Каталея

Ангел с полными слез глазами смотрел на тлеющий костер у почерневшего позорного столба. Пламя горело всю ночь и начало угасать только к рассвету. Скоро должен был прийти человек, чтобы сгрести золу и отправить ее прочь от греха подальше, на дно реки или глубоко в могилу. Народу вокруг уже не было — все разошлись сразу же, как жертва перестала вопить. Для них это было привычное зрелище. Ведьму сожгли, подумаешь. Бывало и поинтереснее. А Ангел даже не смог сдвинуться с места. — Что случилось? — спросил Гавриил. Страж небес долгое время наблюдал за своим подчиненным и, видя его глубокое смятение, все-таки решил подойти. — Изабель сожгли, — едва слышно пролепетал Ангел. — За что? Ангел шумно сглотнул и, вытерев слезы, прикрыл глаза. — За связь с дьяволом. Они оба замолчали. — Это не твоя вина, — понимающе произнес Гавриил и положил ангелу руку на плечо. — Ты сделал все, что в твоих силах. — И все же моих сил не хватило, чтобы уберечь ее. Тьма взяла верх. — Мы не властны над судьбой наших подопечных, — продолжил страж. — Мы лишь указываем им один из путей. И только они выбирают тот, по какому идти. — Но все могло бы быть по-другому! — в сердцах воскликнул ангел и вновь залился горькими слезами. — Могло бы. — Если бы черти, как обычно, все не испортили, — продолжил ангел, — если бы этот зверь из Преисподней не сунулся к ней, если бы не соблазнил... Не было бы всего этого! А сейчас он наверняка принялся за очередную жертву, даже не подозревая о том, что погубил невинную душу... — Невинную душу? — переспросил Гавриил. Ангел вздохнул полной грудью и полным голосом скорби ответил: — Изабель была беременна. — Мне очень жаль, — ответил страж, — но значит, так было суждено. На все воля... — Чья?! — воскликнул Ангел. — Чья, Божья?! Ты считаешь, что Бог позволяет своим противникам забирать души людей, а сам от лица обезумевших священников выносит им приговоры? — Мы творим Его волю. — Не неси глупостей, Гавриил. Зло побеждает всякий раз, когда мы пытаемся противостоять ему. Мы бессильны. Бессилен Бог. Гавриил хотел было вновь возразить и образумить ангела, но тот мгновенно исчез. * * * Шел снег. Заморозки наступили совсем недавно, поэтому река еще не успела замерзнуть. Риаган стоял на заснеженном берегу и слушал ее заливистое журчание. Он был слишком глубоко погружен в свои мысли, поэтому не сразу почувствовал чье-то присутствие. — Ну что, ты доволен? — голос, раздавшийся позади, вернул его в реальность. Риаган вздрогнул и обернулся. Недалеко стоял Ангел и презрительно смотрел в его сторону. — Ты доволен? — громче, сквозь зубы, повторил он. — Пожалуй, я обойдусь без твоих нравоучений, — тихо ответил Риаган и вновь обратился к реке. — Как ты только можешь так говорить... Демон вздохнул, но промолчал. — Почему ты до сих пор еще здесь? — последовал очередной вопрос. Риаган обычно отличался стальными нервами и чрезмерным спокойствием в любой ситуации, но в этот раз он чувствовал, как теряет контроль над терпением. Взглянув куда-то вниз, он повторно сделал глубокий вдох и обернулся. На его руках, завернутый в темную мантию, крепко спал новорожденный ребенок. От увиденного у Ангела полезли на лоб глаза. Несколько секунд прошло, прежде чем он успел все осознать. — Как? — заикаясь, спросил хранитель. — Как так произошло? Откуда у тебя это дитя? — Подумай, — съязвил демон. — Я не понимаю. Не понимаю, — отрицательно закачал головой Ангел. — У Изабель был живот, даже когда ее только привязывали к столбу, даже когда разгорался огонь. Как так вышло? Риаган в который раз разочарованно вздохнул. — Изабель родила, когда пламя дотронулось до ее живота, — ответил он. — Ребенок выпал, но я успел его подобрать. Однако огонь оставил свою метку и на нем. К глазам Ангела вновь начали подступать слезы, но на этот раз это были слезы счастья. Но его улыбка быстро сошла с уст, когда он осознал, кто держит бедное дитя. — Что ты собираешься делать? — настороженно спросил он и затем поспешил добавить, — Надеюсь, ты понимаешь, что младенца нужно вернуть родственникам Изабель. — Ты плохой ангел-хранитель, — сказал Риаган. — Я — единственный родственник этого ребенка. Ангел в изумлении открыл рот. — Это моя дочь, — продолжил демон. — Ты не посмеешь отобрать ее у меня. — Посмею так же, как ты отобрал у меня Изабель! — воскликнул Ангел и приблизился. — Не я отобрал, а грешники, что ходят по этой земле. Грешники, возомнившие, что голос вашего Иисуса диктует им, как обращаться с такими, как Изабель. Ангел молчал. — Я любил ее, — едва слышно произнес Риаган и взглянул на мирно спящую девочку. — Ни за что не поверю! На то ты и лукавый, — ответил Ангел. — Дьяволам не дано любить. Если бы только Изабель знала, какое чудовище скрывается под маской такого искусителя, как ты. — Я любил Изабель! — Риаган закричал так громко, что неподалеку в лесу вспорхнули с деревьев птицы. Его голос разбудил девочку, и она начала плакать. Демон тотчас спохватился и принялся ласково ее укачивать, сильнее и сильнее прижимая к груди. Ангел внимательно следил за происходившим и присматривался к своему противнику. — Когда обо всем узнает... — было начал он, но Риаган его прервал. — Кто? Твой Бог? — спросил он, и его без того черные глаза стали еще темнее. — Он не посмеет решать судьбу моей дочери. Иначе я убью его. — Думай, что говоришь, — сурово произнес Ангел. — Тогда не станет ни тебя, ни твоей... ни твоей дочери. Риаган вновь опустил глаза. — Девочка должна остаться здесь, — после некоторой паузы наконец сказал хранитель. Демон было снова хотел сорвать свои связки, но моментально сохранил хладнокровие, взглянув на сверток в руках. Сморщенное румяное дитя только закончило плакать и теперь сопело и пускало слюни. Риаган не мог нагледеться на нее. — Она замечательная, — шепотом сказал он. Ангел знал, как распознать любую ложь. Демоны не умели притворяться — об этом было известно всем. Но Риаган был искренен. Отцовство пробудило в нем нечто светлое, как бы странно это ни звучало. Тем не менее, Ангелу было тяжело осознавать положение его противника, он даже сочувствовал ему и все это время думал, как поступить в этой нелегкой ситуации. — Люди — черти пострашнее моих приспешников, — сказал Риаган, не сводя глаз с его дочери. — Если она останется здесь, то мы оба должны забыть о вражде... И обеспечить ее безопасность. Он на миг оторвался и пронзил Ангела своим озабоченным взглядом. — Я помогу и без сделки, — ответил хранитель. — Условие все равно есть. — Какое? — Тайна. О том, что моя дочь жива и находится в мире людей, никто не должен знать. Никто, — более выразительно повторил демон. — Иначе она пропадет. Ангел несколько секунд обдумывал уговор. Риаган уловил в его глазах сомнение. — Ты будешь лгать ради Изабель? — спросил он. — Что положено вам за ложь? — То же самое, что положено тебе за дитя от смертной женщины, — ответил хранитель. — Ложь — это один из смертных грехов. Прочти Гавриил мои мысли, и я уже остался бы без крыльев... Риаган уже потерял всякую надежду на спасение младенца, но Ангел после небольшой паузы вновь заговорил: — Поэтому сделай меня человеком. Уверен, это тебе по силам. Демон молча кивнул и поблагодарил собеседника. Ангел подошел ближе и заглянул в сверток. У девочки были ясные зеленые глаза, такие красивые, что приковывали к себе взгляд. Ангел не смог сдержать улыбку. — Как ты назовешь ее? — спросил он. — Каталея, — ответил Риаган. Чувствуя, что близится час расставания, он вгляделся в дочь, прильнул губами к ее лбу и вложил что-то в сверток. Это оказался огромный сверкающий рубин. — Пусть этот камень станет ее талисманом, — сказал демон и вручил ребенка Ангелу. — А теперь уходи. Далеко. И не возвращайся сюда. Затем, тяжело вздохнув, он взмахнул рукой, и крылья Ангела исчезли. Он оказался один посреди заснеженной равнины с младенцем на руках. Лишь звонко журчала река. Прижав девочку к груди, он что-то ласково прошептал ей на ухо и двинулся в путь, не имея малейшего понятия, куда его держит. Но одно он знал точно — надо было уходить. Демон смотрел им вслед. Слезы катились по его бледному лицу.