Черный огонь над златой серединой.

«Ты уйдешь. Ты не успеешь и моргнуть глазом, как разорвав все путы и воспоминание вырежешь себя из жизни другого человека. Не долгими будут твои те самые роковые секунды надежды на то, что это все — просто обман. Нет. Боль. Сильная, удушающая, давящая. Когда из жизни человека уходит человек, то другим кажется, что это — всего лишь временная боль и драгоценный жизненный опыт. Ах, если бы все было так просто. Когда человек уходит из жизни другого — теряются все воспоминания, все сладкие моменты, прекрасные ощущение, которые ты до того ощущал, находясь рядом с этим человек. Нет, это не обязательно должна быть любовь, вовсе не обязательно. Крепкая дружба, родной человек, или просто знакомый, в компании которого было так легко и с которым ты не хотел бы прощаться. Каждому своему уходу, тот или иной человек дает какую-то характеристику, или же описание; называет какую-то причину. Но все это лишь простое оправдание. Все те, кто уходят — слабые и жалкие. Они просто не могут вынести тот груз страданий и уходят, оставив за собой ровным счетом пустоту и боль. Сильную, удушающую, давящую. Но еще больнее, когда человек уходит не назвав причины. Тогда ты начинаешь искать причины в себе. А от этого еще больнее. В два, нет, десять,… нет, явно больше… Сто, тысячи, миллионы раз. Тогда человек грустит и не находит себе места. Тогда человек исчезает. Тогда он перестает существовать. Уходили и от меня, но уходила и я. И все, чего вы хотите после ухода — это вернуться, или больше ни когда не возвращаться. Но не как не находить ту самую златую средину. У пропасти над черным огнем нет златой средины. Мэри Ридж, 09.12.2015. „ Серафима в который раз открыла еще раз это письмо и вновь прочитала его, мысленно признав для себя, что она всю жизнь ошибалась. Все мы ошибаемся и делаем не правильные выводы, но что бы всю жизнь общаясь с человеком и в конечном итоге понять, что ты общался лишь с маской и никогда не знал этого человека по-настоящему, становится как-то обидно и больно. Но Мэри можно было понять… По крайней мере, так считала Серафима. Девушка в белом и кружевном платье стояла под деревом и дожидалась рассвета, держа в руке письмо, которое оказалось последним в ее жизни письмом. Как только теплые и алые лучи утреннего солнца коснулись горизонта, на месте под яблоней уже ни кто не стоял. Только одно письмо покоилось в покрытой росой траве…