Я, Анафема

Вейко склонилась над весело журчавшим ручьем, замерла как статуя, выжидая нужный момент. Откуда-то взявшиеся инстинкты дикого зверя подсказывали: не двигаться, даже не дышать. Вот под багряными бликами, отбрасываемыми на воду заходящим солнцем, мелькнул гибкий силуэт. Молниеносное движение рукой, и крупная форель забилась в траве. Вейко задумчиво посмотрела на свою руку. С острых когтей, чем-то напоминавших рыболовные крючки, свисали капельки воды. Вот одна из них сорвалась и растворилась в потоке ручья. Девушка посмотрела на ручей, на бившуюся на берегу рыбину, снова на свои руки. А когти, оказывается, могут быть и полезны… Подобрав форель, она двинулась к маленькому костерку, подбросила в него веток и принялась чистить и потрошить рыбу. Кинжал отливал в последних лучах заходящего солнца тем особым горячим сиянием, которым всегда радует глаз на свету красный нефрит. Негоже, конечно, таким кинжалом да форель потрошить, благородный магический металл все же, да и работа отменная. Мастер, ковавший его, наверное, вертится в Нижнем Мире как на сковородке от такого кощунства, но что делать? Больше ничего, кроме этого кинжала, огнива и одежды у нее нет. Да и кинжала, по идее не должно было быть. Вейко вновь поежилась, вспомнив прежнего владельца своего оружия и тот ужасный момент, раз и навсегда перечеркнувший всю ее жизнь… …Родиться в префектуре Аварон не почетно и не позорно. Это так же, как родиться в любом другом месте. И все же налагает особый отпечаток. Ты – гражданин Царства, великой империи, гаранта стабильности мира и его незапятнанности. Ты живешь на Благословенном Острове, где царит гармония и порядок. По крайней мере, царили до исчезновения Императрицы. А еще родиться в префектуре Аварон, это значит каждый день слышать гулкий звон храмовых колоколов. В Авароне много храмов, и где бы ты ни находился, колокола как минимум парочки да услышишь. Вейко привыкла к этому гулкому звуку, с самого детства он был для нее частью жизни, как и еженедельные молитвы в одном из храмов. Как и ее мать, и отец, и предки, бывшие до них, Вейко искренне следовала Безупречной Вере. Вера учила смирению, и Вейко была смиренна. Вера предписывала стремиться к просветлению, она и стремилась. Вера наставляла с радостью и гордостью принимать свое место в жизни и не желать чужой судьбы, Вейко и радовалась тому, что ей выпало родиться дочерью хозяина гостиницы. У нее прекрасные родители, Драконы послали ей безбедную жизнь в самой лучшей стране, как подобает хорошей дочери Царства, она будет выполнять свою работу, следовать Вере, выйдет замуж и родит детей. Всю эту жизнь предписывала ей Вера. А еще Вера предписывала почитать Возвышенных, отмеченных Драконами, и предано служить им. Поэтому, когда однажды Избранный посмотрел на бойкую служанку, взбивавшую для него перины, и, окликнув ее отца, заявил, что заберет эту девушку с собой, Вейко почтительно поклонилась и пошла собирать свои нехитрые пожитки, внутренне радуясь новой судьбе и гордясь тем, что станет служанкой Возвышенного. Мать напутствовала ее короткой фразой, подобающей честной смертной Царства: «Служи своему господину верно, и, если придется, отдай за него жизнь». Вейко и служила. Чистила платье своего повелителя, готовила для него еду в походах, которых было предостаточно, господин Ледааль Руон Олаф все же был ревизором, проверявшим регулярно дела сатрапий, и большую часть времени путешествовал по ним. Не обходил господин ее вниманием и в более интимной сфере, и Вейко и тут искренне выполняла свой долг, развлекая Возвышенного хозяина. Такая жизнь длилась пять лет, и Вейко искренне благодарила Драконов за нее. А потом однажды появилась ОНА. В тот роковой день хозяин остановился в гостинице в Пределе. Ночь началась как обычно, господин Олаф вызвал ее и велел раздеться и развлечь его. После бурных удовольствий хозяин почти сразу уснул, а Вейко чуть замешкалась, собирая разбросанную в пылу страсти по комнате одежду. Свечу она задула, чтобы не тревожить сон хозяина, и, наверное, именно эта темнота в окне стала сигналом для ТОЙ. Вейко не разглядела ее лица. Да и не могла бы: убийца носила маску. Запомнились только рыжие волосы и бронзовая, как у большинства Огненных, кожа. Драконорожденная возникла из теней как еще одна тень, и полуобнаженная служанка застыла, не зная, что делать. Некоторое время они смотрели друг на друга, потом убийца метнулась к спящему хозяину, стремясь успеть прежде, чем служанка что-то предпримет. Несомненно, Вейко было суждено последовать за своим господином. Может быть, Огненная даже обставила бы все так, будто смертная предательница сама зарезала господина Олафа. Да, так должно было быть. Но не стало. В голове Вейко словно что-то вспыхнуло. Вспомнились напутственные слова матери. Первой части родительского благословения она следовала все эти годы. Настало время последовать и второй. Ноги сами бросили девушку вперед, в какой-то безумной решительности она вцепилась в руку нападающей, впилась в ее лицо ногтями, кажется, даже укусила, загораживая собой хозяина. Господин Олаф проснулся от шума, как она и надеялась. Проснулся, чтобы застать сцену, увидеть которую в своих покоях никак не ожидал: обезумевшая смертная, повисшая на подосланном убийце. Впрочем, смертная ли? Вокруг Вейко к тому времени уже пылал текучий серебристый свет, а на лбу пылал знак – сплетение кругов и полукружий. Один удар руки, каким-то невероятным образом превратившейся в когтистую лапу огромной кошки, второй, и незадачливая убийца падает на пол с разорванным горлом. - Анафема! – Вейко удивленно повернулась на крик хозяина. Больше всего хотелось спросить: где? Нет. Больше всего хотелось ринуться защищать господина Олафа от новой опасности. Но никого, кроме них, в комнате, почему-то ставшей светлой, несмотря на отсутствие зажженных свечей, не было. А в следующий миг хозяин ловко метнул в нее кинжал. Девушка почувствовала резкую боль в плече, а затем за спиной хозяина взвилось знамя анимы, сплетенный из тугих завихрений ветра и молний орел. В первую секунду Вейко опешила. Как? Почему? Зачем хозяин ударил ее? Чем она провинилась? Потом стало не до того. Она могла сдаться и позволить себя убить, но вдруг обострившиеся животные инстинкты потребовали сражаться, бороться за жизнь. И Вейко боролась. Вновь полоснула лапой, интуитивно потянулась к бурлившей в теле энергии… Очнулась она лишь когда бездыханное тело Драконорожденного упало к ее ногам. Несколько секунд Вейко смотрела полубезумным взглядом на двух Возвышенных, лежавших у ее ног. Возвышенных, убитых ее руками. ЕЕ руками, украшенными острыми как рыболовные крючки когтями. Маленькое округлое ухо дернулось на макушке. Странные ощущения. Но совершенно естественные. Вейко уловила у окна какое-то еще движение, резко обернулась и замерла, глядя на фигуру, сотканную из серебряного света. Фигуру полубезумной рогатой женщины в окровавленной одежде. Почему-то несмотря на то, что вся она состояла из серебра, в том, что одежда видения окровавлена, как и ее собственные руки, Вейко не сомневалась. Женщина улыбнулась ей, воздев руки с двумя серпами, и ее улыбка была похожа на оскал. И все же девушка была поражена до глубины души красотой и величием уже растворяющегося в воздухе видения. Что-то изнутри, словно бы давно забытое воспоминание, шепнуло: Серебророгая Наблюдательница… Серебророгая Наблюдательница, одна из самых пугающих форм Луны. Почему она явилась ей? И вновь тот же внутренний голос услужливо подбросил ответ. Только вот принять его искренне следовавшей Вере девушке было сложно. Нет, она не могла стать Анафемой, проклятым оборотнем, крадущимся в ночи, чтобы пожирать младенцев! Или… Лунаром? И все же два трупа под ногами… Все это, внутренняя борьба, изумление, видение, уложились в пару секунд. Потом Вейко решительно подобрала ранивший ее кинжал, подхватила одежду, и одним прыжком оказалась на подоконнике. За дверью уже слышался шум. Привлеченные криками и звуками схватки, к ним спешили люди. Вейко не раздумывая спрыгнула вниз и помчалась прочь. Звериный инстинкт требовал выжить, а человеческий рассудок, ничуть не противореча ему, шептал, что раз она до сих пор не умерла, то спешить на перерождение не стоит… … Вейко аккуратно поворачивала рыбину на самодельном вертеле над костром, вдыхая ее аппетитный запах, смешанный с запахами ночного леса. Округлые пушистые ушки манула, степной кошки, настороженно ловили каждый звук. Пока что Охота ее не нашла, хотя она покинула ту гостиницу уже три недели как, но это вопрос времени. Единственный ее шанс: уйти подальше от земель Царства. Например, в Хальту… В дикую враждебную Хальту, никогда не бывшую гарантом спокойствия и стабильности мира, где нет префектур и сатрапий, нет Возвышенных господ, которым должно подчиняться, и нет Безупречной Веры, наставляющей тебя пока ты смертен, и преследующей, если ты стал Анафемой. В Хальту, где по слухам, обитали другие Лунары.