difficulties

Для него он как ночное небо на окраине Сеула. Такое же прекрасное и недосягаемое. Именно к нему Чанёль приходит, когда ему грустно. Он отдаёт свою печаль утопая в звёздах, именуемых глазами. Утопает в безграничности, растворяясь в ночной прохладе. Пак верит в то, что это взаимно. Идёт на риск и жертвы, покрывая бессовестного, по его мнению, парня. Будь Чанёль в роли какой-то дамочки из сериала, то драматично закатил бы глаза и уже, наверняка, пару сотен раз крикнул бы Бекхёну в лицо, что-то в духе: «Я потратил на тебя лучшие годы своей жизни!». И правда, по мнению Чанёля, он отдал всё этому парню. Никто даже не представляет, как трудно быть другом. Находится в опасной близости, но в то же время на таком огромной расстоянии, чувствовать отдачу, а после получать жгучую оплеуху. Я отдал тебе лучшие годы! Я продал тебе душу и сердце, коварный Инкуб! И что я получил взамен? Ты сбегаешь, оставив меня одного в замешательстве, в отчаянии! — Пак, ты знал об этом? — Конечно, первого спросят Чанёля. Он ведь первый, он ведь самый близкий для Бекхёна. — Хён, по мне видно, что я знал? — Он устало переводит взгляд, всем видом показывая своё раздражение. Чанёль не личный секретарь. В конце концов, это именно менеджер должен был знать. Задолго. Минсок, сидящий рядом, убрал телефон в карман, обращая своё внимание на менеджера. — Что?! Если у тебя тоже есть девушка, пожалуйста, скажи мне об этом до того, как эту новость раструбит диспатч! — Взрывается мужчина. Вставая с дивана, он быстрым шагом выходит, оставляя Сюмина и Чана одних. — Его можно понять… — Меланхолично отзывается старший. — За все наши ошибки получает именно он. — Хён, а я-то тут при чём? — Злость в Чанёле с каждым словом накапливается. — Почему он на мне срывается?! Я должен был знать, с кем спит этот Бекхён? Он мне не отчитывается! Я не его жена! — Про себя Пак конечно добавляет «а жаль», а после прокручивая сложившуюся ситуацию думает, что, может, всё-таки и не жаль ему. Ещё немного посидев, младший идёт следом за менеджером, который уже в который раз за этот вечер извиняется перед начальством. Чанёль знает, что на самом деле никому не жаль, никто не виноват. Так вышло. Просто Бекхён любит Теён. А в груди медленно растёт брешь. Её края тлеют, как дрова в камине под утро, рассыпая пепел по остаткам души Чанёля. Пак их сдувает, пытаясь прикрыть эту рану, закрывая от всех свою боль. Нет. Бекхён любит Чанёля, и все это знают.

***

— Педик! — А следом отрезвляющий звон пощечины. Было не совсем ясно, то ли Бекхёну противно, то ли он смущён. Не понятно, кому адресован выкрик. — Проваливай! — Опуская голову, пряча румянец кричит Бён. И Чанёлю не остаётся ничего другого, как молча уйти. Сейчас его выступление с Кёнсу. Там, в зале, где заняты абсолютно все места, сидят толпы фанаток, которые наверняка заплатили немалые деньги ради того, чтоб хотя бы побывать в одном помещении со своими кумирами, а для некоторых отчаянных — «будущими мужьями». Чанёлю не на что жаловаться. Он своего кумира, а вернее «будущего мужа», видит каждый день. Прикасается к нему каждый день; чувствует его тепло и, наверняка, на зависть многим фанаткам, позволяет себе обнимать «мужа» во сне. Сегодня поступил первый тревожный звоночек. После разговора с Тэён, Бекхён был сам не свой. Взвинченный, сердитый, срывающийся на всех. А Чанёль просто попытался его успокоить. Чанёль всегда пытается. Знаете, почему вы не видели Бекхёна грустным? Потому что каждый раз рядом именно Чанёль. Он приходит на помощь, как супергерой. Он отважно борется с грустью, всегда побеждая. Чанёль будет Тони Старком, потому что Бекхён его любит. Нет, не Чанёля. Вернее, и его тоже. И сейчас был один из тех случаев. Гений, миллиардер, плейбой, филантроп — Чанёль Старк снова надевает свой защитный костюм и спасает Бён Бекхёна, отчаявшегося и наверняка не первый раз серьёзно поссорившегося с девушкой. Чанёль снова крайний. «Педик» Это обидно, но не так обидно, как удар полученный следом. Удар, который рушит все мечты, все надежды. Конечно, Пак не Тэён. Бекхён им не дорожит. Всё, что было, кажется сном. Именно так Чанёль это видит. Сон. Прямо у ступеней, перед выходом на сцену его ловит встревоженный Кёнсу. Он крепко сжимает руку, говоря что-то успокаивающее, а Чанёль и вовсе не понимает, почему парень так взволнован. — Чанёл-ли, всё хорошо… — Ласково гладит он по спине. И только сейчас репер понимает, что плачет. — Хах, — вытирая слёзы, которые всё не хотят прекращаться, Пак улыбается с горечью. — Представляешь, До, броня сломалась. И Кёнсу не нужно слышать больше. Он обнимает парня, даря понимание и поддержку. Чанёля не успокаивают даже крики фанатов, которые действительно дарят поддержку и любовь. Он отдал бы всю их любовь взамен на внимание одного, особенного человека. Того, который, как на зло, не видит то, что Пак может быть кем угодно, лишь бы угодить. — Я его не понимаю… — Напоследок выдыхает парень, расслабляясь в руках друга. — Я тоже, Чан. Я тоже… — И Кёнсу не лукавит. Он и сам уже порядком устал от Бекхёна. До уверен, что Бекхён не равнодушен. Все уверенны. Даже мимолётное общение Чанёля с хубэ, вызывает в Бёне бурю негативных эмоций, не говоря уже о том, что он следит за каждым движением Пака. Это не дружба. Слушать песни, ища в них скрытый подтекст, адресованный именно себе тоже не может быть дружбой. Взгляды, бросаемые украдкой, тоже не очень похожи. А ещё, Кёнсу видел. Кёнсу всё прекрасно видел, но Паку об этом не обязательно знать. Когда реперу грустно, а гитара уже не спасает, в ход идёт Бекхён, который неловко присаживается и поглаживает по голове; ждёт, пока такой уставший, меланхоличный Чанёль оттает. Отпустит свои печали и уснёт. И тогда, Бён позволит себе, совершенно невесомо коснуться подрагивающих ресниц, как бы даря приятные сны; таким же лёгким поцелуем коснуться слегка розоватых щёк, которые даже во сне горят от смущения (ведь Пак взрослый мужик, а мужики не грустят!), а потом коснуться пухлых губ, напоследок взъерошивая волосы спящего. Разве это дружба? Да, Бекхён даже знает все марки шоколада, который Чан любит. Кстати их-то он и оставляет под подушкой, чтоб утром, только проснувшийся, парень мог найти свой маленький подарок, поднимая себе настроение. Ради кого Бекхён их так мучает?  — Пак! До! — Менеджер как никогда зол. После случая с Бекхёном, он установил действительно жёсткий контроль. — Хотите, чтоб про вас тоже статью написали?! Аккуратно вытирая остатки влаги со щёк, Чанёль ещё раз горько усмехается, смотря на Кёнсу, молчаливо благодаря, а после, натягивая дежурную улыбку, выбегает на сцену. Он обещает, что это последние слёзы. Больше не будет любви к Бекхёну. Перегорело. Даже если опомнится, Пак не вернётся. Чанёль покажет Бёну, что значит быть отвергнутым. Обязательно. Конечно, отношения не сразу вернутся в норму. Бён ещё добрую неделю избегал Чанёля, отводя взгляд каждый раз, когда встречается с ним. И эти парни в одной группе? Да, на сцене они всё-такие же живые, радостные. Пак живёт для фанатов. Пак живёт только на сцене. А, вне её, вирус счастья превращается в туманный смог, окутавший весь мир с приходом эры машин. Он такой же медленный, отстранённый, совершенно незаметный, но в то же время находится в лёгких каждого. Только если Чанёль смог, то Бекхён астматик, которому нужен свежий воздух, в виде Тэён. По крайней мере именно так Пак и считает. Чанёль всегда позади. Даже Тэён его обогнала. И зачем он сейчас винит Бекхёна? Он всегда позади. Надоело прыгать выше головы. «Эй, Бён Бекхён, я написал для нашей песни аранжировку! Посмотри же на меня! Я отличный парень! Да, эта партия подходит Кёнсу больше чем кому-либо. Да, он самый талантливый в нашей группе.» «Хэй, Бён Бекхён, я буду тем, кто всегда рядом! Видишь? Что? Ты уже нашёл себе компанию на сегодня и не нуждаешься во мне? Ох. Я подожду.» «Бён Бекхён, тебе весело? Только со мной твой смех не прекратится! А он, знаешь ли, продлевает жизнь. Ты будешь жить вечно, Бекки! Ох, с Сехуном интереснее. Понимаю. Прости, хён. Я не буду отвлекать.» «Эй. Бён Бекхён! Я буду любить тебя так, как никто не полюбит… А, Тэён. Понятно» Что говорить, даже девушка обогнала. Да, даже Пак не пожелал бы такого парня идеальному Бекхёну. Первый раз за всё время эта идеальность сидит в печёнке! Потому что Бён Бекхён никогда не смотрит на такого простого парня как Чанёль. Всё. Нет больше Бекхёна в его жизни. — Я желаю вам счастья! — Как-то на неделе говорит Чан. В общежитии совершенно никого нет. Часть уехала на радио, Кёнсу снова на съемках, вот только почему Бекхён тут, а не с ней? — Правда. И про поцелуй забудь. — Какой поцелуй? — Бекхён думает, что это лучший выход из ситуации, а Чанёль в очередной раз умирает. — И отлично. Я устал. — Коротко заканчивает он, направляясь в свою комнату. Повисает молчание. Нет, вы не понимаете… Вирус счастья не может молчать. Нет, два человека так идеально подходящие друг к другу не могут молчать. Да даже просто лучшие друзья не могут молчать. Между ними никогда не было той неловкости, которая сейчас. — Я расстался с ней. — Бросает Бекхён, подмечая, что Чанёль на секунду останавливается в замешательстве, но после снова продолжает идти. Он устал. Действительно. Надоело быть те (п)лохранителем для Бекхёна. Он тоже хочет тепла. Наконец-то пришло время выбросить эту «неправильную» любовь. «Педик» — эхом проносится в голове у Пака. Бён полностью прав, но такой он уже есть. Любит этого бесстыжего и бездушного парня, который так умело играется его сердцем, не желая его вернуть. Любит быть рядом, когда нужен. Поддерживать, когда Бён падает, дарить тепло и защиту даже тогда, когда хён думает, что справится сам. Ведь Чанёль знает, что тот не справится. Только если он рядом, что-нибудь выйдет, а, без Пака, Бекхён не будет таким же сильным. На самом деле, Чан уже и сам не знает, кто кого поддерживал, потому что без него Бекхёну нормально, а вот Чанёлю без Бёна — не очень. Даже верная подруга гитара сейчас не спасает. Чанёль падает лицом в подушку, что-то хрипя. Это явно ругательства. Потому что Бекхён вместе со своим светом забрал и вдохновение, а после затихает. Нет сил даже перевернуться на спину, просто поворачивает голову, закрывая глаза и слушает тишину. Где-то на другом краю кровати жужжит телефон, оповещая о множестве новых сообщений. А после, в слух врезаются отчётливые шаги. Не нужно смотреть, чтоб знать, что подошёл Бекхён. В его руках приятно шуршит обёртка от шоколада и, Чанёль почти уверен, что это его любимый. — Чанни, — аккуратно присаживаясь на край кровати, начинает Бекхён. Чанёль не спешит открывать глаза, располагая парня либо к монологу, либо к скорому уходу. — Мне так страшно… Я совершенно запутался… В Паке яро борется любопытство и волнение, которое, даже сказав про себя тысячу «не люблю его», не отменить. Но он всё также лежит неподвижно. А Бён этим пользуется. Нежно прикасаясь к парню, проводя теплой ладонью, убирая мешающие волосы со лба. — Мне правда казалось, что она мне нужна. Я был так напуган тобой. Думаю, ты знаешь то чувство, когда это так неправильно, но не хочется останавливаться. Когда всё внутри кричит, что это неестественно, это отклонение, а ты глушишь всё своим сердцебиением, потому что, даже если это неправильно, это самое прекрасное в этом мире. Вот она не знает этого чувства. — Бекхён сам себе иронично улыбается. — Но, веришь? Я так ошибался. Она думает о новых туфлях и рассказывает сплетни. Хочет на показ какого-то новомодного бренда. А когда она сказала, что ты плохо на меня влияешь, я вспылил. И тогда нас и сфотографировали. А те фотографии. Она всё сама постила. Веришь? И потом, ещё ты меня поцеловал. Я был так удивлён. Нет! Я не хотел тебя обидеть, Пак. Никогда не хотел. Ты... Твой... Поцелуй. Я надеюсь когда-нибудь его повторить. — Уже шёпотом заканчивает Бён, а после наклоняется к Чанёлю. Тот лежит и почти не дышит. Боясь спугнуть весь момент, спугнуть вдруг снова такого родного Бекхёна. А потом Бён целует в уголок губ, снова так нежно, словно и не было длительных ссор. Он немного отодвигается, замечая подрагивающие ресницы, а после на щеку Пака капает слеза, которую тут же бережно стирают, боясь нарушить «сон». — Я, — Бекхён шмыгает носом. — В наш район больше не завозят с миндалём, но я раздобыл одну для тебя. — Пак слышит, как парень шуршит упаковкой шоколада, а после засовывает его под подушку, наверняка надеясь, что когда Чанёль проснётся, то подумает, что это какое-то чудо. — Надеюсь он будет вкусный… Пак не может сказать, что усталость прошла. Нет, сейчас она навалилась с двойной силой, но по телу разливается такое приятное тепло, отдаваясь покалыванием в пальцы. И, как только за Бекхёном закрывается дверь, Чанёль нетерпеливо потягивается, засовывая руки под подушку, достаёт шоколад и счастливо улыбается. Он уверен: для неё Бён не покупал шоколадки. Присаживаясь на кровать, Пак сосредоточенно, аккуратно раскрывает упаковку, стараясь не шелестеть сильно, но резко открывшаяся дверь, его пугает До такой степени, что тот дёргается. Упаковка с треском рвётся, а из Чана вырывается испуганное, басовитое «Мамочки!». — И да. Пак, когда ты спишь, у тебя глаза до конца не закрываются! — Бекхён кривит мордашку, показывая, как спит Чанёль, а после смущённо улыбается, отчего-то краснеет и захлопывает дверь. Растерянный Чанёль непонимающе переводит взгляд то на дверь то на шоколад, лежащий на кровати, но всё же выбирает второй, решая, что Бекхёну нужно дать перерыв. Пусть разберётся в себе. А Бекхён, легонько бьёт себя по груди, пытаясь усмирить так шумно стучащее сердце, которое так разбушевалось при виде Чанёля, такого полусонного, испуганного и родного. «Больше никаких экспериментов!» — Говорит себе Бекхён, подмечая, что быть с Паком не эксперимент, а обычная жизнь. Счастливая. А потом шумно выдыхает, присаживаясь на диван. Если раньше Чанёль был супергероем, то теперь очередь Бёна стать спасателем для своей принцессы. Теперь именно Бек будет завоёвывать внимание Чанёля. И пусть его путь будет достаточно тернистым, он уверен: ему удастся зашить оставленную им же дыру в груди Пака.