Имя, ставшее шрамом

…У мамы и папы Усаги на запястьях словно золотой краской выведены имена друг друга – «Цукино Кенджи», твердым четким папиным почерком, и «Цукино Икуко» – имя написано изящными мамиными завитушками, а фамилия – точь-в-точь такая же, как у папы; она изменилась в тот самый момент, когда мама ответила папе «да», и он надел ей на палец колечко. Когда папа думает, что никто их не видит, он ловит мамину руку, сплетает пальцы со своими и, поднеся ее к губам или наклонившись, легонько целует тыльную сторону маминой ладони. И каждый раз при этом мама смущенно хихикает и краснеет, словно школьница. Каждый раз Шинго, увидев это, тоже краснеет – густо заливается краской, отворачивается и бормочет что-то про телячьи нежности. Но однажды Усаги ловит его, когда он, высунув кончик языка от сосредоточенности, старательно выводит толстым маркером на руке имя «Каяма Мика», изо всех сил стараясь не ошибиться. Последний знак каны превращается в кляксу, и имя одноклассницы безнадежно размазывается, когда сгорающий от стыда Шинго по всему дому гоняется за сестрой, пытаясь этим же маркером нарисовать ей усы. …Почти у всех одноклассников Усаги на руках – чужие имена. Кто-то из них ищет эти имена в телефонных книгах и на табличках со списками жильцов у дверей домов, кто-то изучает объявления в газетах, некоторые даже пишут на радио ведущим специально для этого предназначенной сверхпопулярной передачи… Нару тоже знает имя того, кто предназначен ей судьбой – только одной Усаги она показала странные знаки на своем запястье, не похожие ни на канджи, ни кану, ни на английские буквы. Наверное, суженый Нару живет в какой-то далекой и необычной стране – но однажды они обязательно встретятся. Об этом, пообещала Нару, Усаги тоже узнает самой первой. А вот у Умино на руке нет вообще никакого имени. Умино ни капельки не беспокоится по этому поводу, он говорит умные слова про «психологическое и физиологическое взросление», про осознанный выбор и ответственность… Да, иногда бывает и так. И Усаги обещает себе, что если у Умино когда-нибудь окажется ее имя, она сделает пластическую операцию и поддельные документы и убежит в Америку… или лучше сразу улетит прямо на Луну. …Девочка из параллельного класса, очень высокая, очень-очень красивая и очень-очень-очень грустная, даже летом ходит в теплой блузке от зимней формы с длинными рукавами. Поскольку это форма вообще другой школы – девочка только недавно перевелась, и говорят, что у нее нет денег на новую форму… про нее вообще много чего говорят – на такую мелочь учителя махнули рукой. Нару предполагает, что у девочки по фамилии Кино просто слабое здоровье – хотя, увидев хоть раз ее на уроке физкультуры, в это слабо верится. Юмико и Кури опасливо шепчут о гангстерских татуировках. Умино говорит, что поскольку Кино слишком неженственна, на руке у нее наверняка женское имя, и она этого стыдится. Он говорит это слишком громко и не оглядевшись по сторонам – и в следующее мгновение его очки, сбитые сокрушительной пощечиной, разбиваются о плитку, которой вымощен школьный двор. Усаги ловит руку Кино, занесенную для нового удара, рукав задирается, бинты под ним сползают – и Усаги видит шрамы, много шрамов, свежих и старых, резанных и выжженных, и под некоторыми еще можно различить чье-то безжалостно уничтоженное имя. Сколько их всего – Усаги боится даже подумать. Умино торопливо извиняется, говорит что-то умное и совершенно неуместное. Кино вырывает руку и уходит, не оглядываясь, у самых школьных ворот срываясь на бег. Больше в этот день Усаги ее на занятиях не видит. А чуть позже, в медпункте, когда медсестра лепит пластырь на физиономию подслеповато щурящегося Умино, Усаги наконец-то удается рассмотреть эту самую физиономию без очков – и она совсем чуточку, самую малость передумывает убегать на Луну. …Да, пожалуй, даже имя Умино все-таки было бы лучше. Усаги в отчаянии смотрит на руку, на которой прошедшей ночью тихо и незаметно появилось совершенно незнакомое имя. Это не «Фурухата Мотоки», ни какой-нибудь симпатичный мальчишка – да хотя бы и девочка! – из ее класса. Это строчка сложных канджи, которые даже непонятно, как правильно прочитать… а может, это вообще по-китайски? Усаги не знает правильного имени, она никогда не встречала этого человека – но она уже начинает ненавидеть его. Когда мама увидит имя, она радостно заахает: наконец-то ее доченька нашла – ну, почти нашла, осталось совсем немного – свое счастье. Злорадный Шинго теперь не даст ей проходу своими дразнилками про «невесту и жениха», ну а папа… поахав вместе с мамой и для порядку прочитав Усаги лекцию об ответственности и осторожности, он воспользуется своими связями, подключит все ресурсы своей газеты и непременно найдет этого… «абракадабра-абракадабра-абракадабра». Но Усаги не хочет его видеть! Стереть! Избавиться, заставить исчезнуть! Усаги ожесточенно трет руку под водой, в очередной раз намыливает мочалку, затем берется за моющее средство для посуды. Кожа краснеет, затем на ней проступает кровь, делая канджи еще труднее для чтения – и неожиданно метод Кино перестает казаться Усаги таким уж плохим. …– Усаги, ну как же так?! – Нару, которая ведет ее под руку и несет ее портфель, все еще перепугана и сердита. – Осторожнее же надо быть! Рука Усаги плотно перебинтована и до сих пор ужасно болит. На уроке домоводства она, набравшись храбрости и затаив дыхание, приложила запястье к кипящей кастрюле. От ее отчаянного вопля одноклассницы пороняли на пол тарелки, сама Усаги получила плохую оценку по единственному предмету, который ей хотя бы немного удавался, ее выгнали с урока за нарушение техники безопасности, медсестра сказала, что на месте ожога наверняка останется большой шрам, а контрольная по английскому, написанная непослушной рукой, превратилась в одну сплошную кляксу с соответствующей оценкой – но все-таки Усаги довольна результатом: ненавистное имя полностью исчезло. Усаги улыбается так жизнерадостно, что Нару наконец-то перестает ворчать и даже чуть улыбается в ответ. Шипя от боли, Усаги кое-как комкает неудачную контрольную и кидает ее назад, словно снежок зимой. Было бы с чего переживать, как будто это первый раз!.. Все будет как прежде – Усаги получает плохие оценки, Усаги идет домой вместе с Нару, Усаги играет в видеоигры вместе с Мотоки… и никакого «абракадабра-абракадабра-абракадабра» в этой знакомой и счастливой жизни! – Эй, оданго! Сообразив, что обращаются, похоже, к ней, Усаги оборачивается. Расправленный листок держит черноволосый парень, на вид то ли старшеклассник, то ли уже выпускник. Аккуратно одетый, довольно симпатичный… нет, все-таки не очень! чего это он лезет не в свое дело?! Усаги выхватывает злосчастный листок из руки парня и мельком замечает, что эта рука забинтована.