Один маленький услуга

Не позволяй верблюду засунуть нос в твой шатёр, иначе вскоре в шатре окажется весь верблюд. — Арабская пословица. Никто не знал, почему у них было собрание в 11 утра. По традициям Мордхауса, это считалось ещё глубокой ночью. Токи сидел в пижаме, а Пиклз, в одних белых трусах, уронил голову на стол и негромко сопел. Мёрдерфейс вырезал кинжалом изящнейшие узоры на драгоценной столешнице из красного дерева, следуя неосознанному инстинкту, как при болтовне по телефону, пока Оффденсен монотонно начитывал им о какой-то политике, контрактах, трудовом кодексе для клокатиров и прочей бюрократической хрени, которая способна сделать из нормального человека чокнутого маньяка с топором. Нэйтан в который раз уже попытался испепелить менеджера взглядом, снова стараясь удержать глаза открытыми — как назло, они так и норовили закрыться. Он, как и остальные члены группы, был сонным, страдал от похмелья и желал только одного — залезть обратно в постель и, как нормальный человек, проснуться в более приличное время. Например, в 2 часа дня. Сквизгаар, которого весьма странно было видеть без гитары, сидел, скрестив руки на груди, с совершенно равнодушным лицом, а долбанное собрание всё тянулось, казалось, уже вторую вечность подряд. Наконец, пытка собранием закончилась, и Чарльз проследовал к двустворчатой огромной двери зала, а за ним похоронным шагом потянулись и сонные музыканты. Нэйтан поднялся со своего места последним, потягиваясь, похрустывая суставами и не замечая того нервного смятения, с которым на него уставилась пара голубых глаз. — Нэйтанс, — с трудом произнёс швед. — Мне быть надо… попросить у тебя один маленький услуга. Обычно брюнет прорычал бы что-то вроде «отъебись» или «сам разбирайся, придурок», но в этот раз в голосе Сквизгаара, обычно мягком и низком, была какая-то истеричная, высокая нота, которую Нэйтан никогда не слыхал. Что-то не так, подумалось вокалисту. И он оказался прав, хотя это и выяснилось немного позже. — Ну? — спросил он нетерпеливо. Сквизгаар, тот самый старина Сквизгаар, в тех же самых джинсах-майке-ремне-сапогах, с теми же самыми светлыми волосами и голубыми глазами, просто стоял и смотрел на Нэйтана. Затем он что-то сказал. Не более пяти-шести слов, как он обычно и говорил за один раз. Только вот слова на этот раз отличались. Они были другими. Нэйтан аж дышать перестал. Затем коротко хохотнул. Вот ведь самоуверенный хитрожопый наглец… Затем взглянул на серьёзное как никогда лицо Сквизгаара, и вот тут-то в зале стало по-настоящему тихо. Сердце Нэйтана понеслось галопом. Его бросило в жар. Ладони вспотели. Во рту пересохло. — Ты… взаправду сейчас, — сказал он утвердительно, не задавая вопроса. Сквизгаар решительно кивнул. Пять минут спустя швед стоял, перегнувшись через стол, его влажные ладони скользили по отполированной поверхности, серые джинсы болтались в районе колен, а между сжатых зубов прорывались глухие стоны, пока Нэйтан трахал его нежную, упругую задницу. С каждым толчком стол тяжело грохотал; Нэйтан хищно вонзил пальцы в сахарно-белые бёдра партнёра и наблюдал с ненасытным желанием, как его член скользит туда-сюда, погружаясь в это горячее розовое отверстие, в эту упругую мышцу между двумя ванильными холмами. Он сглатывал слюну, словно пёс, почуявший свежее мясо, удивляясь своим действиям даже больше, чем тому, что позволял делать с собой Сквизгаар; гитарист был не менее развратен, чем та расфуфыренная шлюха, что он называл матерью, поэтому его просьба была не так уж и удивительна. Нэйтан не знал, почему Сквизгаар попросил его об этом, и не хотел знать, просто не желал. Не спрашивай ни о чём, что даётся даром, дарёному коню в зубы не смотрят… Сквизгаар глухо стонал, коротко вздыхал и охал, когда Нэйтан менял угол атаки или неожиданно входил на всю длину. Худая спина его выгнулась дугой, майка задралась, обнажая ряд нежных позвонков. Тонкие мышцы ходили ходуном под кожей. Кровь, плоть и кости… Просто ещё одно человеческое тело. Только тело Сквизгаара… Его длинные пальцы, дрожа, вцепились в стол, и оставили бы на нём десять глубоких царапин, будь у него ногти, но они все были давно обгрызены под корень. Загнанная внутрь боль и беспокойство. Все видели, но никто не спросил. У каждого из них были свои демоны… Сквизгаар не был исключением. Может быть, всем давно уже было наплевать… Слишком заняты разгребанием собственного дерьма, чтобы интересоваться ещё и чужим… Нэйтан, наконец, заговорил, и это было единственное, что он сказал за время всего процесса.  — Я скоро кончу. Ты хочешь…  — Внутрь, — резко прервал его Сквизгаар. — В меня. Сделать дэто. Нэйтан сглотнул, подумав о своем члене, об узком, маленьком отверстии партнёра, о том, как он кончит прямо в его тело, в которое, возможно, ещё никто никогда не кончал… Он крякнул, зарычал, сжав бёдра Сквизгаара своими огромными ручищами, и продолжил вбиваться в него грубыми толчками. Сквизгаар сжал губы и зажмурил глаза, боль начала заглушать удовольствие. Это накатывало, словно волнами, и это того стоило — так чертовски безумно… Почему он это делает? — не думай, просто закуси губу, детка, и не обращай внимания на предательские слёзы, в конце концов, не так уж тебя и порвали… Сдержанность куда-то улетучилась, и он издал всхлип, который перешёл в низкий вой — эти жестокие фрикции нельзя было выдержать молча. Одна потная рука поскользнулась, он завалился вперёд и ударился лицом и грудью о стол. Расшиб себе нос, и перед его закрытыми глазами разлетелись красно-синие искры. Нэйтан же продолжал… Угол снова изменился, и теперь боль снова перемешивалась с удовольствием. И всё это на фоне саундтрека из вздохов, стонов, вскриков, снова стонов… Наконец, Нэйтан излился в Сквизгаара, издавая при этом утробное рычание, похожее на раскаты грома. Он резко подался вперёд, вжимая свои бедренные кости в мягкую плоть, заставляя шведа почувствовать его член внутри до последнего сантиметра. Ещё несколько лёгких толчков, и Нэйтан отстранился, вытерся, оправился, застегнулся, отступил. Сквизгаар шумно выдохнул, приподнимаясь на дрожащих руках и поворачиваясь к Нэйтану. Он облокотился спиной о стол, стараясь не смотреть в вопрошающие зелёные глаза и совершенно нехарактерным жестом наматывая на палец светлый локон. — Хэй, — сказал Нэйтан, указывая на свой нос. Гитарист быстро поднял руку, чтобы проверить свой собственный, и, поражённый, обнаружил, что из него до самой нижней губы сочится красная струйка; удар о стол не прошел для него бесследно. Он попытался вытереть её, но только размазал кровь по своему лицу. Нэйтан с любопытством наблюдал за этим, затем его взгляд упал на штаны Сквизгаара, которые были всё так же спущены, и от него не укрылась эрекция гитариста — он так и не кончил. Внезапно Нэйтан почувствовал укол вины — он согласился оказать Сквизгаару услугу, а получилось так, что сам воспользовался им… и, по крайней мере, это не у него сейчас был разбитый, кровоточащий нос. Сквизгаар заслужил кое-что за то, что позволил Нэйтану кончить в себя… Он шагнул вперёд — брови Сквизгаара взлетели вверх удивлённо. Нэйтан положил руки на его обнажённые бёдра и легко приподнял его, усаживая на край стола. Сквизгаар не сопротивлялся; его руки автоматически приземлились на широкие плечи вокалиста, да так там и остались. Голубые глаза встретились с зелёными, когда Нэйтан протянул руку и сжал член Сквизгаара своими огромными пальцами, выжимая из гитариста почти не слышный стон. Он начал гладить и водить вверх и вниз, и почувствовал, как руки на его плечах вцепились в серую ткань футболки. — Тебе не обязательно… дэто делать, — тихо произнёс швед. — Мне это нужно, — проворчал Нэйтан. Затем отпустил член и поднёс ладонь к лицу Сквизгаара. — Плюнь. Но тот не стал плевать. Он облизал. Приоткрыл рот и провёл влажным языком по ладони Нэйтана, сидя с полузакрытыми глазами. И, хотя это было больше актом необходимости, чем выражением страсти, Нэйтан снова почувствовал тяжесть в своих штанах и был немало удивлён собою. Чёрт, это было так бесспорно эротично, но всё-таки так неправильно… Да ебись оно всё конём, что же тогда было правильно?! Увлажнив руку, он снова обхватил член Сквизгаара и принялся за работу, пытаясь выяснить, что же ему нравится больше всего. Молча познавая те мелкие детали и узнавая о нём то, о чём никто никогда не позаботился спросить — ни группи, ни друзья… Весьма немногочисленные его друзья. Группи были ещё хуже — безымянные секс-игрушки, безмозглые куклы, они были больше предметами, чем людьми, по крайней мере, имели такое «предметное» отношение… Переспать с этим безумно богатым и талантливым молодым человеком — что может быть лучше, что ещё надо? Больше их ничто не заботило. Бизнес, детка, бизнес… Любовь давно уже никому не нужна. Она стала дешевой и дырявой. Любовь подалась в Лас-Вегас и сдохла там. Жизнь продолжалась… Нэйтан придвинулся ближе, и Сквизгаар притянул его к себе ещё немного. Эта близость была уже опасно интимной, полной безмолвных и пугающих мыслей, которые возникли бы в голове у любого человека. Сквизгаар начал рвано ловить воздух окровавленными губами, его глаза закатились. — Йааааа, — прошептал он одним дрожащим выдохом. Свободная рука Нэйтана скользнула по боку Сквизгаара, под его майку, черные ногти принялись почёсывать его спину. Швед уткнулся лицом в тёплый изгиб между шеей и плечом Нэйтана, его руки крепко обхватили широкие плечи мужчины. Болтающиеся на ногах сапоги были нетерпеливо сброшены на пол. За ними вскоре последовали смятые джинсы, и стройные молочно-белые ноги обвились вокруг тёплого тела Нэйтана. Не было никакой красной черты, за которую нельзя было заходить. И в этом-то была вся проблема. Не было никаких граней, этапов, ступеней, шагов, никакого чёткого разграничения разумного и безумного… Процесс протекал естественно; и, коли уж были какие-то результаты, то оставалось только следовать инстинктам и идти к конечной цели… Нэйтан пытался довести Сквизгаара до оргазма, но это было труднее, чем он думал. Поэтому он старался разными способами, пробуя один за другим. Сквизгаар сбросил свою майку и теперь был полностью обнажён, не считая его чёрных носков. Нэйтан прижался щекой к щеке шведа и со свистом втянул в себя воздух; его член снова набухал в штанах с каждой секундой. Вскоре их губы встретились, и перед глазами замаячила пресловутая красная черта, но они нашли способ обойти её. Нэйтан плотоядно слизал кровь с губ Сквизгаара. Это слизывание и посасывание переросло в поцелуи, и пришёл момент, когда между их телами не осталось ни одного сантиметра. Вжавшись друг в друга, они начали тереться, и Сквизгаар пробормотал что-то непонятное, жмурясь от боли, которую причинял ему твёрдый бугорок на джинсах Нэйтана. Это привело к тому, что член последнего снова вырвался на волю, позиция изменилась, и через мгновение Сквизгаар был распростёрт на столе, его ноги — обвиты вокруг талии Нэйтана, а тот, не раздумывая более ни секунды, овладел им во второй раз. Извергнутое внутрь тела Сквизгаара семя сделало своё дело — вторжение на этот раз было более мягким. Неудобные мгновения, но всё же более приятные. Нэйтан, не отрываясь, смотрел на лицо гитариста — в этот раз более чувственное, чем искажённое болью. Сквизгаар закинул руки назад и вытянулся всем своим стройным, гибким телом поперёк стола, бледно-золотистые волосы рассыпались под ним спутанными локонами, и с каждым толчком его губы трогала слабая улыбка. -Йааа… — сбивчиво повторял он, словно для самого себя. — Du känns så bra inuti mig…* Лицезрея своего коллегу таким довольным, Нэйтан почувствовал себя лучше. Он не осознавал ещё, насколько далеко завела его эта «маленькая услуга». Завела… Заводила в данный момент… Завела бы вообще… Знай он заранее, к чему это всё приведёт, он ни за что не согласился бы на это. Но заранее он не знал, так что сейчас всё это было полнейшей импровизацией. Стройная, грациозная спина выгнулась дугой, светлые брови сошлись у переносицы, и Сквизгаар выдавил из себя имя Нэйтана, кончая. Сильно. Белые капли запятнали живот Нэйтана, но большая часть их попала на Сквизгаара. Видя, как его согруппник извивается в экстазе, как он задыхается в сладкой агонии, как сжимаются и разжимаются его пальцы, вздымается грудь и дрожат конечности, Нэйтан вскоре кончил тоже, заново извергаясь в податливое тело партнёра. Когда всё было кончено, и гитарист расслабленно лежал на столе и пытался восстановить дыхание, Нэйтан внезапно ощутил желание коснуться Сквизгаара. Что в следующий миг и сделал. Его огромные руки мягко легли на грудь шведа и массирующими движениям прошлись вниз, чувствуя, как поднимается и опадает его грудная клетка при каждом вздохе, ощущая биение пульса под кожей, обводя твёрдые выпуклости и мягкие впадины его плоти и костей… Человеческое существо… Талантливые руки Сквизгаара с обгрызенными ногтями легли на руки Нэйтана и задержались на них. Несколько долгих, тягучих мгновений они были неподвижны. Затем Сквизгаар осторожно поднялся, они оторвались друг от друга, и Нэйтан наклонился поднять с пола Сквизгаарову одежду. Пока он одевался, они не решались посмотреть друг на друга. О нет, это был не стыд. Они боялись чего-то совсем иного, но от того не менее серьёзного. Сквизгаар натянул свою майку и поправил растрёпанные волосы. Из носа у него всё ещё шла кровь, но Нэйтан уже слизал бОльшую её часть. Они только что обменялись своими ДНК и старательно делали вид, что ничего такого и не случилось. Ведь ничего ТАКОГО и не случилось, правда? Это была всего лишь… маленькая услуга. — Спасибый тебе, — неловко произнёс Сквизгаар. — Мне было нужный дэто. — Без проблем, — проворчал Нэйтан. Последовало непродолжительное молчание. Сквизгаар смотрел на Нэйтана, но тот не смотрел на него. — Дэто быть… очень хорошо. Моджет быть, я… однажды сделать что-то, чтобы вернуть услуга, йа? Нэйтан поднял голову и попытался злобно зыркнуть, но не смог. Связь уже сформировалась. Связь между ними… Как маленькая песчинка в морской раковине. Ужасно раздражающая, даже болезненная, но в итоге… — Если хочешь… — пробормотал Нэйтан. Через месяц Сквизгаару понадобилась ещё одна услуга. Ещё через месяц — две. Три недели спустя — ещё одна, в репетиционном зале. Две недели спустя — ещё одна, в гараже Мордхауса. А ещё шесть дней спустя Сквизгаар вошёл в комнату Нэйтана и остался там до следующего утра. Прошёл год. Они всё ещё играли в эту игру с маленькими услугами. Все уже, должно быть, знали. Может быть, знали, но им было всё равно. Это не удивило бы Нэйтана. Ещё и не такое дерьмо в этой жизни случается… *Это охрененное чувство внутри меня… (швед.)