(Не) сумасшедшая

Никто не любит плохих детей. К плохим детям приходят монстры и забирают их в своё логово. У плохих детей не бывает хорошей жизни. Плохим детям вырывают глаза и отрезают руки, чтобы они больше ничего плохого не делали. Так сказал Мистер Полночь. Фрэн не хочет, чтобы её тело осталось без рук или глаз, поэтому она старается быть хорошим ребёнком. На кухне лежит нож, а родители сейчас в своей комнате. Фрэн будет хорошей девочкой. Хорошие девочки никогда не проигрывают. — Поторопись, Фрэн. Иначе придёт огромный страшный монстр. Он съест твои внутренности и набьёт твоё тело свиными ушами. За спиной Фрэн слышит шепот, а её кожа ощущает холод призрачных рук. Наверное, у её друга нет большого и тёплого одеяла, которое могло бы согреть его. Или, может быть, её друг — это снежный человек. Девочка решительно и совсем без задней мысли берёт орудие, даже улыбается. Победит ведь сейчас. Родители быстро засыпают, и Фрэн это на руку. Они будут гордиться своей дочерью, когда она победит. Они купят ей сладкую-пресладкую сахарную вату. И они вместе отправятся в цирк, к клоунам, которых так боится крошка Фрэн, но она не скажет им об этом. — Фрэн, монстр уже близко, — нашёптывает ветер, и девочка немного нервничает. Она уверенно и быстро идёт к родителям, которые спят на полу. Ведь Фрэн подсыпала им успокоительное, которым её пичкают противные доктора с большими, холодными, грубыми руками и маленькими бегающими глазками. Правда, Фрэн переборщила, но монстр ничего плохого не сказал на этот счёт. — Действуй, крошка Фрэн, — её друг, кажется, кладёт руку ей на плечо, тем самым подталкивая. Девочка улыбается и решительно, быстро вонзает нож в грудь отца. Рубашка пропитывается красным, и Фрэн улыбается шире, даже облизывается. Красный напоминает ей о вкусных ягодах, что растут у цирка. Вкусные, маленькие, и сладкие. Она ещё раз делает удар, затем ещё один, и они не останавливаются. Неспешные, но глубокие, и приносящие странное удовлетворение. — Да, молодец, Фрэн, — шепчет тьма, и в ней появляются очертания козлиного черепа. Фрэн тяжело пыхтит от усердия, и вонзает нож в горло. Оттуда быстрым ручейком течёт красная жидкость, наверняка такая же сладкая, как красные ягоды. Фрэн опускает пальцы в лужу красной жидкости, появившуюся под её отцом, а затем облизывает пальцы. Фу, солёная и с металлическим привкусом. Она совсем не сладкая! Почему у её папочки такой противный сок? Может, у мамочки лучше? Фрэн слезает с тела отца и переползает к нетронутому телу мамы. На этот раз она вонзает нож в руку, желая отрезать её. Сладкий, сладкий сок, где же ты? Кость не даёт отрезать руку, и Фрэн разочарованно вздыхает. Темнота ещё больше сгущается, а на стенах появляются кровавые следы, но девочка не замечает этого. Ей нужен сладкий сок матери. Тьма же всё сгущается и сгущается.

***

— Фрэн, дорогая, что с тобой? Ты случаем не заболела? — спрашивает Ремор, кружа вокруг девушки, которая опустила голову к коленям. — Что такое? Тебе больше нравится, когда я снимаю свою маску? — создание тьмы смеётся. — Что тебе нужно, Ремор? Я не боюсь тебя, и ты давно это знаешь, — медленно проговаривает девушка, и поднимает голову. Кровь, грязь, бледность, уставшие голубые глаза и спутанные тёмные волосы — вот её лицо. — Ну же, крошка Фрэн… — в глазах девушки появляются молнии. — А, забыл, ты не любишь это прозвище, — усмехается монстр. — Что тебе нужно? — отрезает Фрэн. — Мне всего лишь нужно чтобы ты поплакала. Ты же знаешь, что твои боль и страдания — это моя сила, пища, подпитывающая меня. Мабука не довольна, что Принц Тьмы так слаб, — вкрадчиво говорит Ремор, заглядывая Фрэн прямо в глаза. Фрэн молчит, её губы дрожат, а в глазах появляются печальные искорки. Но она всё же отвечает: — Тогда у меня ничего для тебя нет, — и снова опускает голову. — Как грубо, — рычит Ремор, и хватает своей костлявой рукой Фрэн за подбородок, поднимая её лицо к себе. — Наверное, ты не так поняла, крошка Фрэн. Ты забыла наш уговор? Рядом с Ремором появляется маленькое «окошко», подобие портала, в котором отражается… человеческий мир. Третья Реальность! Город, улицы, спешащие куда-то люди… Как давно Фрэн не видела этого. Белое здание… Больница! И в животе у Фрэн появляется нехорошее предчувствие. — Что ты видишь, моя дорогая Хранительница Врат? — шепчет на ухо ей Ремор. Больничная палата. И в ней какая-то женщина. Стоп… Тётя Грейс? Она выжила? Нет… — Ма… ма… — ошарашено шепчет Фрэн, и её глаза становятся шире, впервые за всё это время сияя из-за света «окна». — Один выжил, маленькая Хранительница, — довольно рычит Ремор, и «окно» медленно зарастает тёмными пятнами, словно сгорая, а потом и вовсе исчезает. Фрэн чувствует слабость в теле, и глаза сами собой закрываются, им незачем больше открываться. — Ты проиграла, крошка Фрэн.