Демонов не выбирают

УТРОМ ЛОРД ДЖОН ЗАГЛЯНУЛ К НЕМУ в комнату. Джейми лежал на здоровом боку и уже не спал. Вид у него был довольно замученный. В комнате густо пахло застоявшимся луковым духом. – Доброе утро, капитан. Как вы себя чувствуете? – Как в детстве... – он хмуро глянул на Грея из подушки одним заспанным покрасневшим глазом. Брови Джона еле ощутимо взлетели вверх: он с недоумением взглянул на раненого. Заметив его озадаченный взгляд, Джейми слегка хохотнул. – Ну... после хорошей порки по заднице, я имею в виду... Шевелиться затруднительно. – О! – в глазах Джона мелькнуло насмешливое сочувствие. – Почему-то мне кажется, вы часто получали порку, Джеймс. Джейми упрямо сощурился. – Достаточно. Мой отец был... весьма щепетилен в вопросах воспитания. Кажется, он мечтал сделать из меня человека. – Вот как? А кем же вы были, в таком разе, позвольте узнать? – Маленьким дьяволенком, полагаю... судя по тому, что с моей задницы не сходили синяки. Конечно, они были существенно меньше, чем я получил сейчас, сдается мне, не без вашего косвенного участия, сэр. Джейми медленно перевел дыхание, пытаясь сбалансировать свои, не слишком комфортные ощущения. Джон заинтересовано посмотрел в его сторону. – Вы любите своего отца, Джеймс? – Конечно. А вы разве нет? Джон немного напрягся. – Да... Да, конечно, люблю. – И что? Он ни разу не порол вас? – Хмм… Не могу припомнить что-либо такое. В основном, я получал подобное внушение от своего гувернера за то, что не выучил урок достаточно прилежно. Но это было всего несколько раз, кажется. Ну... может, три или четыре от силы. Я не слишком-то злоупотреблял его терпением. Видите ли, Джеймс, я не любитель получать по заднице. Джон прошествовал к окну и по-хозяйски расположился на табурете за небольшим столом, накрытым к завтраку. Джейми от души рассмеялся. – А я, значит, по-вашему, любитель? – Ну, судя по тому, как вы обожаете встревать в разного рода неприятности, позвольте сказать, что – да... Именно так я вас мог бы назвать. – Вот как? – брови Джейми изогнулись в насмешливом негодовании. – То есть встрять, черт возьми, В ЭТИ неприятности, была моя гребаная инициатива?Так что ли, милорд? Лорд, оторвавшись от созерцания свежей выпечки, немного виновато взглянул на него. – Ну... в этот раз – моя... признаю. Но и вы признайте, что находить себе приключений на задницу... в прямом и переносном смысле этого слова, у вас особый талант. Джейми пропыхтел что-то невразумительное. – Хотите кофе, мистер Фрейзер? – лорд Джон разлил дымящийся напиток и надкусил свежий кекс. Бодрящий запах заполнил комнату, перебивая крепкое амбре лукового компресса и мужского пота. – Да, спасибо, не откажусь, милорд. Но мне бы хотелось чего-нибудь посущественнее кексов, если вы не против. Такая чертова встряска, как вчера, вполне себе разжигает аппетит. Джейми, невольно сморщившись, с видимым трудом переместил свое тело в полулежачее положение. – И что бы вы хотели посущественнее, сэр? Ветчины? Хлеба? – Да. Хлеба с маслом. И большой кусок ветчины сверху. – Может, яичницу с ветчиной? – Грею вдруг тоже захотелось чего-нибудь посущественнее. – Валяйте. Джон позвонил. Хорошенькая служанка вежливо приняла заказ и, бросив на них любопытный, несколько кокетливый взгляд, удалилась. – А что, ваш отец? Он... жив? – Джон вместо спинки стула откинулся на оштукатуренную стену, с наслаждением потягивая кофе. – Вы никогда не упоминали о нем, Фрейзер. Что-то неуловимое пробежало по лицу шотландца – будто тысяча теней разных оттенков налетели стаей крылатых демонов и похитили его внутренний свет. На миг оно помрачнело, потом снова приняло бесстрастное выражение, став абсолютно ледяным. Чашка с кофе, такая хрупкая в мощной руке, покрытой густой порослью каштановых волос, безжизненно замерла. – Нет. Он умер, – просто ответил Фрейзер, наконец. – О. Простите, ради Бога. Я не знал, Джейми... – Ничего, милорд. Это было давно. Мне было девятнадцать. Фрейзер машинально сделал глоток и почувствовал, как жидкость прочно застряла в горле. – Право, Джейми, я не хотел, – Грей понял по его реакции, что не все так просто, и напряженно выпрямился, – вы сами заговорили о нем… – Да... дело прошлое. Они помолчали. Джон чувствовал себя виноватым и, уткнувшись в чашку, внимательно рассматривал происходящее за окном. Хотя там ничего особого не происходило. – Помните... я вам рассказывал, – донесся с кровати приглушенный голос, – про того ублюдка-англичанина, который пытал меня? Джон молча кивнул. Ему самому однажды пришлось нанести Фрейзеру шестьдесят ударов плетью, и это было то, о чем он страстно мечтал забыть. Но В ТОТ САМЫЙ РАЗ, когда Джон пытался хоть как-то сгладить нанесенный им ущерб, у них и состоялся откровенный разговор. Джейми рассказал ему в двух словах про свое трагическое противостояние с Рендоллом, про пытки и происхождение рубцов на его спине. – Когда мне было девятнадцать, ублюдок заявился к нам в поместье и пытался взять мою сестру... силой. Только не говорите мне, – Джейми уловил в глазах Грея недоверие, – что этого не мог сделать английский офицер. Этот мог. Да. Моего отца как раз не было дома. И мне пришлось... мне ничего не оставалось делать... в общем... Да, я напал на английских солдат. Джейми решительно посмотрел Джону в глаза, челюсти его скрипнули. – Я признаю… это был не лучший выход. Крайне глупо с моей стороны. В итоге, я не помог никому... Ни сестре... ни себе... ни отцу... – рот его болезненно скривился, а вокруг глаз углубились тени. Он опустил взгляд на простыни, скрывая проступившую в нем горечь. – Меня скрутили и отвезли в форт Уильям. Отхлестали там до полусмерти… Дважды... Рендолл сам приложил руку – собственноручно выдал мне сто плетей. Ему, знаете ли, это дико нравилось... истязать людей. Вот тогда я и узнал, как это бывает, когда сдирают кожу вместе с плотью… раз за разом... по клочку. До костей. На что вообще это похоже... Джейми замолчал, сделав глоток из чашки. Джон сидел, словно статуя, онемев и позабыв, как шевелиться. – И мой отец... на середине второй экзекуции я потерял сознание, и все подумали, что я... умер. В общем, мой отец... он был там. И он упал... прямо на том самом месте, глядя, как этот кровавый дьявол пластает меня на куски и... – Джейми вздохнул с такой силой, что, казалось, он мог с трудом заставить себя дышать, – и он больше никогда не поднялся. У него случился удар. Фрейзер внезапно посмотрел на Джона: глаза его на бледном лице горели так, что больно было смотреть. Но Грей не в силах был оторваться: он видел отчаяние, бьющееся обреченно в этих синих глазах, без надежды на избавление, он чувствовал, сейчас происходит нечто важное, будто какая-то связь протянулась между ними сквозь глухую призрачную стену, связав его навечно с этим невероятным шотландцем. И от этого мурашки пробежали по его похолодевшему загривку. С минуту они глядели друг на друга завороженно. Затем Джейми перевел дыхание и опустил глаза. – Ну вот... Мне тогда не сказали, что мой отец умер. Я и сам-то был еле жив после всего этого. В общем, мне не пришлось даже похоронить его. – Ты винишь в этом себя? – тихо спросил Джон, помолчав. – А ты? Ты бы кого винил, черт возьми?! – Господи, не знаю… Но что ты мог сделать? Что? – Я много раз задавал себе этот вопрос, Джон. И я тоже не знаю на него ответа, – голос его стал совсем хриплым, он еле давил из себя слова. – Рендолл... он... – Что? – Он предлагал мне... откупиться... – Откупиться? – От второй порки.. – И какова была цена? Он хотел... денег? – Н-нет... Денег ему предлагали достаточно... И мой отец... и дядюшка Дугал. – Тогда что? – Джон с нахлынувшим вдруг ужасом уже подозревал ответ, вспоминая не слишком адекватную реакцию Джейми на его, Грея, прикосновение, довольно опрометчивое, конечно, что там говорить. – ОН ХОТЕЛ ТЕБЯ, Джейми? Ты ЭТО хочешь сказать? – Да, – еле слышно проговорил Фрейзер, – именно. Он хотел получить меня... мое тело. – Бог мой... – Джон облизнул пересохшие губы. – Да... и теперь... я, кажется, ОЧЕНЬ ЖАЛЕЮ, что... отказался. По крайне мере, отец, скорее всего, был бы жив. И потом... в конце концов, – голос его звучал все глуше: Грею пришлось основательно напрягать слух, чтобы разобрать слова, – этот ублюдок все равно получил меня. Его невероятная жестокость могла сравниться с только его изощренной изобретательностью. Джон содрогнулся с головы до пят, его аппетит совсем пропал. Он посидел минут пять, уставившись в пол и собираясь с мыслями, которые хаосом метались в его опустевшей вдруг голове. – И ты подумал, что я... – наконец, сказал он. – Да... это было... похоже, – рыжие ресницы дрогнули, но так и не поднялись. – Разве нет? – Да... наверное, – Грей почувствовал тяжелое жжение внутри, – А сейчас? Что ты думаешь сейчас, Джейми? – Ну... несмотря на то, что ты в свое время тоже приказал меня высечь... и довольно изрядно... – глаза его насмешливо сузились, заставив Джона вспыхнуть от негодования, – в остальном... признаю, что был чертовски неправ насчет тебя. И за это прошу прощения. Он помолчал, внимательно изучая заплату на потертой гостиничной простыне. – И... я благодарен тебе, Джон... за то, что ты делаешь для меня. Правда, исключая, конечно, – он осторожно повел плечом и снова болезненно сморщился, – тот факт, что в настоящее время я постоянно хожу под угрозой мучительной смерти. – Ну... положим, напоминаю, так просто... Порка... это была инициатива одного упрямого упрямца, если быть справедливым. И сейчас... на самом деле, я хочу... – Грей тихо выдохнул воздух из легких: никогда они еще не разговаривали так откровенно, и он не заявлял о своих намерениях так открыто. – Я хочу, чтобы ты стал свободным, наконец... вместо пожизненной каторги. Мне кажется... ты заслужил это... Джейми Фрейзер. – Да, я понял... Джон. Я понял. И я искренне благодарен. Они помолчали несколько минут. – А что твоя жена? Клэр?.. Она жива? – Грей, решившись, наконец, задал вопрос, с некоторых пор не дававший ему покоя. Шотландец вздрогнул так, что Джон пожалел о своем любопытстве. Он вскинул испуганные глаза на Джона, потом, все-таки, взял себя в руки, пытаясь скрыть растерянность за сарказмом. – У нас что, сегодня день великих откровений? – Ну... – Джону решил не отступать, – ты не обязан отвечать, конечно. Просто хотелось узнать, что с ней, а другой случай поговорить вряд ли представится, – он дернул в усмешке уголком губ. – Редко ты валяешься вот так, без дела. Фрейзер не заметил его сарказм, погруженный в свои мысли. – Я надеюсь... она... жива, – услышал Джон, будто из могилы. – Перед Каллоденом я отправил ее... подальше отсюда. – Подальше? Она во Франции? – Н-н-да... – И ты не напишешь ей? – А что писать? Что я... – Джейми споткнулся, потом продолжил довольно ровно, – чертов каторжник? Лучше, пусть думает, что я мертв... для ее же спокойствия. – Но она же любит тебя! Да ведь? Любит? – Джон уставился на него. – Наверное, она страдает. Черт, похоже, он-то, Джон Грей, слишком уж хорошо разбирался в таких страданиях благодаря этому рыжему ублюдку!.. – Ну... думаю... надеюсь... она забыла обо мне. Перед Каллоденом... она была беременна. Я просил ее... выйти замуж снова. И воспитать нашего ребенка. Надеюсь... она так и сделала. Не хочу, чтобы известия обо мне сейчас ломали ей жизнь. Джон подскочил и в волнении заходил по комнате. – Господи, как ты можешь так говорить?! Почему ты не разыщешь ее? Как ты можешь не дать ей не единого шанса?! Все-таки ты – бессердечный чертов мерзавец!.. – он смотрел на Джейми так, будто перед ним сидел монстр. Он ощутил сейчас с горечью, что слишком пристрастен в этом вопросе. Слишком... – Не буду с тобой спорить, – Фрейзер одним глотком допил из чашки остатки кофе и спокойно посмотрел на Джона. – Может тебе помочь разыскать ее? Я могу сделать запросы. У меня есть связи во Франции… – Джон. Джон. Послушай... Нет никаких шансов. Ни у меня, ни у нее, – тон Джейми был предельно холоден. – И она... недоступна сейчас для меня. Можно сказать, что она... ОНА УМЕРЛА. ВСЁ. КОНЕЦ. – Джейми, постой. А вдруг? Джон почувствовал себя обманутым, будто подросток, прочитавший захватывающий роман и уверенный в счастливом окончании истории. Потому что его НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ! Но волшебного конца оказалось не написано, увы. Потому что это – жизнь, мать её... Долбанная жизнь – кровавая и бессердечная. Как сам этот толстокожий шотландец. – Никаких «вдруг» быть не может, милорд. ЕЕ НЕТ, – голос его даже не дрогнул, – Хотя... для меня она жива. И – ВСЕГДА БУДЕТ. Не могу тебе этого объяснить, Джон. Но поверь мне на слово. Джейми, кивнув головой, замолчал, и они посмотрели друг на друга: один с подчеркнутым безразличием, а другой – с великим сомнением. – Ну что ж, конечно, это ваше дело, Фрейзер, – стряхивая оцепенение, бодро проговорил Джон, пытаясь совладать с замешательством, возникшим в результате этого разговора, – Мне кажется, нам пора подкрепиться, яичница совсем остыла. Вам подать в постель или... притащите свою покалеченную задницу сюда? Он указал ножом на другой табурет, раскладывая еду по тарелкам. – Постараюсь... – Джейми, корча невероятные гримасы, сполз с кровати и, прихрамывая, подковылял к столу, прижимая к себе больную руку. – От вас такой запах, капитан, – лорд Джон насмешливо сморщил нос, – что впору попросить подать пиво. И даже закуски не нужно. Джейми сверкнул глазами. – Вам смешно, Ваша Светлость? Черт... – он оперся ладонью о стол, преодолевая приступ дурноты, потом хмыкнул. – Посмотрел бы я, как сейчас вы бы зубоскалили, если бы та чертова огроменная дубина прогулялась по вашему телу… Он беспомощно уставился на табурет, прикидывая, как ему лучше на него опуститься. – Н-нда… Справедливости ради, смею предположить, что на вашем месте я был бы сейчас менее подвижен. Садитесь же, – Грей с сомнением посмотрел на него. – Если сможете, капитан Фрейзер... Давайте-ка я намажу вам хлеб маслом. И все-таки, полагаю, нам стоит заказать пиво. И он взялся за звонок.