we'll stay here

Кейко двадцать один и пустых обещаний, улыбок и людей она повидала достаточно, даже если и научилась вариться в этом мире, оставаясь сознанием где-то вне него самого. У Стаса улыбка — почти зудящая где-то под кожей, не слетающая с лица ни при каких условиях, и это даже отчасти злит, потому что она хочет увидеть скрывающуюся за маской боль, хочет увидеть за ней искренность, увидеть что-то более осмысленное. Но смысл в том, что Стас настоящий. Она понимает это к вечеру вторых суток отбора в двадцать четыре, заваливаясь уставшая к парню в номер, и, слава господи, он там один. Кейко поправляет пучок на голове и оттягивает бесформенную старую футболку вниз, а затем падает к Стасу в объятья. Он улыбается — как-то по-другому, еле различимо, но она знает его не первый месяц (второй или третий, если быть честной), и она ощущает в этой улыбке его нежность, ощущает разницу, так что не боясь утыкается носом куда-то в изгиб его шеи и прячется там. От Стаса пахнет хвойным гелем для душа и свежими простынями, и она позволяет себе задержаться в его объятьях чуть дольше, делая глубокий вдох. А затем Кейко смотрит Стасу в глаза: долго, глубоко, но тот совсем не против, лишь продолжает улыбаться мягко, тепло, нежно, не так, как улыбается всем, не так, как улыбается на сцене, — но той особой улыбкой, которую дарит только ей. — Я облажалась, — говорит она, а затем прячется лицом ему в майку, Стас дружелюбно смеётся, но молчит. — И как ты меня вообще терпишь, а. Но в ответ на это Стас лишь утыкается носом ей в волосы, мягко сопя, и Кейко… Кейко просто тонет в нём. Тут разговор даже не о 'сильном мужском плече' или о том, как им комфортно вместе, нет. Это, на самом деле, не играет никакой особой роли. Но в Стасе много мелочей, которые она успевает уловить за секунды, которые она уже выучила как дважды два, и которые она продолжает учить как и комбинации и восьмерки: разница между грустной и с т а н д а р т н о й улыбкой Стаса, его скульптурность, обожаемые растворимый кофе и два бутерброда на завтрак, голубые глаза, словно открывающие портал в другое измерение, любовь к исследованию мира вокруг и проверка соцсетей перед сном. И во всём этом сочетании мелочей она по-настоящему теряет голову. Это нормально, твердит себе она, любая бы потеряла, убеждает себя она, но Стас теперь уже не просто обнимает — он д е р ж и т её. — Я не отпущу тебя, слышишь, — шепчет он ей, и по телу идёт дрожь, не леденящая, наоборот, согревающая, дающая надежду, но кончики пальцев на ногах всё равно почти мёрзнут (бродить босиком по отелю — гиблая идея, но ей плевать). — Мы не поедем домой. За свои двадцать один год Кейко видала море пустых обещаний. Но когда Стас говорит ей, что не отпустит, она не позволяет себе сомневаться, а просто верит.