____
Марк всё знакомство пропустил, ошиваясь в одном из пустынных переулков города. Бродит так по улицам, сам с трудом понимая, зачем это делает. Почему не сидит со своим парнем у телевизора или не гуляет именно с ним, на край, почему домашнюю работу не зубрит. Потом вспоминает, что университет он забросил, а парня мучает, чувствуя себя дном. Смысла жизни у него не было, лишь вопрос времени, когда Джинён его пристрелит, собьёт машина, поезд, или же он сам, находясь под дозой, упадёт с какой-нибудь высотки. Отчаянно хотелось держаться за Джексона, но считал, что этим тянет его на дно следом за собой. Ван хорошо себе живёт, все его любят, даже скандалов с ним никогда не было, хотя пресса обожает это дело. Также ему совсем не хотелось, чтоб рано или поздно начали появляться статьи о том, что Кайе встречается с каким-то наркоманом. Сейчас, проходя мимо дома Джексона, он останавливается, видит, что машина на месте, значит, парень уже пришел с работы. Хотелось бы зайти к нему, хотя бы просто узнать, как дела у него, и всё ли в порядке, но уверен, что как только появится на пороге квартиры, всё парню испортит. Долго у многоэтажного здания решает не задерживаться, поэтому почти сразу уходит. По ночам, когда не спится, он думает о том, что утром вот всё изменится, поменяет свою жизнь в лучшую сторону. Но когда просыпается, мотает головой, слыша, что в баре уже есть посетители. Предпочитает укрыться пледом с головой, якобы так никого слышно не будет. И не услышит ругань Джинёна, потому что кто-то там явно страдает слабоумием, не услышит, как снова кто-то пришёл требовать у Пака то, чего у него нет, не было и никогда не будет. Пропустит мимо ушей и то, что Джексон приезжал, просто с другом посидеть, да спросить, как там его многострадальный парень. Так он забивает на всю утреннюю суматоху, пролежав до обеда в своей кровати, если назвать это так можно. Лежал бы так и дальше, да вот потребности никто не отменял. Приходится подняться, выпрямляясь, слыша хруст костей, потому что в одной позе лежал слишком долго. В баре из съедобного - минимальное количество, из выпивки - вагон. Но на голодный желудок пить - только себе хуже делать. Думает парень, принимающий наркотики. Да и если бы хотелось очень, Джинён бы и прикоснуться к бутылке не дал, пока Туан бы не заплатил. Денег у парня нет, по крайней мере, именно на алкоголь нет, на дозу есть всегда, хоть и стыдно. Разбитое стекло уже ждёт его на полу, жидкость рядом с острыми стеклышками тоже, вот только желания заниматься уборкой нет совсем. Конечно, Пак разозлится, если Марк снова начнет отнекиваться и свалит погулять, конечно, он снова услышит что-то неприятное, а потом, может быть, если очень повезет, услышит «извини». И не понять, на отвали это слово или парень действительно извиняется. В любом случает, Марк об этом не задумывался, махнув рукой и продолжая вытирать с пола пролитый коктейль. Туан ждёт того человека, который сможет отвлечь на себя Джинёна хотя бы на один день, чтобы хоть немного расслабиться, позволив себе не грузить уши тем, что он неблагодарный кусок дерьма. Желательно, чтобы тот человек выбил из Джинёна всё его желание говорить о том, что он всех застрелит к чертям, чтобы вытащил его из всего того, вокруг чего Пак вынужден вертеться из-за отца, в идеале - так вообще чтоб забрал его из этого города нахрен, и Туан бы видел Джинёна примерно раз в год, и то лишь из-за того, что тот с Джексоном в хороших отношениях. Вот только с таким отношением Пака к людям вряд ли он найдет себе кого-то, разве что шлюху на ночь. Тот пошел нахуй, этот к черту, вот этот может идти сброситься с моста, а эта нехорошая дама, что пытается получить напиток бесплатно, может возвращаться в свой бордель, другая так вообще должна сейчас же со стола слезть, иначе её шпилька будет в глазнице того, кто первым пройдет мимо. Парень явно не заслуживал звания лучшего бармена на свете, но люди почему-то упорно возвращались, даже та, которая туфли лишилась, но, благо, из головы другого человека вытаскивать не пришлось. Марк же только лицо руками закрывал, когда в очередной раз Джинён посылал кого-то, просто смотреть не хотел на то, как исчезают последние надежды на спокойствие. Шумных дней было не очень много, только когда кто-то решал провести тут какой-либо праздник. Туан и не скрывал, что обожал подобное, особенно когда приходят парни и девушки его возраста, у тех частенько есть то, чем можно закинуться на вечер. Плюсом к этому можно им отдать свою комнату на час-другой, за деньги, конечно же. Пак подобное не одобрял, чуть не прерывая всё веселье недовольством и криками о том, что его бар - не дом разврата. Марку было плевать, это же его комната. В ответ слышал, что утром его тело найдут под мостом. Вот только практически каждое утро начиналось одинаково, под мостом он проснулся лишь раз, просто потому, что вырубился там ночью. Когда Джинён берёт номер у того парня, что уже приходил сюда, натворил дел и ушёл, можно подумать, что вот, впереди спокойствие. Но зная Пака, ничего подобного не светит и парень попросту вляпался. Туану же лучше, вдруг Джинён пристанет к тому и на Марка будет обращаться чуть меньше внимания. Так и расслабиться можно хоть немного, всё хорошо так складывалось в голове у парня, пока он не увидел, что Джинён идет прямо к нему, а не просто зовёт с того места, где сидит. «Нехорошо это», — успевает подумать про себя Туан. — Ты знаешь этого придурка? — Джинён садится напротив парня, злым вроде не выглядит, что радует Марка. — Какого? — Туан всё же отодвигается, прижимаясь к спинке стула, делая вид, что так просто расслабился. — Того, что приходил только что, ты видел, я знаю, — уточняет Пак и ждёт ответа. — А, ну, нет, не знаю, — Туан мотает головой, он увидел парня второй раз в жизни, можно даже сказать, что первый. Тогда, когда Ким приходил и оставил после себя перевернутый столик, Туан не особо-то соображал, что к чему. — Тогда почему он сказал, что мое имя ему назвал ты? — Нужно подумать, — Марк действительно думает, вспоминает всех, кого знает и с кем общался последние дни, вот только никаких Югёмов не было. — Подумай, подумай, — Джинён подпирает голову рукой, смотря на парня и выжидая, когда тот даст удовлетворительный ответ, чтобы развеять все сомнения. Марка же это немного напрягало, в раздумьях он, конечно, пребывал большую часть времени, но когда его сверлили взглядом, да ещё и это вот, было не по себе. — Я его не знаю, — в итоге произносит парень. — Ты так долго думал ради этих ничтожных слов? — Я вспоминал. — Вспоминал? — Джинён резко замолкает, опустив голову, он то уверен, что Марк ничего не делает целыми днями, просто существуя, играя роль паразита в баре, выдыхает, чтобы не высказать ему это и не начать очередную перепалку, — чёрт с этим, я не буду даже придираться. Ты ведь понимаешь, что если он - твой дружок и именно из-за тебя он пришёл сюда в первый раз, то ты вылетишь отсюда на улицу? — Понимаю, конечно, поэтому из всех, кого я знаю, сюда приходишь ты, к сожалению, и мой Джексон. — Твой, — Пак снова подпёр голову рукой, скользя локтем по столу и так приближаясь чуть ближе, — конечно. — Что не так? — Ну, такими темпами. — Я понял, о чём ты, можешь не продолжать, — Туан вспомнил недавние события. — Ты, главное, не расстраивайся, — Пак похлопал парня по плечу, поднимаясь со стула, после чего наконец отцепился от него и тот смог выдохнуть. Теперь ему захотелось увидеть Джексона, пожалел, что тогда всё же не зашел к нему, сейчас сиди тут и тухни, выжидая, когда же кто-нибудь подбросит ему работы, что-нибудь разлив или разбив. Джинён к Марку ненависти не испытывал, просто уверен почему-то был, что грубыми словами сможет тому хоть немного мозги на место поставить. Конечно, Туан был непробиваемым, и, возможно, парень уже на автомате говорил тому что-то неприятное. Будь он параноиком, подумал бы, что Югём знает его имя вовсе не от Марка, а от Хонга. Вдруг это он Кима подослал, чтобы тот все разнюхал, но Хонг ведь не в курсе того, что Джинён что-то задумал. По крайней мере, последний надеялся на это, иначе всё очень плохо. Если же Югём во всём этом не замешан и действительно с Туаном знаком, то это в лучшем свете его всё равно не выставляет. Так Джинён с большим процентом вероятности уверен, что тот всё же что-нибудь да принимает. Естественно, у Марка могли быть друзья, которые чисты и дрянью всякой не балуются, вот только верилось в это с трудом. Если такие и были, то их, скорее всего, двое из пятидесяти. На самом деле у Марка было много знакомых, друзьями не назвать, но поговорить и поздороваться на улице вполне можно было. Когда живешь чуть ли не на улице и всегда нужно быть в курсе, где можно достать себе дурь, невольно круг знакомых лиц расширяется. Джинёну не соврал, он правда Югёма не знает, и почему тот припёрся именно в этот бар, тоже не в курсе. И, судя по тому, что Туан даже не слышал о парне никогда, тот, видимо, не любитель посидеть в большой компании, скорее, затворник обычный. Так бы беззаботно у парня день и протекал, если бы ему не позвонили родители и не сообщили, что хотят его увидеть. Родителей Марк давно не видел, соскучился по ним, да и они по нему, вот только не готов он встретиться с ними. Он не знает, какая у них будет реакция, когда они увидят, во что превратился их сын. Отросшие волосы чёрт знает какого цвета, растянутая тонкая кофта, рукавами которой можно обхватить несколько людей, серые штаны, обувь, которой пора бы отправиться в печь, и его любимая камуфляжная куртка, которую он не хочет снимать даже в том случае, если у неё оторвутся рукава, застежка, капюшон, и вся она будет одной сплошной тряпкой, которую жизнь потрепала хорошенько. Всё это завершат трясущиеся руки, а трястись они точно будут, потому что парень уверен, что волнение накроет его с головой. Вдобавок ко всему этому, пару дней назад Джексон порвал с Марком, сказав, что тому плевать на чувства. Тогда парень был действительно зол, а Туан и не знал толком, как реагировать. С одной стороны, он знал, что рано или поздно это произойдет, да и так он перестанет тянуть Кайе к себе на дно, но с другой, он, в конце-концов, любил его. Его нытье Джинёну по этому поводу прекратилось за минут двадцать до того, как пришел Югём. В тот день Пак даже сжалился на Марком и решил не прогонять его, вот только выпить всё равно не наливал, пока Туан не положил деньги на стойку. Марк долго думает над тем, куда отвести родителей. Даже не может попросить их не приезжать, потому что они уже купили билеты, ко всему этому, просьба об отмене приезда может показаться странной и придётся выдумывать причину. Попросить Джинёна привести родителей к нему - легче просто самому покинуть эту жизнь. У Пака галочка на то, чтоб никого не водить к себе домой, что там, мало вообще кто знает, где именно парень живет, держит это в строжайшем секрете, прям как пароль от своего сейфа, что стоит в кабинете, в который тоже никого не пускает. Иногда Марку казалось, что если бы Джинён мог, он бы сам в сейф забрался, чтоб вообще никто о его существовании не знал, не трогал и дал жить спокойно. У Джексона теперь - не вариант, к знакомым точно не приведёшь. Единственное, до чего парень додумался за несколько часов, — занять у кого-нибудь денег и снять квартиру на те дни, что родители в городе. Кайе - опять же не подходит, просить у него денег - последнее, что Марк бы стал делать, Пак лишь посмотрел так, словно перед ним стоит безмозглый болван, а потом тонко намекнул, что у самого денег нет, как намекнул, вывернул карманы, спрашивая, много ли купюр у него вывалилось, а потом вздохнул, произнося: «О, ни одной, удивительно, правда?». Джинён парню помогать и не должен, поэтому тот лишь кивает, уходя из бара, считая, что на свежем воздухе сообразит быстрее и точно придумает хоть что-то. Вспоминая всех знакомых, Марк понимает, что они мало чем от него отличаются, тоже тратят все деньги, после чего пашут на работе с утра до вечера. Мало кто из них готов поделиться немалой суммой, ещё и без стопроцентной гарантии, что деньги обратно они получат в скором времени. Снова звонят родители, парень кусает губы и думает несколько секунд, прежде чем ответить на звонок. — Мы прилетим завтра вечером! — отец рад, а вот Марк не очень что-то, но подделать радость приходится. — Я очень рад и жду вас, так соскучился! — сейчас главное, чтобы родители не догадались, что парень притворяется. Да и потом, во время их прибывания в городе, тоже было бы неплохо, если бы они не догадались. После Марк говорит с мамой, но недолго, аргументируя тем, что деньги на звонок тратить не надо, уже завтра они увидятся и всё обсудят вживую. Как только родители сбрасывают, Туан хочет сам сброситься, только уже с моста. Пиная первый попавшийся камень на дороге, парень думает, что легче реально просто сдохнуть, да родителей разочаровывать не хочет, понимает, что сердце им так разобьёт. Они всегда старались окружить сына заботой и любовью, только в самых страшных кошмарах могли представить себе, во что он превратится, когда покинет родной дом. Ещё будучи в возрасте тринадцати лет, гуляя с другом по городу в поисках подарка для мамы, парень думал, что так будет каждый год: с утра - завтрак для мамы, в обед - пышный букет цветов и какой-нибудь маленький, но ценный подарок, а вечером - семейный ужин. Уезжая, обещал себе, что будет приезжать, но сначала помешал завал экзаменов, а после - то, что парень попросту проспал почти весь день, пропустив самолет. Долго корил себя за такую легкомысленность, и можно сказать, наплевательское отношение, думая только о том, как быстрее прийти с пар и закинуться чем-нибудь, забыв обо всём. Тогда родители скинули всё на то, что их сын просто устал, не стали обижаться и злиться на него, относясь с пониманием. Туан был бескрайне благодарен им за это. Как и в тот раз, когда он захотел татуировку, а родители не стали его отговаривать словами о том, что он может передумать через пару лет и в старости тату будет висеть. Также спокойно отнеслись к Джексону, чему Марк был даже удивлен. До последнего не верил, что родители так и будут всю жизнь принимать все его решения вместо того, чтобы крутить пальцем у виска, приговаривая при этом, что их сын идиот.____
Джексон злится на парня до самого вечера, когда остывает, в голову закрадываются мысли о том, что он погорячился и Марка бросать не надо было. Хочет позвонить ему, но не решается. Работа отвлекает ненадолго, все мысли в конечном итоге возвращаются к Туану. Ван решает проверить самого себя, узнать, сколько продержится без парня. Может, даже чувства к нему угаснут хотя бы немного, вдруг именно для их отношений разлука - начало конца. Ради того, чтобы отвлечься, Кайе поначалу хочет загрузить себя работой так, чтоб только под утро с кипой бумаг разобрался, после хочет просто свалить развлекаться в одном из клубов, его голову даже посещает идея о том, чтобы побыть ведущим одного из шоу на канале, хотя бы один эфир. Но быстро отметает все идеи, продолжая тонуть в мыслях о парне. Они словно какие-то пиявки, которые присосались к его мозгу и отставать отказывались, пока Джексон не сдастся и не поедет к Марку. Всё же решает, что кому как, а ему точно разлука на пользу не идёт, знает, что, возможно, позже пожалеет о своем поступке, но всё равно садится в машину, отправляясь к бару. Едет медленно - вдруг ещё передумает, вернётся домой и забьёт на парня уже точно. Вот только оказавшись в баре, Джексон смиряется с тем, что сегодня на Марка забить точно не получится. Здоровается с Джинёном, пожимая ему руку и садясь на высокий стул. В зале своего парня не видит, думает, что тот в комнате, но пока к Туану идти не спешит. — Как Марк? — Прекрасно, — Пак усмехается, — более взволнованный, чем обычно, руки трясутся, за голову время от времени хватается, задумчивый ходит, не дозовешься. — Дозу, что ли, купить не может? — Услышал бы он тебя сейчас, то обиделся бы! Об этом он никогда не забывает и покупает вовремя, чтобы ломка его не встряхнула. Он забыл о том, что рано или поздно родители захотят его увидеть, жил себе спокойно, отпугивая мне клиентов и мозоля глаза. — Вот придурок, — парень вздохнул, на секунду обращая внимание на хлопнувшую дверь. — Конечно, придурок. — И когда они приедут? — Вроде завтра, — Джинён пожал плечами, потому что не знал эту информацию точно, а невнятное нытье Марка переспрашивать не стал, обслуживая одного из клиентов. — Ладно, он в комнате? — Джексон уже хотел слезть со стула, когда Пак помотал головой в ответ. — Свалил на улицу примерно полчаса назад, вернётся скоро, куда ему идти-то на ночь глядя? — Надеюсь, что никуда, — Пак снова помотал головой, не понимая, почему и за что Кайе любит Марка, ведь Туан не просто придурок, что-то даже похуже, Джинён пока подходящее слово не подобрал. Он все думал, что Ван найдет себе прекрасную девушку, ну, или парня, в любом случае, кого-нибудь получше, чем сам Марк. Как Джинён и сказал, парень вернулся в бар уже через несколько минут, потому что ему действительно некуда идти, а гулять по улице допоздна - уже не вариант, потому что становится холодно довольно рано. Джексона он не ожидал увидеть, из-за чего встал, как вкопанный, в дверях, пока его не толкнули сзади, что-то недовольно говоря под нос. Если бы Марку сказали, что Кайе так быстро вернётся, то он бы не поверил. Все ещё не верил, когда парень взял его за руку, уводя к дальнему столику. — Разобрался с тем, как встретить родителей? — Джексон садится рядом с парнем, поворачиваясь к нему, упираясь локтём в поверхность стола. — А Джинён тебе уже всё рассказал, да? — Я бы всё равно узнал, — Кайе смотрит на Марка, хочет взять его за руку, но не делает этого, — так что с приездом? — Я со всем разобрался, — Туан притворяется уверенным, будто не врёт сейчас, вот только помнит прекрасно, что от Джексона ничего не скроешь, особенно, когда бармен очень болтливый, а Кайе любит с ним поговорить. — И куда же ты их отведёшь? — Туан в ответ просто отворачивается к окну, оказываясь спиной к парню. Опускает голову, потому что чувствует себя ещё хуже, чем был полчаса назад. Он не знает, что ответить, и куда родителей вести, тоже не придумал, а времени становится все меньше. Джексон же понимает, что парень ничего не придумал, кладёт руку на его плечо, слабо потянув на себя, чтобы Туан обратил на него внимание, но тот лишь дергает плечом, чтоб Кайе руку убрал. Марк это делает не со зла на парня, скорее, на самого себя за сложившуюся ситуацию. Вздыхает, поднимая голову и смотрит на собственное отражение в окне. Долго взгляд не задерживает, потому что на себя смотреть противно, а вот на Джексона, что сидит сзади — пожалуйста. Тот красив, очень, Туан чуть ли не самому себе завидовал, когда они начали встречаться. — Можешь привести их ко мне, — Ван проводит рукой по волосам парня, тот отводит взгляд, не решаясь согласиться, — скажем, что живем вместе, вот и всё. — Ты вроде как бросил меня, — Туан смотрит на парня через плечо. Джексон в ответ обвивает талию парня руками, прижимаясь так к нему, и прикрывая глаза. Шумно выдыхает, подбирая в голове нужные слова для того, чтобы правильно выразить свои мысли. — Всего несколько часов, и я понял, что без тебя тяжело, сутки, и я думаю о том, как побыстрее приехать к тебе, если мы и расстанемся, то не сейчас. Я этого не хочу, боюсь, что опущу руки без тебя. — Уверен, что тебе точно это нужно? — Марк бы и рад согласиться, да переспросить всё же решается, даже если Джексон сейчас поменяет решение. — Нужно, — Кайе сейчас уверен, что парень ему нужен, забывает о том, что недавно сомневался в своем решении вернуться. Теперь он хочет забрать его к себе домой, пожить в спокойствии, как раньше, хотя бы несколько дней. Было бы прекрасно снова просыпаться с парнем, а не в чёртовом одиночестве, чтобы хоть кто-то отвлекал от работы, даже если не вовремя, а сроки сдачи поджимают. Для Джексона было бы идеально жить вместе с Марком, ему было с ним комфортно, хотелось остаться с ним на всю жизнь, но тот отчаянно продолжал от парня бегать, точно так же, как и от самого себя. Но от себя не убежишь, лишь избавишься от внутренних разногласий, возможно, навсегда, а может, и наоборот - рано или поздно эти самые разногласия вновь дадут о себе знать, втаптывая тебя в прошлое, мешая наслаждаться жизнью, которую ты с трудом себе создал. Ван хочет парню помочь, избавить его от всего, что тянет того вниз, так, чтобы тот навсегда стал счастливым, наслаждаясь каждым прожитым днем. — Вернешься ко мне? — Туан кивает, чем радует Джексона, тот на эмоциях обнимает его крепче. — Убьешь же так, — ослабляя хватку парня, Марк поворачивается к нему. — Ни за что, — мгновение, и парень снова в крепких объятьях. Джексон может просидеть так весь вечер, не желая отпускать от себя Марка, — родителей приведёшь? — Приведу, и думаю, тебе они будут уделять больше внимания, чем родному сыну. — Нет же, — Кайе всё ещё отрицает, что родители Марка так его любят. Ему иногда кажется, что даже если Туан парня бросит, то они сами его к Джексону и вернут. А он, честно говоря, и не против, — может поедем ко мне сейчас? — Джексон снова ведёт рукой по волосам парня, — а завтра вечером вдвоем встретим твоих родителей в аэропорте. — Мне ещё тут убираться, да и завтра тоже, — Туан мотает головой, прикусывает губу, думая, стоит ли просить парня о том, чтоб тот завтра заехал за ним. — Я дам тебе ключи, — Кайе достает из кармана два ключа с брелком, те самые, которые Марк оставил, когда уходил. Видимо, Джексон их носит с собой всегда, — завтра, когда будешь встречать родителей, позвони мне, может, я завал на работе разгребу и смогу приехать, чтобы отвезти вас домой. — Хорошо, — думает о том, как хорошо, что всё же не стал просить, потому что, зная Джексона, если бы Марк попросил, тот бы уже стопроцентно приехал, даже если на работе не просто завал, а всё горит, в прямом и переносном смысле. Берёт у парня ключи, кладя их на дно кармана куртки, продолжая сжимать в руке брелок, который так любит, но всё равно оставил в тот вечер у Вана. С этой маленькой побрякушкой у парня было связаны воспоминания, которые он предпочел оставить Джексону вместе с ключами. Они встречаются вот уже второй месяц, Кайе считает это поводом для ещё одного свидания, ему, кажется, только волю дай, и у них будут свидания каждый день. Что, собственно, и происходит. Они уже были в кино, разных кафешках, музеях, аттракционах, даже на пароход как-то забрели, и Марк уверен, что Джексон прошёлся бы по второму кругу, конечно, после того, как найдет ещё много новых мест. Одним вечером Туан всё же настаивает на таком свидании, при котором двигаться почти не надо, и Джексон уже и рад затащить его снова в кинотеатр - да там из премьер ничего интересного нет, театр, цирк - всё не то, Марк на всё головой мотает, заставляя Кайе хорошенько подумать и сообразить, куда же ещё отвести любовь свою. В конечном итоге Туан смеётся, видя растерянного парня, и говорит, что сегодня они никуда не пойдут, достает игровую приставку, подключая её к телевизору. Вечер пролетает незаметно, парни заранее договариваются, что за каждый проигрыш кто-то из них будет исполнять желание другого. Так на следующий день Джексон должен парню завтрак в постель, собрать по дому все рисунки, которые Марк оставляет, где вдумается, помыть посуду и снова отвести в парк аттракционов, при виде которого Ван уже креститься скоро начнет. Марк Джексону должен чуть меньше, чем тот ему: показать сразу десять разных эгье и прокатиться на самом унылом аттракционе. Что касается эгьё - Кайе просто хотел посмотреть, как быстро парень придумает новое движение, да и забавно будет посмотреть на это. Что касается второго, а то есть аттракциона, то Марк ненавидел медленные, такие, за которые родители его усаживали упорно до двенадцати лет. Это было что-то вроде маленькой мести за тот раз, когда Туан Джексона протащил по самым экстремальным аттракционам, после чего тот сидел на скамейке, приговаривая, как ему плохо, пока Марк ел сладкую вату. Зная, как Ван любит эту вату, продолжал поедать её прям у него на глазах. Тогда Джексон сказал, что рано или поздно Туан поплатится за всё это. Теперь Кайе наслаждается легким ветерком, находясь на не очень большой высоте, держа в руке любимую сладость розового цвета. — Тебе бы подошли волосы цвета этой ваты, — Джексон смотрит на Марка, тот сидит напротив, крутится в этой чертовой чашке с принцессами, отказываясь верить, что его только что окунули в те времена, когда мама заставляла взять себя за руку, чтобы её сын, не дай Бог, не потерялся, когда точно так же крутился в этих кружечках, с тоской и завистью смотря на людей, что орут на весь парк, когда они вновь оказываются вверх ногами. — Розовые? — Туан переводит взгляд на вату, прикидывая на своих волосах этот цвет, — ну, только если не такие насыщенные… — Давай прям сегодня? — Ага, как только твои ненаглядные чашки остановятся, — Марк слышит негромкий смешок маленькой девочки из соседней кружечки, тянет за рычаг, чтобы они поднялись выше, — над нами уже дети смеются. — Делай обещанное эгье, — говорит Джексон, не отводя взгляд от ваты. — Сейчас? — Завтрак был вкусным? Конечно, вкусным! Рисунки я твои собрал? Собрал, и не говори, что где-то есть ещё, я не переживу. Посуда в твоей кухне просто блистает. И мы уже в парке, как ты и хотел, так что да, эгье ты сделаешь прямо сейчас, — Джексон отрывает немного розовой сладости, пихая ее в рот парня, тот бы с радостью откусил Кайе пальцы. Теперь уже Джексон смеется над парнем, когда тот делает шестое или седьмое эгье, но тут Марк поднимает их еще выше, и, оказавшись на максимальной высоте, увлекает парня в поцелуй. Целует его долго, как можно нежнее, чувствует, какие у Кайе губы сладкие от ваты и как собственная крыша, кажется, едет, совсем тихо шурша шифером, мол: «внимания не обращайте, я тут уеду, а вы продолжайте». Он отстраняется, понимая, что этот поцелуй можно посчитать сразу за пятнадцать эгье, с чем Джексон молча соглашается. — Ну вот все желания и выполнены, — Марк отрывает ещё немного ваты. — Мы ещё покрасим твои волосы, — Джексон сам их опускает, потому что, как бы, выходить скоро, они же не могут кататься вечно. Пока Марк покупает краску, того, ради кого все это и делается, носит невесть где. Кайе сказал, что будет ждать своего парня у магазина, но вот что-то Туан его не видит. Уже хочет позвонить ему, как отчетливо слышит смех парня, который доносился от детской площадки. Идет к детишкам, без труда находя Джексона, так Марк узнает, что парень быстро находит общий язык с малышнёй и, судя по всему, ему нравится проводить с ними время. Спустя несколько минут возни с мелкими Туан таки уводит парня. Уже вечером у Марка розовые волосы, а у Джексона снова улыбка до ушей. Он целует парня в макушку, после чего пропускает между пальцев короткие розовые прядки. — Ты теперь как огромная сладкая вата, — озвучивает свою мысль Кайе, наблюдая за тем, как Туан тоже начинает улыбаться, — а я очень люблю вату. — А если разлюбишь? — Марк задаёт этот вопрос прежде, чем решается мысленно его обдумать. — Не-а, — тянет Джексон и снова целует парня, долго не отпускает, желая наслаждаться поцелуем, пока губы не заболят. — Обещаешь? — Туан разрывает поцелуй первым, просто чтобы уточнить, хотя ответ уже и так знает. — Обещаю. Лишь глубокой ночью, снова проиграв в очередном бое, Кайе вспоминает, что так Марку и не отдал то, что купил. Он уходит на кухню за водой для парня, достает из кармана своей куртки брелок и возвращается, держа в одной руке стакан, в другой подарок. — Что ты там прячешь? — после заданного вопроса Туан делает несколько глотков и ставит стакан на столик. — Я его увидел и сразу захотел купить для тебя, — Джексон показывает парню брелок в виде панды, которая держит в руках большой круглый леденец, — милашка же, согласись.