Искусство вечно

Ars longa, vita brevis Искусство вечно, жизнь коротка*

Главный шатёр взорвался криками, аплодисментами и музыкой — представление началось. А это значит, что ближайшие несколько часов все будут заняты, и на него не обратят внимания. Дёрк стоял у шатра поменьше, служившего одновременно гримеркой и временным складом для запасного мелкого инвентаря. На улице же оставили более крупные приспособления, благо погода была хорошая. Он уже давно взял в привычку тренироваться в свободное время, оттачивая ранее привычные движения, которые сейчас для него стали в разы сложнее, чем когда он только начинал. После травмы он чувствовал нервозность, пытаясь заниматься, когда кто-то мог увидеть. А нервы — это последнее, что ему было нужно в такой ситуации. Сегодня была очередь «акробатических стоялок» или тростей для эквилибра. Он уперся руками в подставку и отточенным движением — тело помнило годы тренировок несмотря ни на что — увёл таз, разворачивая позвоночник вверх и помещая его над корпусом. Его свободная футболка задралась, подставляя под вечернюю прохладу голый живот, низ джинсов тоже соскользнул до колен. Но Дёрк не обращал внимания, гимнастического трико он не надевал уже давным-давно. Руки слегка дрожали, и он сейчас вряд ли осмелился бы отрывать одну из них от подставки, балансируя на другой, как того требовали большинство трюков. Рёбра ныли каждый раз, когда он просто думал о таком. А ведь ручной эквилибр — это далеко не самый сложный и опасный вид гимнастики из всех, что они практиковали в своем цирке. Он был так сосредоточен на тех нескольких трюках, которые он мог выполнять со своим глубоко поселившимся в груди страхом, что не сразу заметил подошедшего человека. А тот проявил небывалые чудеса терпения и понимания и не отвлекал бывшего артиста. Дёрк заметил его только тогда, когда вновь стал держать голову над остальным телом, всё ещё сжимая руками подставки. — Давно стоишь? — спросил он сухо, не слишком радостный от того, что его всё-таки застали. Его даже не смущала глупая поза, в которой ему пришлось застыть. Этот человек действительно был единственным, кто угрожал его обнаружить, но Дёрк надеялся, что тот будет слишком занят. — Ну да, давненько, — кивнул Калиборн. А затем хмыкнул разочарованно, — Это всё, что ты можешь? Плохи твои дела. И ради чего мы тебя еще держим? Дёрк усмехнулся. Как пример, он был неплохим техником, чтобы починять световые пушки, машины и прочие примусы. Он мог и продолжать выступать как жонглер, танцор, дрессировщик, возможно даже как вольтижёр — одной эквилибристикой дело не ограничивалось, ведь у одарённого циркача талантов выше крыши, а других в этом цирке не было. Он бы так и ответил, если бы его хоть немного задевали грубые слова Калиборна. Этот-то точно держал и держит его не ради какой-то общей пользы. Калиборн подошел к нему вплотную, и теперь их лица оказались примерно на одном уровне. Дёрк закусил губу, глядя на него нескромно. Хотелось закинуть руки ему на плечи, но у они всё еще были заняты. Он надеялся, что это ненадолго. Калиборн лизнул его губы, заставляя приоткрыть рот, а затем глубоко поцеловал. Дёрк обхватил его ногами, одновременно с этим освобождая сначала одну руку, а потом вторую. Теперь он не боялся упасть, хотя бы потому что ему никто не даст разорвать поцелуй раньше времени. Калиборн сразу же подхватил его под колени. Дёрк прогнулся, порывисто прижимаясь плотнее к горячему телу и чувствуя наслаждение от их близости. Калиборн прервался, на то, чтобы занести свою ношу в малый шатёр и усадить Дёрка на первый попавшийся стол, оказавшийся общим столом для грима. Почувствовав под собой твердую поверхность, Дёрк стащил с себя футболку, затем слегка отклонился, собираясь сдвинуться назад, чтобы не соскальзывать. Он сглотнул и прикрыл глаза, ощутив у себя на шее ладонь, не дающую отстраниться дальше, а большой палец слегка сдавил его кадык. — Не дергайся, блять, — от низкого рыка по коже пробежали мурашки. Это заводило. Он запрокинул голову, подставляя шею под горячие губы, а сам руками провел по телу Калиборна, задирая рубашку и спускаясь к ширинке. Стащив с Дёрка штаны с бельем, Калиборн особо не церемонился и, закинув одну ногу себе на плечо, вошел в податливое тело, — Дёрк зажмурился, непроизвольно застонав. Неосторожное движение рукой — по столу рассыпались золотистые блестки и белоснежная пудра. Когда всё закончилось, Дёрк лег спиной на столешницу, тяжело дыша. Он видел взгляд Калиборна, тот рассматривал его пристально, изучая, будто видел в первый раз. Калиборн сгрёб в горсть блестки, лежавшие рядом с ним, и провёл ими от живота Дёрка, смешивая их со спермой, вдоль до шеи. Довольно хмыкнул, любуясь зрелищем, и произнёс: — Видел бы тебя твой любовничек. Он так шутил. Дёрк нахмурился, отводя взгляд. — У нас с ним ничего нет, — сказал он в который раз. Он мог не утруждаться, потому что, если бы что-то было, то Дёрк и Джейк были бы уже либо мертвы, либо покалечены. Калиборн был очень скор на расправу. Подобным образом он скорее напоминал об этом. Он обладал каким-то совершенно животным чутьем, способным заметить не только свершившийся факт «измены», но и любое движение в эту сторону. Что довольно нетипично для настолько самовлюбленного человека. В первый раз, когда Калиборн сказал о Джейке, Дёрк сам еще не успел заметить свою симпатию к нему. Калиборн напоследок поцеловал его, скорее укусив за нижнюю губу, и стремительно вышел из шатра, приводя себя в порядок. Дёрк сел, ощутив дискомфорт сзади, надел лежащую рядом футболку и огляделся. Да, не мешало бы прибраться до того, как выступление закончится. Иногда Дёрку казалось, что он уже за всё, что могло бы быть, расплатился. Самое страшное, что могло с ним произойти, уже произошло. Дёрк получил свою травму как раз тогда, когда Джейк только вступил в их труппу. Он выступал в очередной раз со своим номером, сто раз обкатанным в множестве городов, которые они посещали с гастролями. Шагая по канату, важно держать концентрацию. Это была первая несложная проходка перед зрителями, просто, чтоб приковать к себе внимание. Далее должно было добавиться жонглирование ножами, поэтому Дёрк не сильно парился на выполнении этого трюка. Что может случиться? Когда он был уже на полпути, он глянул вниз и заметил восторженный взгляд Джейка, стоящего у кулис (его выступление было после). Дёрк тогда тепло улыбнулся ему и хотел было вернуть взгляд перед собой, но сразу за Джейком стоял Калиборн. Часто тому было недосуг смотреть выступления, и он крутился где-то за кулисами. Калиборн смотрел на него, приподняв бровь и сардонически ухмыляясь. Роковая ошибка заключалась в том, что Дёрк вообще отвлёкся. Он оступился и сорвался с высоты двадцати метров, и последнее, что он заметил — это искаженное от ужаса… или злости?.. лицо Калиборна. Он успел схватиться за канат, но не удержался. Это не особо смягчило его падение. Во время полёта он вспомнил, с каким остервенением доказывал, что страховочные тросы ему не нужны. Теперь это казалось смешным. Со зрительских мест послышались вскрики особо впечатлительных дам. Сетка от такого напряжения порвалась, и он рухнул на твердую землю. Казалось, будто в его теле треснули одновременно все кости. Все циркачи, что были в данный момент у арены, бросились к нему. Он мгновенно потерял сознание. Вот так первое выступление для Джейка оказалось последним для Дёрка. Он с того дня еще помнил слышные даже в тумане забытья крики Джейн и Каллиопы, чуть ли не в унисон доказывающих кому-то, что ему, Дёрку, нужно в больницу вот прямо сейчас. У него может быть внутреннее кровотечение, а если сейчас его нет, то осколки ребер могут в любой момент его обеспечить и изодрать все органы в тряпки. — Нет, нет, нет, — Джейн отчаянно качала головой, — с ребрами я ничего не сделаю. Я могу зафиксировать потянутую связку или вывернутый сустав, зашить небольшую рану… Больше он ничего не слышал. Спустя какое-то время, он пришел ненадолго в сознание. Он лежал в больничной палате, а перед собой увидел Калиборна, тяжело на него смотревшего. Он был небрит, а на лице его не шевельнулось ни одного мускула, когда он увидел, что Дёрк очнулся. Тот попытался спросить, что произошло, но голос не поддавался, а легкие будто сдавило стальными обручами, и он не мог вымолвить не слова. Калиборн раздраженно выдохнул. — Ты лежать ещё долго будешь. Остальные продолжают тур. Когда тебя можно будет перевозить, мы их нагоним, — отрывисто и неохотно пояснил он. «А почему ты тут?» — хотел спросить Дёрк, но точно так же не смог. А Калиборн больше разговаривать был не настроен. Они действительно пробыли в том городе ровно столько, сколько потребовалось, чтобы Дёрка сочли достаточно здоровым. И когда они уже догнали труппу, спустя несколько недель Калиборн в очередной раз завел свою шарманку о возможных отношениях с Джейком, Дёрк не выдержал. Отбросив свое обычное хладнокровие, он в запале сказал, что учитывая всё случившееся, Калиборн должен чувствовать себя сполна отомщенным. Они ехали в одном из фургонов по длинным прямым дорогам Техаса. Обычно за рулем в долгих переездах был Дёрк, но Калиборн всё еще ему не позволял долго вести машину, аргументируя тем, что у дебилов, оступающихся на простейших трюках, нужно отбирать водительские права. И Дёрк верил этому объяснению, тяжело было представить, что тот помнил о рекомендациях врачей поменьше нагружать поврежденный позвоночник. Калиборн не менее ядовито прошипел в ответ: — Я не добивался твоего падения, так как не имею привычки ломать с концами свои игрушки раньше времени. И я не могу чувствовать себя отомщенным, видя, что ты страдаешь и маешься, но продолжаешь свои блядские любезности с этим уебком. Больше всего Дёрка поражало даже не то, что его считали игрушкой, а то, что Калиборн действительно видел угрозу в Джейке. А Калиборн, на минуточку, — самый самовлюбленный человек из всех, кого он знал. Так что он просто отпустил ситуацию, позволяя тому чувствовать всё, что ему хотелось. Тем более, что сам Дёрк вел себя аккуратно и поводов злиться не давал. И со временем приступил к несмелым и осторожным тренировкам в тайне ото всех, надеясь однажды вернуться к эквилибристике.