Фотография

             Альфа сидел на кровати и думал об изменениях в его жизни, о том, что жить страшно. Потому что за пару мгновений ты можешь лишиться всего. За пару мгновений ты можешь получить больше. Жизнь держится на этих пары мгновениях.       Только недавно Альфа был на «темной» стороне, а сейчас спасает мир вместе с теми, кого ему было велено убить. Почему он вообще выбрал путь зла? Деньги? Успех? Потребность иметь хоть какую-то поддержку? Все это и даже больше.

Потому что когда теряешь все, тебе становится безразлично, на чьей стороне бороться.

      В руках парня тяжелый потрепанный альбом. Фотографий в нем мало, Ударники планировали сделать больше. И сделают, ведь впереди еще много приключений и испытаний. Альфа улыбается, думая об этом и представляя, как толстеет альбом от пополняющегося количества ярких фотографий. И это при том, что красноволосый терпеть не может фотографироваться.       Но есть фотография, которой нет в этом альбоме. Ее не видели другие Ударники, хотя Альфа считал, что ближе них у него никого нет. Он редко достает ее из пыльной шкатулки, которая хранится на самом дне в коробке с вещами. Потому что смотря на этот снимок, из глаз Альфы непроизвольно катятся слезы. А ведь Альфа никогда не плачет! Таким, как он, плакать нельзя. Даже если очень хочется.       На этом фотом маленький Альфа и его любимые мама и папа. Держатся за руки и счастливо улыбаются. И, казалось бы, в фото нет ничего особенного, если не знать, что оно сделано за двадцать минут до убийства его родителей. Последнее, что Ударник помнит в тот день – истошный крик его матери и глаза отца, наполняющиеся слезами.       Больше ничего. Абсолютно. Будто ему стерли память. Но момента, как люди с автоматами врываются в их уютный дом и начинают избивать его родителей, Альфа вряд ли забудет.       В дверь тихо стучат. Не дождавшись робкого «войдите», дверь открывается, и на пороге стоит Чейз, виновато опускает глаза в пол. Так, будто бы он виноват в страданиях Альфы. Будто бы он причастен к смерти его родителей.       – Эй, Альфа, – голос Суно тих. Он видел, что с приятелем что-то не так. Хоть Чейз и вел себя порой, как редкостный кретин, но в людях и их эмоциях разбирался хорошо, – пойдем поужинаем, а?       – Я не голоден, – врет Альфа, кладя фотографию на ее законое место, — передай остальным, что поем позже.       — Ты ведь с утра не ел ничего. Хватит притворяться, будто у тебя все хорошо...       — Это тебя не касается, идиот! Не лезь туда, куда тебя не просят! — раздраженно прикрикнул парень, резко обернувшись к источнику звука. Злость в глазах, сталь в голосе, но в душе — нескончаемая борьба с самим собой и поиск своего истинного я.       — Перестань! Когда ты держишь все внутри себя, это может только навредить тебе!* —Чейз прошел внутрь и сел на кровать, пододвигаясь ближе к другу.       «Нервничает», — думает Суно, аккуратно кладя руку на плечо Альфе. Последний вздрагивает от столь неожиданного прикосновения и поворачивается в сторону брюнета.       Они оба молчат, словно совсем чужие друг другу. Неуютно. Альфа чувствует, что вот-вот разрыдается. А такого ударник себе не простит. Пара больших изумрудных глаз изучают Альфу, пытаются понять, что того беспокоит.       — Расскажи мне, — брюнет притягивает друга ближе, поглаживая по волосам. Суно понимает, что рискует получить в глаз за чересчур резкий порыв нежности по отношению к ударнику, но почему-то именно сейчас Чейзу кажется, что возможно все.       И Альфе тоже так кажется. Именно поэтому он не выдерживает и, заливаясь горячими слезами, теснее прижимается к товарищу, утыкаясь носом в его любимую бело-голубую куртку.       — М-мама! П-папа! — рыдает подросток от внезапно нахлынувшего чувства беспомощности. Альфа совсем забылся. Забыл, что капитанам команд нельзя плакать. Забыл, чья именно куртка сейчас намокает от его слез. Забыл, что в этом мире нельзя поддаваться эмоциям.       Ударнику будто вкололи обезболивающее. Будто споили крепким алкоголем. Сейчас ему абсолютно все равно, что подумает про него Чейз, как будет относиться после это. Но как только действие анестезии пройдет, как только он протрезвеет, Альфа поймет всю проблему ситуации. Но это будет еще очень не скоро. А пока он наслаждается теплом и защитой, идущими от друга.       В крепких объятиях Чейза красноволосому кажется, что иногда можно побыть слабым и дать волю эмоциям. Хотя может быть Альфа просто устал быть сильным. За столько лет после смерти родителей он смог по-настоящему выплакаться. И, как бы не хотелось этого признавать, ему стало легче.       — Твои родители погибли,— безжалостно констатирует Чейз, не прекращая гладить Альфу по голове. В ответ парень только тихо всхлипывает, — и я думаю, что могу понять тебя.       — Чейз, — хрипло шепчет Альфа, поднимая голову и смотря прямо в глаза брюнету.       — Подожди! — Чейз резко отстраняется от подростка, вскакивает с кровати и выбегает из комнаты. Альфа с недоумением смотрит ему вслед.       Спустя пять минут Суно возвращается, держа в руках небольшой фотоаппарат. Он вновь садится ближе к Ударнику, смотря ему в глаза и тепло улыбаясь.       — Это что, полароид? Откуда у тебя этот раритет? — спрашивает Альфа, не понимая, зачем брюнет его вообще принес.       — Купил на одном из фестивалей. Я очень падок на такие вещи. — Чейз хихикает, смущаясь, — Улыбочку, Альфа!       Альфа не сразу понял, что произошло. Горячие губы Чейза накрыли губы Ударника, а вспышка света от фотоаппарата ослепила красноволосого. Придя в себя, подросток удивленно посмотрел на сияющего от радости Суно. Из шока парня вывел тихий звук полароида, печатающего только что сделанное фото.       — Держи! — Чейз победно вручает Альфе снимок и, поднимаясь с кровати, направляется к выходу, — Иногда фотография может сказать больше любых слов.       Дверь за Суно закрывается, а Ударник остается в полном одиночестве, держа на ладонях маленькое фото, а на губах — сладких привкус губ брюнета.       Альфа снова достает ту маленькую шкатулку со дна коробки с вещами. Открывает ее и кладет туда их с Чейзом фотографию. Стало на одну тайну меньше. И на одну одержимость больше.       Есть две фотографии, которых нет в этом старом потрепанном альбоме. Потому что у таких парней, как Альфа, не должно быть слабостей.