Истории

Вдохни решительные ритмы Шаг. Вдох. Объятья. Аэропорт. Должны поступки быть любимы Должны поступки быть. Шагни Прибавь решительности ночи. В карманах - взлётные огни. Стихи - меж долей двух височных. Ведь в мире столько городов. И смысл юности - пространство. Чтоб быть счастливым, нужно мчаться, Когда уж не хватает слов. Эрнесто Заткнитесь - Столько Городов

До нового года остаётся меньше двух недель. Дима знает, что скоро случится. Он медленно впадает в хандру: он реже улыбается, становиться немногословен, но вместе с тем испытывает тягу к творчеству, слегка маниакальную, но впервые за этот чертовски долгий год настоящую. Единственное, что выдаёт его лишь короткий пост под одной из фото в инстаграме «Мама, мы все больны. Мама, я знаю, что мы все сошли с ума». Как крик о помощи, который прорывается сквозь подкорку сознания. Он хочет излечиться, но увы не может. Уже долгие годы не может. За неделю он перестаёт есть, много курит и почти не спит. Подобно зомби он трясущимися руками ищет в ящике со своей аппаратурой связку ключей без брелка и едет на другой конец Петербурга, промямлив Ксюше что-то невнятное о старом друге. Квартира в пятиэтажке в одном из спальных районов пуста уже год. Его никто не просил, но он платил все коммунальные услуги и иногда в приступе апатии приезжал сюда, падал на покрывало двуспальной кровати прямо в одежде и пытался уловить запаха духов с перцем и яблоком. Вот и сейчас она встречает его гулом пустоты и одиночества. Он привозит с собой свежее постельное белье, пахнущее хвоей, аккуратно застилает постель и педантично наводит уборку. Ещё через неделю он приносит сюда дорогое вино и фрукты, среди которых обязательно есть гранат. В магазине он покупает чёрную рубашку в замен той, которая износилась за последние два года и аккуратно кладёт её в прикроватную тумбочку. Дело остаётся лишь за подарком, а Уткин привык делать все заранее, тем более что этот сам подарок он давно уже присмотрел. Он заходит в ювелирку быстро, старается прятать лицо под капюшон и чётко быстро произносит. - Браслет с аквамарином, пожалуйста. Он прячет украшение в простенький коробочке, чтобы позже вложить его в сборник стихов. Новогодняя музыка бьёт его по ушам. Дима нервничает, адски нервничает. Чтобы написать одно только сообщение, ему нужно несколько часов. Несколько часов в пустой квартире, чтобы написать три только слова. «Ада, ты прилетишь?» Она отвечает в течение минуты. «Да» Дима с трудом глотает ком горле. «Тебя встретить?» Ответа нет больше часа. «Если хочешь» Уткин не отвечает, наверное, потому, что знает – в ответе она не нуждается. Она все прекрасно знает. Знает, что давно заразила его. Заразила собой, и болезнь эта, к сожалению, перешла в хроническую патологию. Поздно вечером 31 числа он без зазрения совести врет Ушаковой о том, что дома в Архангельске неприятности, о том, что он едет домой на неопределённое количество времени, о том, что там не ловит связь и он не сможет звонить, о том, что ей туда не нужно. Нагло врет, и, собрав пару кофт и джинс в дорожную сумку, едет в аэропорт, забыв на столе перчатки. Сумку он по пути оставляет на квартире, а в цветочном магазине покупает белые лилии. Уткин приезжает в аэропорт почти за три часа. И снова много курит, пьёт крепкий обжигающий кофе без сахара и молока и отчаянно порывается уйти. Ему страшно. Ему кажется, что эта болезнь его прикончит, ведь жить с ней он так и не приспособился. Дима забегает в туалет, умывается холодной водой и внимательно смотрит на себя в зеркало. Крашеные волосы, татуировки… Интересно, что она скажет? Наверно, только криво усмехнется, и посмотрит как на дитя. Она всегда так делала. Заставляла его чувствовать себя ребёнком, хотя сама на 5 лет моложе. Дима смотрит в огромные панорамные окна аэропорта, и смотрит как, мерцая в темноте огнями, заходит на посадку самолёт. Он встречает ее у самого входа в терминал, отдаёт букет и после 20 секунд неловкого молчанья дерзко и страстно целует в губы. Они стоят в проходе, загораживая дорогу идущим. Уткин прижимает её к себе, и нюхает запах духов с перцем. У Ады только ручная кладь, поэтому скоро они уже сидят в такси. Его рука лежит на её колене, носом Дима утыкается в шею. Она легонько перебирает волосы мужчины, кладёт голову к нему на плечо. Он первый решается нарушить тишину: - Ты надолго? – каждый раз он боится задавать этот вопрос, и каждый раз свято надеется, что она ответит «навсегда». - Чуть больше одной недели, – виновато отвечает она, в пух и прах разрушая его ожидания. Уткин молчит, ему нечего ей возразить, он сам выбрал себе такую судьбу. Сам пожелал заразиться. - Почему от тебя пахнет сигаретами? – вдруг удивленно спрашивает она, внимательно разглядывая Диму. - Я…- он почему-то не хочет признаваться. – Я снова начал курить. Ада кивает и продолжает гладить его по волосам. - Когда мы познакомились, ты тоже курил, да и пил безбожно, – грустно заключает девушка и легонько целует его в висок. Ларин жмурится и с трудом уже вспоминает ту саму встречу на втором курсе института, в который он поступал три раза подряд. Остаток дороги едут молча. Каждый думает о своём. Например, Уткин о том, что, наверное, зря он все это. И что пора её отпустить, перестать морочить голову Ксюше, и что он как всегда запутался в своей жизни. А Ада, Ада думает о том, что Дима стал старше, в уголках глаз сеточка морщин, кажется, он стал ещё более бледным и худым с их встречи около полугода назад. Ещё она думает, что не стоило отвечать на сообщение, однако это было выше её сил. Машина тормозит в одном из дворов-колодцев. Уткин помогает девушке выйти, забирает чемодан у таксиста, платит и открывает двери в её квартиру своим набором ключей. - Тебе с дороги, наверное, нужно в душ? – уточняет мужчина и, увидев короткий кивок, продолжает. – Иди тогда, я пока закажу суши. Ада непонимающе выгибает бровь. -Тебе разве не нужно к своей девушке? – спрашивает она. Ларин пожимает плечами и совершенно невинно отвечает. - Нет, я ей соврал. Проживу здесь, пока ты не уедешь, если не против. Девушка снова кивает и уходит в ванную. В это время Ларин заказывает доставку, разливает сок и застилает постель, ставит рядом с ней столик, где раскладывает все приготовленное. Потом садится рядом на ковре и, немного подумав, включает гирлянду на ёлке, которую принёс только вчера. С некоторой ностальгией Дима смотрит на сияющие огоньки, которые вводят его почти в транс, пока из ванной он не слышит голос девушки. - Дим, дай что-нибудь из чемодана, не хочу в одном полотенце выходить. Уткин подрывается, находит ту самую купленную недавно рубашку, освобождает её от упаковки и идёт в ванную. Она стоит перед ним в одном полотенце. Нежная, изящная… Любимая. Её тело покрыто капельками воды, а к шее прилипли светлые мокрые. Ада ему улыбается. Уткин дёргает полотенце вниз, и девушка остаётся обнажённой, а он заходит сзади и надевает на неё рубашку. Она медленно начинает застегивать маленькие пуговицы. - В прошлый раз была бордовая, – весело подмечает она. Ада успевает лишь до середины, когда Дима берет её на руки и, ничего не ответив, уносит в зал, укладывает на постель и скоро сам нависает с верху. Он целует её в шею, так чтобы остался синяк. Девушка задорно улыбается и обнимает его за шею. Уткин прижимается к ней сильнее, ласкает тело руками, прилагая самую малость силы так, чтобы оставались следы. Дима знает, что и как ей нравится, они слишком давно знакомы. Через пару секунд после очередного лёгкого укуса с её губ срывается первый, но далеко не последний стон. К губам Ады прилипает кровь, она извивается в руках мужчины, а он садится на кровати, чтобы лучше рассмотреть свое творение, меж тем расстегивает джинсы и рубашку, девушка нетерпеливо старается его уложить. Ларин не особо сопротивляется, и скоро он уже сильными движениями вдавливает её в постель. Диме очень хорошо с ней, настолько, что он старается запомнить свои ощущения в мельчайших деталях, но, как и в прошлые разы, у него это плохо получается. - Невероятная, – шепчет Уткин, оставляя на виске девушки поцелуй и откидываясь на простыни. Она кивает и старается поудобнее и устроиться в его руках. Они лежат так несколько минут, пытаясь уловить волшебство в воздухе. - Тебе почистить гранат, хочешь? – неожиданно спрашивает Дима. Девушка начинает тихо смеяться, но все же кивает. Ларин садится на постели. В одну руку берет фрукт, в другую маленький, но невероятно острый нож. Он аккуратно счищает корку, а после резким движением разламывает его. Красный пряно пахнущий сок течёт по рукам до самых локтей, напоминая кровь из вскрытых вен. Дима высыпает красные семечки в небольшую прозрачную чашечку и отдаёт её девушке. Ада сидит рядом с ним скрестив ноги и внимательно рассматривает тело мужчины. - Тебе идёт, – задумчиво проговаривает она и на непонимающий взгляд Уткина поясняет. – Татуировки,- а после, улыбнувшись, добавляет. – Только свой цвет волос лучше был. - Кризис среднего возраста, – пожав плечами объясняет Ларин и протягивает ей палочки для суши, как приглашение поесть. - Ты расскажешь мне про то, что они значат? – таким весёлым тоном продолжает она, и Дима не может уловить значение между строк — то ли усмешка, то ли жалость, то ли… А, впрочем, не важно. - Хорошо, только позже, – немного устало кивает Уткин. Какое-то время они просто сидят молча, поедая то, что купил Дима. Она разглядывает гирлянду, а он вновь и вновь ругает себя за то, что время в этой квартире пройдёт катастрофически быстро, она снова уедет, а у него начнётся ломка. Дима на ощупь находит в рюкзаке пачку Мальборо Голд и затягивается. Ада нахмурилась, но промолчала. Ей, очевидно, это не нравилось, отчасти Ларин делал это назло. Отчасти просто нервничал. - Мне нравится твой хвост, – со слегка глуповатой улыбкой заявляет она и стаскивает с волос Уткина резинку, взъерошивает отросшие волосы. Мужчина кивает и докуривает сигарету. Скоро новый год. Дима разливает по стаканам напиток, тихо включает какой-то эфир на ТВ. Он несколько раз пытается начать говорить, но получается только с 3 раза. - Когда ты прошлым летом улетела… - он сглатывает. – Я настолько тебя ненавидел, что в кровь разбил кулаки. Уткин показывает на шрамы, которые покрывают татуировки. - Но ты ведь сам каждый раз просишь увидеться, – обречённо тихо шепчет она, пальцами касаясь отметин, словно в надежде на то, что они расправятся. Он внимательно смотрит в её глаза. Она прекрасно все понимает, но каждый раз он повторяет снова и снова. - Я люблю тебя с первого курса. Ада протяжно выдыхает. - Я не могу вернуться в Россию, пока не отработаю контракт. Это ещё два года, – виновато объясняет ему Ада, конечно, не в первый раз. – Неужели если тебе правда это нужно… Я ведь предлагала уехать со мной. Ты прекрасно знаешь, что я одна. Она словно объясняет простые истины ребенку, и сама едва не плачет. Дима охватывает голову руками, потирает и так красные глаза. - Я там не смогу. Я там не нужен. На этом разговор, как обычно, прекращается. Она берет пачку, лежащую на постели, закуривает и тут же начинает кашлять, Дима выхватывает у неё сигарету и, недолго думая, тушит её о свою кожу. - Не надо, тебе не идёт. Он снова целует её, но на этот раз аккуратно и нежно, надолго отрывается, сбивчиво шепчет в губы. - Я дождусь. Только вернись ко мне. Она кивает. 2019 застает их полулежащими на кровати в объятьях друг друга. На двоих у них одно желание. Выдержать эти чёртовы два года. С усталой улыбкой Дима вручает ей свой подарок. Ада обнимает его, благодарит и вручает новый микрофон. Ещё недолго они смотрят какие-то новогодние передачи, а после она засыпает у него на руках, и Уткин выключается почти сразу за ней. Следующие несколько дней они проводят в нежной дымке: кино, книги, поцелуи, секс. Так восхитительно и чувственно. Дима говорит о творческих планах, часто пишет много новых идей, но большую часть времени просто наблюдает за ней. Она исчезает на сутки раньше, чем обещала. Он просто просыпается один, и в квартире уже ничего не напоминает о том, что Ада вообще существует. Он медленно натягивает ту самую рубашку, что теперь пахнет её телом, одевается и несколько часов бродит по пустым улицам, ощущая себя уставшим и больным. Несколько дней он живёт один и приходит в себя. Потом звонит ей и первой репликой шепчет. «Я дождусь. Не смей верить, что я смогу быть с кем-то кроме…» Дима берет в руки телефон и пишет очередной короткий пост. «Мама, я болен ею» Его фальшивая жизнь снова становится на кругисвоя. Он пишет музыку, снимает видео, живёт с Ксюшей, которая за все это время так и не заметила лжи. А во снах Уткин снова и снова проживает ночь в однушке и всегда следит за временем. Он болен ею… Осталось только 666 дней…