Граница наглости

Поколение чудес решило вновь собраться и пойти гулять. Ну, как гулять… Они просто сидели в кафешке, куда их затащил Мурасакибара, и ели. Ну, ели не все. Кто-то жрал, именно жрал, — думаю, вы знаете, кто это — кто-то, в частности Куроко наелся и сидел, болтая с Акаши, который в свою очередь элегантно кушал, а кое-кто просто пил чай и смотрел в окно. Так же за столом сидели Кисе и Аомине, но они кажись вообще ушли в свой мир. Эти двое, как только начали встречаться, то при каждом удобном и не очень случае улетали в нирвану и отгораживались от мира сего грешного. Ну, в общем вы поняли. Мидориме было скучно, очень скучно, поэтому он тоже ушёл в другую реальность. Если конкретнее, то лишь углубился в мысли. Однако оттуда его достала чья-то рука и разочарованный голос. — Мидо-чин, ты меня вообще не слушаешь. — растягивая гласные, на свой тон произнёс Мурасакибара. — Извини, о чём ты говорил? Шинтаро повернул голову, приподнял её, и посмотрел своими изумрудными, непроницаемыми, ледяными глазами в лицо Атсуши, который просто требовал его внимания. — Я спросил тебя, что по твоему вкуснее — мороженое или шоколад? — Шоколадное мороженое. Мурасакибара хотел ещё что-то сказать, но в этот момент прозвучал голос Акаши. — Пойдёмте на улицу. На сколько я помню, мы собирались гулять, а не отсиживаться в кафе. — Да, Акаши. — хором произнесли несколько человек и направились к выходу из здания, следуя за капитаном. На улице команда решила пойти в парк. Ну, за всех решил Сейджуро, за которого это решил Куроко. В парке все ходили раздельно. Кисе, как и ожидалось, прогуливался с Аомине, Куроко же утянул Акаши в глубь леса, заставив Сейджуро, именно заставив, сойти с выложенной кирпичом дорожки. Мидорима же сел на скамейку под одним из дубов и принялся читать. Однако его занятию помешали самым наглым образом, нарушив личное пространство и выкинув в урну строгую неприкосновенность снайпера. Нарушителем был никто иной как Мурасакибара, который обнял Шинтаро за шею сзади и навалился на него все своим телом. — Мидо-чин, мне ску~чно. — Атсуши, слезь с меня. — сказал зеленоволосый, уже подняв руку, чтобы убрать с себя эту «тушку». — Не-ет, Мидо-чин тёплый и удобный. — запротестовал Мурасакибара, лишь сильнее обнимая парня и устраивая свою голову у того на макушке. Мидорима лишь устало выдохнул, понимая, что все его действия бесполезны. Да и не особо то хотелось отстранять этого гиганта. Ведь не только Мурасакибаре тепло от этих объятий, они топят и лёд Шинтаро. Однако публично Мидорима этого ни за что не покажет. И этот случай не исключение. Он продолжил читать с непроникаемым выражением лица, хотя так хотелось улыбнуться. — Ты тяжёлый, может, даже если не отстанешь, то хоть сядешь рядом, а не будешь ломать мне спину? — Хорошо, Мидо-чин. Мурасакибара перестал обнимать его и сел рядом. Ну, как сел… лёг… прямо на колени Шинтаро. — Я вроде сказал можешь сесть рядом, а не лечь на меня. — Тогда можно полежать? Мидорима лишь вздохнул, но позволил остаться. Атсуши перевернулся на бок. Так, чтобы видеть грудь и рельефный живот Шинтаро. Мурасакибаре нравится Мидорима и эта его холодность и отстранённость. Чем? Да хотя бы тем, что растопив лёд на сердце зеленовласого и сняв маску с его лица, он будет счастлив. Ведь только с ним и ни с кем другим этот холодный король будет ласков и добр, только ему он будет улыбаться искренне, радостно, а не притворно или, чего хуже, так, как улыбается надменно и презрительно перед проигравшим. От таких мыслей Мурасакибара сам улыбнулся. Мидориму же одолевало жуткое желание погладить этого милого гиганта, и он боролся как мог, но… увы и ах, желание было сильнее, чем страх несоответствия характера и разоблачения маски. Он отложил книгу в сторону и осторожно опустил руку на голову Мурасакибары, который в свою очередь едва ли не замурлыкал от удовольствия. Ведь то, о чём он только что думал начало сбываться. Шинтаро медленно и размеренно начал поглаживать Атсуши, иногда зарываясь тому в волосы пальцами и перебирая фиолетовые прядки. Когда уже надо было расходиться по домам, оказалось, что Мурка задремал, нежась под руками Мидоримы, как кот, и зеленоволосому пришлось его будить, вытаскивая из сладких объятий снов. — Вствай. — Ммм… Но мне так удобно, Мидо-чин. — Уже поздно, а мне ещё конспект по химии писать. Тебе ,кстати, тоже домашнюю работу надо делать. — А может ты мне поможешь? — Нет. — Но… — Нет. — Ну хоть поесть-то можно? — Так уж и быть, впущу на чаёк. Атсуши нехотя поднялся с колен Мидоримы и потянулся. После этого Поколение чудес ещё немного, сколько им было по пути, погуляли по городу, постепенно сворачивая на другие улицы. В конце остались только эти двое и, угадайте, конечно же, как на зло пошёл дождь. В квартиру парни зашли с промокшими кофтами, которые сразу отправились сушиться в ванную. Немного обсохнув сам, Мидорима переоделся и принялся готовить ужин. Свой выбор он остановил на кари. Перед самой готовкой, ему припомнилось, что надо бы достать сладкого для Мурки и заварить чай, на который, собстно, и был пущен сладкоежка. Атсуши довольно удобно расположился на кухне и нетерпеливо ждал, когда же его покормят. По началу всё было как он и думал. Шинтаро достал конфетницу и печеньки, но когда дело дошло до выбора чая, то у фиолетоговолосого глаза чуть не вылезли из орбит от столь шокирующего, прямо вопиющего факта — у Мидо-чина в навесном шкафу хранилось сокровище — все коллекционные выпуски гринфилда. А при самом процессе выбора он растерялся, в конце остановившись на ананасовом зелёном чае. После сладкого гиганта накормили до отвала великолепным или, как бы сказал Акаши, абсолютным карри. Однако был и минус в этом обжорстве — ужасно разболелся живот. Мидорима, протянув таблетку, поставил его перед фактом, как бы он ни говорил, что лекарства горькие и невкусные. — Либо ты сейчас же ешь таблетку, либо мучаешься от боли. Пришлось выпить… Но после этого адского и чертовски горького испытания они с Шинтаро сели делать домашку у того в гостиной на диване. Оказалось, что дома Мидорима не такой уж и перфекционист. Он конечно очень хорошо следит за порядком и чистотой, но иногда, вот в такие уютные вечера любит устроить небольшой срач. И Мурасакибаре, сейчас нагло навалившемуся на плечо снайпера и повторяющему в уме историю, иногда заглядывающему в учебник, это нравится. После всех этих, как показалось Атсуши, адских и чертовски выматывающих учебных махинаций хотелось залечь в спячку. Уж если не на целый месяц, то хотя бы на все 24 часа в сутках. После того, как дописал конспект, Мидорима поднялся с дивана и пошёл в свою комнату. Мурка же последовал за ним. — С тобой ведь спорить бесполезно? — риторически спросил зеленоволосый — Ладно, тогда ложись на кровать, а мне ещё кое-что сделать надо. Парень открыл ноутбук и нажал кнопку пуска. А пока комп загружался, он накинул на себя пледик, поудобнее устроившись в своём игровом стуле, а так же притянул с угла стола к себе кружку чайка и запустил какую-то игру, надпись на ярлыке которой гласила «DST beta». Мурка с интересом наблюдал за действиями людей в этой игре, где весь мир был нарисован и в 2D, переходящем в 3D. Что-то вроде 2,5D, если бы такое обозначение существовало. Особенно его интересовало то, сколько же вообще можно приготовить различных блюд в так называемом казане. Однако Атсуши пришлось прервать своё наблюдение, ввиду того, что он чуть не встретился с полом своим лицом. Ключевое слово здесь «чуть». Ведь Мидорима каким-то читерским способом обладал «глазами на затылке», а так же он одновременно, за доли секунды снял наушники, написал в чат, что ему пора, выключил игру, а заодно и комп и успел поймать довольно тяжёлую тушку Мурасакибары. Выглядело это так, словно Шинтаро ультанул. После этой действия этой «ульты» он великыим образом поднял и положил Мурку на кровать, попутно укрыв его одеялом. Затем парень выключил свет в комнате, посмотрел на часы — 23:47 — «Немного рановато, но тоже можно» — и отодвинул шторы с дверьми на балкон так, чтобы с улицы дул освежающий ночной ветер, и так, что если лечь на кровать, то можно будет без проблем видеть луну и небо. Вдоволь налюбовавшись пейзажем, Шинтаро лёг, позволяя Мурке его обнять. Пока Атсуши ещё не совсем пропал из реального мира, он решается проверить границы дозволенной наглости и целует, как ему казалось, уже заснувшего Мидориму, смакуя вкус его губ. Однако снайпер открывает глаза от прикосновений. Мурасакибара аж подумал, что сегодня будет спать на полу, и попытался отстраниться. Но только попытался, так как Мидорима сам притянул его ближе, отвечая на поцелуй. На выдохе, после того, как они разорвали языки и губы, Мурка произнёс несколько слов. — Я люблю тебя, Мидо-чин. — А я не против этого. А сейчас, спи уже, я же вижу, что, если ты не выспишься, то умрёшь завтра. — Хорошо. Спокойной ночи. С этими словами, Атсуши сильнее прижал к себе Мидориму, который, прошептав: « И тебе спокойной ночи», — улёгся на груди гиганта, обнимая того одной рукой за талию, и вдыхая сладкий, в прямом смысле, аромат карамели и шоколада. Атсуши нарушил все границы наглости и… оказался в выигрыше, сделав это. Ведь, если бы не он, то никто, и уж тем более не Мидорима, не смог бы перешагнуть через выдуманную, но однако важную для других линию — невидимую границу дозволенности.