментирует Волдеморт, а от зеркала доносится резкий, неукротимый выкрик Снейпа: «Нет! Хватит!» Тягостная пауза, и Сашкин голос отчаянно выпаливает: «Сенсибилиакутем»**. - А вот это уже интерессно! – Волдеморт всем телом подается вперед, вглядываясь в зеркало. Пауза невыносимо затягивается. Люциус вздрагивает всем телом и чуть не роняет стакан, когда от зеркала доносится резкий свистящий хлопок заклятия Магического Хлыста. Несколько ударов Хлыстом, металлическое позвякивание, пауза, шипение и треск расползающейся под раскаленным металлом живой плоти… И стон, который невозможно принять за звук удовольствия. Глухой стон, который страшнее пронзительного крика, потому что Люциус знает мужество, бесстрашие и непоколебимое упрямство зельевара, иной раз ухитрявшегося молчать под полноценным Круцио разъяренного Лорда. Снова захлебывающийся, рыдающий стон, и снова, все громче, перемежаясь мучительным хрипом, когда боль удавкой перехватывает горло, не давая дышать. Тяжелый свистящий вдох – и стон, вдох – и стон… Люциусу не впервой слушать душераздирающие звуки чужих страданий, он не видит саму пытку, чему изрядно рад, но почему-то на этот раз ему особенно тяжело. Больше всего на свете ему хочется заткнуть уши и бежать, как от дьявольского наваждения. А Лорду нравится. Вон как уставился в зеркало широко раскрытыми, неподвижными глазами, скалит крупные острые зубы, часто дышит, резко втягивая воздух и чуть выгибаясь в сладострастной дрожи при каждом ударе плети, при каждом стоне, всхлипе, вскрике… Доволен тем, как ломают гордого и стойкого человека? Или просто упивается долгим истязанием, кровью и болью замученной жертвы, беспощадной лютостью палача? Услышав очередное рыдание, - сдавленное, прерывистое, явно сдерживаемое изо всех сил, но вырванное невыразимой болью сквозь все барьеры терпения и воли - Люциус невольно сам коротко и тихо простонал. - Ты шшто-то хочешшь ссказать, Люциуссс? – рассеянно спросил Волдеморт, не отрываясь от зеркала. Люциус испуганно сглотнул и все-таки решился. - Да, мой Лорд. Осмелюсь еще раз напомнить, что Снейп все же очень талантливый зельевар и крайне Вам полезен. Может быть, не стоит полагаться на опыт юнца, что бы там ни обещал этот самоуверенный недоучка? Дело-то весьма специфическое… - Практичный Люциуссс,- снисходительно и надменно усмехнулся Лорд. – Ты так радеешь о моей пользе и выгоде, мой сскользкий друг. Это похвально. Не волнуйсся, мальчишшка знает, что делает. И, как ни сстранно, умеет. Он очень… эффективен, при том что бережно относсится к материалу. Хотел бы я знать, кто его учил… и убить эту мраз-ссь! Люциус ошеломленно притих в кресле. Кажется, Лорд не вполне в восторге от талантов юного сына? Неужели есть что-то, что слишком даже для завзятого садиста, темной твари, не гнушающейся никакими кровавыми ритуалами? «Ох, Северус, Северус… - Малфой, не чувствуя вкуса, допил огневиски и плеснул в стакан очередную порцию. – Ну что же ты… Ну вот зачем?..» Он сам не понимал, за что пьяно укоряет зельевара, вспоминая растянутое на постели сильное тело, черную молнию гневного взгляда, нежно-белую кожу… Неожиданно подумалось, чтоСнейп молод, очень молод, ему же и сорока не исполнилось, он моложе Люциуса, а Люциус считал себя «едва-едва средних лет». Похоже, снова жертве дали отдохнуть. Тяжелое дыхание Снейпа, прерываемое глубокими прерывистыми вздохами-всхлипами, смешивалось с почти таким же тяжелым, частым дыханием Сашки. - Да что же это за восспитание-то! – возмущенно вскинулся Волдеморт. – Ты у меня ещще и куришшь?! А потом напьешшься и гарем потребуешшь? «Да уж, сплошные проблемы с повзрослевшими детками, мой Лорд… Курит, это еще ладно, лишь бы наркотиками не баловался. И если потребует женский гарем, так это повезло, хоть внуки будут. А то ведь может быть и безнадежный даже не бисексуал…» - Люциус старательно опустил глаза. Шепот Сашки – неуверенный, почти жалобный: «Какой же ты упрямый!» - Упертый и гордый, - хмыкнул Волдеморт. – Я из-сс него это упрямсство не вытравил, думаешшь, ты справишшься, малек недоученый? «Я не пущу тебя в свою голову!» – голос Снейпа еле слышен, но тверд и непреклонен. «Да куда ж ты денешься, - печально и в то же время надменно сказал Сашка. – Куда ж ты денешься с подводной лодки… - После долгой паузы (судя по звукам, Снейп что-то пил), Сашка продолжил, медленно и веско роняя слова, - Ты можешь считать себя выше чего угодно, Северус. Выше окружающих. Выше обстоятельств. Даже выше собственной природы, привычек, характера. Но ты никогда не сможешь быть выше собственной физиологии. Простой и безусловной человеческой физиологии. Всего лишь человек…» Жуткий задыхающийся хрип донесся от зеркала, звуки медленного удушения, - холодная дрожь пробрала Люциуса до костей. Короткая пауза, и первый душераздирающий вопль, полный беспредельного страдания, пронесся по залу и, даже стихнув, казалось, продолжил звенеть в ушах Люциуса. Неведомая боль, наконец, преодолела железную волю зельевара. Крики, то громче, то тише, рыдания, стоны, надсадный вой обезумевшего от боли животного (даже известные умельцы Макнейр и Беллатриса не всегда могли заставить жертву так орать в мучениях) и в конце концов умоляющее бормотание – «не надо, пожалуйста, не могу, не надо, пощади, пожалуйста, хватит, я больше не могу, убей, пожалуйста…» Но палач безжалостен, и снова Люциуса оглушают крики дикой, нестерпимой боли, временами сменяясь хрипом удушья. Зрение Люциуса странно подводит его, очертания предметов расплываются, смазываются. Это все огневиски… Просто развезло на пьяные «сопли» … слиплись мокрые ресницы, защекотало в носу и перехватило дыхание болезненным спазмом. «Ох, Северус, Северус…» Лорд вроде бы доволен, но его невыразительное лицо застыло в странной задумчивости, цепкий взгляд не отрывается от зеркала, впитывает, запечатлевает открывающееся там зрелище до мельчайших подробностей. Пронзительные крики еще раз стихли на несколько минут. Очередная передышка. Надломленный, охрипший от крика голос Снейпа неразборчиво шепчет что-то про взорванный котел… Кто о чем, а Снейп о зельях. Неужели все-таки сошел с ума? - Сссломал…- удивился Волдеморт. – Надо же, ссломал… Теперь бысстро… Мерзоссть, да… Но полезная мерзоссть. Недооценил, да-ссс, недооценил… - короткая мягкая фраза на парселтанге слетела с губ Лорда, и это явно не ругательство. Люциус торопливо делает еще глоток огневиски, не чувствуя вкуса. Он не хочет даже думать о том, что именно Темный Лорд – безумный маньяк Темный Лорд! - может назвать «мерзостью», он хочет просто избавиться от холодной липкой испарины, проступившей на лбу, и протянувшегося по телу озноба, от которого даже мельчайшие волоски на теле поднялись дыбом. Рваное, всхлипывающее дыхание измученного зельевара вдруг прерывается. Несколько мгновений тягостной тишины, экспрессивное выражение вовсе не на английском языке злым Сашкиным голосом, и странно ровные, размеренные, тихие вдохи и выдохи Снейпа. Также ровно и монотонно Сашка выдает фразу за фразой, от которых брови Волдеморта лезут все выше на лоб. Люциус тихо доволен, что не знает русского языка. - Рот тебе вымою! – обещает зеркалу Волдеморт. – Ссс мылом! Чему только эти русские детей учат!.. Нет, Хогвардссс и только Хогвардссс! Ладно уж, пусть сстоит… по крайней мере, пока ты диплом не получишшь. А из зеркала доносится странный диалог, и голос Снейпа хотя и сорван до почти неслышимого сиплого шепота, но удивительно спокоен, словно и не заходился только что в истошном вое боли. Словно зельевар только что разучился что-либо чувствовать. - Я никому не скажу, - обещает Снейп. - Точно не скажешь? Никому-никому? – приободрившимся, почти веселым тоном спрашивает Сашка. - Без твоего разрешения не скажу, не напишу, не передам каким бы то ни было способом, не намекну, никому, ничему и никак… - занудно перечисляет Снейп. - Никакой информации? – Сашка настойчив. - Надоел… - но в равнодушном тоне Снейпа нет эмоций. – Никакой информации. Клянусь. Вновь повисает тишина. Волдеморт расслабленно откидывается на спинку трона, улыбается – ликующе? – улыбается так, словно только что Гарри Поттер сам приполз к нему на коленях, и после долгой паузы Темный Лорд задумчиво, почти мечтательно говорит: - А знаешь, Люциусс, мне уже нравитсся эта идея. Сын. Взросслый сын. Исстинный соратник – по духу и по крови. И даже не надо долго думать, что подарить ему на день рожденья!